Глава 4 Село слезам не верит
Мы – воспитанные люди. Пропускаем пешеходов, уступаем место в метро, стараемся не грубить старшим.
В нашем лексиконе намертво прижились и застряли вежливые слова, которые мы без разбора расходуем направо и налево, не задумываясь о предназначении: прошу, пожалуйста, извините, позвольте и так далее.
На первом этаже, в стеклянной галерее, изнывая от мучительных потребностей, топтались несколько десятков сотрудников с трёх этажей комплекса. Нужда собрала всех вместе, не обращая внимания на положение и социальный статус. Руководители дышали в спины уборщицам, простые менеджеры пихали локтями топ-менеджеров, спорили представители средних, малых и высших звеньев, продажи смешались с закупками, а серые костюмы с белыми рубахами. Толпа, отдалённо напоминавшая очередь, могучим авторитетом давила на дверь «Студёного ручейка». Представители всех уровней и потенциалов упражнялись в знании учтивых слов и обходительных выражений.
– Куда Вы лезете?
– Я занимала.
– Прошу прощения, никто Вас не видел.
– Пожалуйста, извиняю. Глаза держите наготове.
– Позвольте. Не заставляйте меня применять силу.
– Не позволю, я сама сейчас применю силу.
– Ах так! Сейчас Вы у меня узнаете, что такое настоящая вежливость…
Приятно всё-таки, что мы живём среди воспитанных людей.
Почти в самом начале очереди, если быть точнее – четвёртым, тосковал знакомый нам тощий менеджер. Дверные стражи из «Студёного ручейка» пропускали к заветной цели по четыре счастливчика. Понимая, что скоро он проникнет в заветную дверь, тощий еле сдерживал свои агрессивные кулачки, засовывая их под мышки и пряча в карманы. Но тело всё равно тряслось и извивалось от предчувствия скорой победы.
В кармане зазвонил телефон.
– Да, Абрам Акварельевич, здравствуйте ещё раз. Конечно, мы уже оформили документы. Не может быть, здесь какая-то ошибка. У нас самая маленькая цена на рынке. Я помню статус Вашей компании. Кто предлагает? У околокукуевской сантехники не может быть конкурентов. Как три и шесть? Вы же заказали шесть и двенадцать. Мы уже скинули цену ниже металлолома. Ну хорошо, хорошо, я посмотрю, что можно сделать. Если оставите шесть и двенадцать, мы дадим Вам бонус. Очень хорошо, я подготовлю предложение через минут двадцать. Срочно?! Просто у меня важное мероприятие намечается. Вас понял, отбрасываю важные мероприятия в сторону. Статус компании… срочно… бегу, не отключайтесь.
Тощий с горестью посмотрел на заветную дверь и запрыгал по ступеням на третий этаж. Очередь проводила его насмешливым взглядом и радостным воплем. Свежеиспеченный счастливчик крикнул вдогонку обидные слова.
Пока очередь изгалялась над тощим менеджером, стражи раскрыли двери и не успел никто вымолвить «ой» в свободный проём прошуршала юбками Мила, а за ней прицепом Цунами, Быстрый Олень и Юркий ветер.
Двери снова захлопнулись.
– Ой, – сказала очередь.
– Включите хоть телевизор, так повеселее будет, – заорали где-то с хвоста.
– Да, точно! – подхватил ещё ряд голосов, и после уже вся толпа требовала зрелищ.
Охранник нехотя выбрался из своей конуры, сделал дугу по залу и нажал на пульт.
– Вторую давай, там футбол.
– Задолбал ваш футбол. Восьмую давай, там последняя серия «С ней взаперти», ща самая развязка.
Охранник стоял перед светящимся экраном, двумя руками прицелившись в телевизор. Нажимая на кнопки, он старался найти канал, который удовлетворил бы всех.
Разноцветные огни зажглись в сопровождении оглушительной музыки, и пёстрый прямоугольник красивой студии, как карусель с игрушками над кроватью ребёнка, угомонил крики изнывающих менеджеров.
После рекламы продолжалось социальное ток-шоу «Село слезам не верит»39 о превратностях человеческой судьбы в сельскохозяйственной местности.
На зелёной неказистой лавочке, с прической медузы Горгоны, в простеньком красном платьице до середины бедра и ботфортах королевских мушкетёров, сидела упитанная девица и рыдала. Плечи содрогались в безутешном горе, лицо девица закрывала руками. Перед ней на столе лежало сливочное масло, ряженка и кефир известного бренда «Усмешка дояра».
Зрители в студии тоже плакали.
Софиты уставились в центр, туда же направилась камера.
Известный ведущий Грей Изумрудов, склонив голову, протирал огромные очки агронома, на стёклах которых засохли подтёки от слез. Продолжая всхлипывать, он поднял микрофон, и на волосатой руке блеснуло швейцарское качество «Харитон-Константин»:
– Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Мы продолжаем нашу передачу – «Село слезам не верит». И сегодня у нас гостья, которую в самый разгар уборочной страды обманул сосед Виталий. Встречайте – сосед Виталий!
Камера сместилась вправо и выхватила лавочку, где нога на ногу сидел небритый мужик и сплёвывал на пол шелуху от семечек. Руки в широком душевном охвате мужик закинул на спинку лавочки. Одет сосед Виталий был в серую робу, полосатые штаны и подвёрнутые кирзовые сапоги. Пуговицы на груди небрежно расстёгнуты, а за робой виднелась тельняшка и волосатая грудь. Из-под кепки на голове торчала молодецкая шевелюра. Сосед Виталий широко улыбался всеми своими – двумя зубами.
Грей Изумрудов продолжил.
– Сосед Виталий надругался над простотой столичной девушки, до весны беззастенчиво пользуясь её доверием. Обещал тёплую хату и здоровый домашний скот. Эта жуткая история произошла в селе Диканькино, что под Малыми Тараканами Околокукуевского района, куда Эсмеральда приехала из столицы Подмосковья. Но и это ещё не всё! Оставайтесь с нами и вы узнаете, почему даже после такого унижения у нашей героини нет дома, а она живёт с табором цыган и платит ипотеку.
Зал потемнел, наполнился пошлой музыкой и дискотечными огнями.
– Встречайте! Табор цыган, которые стали свидетелями этих гнусных событий и знают всё не понаслышке.
Камера показала лавочку слева. Вокруг стоял, сидел и лежал цыганский табор в двадцать человек. Пёстрый, красный, цветастый, в юбках и платках. Мужчин не было. Цыганки улыбались, золотые зубы искрились и вносили в студию уют и хорошее настроение. Половина табора приплясывала, половина предлагала всем окружающим рассказать судьбу.
– И наших уважаемых экспертов, – представил ведущий.
На богатых кожаных диванах сидели эксперты. Свинобоков в строительной каске, рэпер Хумус в кепке наоборот и лидер движения «За права валютных дольщиков» Снежана Монеткина в костюме гейши и с такой же прической.
Ведущий подошёл и сел на лавочку героини.
– Всмотритесь в это простое без изысков лицо несчастной девушки, – предложил ведущий.
Девица с прической медузы отложила руки от лица в сторону, и брыли, оказавшись без необходимой поддержки, повисли бельём.
Очередь в туалет начала всматриваться.
Своё простое без изысков лицо девица для баланса смазала толстым слоем тонально крема, а также красной, черной и синей красками в необходимых местах. Слёзы так тщательно перемешали палитру, что лицо не выглядело таким уж простым, как сказал ведущий, а смотрелось вполне себе изысканно.
– Эсмеральда, давайте оставим в первой части программы всё, что с Вами вытворял сосед Виталий. Ваш рассказ поднял шквал эмоций и заставил нас плакать от бессилья. Понятно, почему телезрители так бурно откликнулись и завалили нас комментариями, окончательно подвесив сервер передачи. Такая история, без сомненья, заслуживает экранизации. Всё, что с Вами вытворял сосед Виталий, должны не только услышать, но и увидеть люди своими глазами. После программы я запишу Вам свой номерок и электронную почту моего друга, у него небольшая киностудия на реке Майн. Вы сможете рассказать историю всему миру. Итак, как вы стали жить в доме этого негодяя?
Эсмеральда провела тыльной стороной ладони над верхней губой, что позволило окончательно расстаться с обидным клише, которое повесил ведущий, шмыгнула носом и открыла рот:
– В столице с работой обычно туго, ценные кадры никому не нужны, и я подалась в село. Шла уборочная страда, – Эсмеральда всхлипнула. – На улицах никого не осталось; все, от мала до велика, ушли дёргать репу, даже животных домашних забрали.
– Понятно. И Вы встретили соседа Виталия, который в одиночестве бичевал на селе?
– Да. Я хотела приобрести небольшой домик и встретила соседа Виталия. Он предложил временно пожить у него.
– И Вас ничего не смутило? Вы сразу бросились в хату?
– Конечно! А Вы бы не бросились?
– Возможно. Но мне нужны мотивы. Без мотивов я бы не бросился даже под поезд, – возразил ведущий.
– Сосед Виталий обещал помочь с домашней скотиной, плюс жил он в крепком бревенчатом пятистенке.
– Согласен, условия, конечно, заманчивые. От такого соблазна разве удержишься. Хороший пятистенок продаётся в наше время только за доллары! Да и как Вы могли тогда знать, что сосед Виталий окажется обычным авантюристом.
– Как Вы можете? – возмутилась Монеткина. – Нравы столичной молодёжи просто поражают. Позариться на жилплощадь? Что Вы хотите, столичная дурочка? На селе живут черствые люди.
– Позвольте, у меня как раз песня есть по теме, – подключился Хумус и даже встал в необходимую позу, но его тут же осадили.
– Давайте всё-таки продолжим программу, – попросил Изумрудов. – Мы обязательно позволим всем желающим исполнить песню.
В это время на левой трибуне разгорался конфликт. Цыгане требовали плату за проезд по дальней дороге, но зритель сопротивлялся и никак не хотел оплачивать билет. Ромалы к этой секунде уже разошлись по залу и рассказывали зрителям, что их ожидает в будущем. Изумрудов дал команду помощникам навести порядок и собрать табор на место.
В студию вбежали три здоровых молодца. Раздались крики цыган и глухие удары. Табор с грохотом вернулся к своей лавочке, а из студии вынесли тело скупого безбилетника.
Свинобоков с Хумусом переглянулись и обняли друг друга.
Софиты освещали обстановку.
Грей Изумрудов подошёл к соседу Виталию и опасливо сел на краешек лавочки. Тот засунул руку в карман и щедро отсыпал ведущему семечек.
Лёд отчуждения растаял.
Ведущий растроганно посмотрел на Виталия и начал задавать вопросы мягко, дабы не обидеть щедрого человека.
– В первой части программы сосед Виталий рассказал нам, что он коренной житель Диканькино, – ведущий сплюнул мешавшую шелуху, сунул микрофон в двузубый рот Виталия и создал вопросительный вид.
Сосед Виталий освободил рот от семечек и улыбнулся ещё шире. Взгляд выражал презрение и торжество.
– В третьем поколении. Кулаки мы потомственные.
– Да, без сомнения, соседу Виталию есть, чем гордиться. Вся страна завидует ему. Но всё же! Несмотря на то, что сельский быт развращает человека, делая его глухим к чужим бедам, почему Вы так и не смогли остановиться?
– Дело надо доводить до конца, – констатировал сосед Виталий и отправил в рот пригоршню семечек.
– Здесь я с Вами согласен. Но Вы пользовались Эсмеральдой без малого всю Полярную ночь. Хочу напомнить телезрителям, что Околокукуевский район находится недалеко от полярного круга. Несмотря на то, что вся его территория располагается в зоне вечной мерзлоты, местные аграрии умудряются взращивать сельскохозяйственные культуры круглый год, а репу используют в качестве местной валюты. Даже клубника, культивированная на заледенелой земле, по качеству превосходит аналоги с берегов Мёртвого моря. На сегодняшний день Околокукуевский район является центром притяжения, куда стремятся попасть все желающие хорошо подзаработать. Мы отвлеклись, поэтому вернёмся немного назад: Вы пользовались нашей героиней без малого всю Полярную ночь, а внутри Вас так и не шевельнулось ничего человеческого. Невероятный самоконтроль! Вы продали дом Эсмеральде, который Вам не принадлежит, а также параллельно сдали его в аренду табору цыган, – Изумрудов сделал паузу и запил семечки ряженкой «Усмешка Дояра». – Если честно, то как по мне, дельце Вы обтяпали великолепно. Скажите, Вы где-нибудь учились? Может, за границей? Невероятное пересечение знаний и навыков обхождения с людьми. На Родине такое образование не найти.
Вся галерея пришла в движение. Изнывающие очередники забыли о своих неприятностях и самоотверженно бросились на защиту обманутой героини в буквальном смысле слова, не щадя живота своего.
– Во даёт Изумрудов! Отсыпали семак, и он поплыл!
– Рекламируют всё подряд, лишь бы платили.
– Такие вот, как сосед Виталий, совсем охренели у себя на селе. Возомнили невесть что, стыд потеряли. Живут на всём готовеньком. Репа цветёт, как на дрожжах, только парить успевай, а нам продают втридорога. Валютные спекулянты сплошные, а не аграрии.
– И Изумрудов продался им с потрохами. Я слышала, по утрам на столе у него молочко натуральное, яйца, творожок. А раз в месяц, за спиной директора канала, даже мясо свежее получает.
– То-то он такой налитой. Давно пора закрыть этот бедлам.
– Сейчас будут издеваться над Эсмеральдочкой, зря она пошла.
– Так заплатили. Ипотеку отдавать надо.
– Я тоже в деревню переселяюсь. Только индийскую. Дауншифтером стану. Буду на песке лежать, да на океан глазеть и бананы с ананасами трескать.
Все обернулись к колоритному представителю среднего звена.
– Кто тебя в Индии ждёт? Есть-то ты чего будешь, без денег?
– Там папайя сама растёт на деревьях, как репа в полях. Только ходи собирай, – парировал колоритный представитель.
– Потом вернёшься на лавочку к Изумрудову, будешь в слезах рассказывать, как стая орангутанов обманула тебя в сезон дождей.
Очередь оживилась. Терпеть стало легче.
Тем временем, шоу на экране продолжало свой неспешный полёт.
Цыгане бесцельно шатались в центре зала.
Свинобоков с соседом Виталием расположились на дорогом кожаном диване, грызли семечки и бросали шелуху в каску.
Грей Изумрудов на время снял очки агронома и подсел к Монеткиной. Камера показала один из богатых кожаных диванов.
– Снежана, что бы Вы посоветовали Эсмеральде? – поинтересовался ведущий.
Монеткина выпрямила спину и красиво наклонила голову на бок.
– Эсмеральда, скажите у Вас валютная ипотека?
– Да, почти.
– Что значит почти?
– Я сама денег не видела, их отдали соседу Виталию, но оплачиваю в рублях по курсу.
– Значит, валютная. Это отлично!
– Вы так считаете? – приободрилась героиня.
– Конечно! Я как раз представляю организацию по защите таких, как Вы, от таких, как они, – Монеткина кивнула в сторону соседа Виталия и Свинобокова. – Какая сумма и в какой валюте?
– Пять тысяч долларов.
– Так мало? – расстроилась Монеткина. – Тут будет посложней. Дело в том, что наша организация на рынке уже много лет, никто даже не помнит, сколько. И чтоб держаться на плаву, мы берём комиссию десять процентов. За пятьсот долларов никто даже не шевельнётся и на клиента не посмотрит. У нас ценник от трёх тысяч начинается. Вам, дорогая, всё-таки лучше воспользоваться советом ведущего и съездить к берегам Майна. Рассказать и показать телезрителям, как всё случилось на самом деле, – Монеткина повернулась к ведущему. – Грей, мы надеемся на Ваше обещание, данное героине.
С зелёной неказистой лавочки раздался волчий вой, полный скорби и отчаяния.
Грей Изумрудов снова надел очки и бросился успокаивать Эсмеральду, одной рукой обнял героиню, а другой взял пакет кефиру и сделал три больших глотка.
– Рекомендую! – причмокнул ведущий, и камера выхватила кефир «Усмешка Дояра» в волосатой руке с «Харитон-Константином».
Изумрудов вышел в центр студии. Из-за кулис выплыла помощница в кокошнике. Она несла поднос, на котором лежали два конверта.
– И теперь, уважаемые телезрители, долгожданные результаты теста, которые без преувеличений ожидает вся страна, – ведущий сделал необходимую паузу. – Напомню, после прошлой программы мы взяли ДНК тесты Эсмеральды, рэпера Хумуса и двадцати представительниц цыганского табора, которых вы сейчас видите на нашей передаче.
В студии напряжённо заиграла музыка, погасли огни, свет озарял только лицо самого Грея Изумрудова.
– Открываем данные. Итак, на 99% Эсмеральда является родственницей почти всего табора цыган, а также двоюродной сестрой Хумуса по линии его отчима. Вы можете в это поверить? – зал взорвался аплодисментами. – Но и это ещё не всё. Как мы и обещали, сделан ещё один ДНК тест – соседа Виталия.
Ведущий раскрыл второй конверт.
– Невероятно! Вы даже в страшном сне не можете представить, что я сейчас держу в руках. Это просто ДНК-бомба! Мы вам обязательно расскажем, кем на самом деле является сосед Виталий, почему у него такой высокий интеллект и кому из сильных мира сего он приходится родственником. Но расскажем мы эту ошеломляющую новость только завтра. Не пропустите нашу передачу, на которой вы узнаете настоящую правду о сельском быте, и какие ещё тайные узы связывают село и город. Кстати, мне подсказывают помощники: «Село слезам не верит» вырвалась в лидеры рейтинга среди всех передач нашей страны. Шампанского зрителям!
Зал взорвался искренними аплодисментами. Ведущий поклонился.
– А сейчас мы попросим нашего дорогого гостя, рэпера Хумуса, исполнить известную композицию «Деревенский ДНК». Настоящий шедевр, бешеный ритм и огненное звучание. Песня возглавила наш хит-парад – «Колхозный трэш – 20», и уже более пятнадцати недель не спускалась ниже первого места. Встречайте!
Пятно софита выхватило рэпера в районе потолка.
На полусогнутых, загребая и кивая головой в такт огненному звучанию, Хумус спускался между рядами зрителей вниз по лестнице. По дороге известный исполнитель обнимал всех женщин, кто не сопротивлялся.
Зрители в студии пустились в пляс под бешеный ритм настоящего шедевра. Вместе со зрителями бесилась цветомузыка.
Перед камерой пронеслись хороводом шестьсот сорок зубов золотых, два зуба жёлтых, просеменила гейша, проплыла строительная каска, огромный ассортимент продукции «Усмешка дояра» и замкнули шеренгу очки агронома и волосатая рука с «Харитон-Константином».
Пошли титры.
Из дверей «Студёного ручейка» вышла Мила в сопровождении трёх скороходов. На них кинулись с претензиями.
– Успокойтесь, мы не сделали ничего такого, только спросили документы, – гонцы на всякий случай скрылись за необыкновенными жирами Милы.
Умиротворенный вид всех четверых говорил об обратном. Они точно сделали кое-что такое, только разбираться в противоречии фактов и домыслов никто не стал, боясь потерять место в уборную. Очередная четверка счастливчиков нырнула в «Студёный ручеёк».
* * *
В эту секунду на КПП маялся от жары плотный гражданин в кожаной куртке. Рост средний, череп лысый, под носом жидковолосая насмешка над любым представлением о том, что такое усы.
Минуту назад гражданин постучал в окно Василя и приложил к стеклу удостоверение.
– Сообщи администратору здания.
– Да-да, сейчас, – Василь суетился. – Ничего себе у вас имечко.
Василь набирал номер телефона, гражданин надменно осматривал парковку.
– Татьяна Алексеевна, добрый день! Охрана с КПП беспокоит. Да, всё в порядке. К Вам пришли из организации, – Василь посмотрел на удостоверение через стекло, – Государственный Пожарный Надзор. Лейтенант…
Но гражданин уже убрал удостоверение.
– Сам представлюсь.
–…ага, хорошо, пропускаю, – Василь повесил трубку. – Проходите. Вход напротив.
Лейтенант ГПН направился к зданию.
Глава 5 Инспектор
Татьяна спустилась в галерею.
Кондиционеры явно не справлялись со своими обязанностями и с трудом охлаждали невероятное количество менеджеров, мечтавших попасть в заветные двери. К тому же, часть техники простаивала из-за отсутствия электричества.
На стене шумел телевизор, на экране творилось что-то несусветное. Очередь в туалет смотрела ток-шоу.
На входе стоял лысый гражданин в кожаной куртке не по жаре и взирал на буйное паломничество к дверям со стражей.
«В марте вышел из дома», – раздался голос Никанорыча.
«Инспектор, наверное», – подумала администратор.
Татьяна подошла и протянула руку.
– Добрый день! Татьяна Алексеевна – администратор здания.
– Лейтенант пожнадзора Робинзон Апполинарий Вальдерфрамович, – представился гражданин.
«Перед нами неопровержимые доказательства тайной связи Пятницы с Даниэлем Дефо»,40 – изрёк голос Никанорыча несвойственную ему длинную речь.
– Что здесь происходит? – заинтересовался Апполинарий Вальдерфрамович.
– Очередь в туалет, – ответила Татьяна.
– Здесь он один, не пойму? Всё у нас не так. Я слышал, в Англии очень серьёзно относятся к личной гигиене.
– Нет. Санузлы на каждом этаже, но все бегают именно сюда, – не сдержалась Татьяна. – Так ЗДЕСЬ заведено. Проводя время в очереди, люди знакомятся, обсуждают производственные вопросы, завязывают контакты. Только таким образом удаётся сохранить деловые отношения.
«Татьяна Алексеевна, на Вас не похоже», – прогудел голос Никанорыча.
В этот момент из дверей «Студёного ручейка» вышли четверо человек, и очередь вдавила в проём следующую партию.
– Это внеплановая проверка? – продолжила Татьяна, – Нас уже навещали недавно, месяца три назад. Разрешите документы.
– Это не совсем проверка. Из-за жары нас направили проверять объекты. Частые возгорания. Просто визуальный осмотр, – Робинзон поджал губы и протянул удостоверение.
– У Вас редкое имя, да и отчество…, пожалуй. Никогда не слышала. Извините.
Робинзон приосанился. Благодаря своему имени, фамилии и отчеству он считал себя особенным.
– Все сначала удивляются, – заметил инспектор, пригладив издевательство над усами. – Дедушка был физик, а бабушка потомственный химик. Долгая история, но после совместных лабораторных испытаний отца назвали Валь-Дер-Фрам. Татьяна Алексеевна, давайте пройдёмся по комплексу, сделаем осмотр. Я Вас долго не задержу. Меня интересует наличие огнетушителей, свободные запасные выходы…
– Откуда начнём? – перебила Татьяна.
Инспектор посмотрел на очередь и на дверь, куда она направлялась. Участники процесса, скорее всего, уже обсудили производственные вопросы, завязали деловые контакты и плавно приступали к конструктивному мордобитию. Смотрелось опасно.
– Давайте сюда, – указал Робинзон на лестницу, ведущую на третий этаж.
Татьяна и инспектор стали подниматься.
– У вас тут жарко.
– Кондиционеры сегодня не работают, – Татьяна покосилась на кожаный пиджак инспектора. – А Вы сегодня не по погоде оделись.
– Ничего страшного, я привык.
На самом деле Робинзон очень хотел снять пиджак. Инспектор мечтал это сделать весь день. Он страдал и потел от нестерпимой жары. Но на спине под пиджаком, на белой футболке скрывалась картинка с писающим мальчиком и надписью: «Есть такая работа – Пожары Тушить».
Чудо текстильной промышленности Робинзон купил в Геленджике по случаю крайнего отвращения к отечественному отдыху и анабиозного опьянения ввиду протеста. Утром Апполинарий Вальдерфрамович неаккуратно надел черноморский сувенир, не разобравшись спросонья в художественном посыле, который несёт изображение. Инспектор сам не понимал, откуда он вытащил эту футболку, если не надевал её даже дома.
Коллеги по работе всё утро горячо жали руку, а женщины бросали восхищенные взгляды и говорили: «Ты мой герой». Тымойгерой разгадал ребус всеобщего внимания только через час, в туалете около зеркала, но было поздно. Весь отдел строил предположения, что лучше тушить таким способом: горящее масло или электрические провода.
Сегодня инспектор не выспался, впрочем, как и всегда.
Люди не высыпаются по разным причинам. Мотоциклисты гоняют по пустым улицам. Подростки переписываются. Любовники изощренно любят друг друга. Апполинарий же всю ночь, не смыкая глаз, отчаянно долбил по клавиатуре. И пока мотоциклисты, подростки и любовники развлекались – Робинзон разоблачал.
Наплевав на геморрой, Апполинарий Вальдерфрамович решительно боролся с вертикалью государственной власти.
Не любил Робинзон нашу вертикаль, начиная от начальника их отдела и заканчивая кончиком кремлёвской звезды. Не за что её было любить. Зато любил инспектор ту вертикаль, которая там, за морями. Вот её было, за что.
Здешняя вертикаль прогнила совсем, непонятно, как держалась-то вертикально. А за морями вертикаль стояла свеженькая, политкорректная, ровно под девяносто градусов к земле без каких-либо неприятных отклонений в сторону. Народ свой уважала, с соседями дружила, а главное – в соцсетях про неё говорили только хорошее.
То, что сам Робинзон служил основанию здешней вертикали, да ещё потакал её интересам, его мало беспокоило – временные жизненные перипетии, не более. Как только представится возможность, рассуждал Апполинарий Вальдерфрамович, он тут же покинет здешнюю вертикаль и по зову сердца уйдёт служить заморской. Наконец его оценят и переведут на банковскую карточку нобелевскую премию мира за многолетний подпольный труд.
Каждый вечер, приходя домой, инспектор садился у монитора, откупоривал пиво, раскупоривал форумы и блоги, и, стуча пальцами по клавиатуре, беспощадно множил в соцсетях своё мнение по любому вопросу.
Несчастной вертикали просто некуда было скрыться. Она металась по просторам сети, хоронилась по закоулкам новостных лент, но Робинзон её ловил, выводил на свет и заставлял признаваться в содеянном.
Измывался, как хотел. Жёг словом литературным и пикселем животворящим. Робинзон охотился за ней по всем фронтам необъятного интернета. Вертикаль изворотливо скрывалась, но от всевидящего ока Робинзона уйти не могла.
В отличие от тамошней вертикали, нашенская постоянно косячила. Морду нажрала наглую, глаз алчный, зубом цыкала, вся лоснилась от безнаказанности.
То щебень со строительства Дальнего Востока утащит себе во дворец, то любовницу по Лазурным берегам танцует, а то давай по болотам разгуливать, свободу слова притеснять.
Нечисть натуральная, ни дать ни взять.
А бывает, берёт двуручную пилу и на самом деле пилит бюджет. Вжиг-вжиг, вжиг-вжиг! Дзинь! Остальным только копейки по углам собирать. А красиво жить не только вертикаль хочет. У Робинзона может тоже есть планы на жизнь. Инспектор измотался весь. Устал молодец ясный выкладывать в интернет достоверные данные.
Вертикаль, безусловно, старалась реабилитироваться. То дорогу кое-где построит, то мостик через море перекинет, то урожай, видите ли, рекордный соберёт. Но Робинзона подобными фактами с тропинки не собьёшь. И вертикаль, конечно, проигрывала. Силы оказались неравные.
Что бы ни происходило здесь, там всегда было лучше.
Политик честнее, урожай богаче, чиновник умнее.
И люди там гуманней и добрей.
На мясокомбинатах прощаются со свиньями всем коллективом. Поплачут, рисунки любимых чад хрюшкам покажут. Накормят домашними штруделями и только потом режут. У нас же работники животноводства – натуральные злодеи с каменными сердцами. Хрясть ножом по горлу, даже колыбельную не споют. А всё почему? Потому что вертикаль такая. Вот и едим мясо жёсткое с прожилками.
Детей там наказывать не разрешают, любить можно кого хочешь, говорить можешь чего вздумается.
Медицину нам не догнать, борьбу за космос не выиграть. С минуты на минуту там запустят корабль до Альфа-центавры на пальчиковых батарейках. Свободным гражданам сейчас акции сбывают. Очередь от статуи свободы до силиконовой долины выстроилась, все купить хотят. А мы? Ну что мы? Травка запрещена, гей-парады запрещены, свободы слова нет. Остаётся вопрос! Куда сходить в выходные?
Апполинарий Вальдерфрамович рассуждал категорично. Он ненавидел всё, что здесь, и очень любил всё, что там. Там он пока не был, но надеялся, что пригласят. Гордился, что на его страницу в интернете подписаны Чарли Чаплин, Жанна Д’Арк, Дарт Вейдер и все американские президенты, начиная с Авраама Линкольна.
Жаль только, что эти уважаемые люди не знают, как зовут его на самом деле.
Бороться приходилось инкогнито, используя подставные имя и фамилию.
Робинзон опасался проблем на работе. Серьёзным специалистам сегодня никуда не устроиться, поэтому, помимо воли, приходилось держаться за место. Зарплата, конечно, маленькая – не то, что там. Но зато здесь временно, инспектор всегда подчеркивал для себя – это временно, можно брать посильную помощь с представителей бизнеса.
Взятки угнетали, но с другой стороны, а как не брать?! Робинзон начал строить уютный домик под Москвой – на такую зарплату не вытянешь. Тем более предприниматели сами предлагают, что отказываться? Апполинарий Вальдерфрамович чувствовал несостыковки в своей непокорной душе. Внутри него насмерть боролись подпольщик и рациональный человек. Даже хотел бросить брать эти распроклятые взятки, в аккурат после покупки машины, но так удачно подвернулся участок земли, что отложил решение на конец стройки. Но тогда уже окончательно и бесповоротно.
Компенсировал сей казус Робинзон ночью, нещадно разоблачая прогнившую власть своими постами.
Во время борьбы с вертикалью Робинзон приобрёл много навыков.
Он наизусть знал сто бытовых привычек миллиардеров, двадцать шесть вариантов познать себя, десять способов влюбить в себя женщину и как с помощью лечебного пения избавиться от лишних килограмм.
Робинзон подошёл к вопросу основательно, со всей серьёзностью. Он выдвинул на середину комнаты кровать, а на освободившейся стене, сверху вниз расчертил подробную шкалу измерений. Недалеко от облезлого плинтуса Робинзон поставил жирную красную точку и обозначил аршинными буквами: ЦЕЛЬ. Каждый вечер Апполинарий Вальдерфрамович заливался соловьём у себя на балконе и подробно записывал снижение веса на цветастых обоях.
Несмотря на протесты соседей, кривая графика неуклонно тянулась к паркету.
Только ангина помешала довести дело до логического завершения, и график, описав крутую дугу в районе средних значений, скорректировался на полметра выше отправной точки.
Апполинарий Вальдерфрамович был крайне настойчив в своих убеждениях. Он доказывал и рассказывал собственную точку зрения везде, где у собеседника не получалось ускользнуть.
Вот и сейчас, пока они шли по лестнице, инспектор поведал Татьяне несколько примеров, почему там намного лучше, чем здесь.
– Ничего не понимаю, – сказала Татьяна. Она заинтересовалась тем, что рассказал инспектор. – Вы хотите сказать, что скандал произошёл на подводной лодке? Но туда же не берут женщин!
– В отличие от наших, их женщины имеют равные права с мужчинами, – горячился Робинзон, – Женщины служат на подводных лодках, а многие становятся министрами обороны. Представляете, какие перспективы?
– Представляю! – ответила честно Татьяна, живо представив, как она полгода бороздит мировой океан, и в Марианской впадине41 начинается самый низкий сексуальный скандал.
«Ну, а там до министра обороны недалеко», – предложил свою версию голос Никанорыча.
– Ну так в чём преимущество? Я имею в виду службу женщин на подводной лодке. Запереть в одной каюте мужчин, женщин и надеяться, что моряки начнут думать о несении вахты?
– Важно другое. Женщины могут поднять вопрос в обществе.