Самое древнее зло III. Помощники бога

9. Необыкновенные приключения Хурда и Хорта

1

– Пришли в то место, с которого начали, – сказала Бленда.

Глядя на стены родного подъезда, я подумал именно это.

Мистическая закольцованность нашего путешествия породила во мне недоверие. Корта-Ильда и Дьярф научили меня, что во Вселенной, пронизанной магией струн, нет ничего случайного.

«Магия тянется к магии, Матвей, – учила Корта-Ильда. – В этом её сходство с деньгами. Чем у тебя больше знаний о магии, тем чаще ты видишь невидимые беднякам струны мироздания».

«А струны имеют свойство спутываться – добавил Дьярф. – Если на Низких Отметках магу нужно стараться, чтобы сплести струны, то на Высших уже приходится прикладывать все силы для того, чтобы их распутать».

«Вы говорите метафорически?» – уточнил я.

«В какой-то мере – нет, не метафорически, – ответила Корта-Ильда. – Но в какой именно мере – должен разобраться ты сам».

Вот я и попытался разобраться.

Щель пролегала через точку разрушенного города, в которой началось пришествие Самого Древнего Зла в Брянск. Кстати, почему именно портал открылся тут, а не в Алма-Ате, Пекине или Воронеже? Почему вообще в городе, а не посреди пустыни или Океана?

Бленда подошла ко мне и направила свет фонарика мне в лицо.

– Ты хочешь осмотреть свой бывший дом? – догадалась она.

– Очень. Но допускаю, что отклонение от пути по щели приведёт меня в тупик или ловушку.

– Вообще-то сам дом может быть ловушкой.

– Это я тоже допускаю.

Мы стояли в искривлённом подъезде дома. Лестница перед нами раздваивалась, превращаясь как бы в две клонированные лестницы. Одна, загибаясь бараньим рогом, вела вверх, а другая загибалась вниз, как эскалатор в метро.

– Лучше идти дальше, – сказала Бленда. – Нас ждёт Слюбор.

– Или Аделла Лью с армией драконов и Хадонк Джексон, вооружённый узелками пространства.

– Но что ты хочешь найти в этом доме? – спросила Бленда.

– Я сам не знаю. Но сама подумай: этот дом получил первый магический удар, когда тело Самого Древнего Зла пробило сюда портал.

– Так.

– Потом вы углубили рану, пробив портал для возвращения. А потом ещё раз, когда пришли в Брянск чтобы воевать с Самым Древним Злом.

– Пока что не вижу ничего особенного. Кроме неожиданного сравнения порталов с ранами.

– Потом в моей квартире развернулась первая магическая битва…

Бленда встрепенулась:

– Ты думаешь, что из-за выброса магических взаимодействий в этом место струны Земли наиболее податливы?

– Вот именно. Ведь здесь была применена вся магия, которая имелась в Голдиваре. Аделла превратилась тут в тинь-поу, ты кидалась стен-камнями, а Слюбор держал всех жителей в иллюзии, чтобы они ничего этого не заметили…

– А в завершение всего Хадонк и его споггель добили Алексея, одержимого Самым Древним Злом, тем, что перекрутили ткань пространства этого строения, – подхватила Бленда.

– Теперь ты понимаешь мои сомнения?

Бленда перевела луч фонарика в пролом стене, там стоял Антон.

– Чего вы застряли? – спросил он. – Надо идти. Чем дольше открыта щель, тем быстрее её обнаружат крипдеры.

Я кратко объяснил Антону своё желание обследовать старую квартиру.

– Нам нельзя уклоняться от пути, – ответил Антон. – Мы потеряемся и сдохнем в какой-нибудь спирали пространства.

– Почему сразу сдохнем? – спросил я. – Мысли позитивно.

– Нет, – отрезал Антон. – Продолжаем выполнение поставленной задачи. Идём к выходу из щели и поочерёдно покидаем её. Если так хочешь, то обследуем квартиру на обратном пути.

Но я не сдавался:

– На обратном пути щель будет иной. Мы навсегда потеряем возможность изучить место первого упорядоченного воздействия магии Земли!

Антон посмотрел на Бленду, взглядом спрашивая её мнения.

Она посмотрела на свои часы:

– Матвей, может быть, прав. Струны Земли непредсказуемы, их изучение важно для вас самих, Антон. Особенно для случая Фроловой.

Антон снял с плеча автомат:

– Уговорили. У нас два часа до встречи со Слюбором. Буду ждать вас здесь через десять минут.

– Час, – попросил я.

– Тридцать минут.

– Есть, кэр майор, – радостно сказал я и потащил Бленду вверх по загибающейся лестнице.

Мир качнулся, словно перевернулся под тяжестью неких отвесов. Фигура Антона оказалась под нами, мы видели его макушку, шагая при этом по лестнице вверх.

2

Хотя всё пространство в здании было исковерканным, спутанным, как пряжа, я уверенно ориентировался по знакомым приметам:

– Ага, это велосипед соседского мальчишки с первого этажа. Это дверь соседа со второго. По идее, остался один этаж, но…

– Знаешь, Матвей, кого мы напоминаем? – спросила Бленда.

– Кого?

– Мы с тобой как Хурд и Хорт, герои сказки, которую любят все дети Голдивара.

– Кто такой хорт – знаю. Что-то вроде лошади, коровы и оленя одновременно. Но что такое хурд?

– Небольшое животное, живущее в степях Номаса. У него нет кожи, а его лапки похожи на руки ребёнка. Все части тела и органы этого животного пригодны для магии начинающих ливлингов.

– И чем это мы похожи на оленя и лысую крысу? – спросил я. – Кто из нас кто?

– Это не важно. В моём сравнении важнее то, что в сказке «Хурд и Хорт», из-за оплошности ленивого мага, который не учился в Академии, они перенеслись на остров Вердум. А остров этот полон жестоких пиратов, бешеных чудищ, беспризорных боевых слоггеров и остатков злого колдовства умалишённых внеклассовых магов. И вот двое друзей, один большой, другой маленький, путешествуют к гавани Пиратской Бухты, чтобы сесть на корабль и вернуться домой.

– И что же тут о нас?

– Как у Хурда и Хорта, у нас происходят новые события, которые отдаляют нас от наших целей.

– А у нас разные цели? – спросил я.

– У меня – да. Хочу, чтобы всё стало так, как было до того, как мы открыли дурацкую статую дурацкого Первомага.

– Мне совершенно не хочется возвращаться ни в Брянск, ни к своей работе фотографом, – ответил я. – Мне хочется быть родоначальником самой крутой семьи Енавской Державы. Хочу сделать мои владения самыми экономически развитыми в Державе. Хочу, чтобы мои подданные радовались жизни, чтобы их охраняли разумные законы. Ну, и колдовать тоже прикольно.

Бленда испытующе посмотрела на меня и отвела взгляд.

– А что стало в итоге с Хурдом и Хортом? – спросил я. – Они добрались до дома?

– Смотря в чьём изложении смотреть эту сказку. В изначальной народной легенде они успешно приплыли в Ультрехт, отыскали того криворукого мага и навешали ему тумаков. Но я и мои сверстники выросли на умобразе «Необыкновенные и многочисленные приключения Хурда и Хорта», которые вот уже пятнадцать семилуний производят фулели компании Форендлер. Они придумали более трёхсот последовательных умобразов с приключениями. В их изложении приключения Хурда и Хорта ещё продолжаются. Последний умобраз, я слышала, назывался «Хурд и Хорт идут на войну». Посвящён как раз противостоянию Химмельблю и армии выдуманного государства Райденские Земли.

– Ха, как тонко. У нас тоже есть компании по производству умобразов. Например, герои фирмы Дисней тоже воевали и с немцами, и с Советским Союзом, и даже с арабскими террористами.

Я больше не стеснялся приводить примеры из земной истории, все послы изучили её. Бленда тоже.

– Боюсь, что после падения Барьера Хена фулели отправят Хурда и Хорта в Запертые Земли, где эти вечно юные зверята будут испытывать приключения на протяжении ещё трёх сотен умобразов.

– Понятно, – ответил я. – В нашем мире производители сериалов тоже не умеют остановиться и снимают много лишних сезонов, превращая интересные истории в жвачки.

– Мне иногда кажется, что наши судьбы…

До моего слуха вдруг долетел неразборчивый голос, сопровождаемый болезненным подрагиванием сил магических струн. Я схватил Бленду за руку и хотел прижать к стене, но магичка была не только сильнее меня, но и нагружена ящиком со стеномётом. Поэтому у меня не получилось даже сдвинуть её с места.

– Ты чего? – удивилась Бленда.

– Ты ничего не ощущаешь?

– Нет.

– Что-то вроде отзвуков… что-то странное.

– Матвей, – строго сказала Бленда. – Для обычного человека любая магия – это «что-то странное». Ты хочешь достичь Третьей Отметки, ты должен выражаться точнее.

– Ты не слышишь? Словно кто-то что-то говорит. Но не голосом, а через струны, что ли…

Бленда насторожилась:

– Кто и что?

– Не разобрать. Сейчас узнаем, мы уже рядом с моей квартирой.

Бленда сбросила с плеча ящик со стеномётом и оторвала крышку.

Последний вариант этого оружия я сделал из тёмного металла, покрытого узорами ливлингов. По моей просьбе их нанёс Дьярф. Узоры могли вытягивать кровь из жертв стеномёта, подпитывая магической силой или камни или самого стрелка.

Вместо корзины с кирпичами я установил револьверное устройство подачи стен-камней. На испытаниях выяснилось, что оружие использовало стен-камни медленнее, чем это делала Бленда, зато расход сил значительно понижался, ведь Бленда сжигала только один камень – самородок, вделанный в рукоятку.

Я помог Бленде надеть стеномёт на плечо и закрепил его системой из нескольких ремней. А она натянула на правую руку мотоциклетную перчатку, покрытую медными пластинами с вкраплениями крошки от стен-камня.

Бленда взялась за оружие. Кольца рукоятки и перчатки клацнули, соединяясь. Самородок в рукоятке вспыхнул, озарив лицо магички слабым сиреневым светом. Механизм револьверного барабана загудел, готовый подать в ствол специально отёсанные «под патрон» стен-камни.

– Вот и первые недостатки стеномёта, – шепнул я. – Он светится и шумит.

– Тогда нет смысла прятаться, – сказала Бленда и, отодвинув меня сильным плечом, первой вошла в квартиру.

Я шагнул вслед за ней.

3

Моя квартира, ставшая эпицентром приложения магии путаников, выглядела, как узкий коридор, в который вытянулись все три комнаты, включая ванну и туалет. Геометрия пространства была нарушена, комнаты соединялись невообразимым способом и сворачивались в замкнутое кольцо.

Кухня вообще расположилась вверх ногами над нами. Посуда и мебель этой комнаты стремительно летела на нас, но, наткнувшись на невидимую преграду, отскакивала и плавно поднималась вверх.

– Да уж, – сказал я. – И что я собираюсь тут найти?

О том, что произошло с моими соседями, с тем мальчишкой, чей велосипед всё ещё стоял в перекрученном магией подъезде, я старался не думать. Надеялся, что после того, как иллюзия Слюбора развеялась, их эвакуировали из этого кошмарного здания.

Свет наших фонариков выловил плавающие в воздухе обломки мебели и какие-то неописуемые комки материи.

На стенах, покрытых пятнами ржавой воды, сохранились борозды от когтей Аделлы Лью. На полу чернели дыры от огнешаров. В некоторых дырах блестела вода. Я вспомнил, что она натекла из того рулля, который я случайно активировал, когда искал рулль исцеления для Аделлы. Поэтому здесь так сильно пахло болотом.

Теперь-то я знал, что рулль не содержал в себе никакой воды – магия вытягивала влагу из окружающего воздуха.

Мимо меня пролетела любимая красная бейсболка. За прошедшее время она покрылась пятнами мха. Вслед за нею, как на укоризненном параде образов прошлой жизни, проплыла наполовину сгоревшая фотография в рамке: натюрморт из заводских деталей, за который я получил какой-то приз на какой-то фотовыставке.

– О, наш сундук, – спокойно сказала Бленда.

«Вы же знаете, по какому я вопросу?»

Я вздрогнул и посмотрел на Бленду:

– Что ты сказала?

– Говорю, это наш сундук, который мы притащили из Голдивара.

Крышка сундука, стоявшего возле дивана, была разбита. Я вспомнил, что туда ударило световое копьё. Бленда присела и посветила внутрь фонариком:

– Самородки, одежда, размокшие рулли, стреломёты, томики Магической Энциклопедии Саммлинга и Ратфора… Святые камушки, когда-то всё это было важно.

«Эх, завидую. В мои времена…»

– Вот опять! – воскликнул я.

– Что опять?

– Голос говорит.

«Ха-ха. Смешно. Продолжайте».

– Что говорит? – спросила Бленда.

– Ерунду какую-то. Обрывки фраз.

– А чей голос?

– Мужской. Но в нём что-то звенит, будто говорят сразу несколько голосов.

– Может, это приближение иллюзии? Хотя Слюбор навряд ли рискнёт и полезет в щель.

Тут голос произнёс нечто такое, от чего я одновременно испугался и кое-что понял.

«Фата-моргана, атмосферное явление, мираж…»

– Не может быть…

– Что?

– Это голос Алексея.

– Кого-кого?

– Помнишь человека, в которого вселилось Самое Древнее Зло? Он был сотрудником ФСБ. После вашего появления в моей квартире, он допрашивал меня. Теперь я слышу обрывки его фраз из нашего разговора.

Бленда кивнула. Оглянувшись, сказала:

– Кстати, здесь должен остаться труп этого «воина фэсбы».

«И я не упоминал о моём звании».

Я больше не вздрагивал от этих фраз.

Мы двинулись по тому коридору, в который превратилась моя квартира.

– А призраки существуют? – спросил я. – С магической точки зрения?

– Ливлинги высших Отметок могут выделять эссенцию сущности любого живого существа, включая человека, – ответила Бленда. – Но эта эссенция не призрак умершего.

– А что?

– Что-то вроде собрания его самых ярких воспоминаний. К тому же эссенции не держаться долго. Два-три витка и они выдыхаются.

– Это не то, – помотал я головой. – Бывают ли вот прямо призраки?

Бленда посмотрела на меня:

– Ты претендуешь на официальную Третью Отметку, ты должен сам понимать, что существует всё, что только может существовать. Именно наша магия воплощает это существование.

– Бленда, я прямо спросил: существуют ли призраки?

– В Академии нам о них ничего не рассказывали.

– Ясно, значит – существуют.

«Не затягивайте. Текст поста мы вам вышлем через полчаса. Чтобы не написали отсебятины».

На этот раз голос звучал отчётливо и без искажений. Я остановился:

– Кажется, мы рядом с трупом. Если это вообще он говорит.

– Спроси сам, – сказала Бленда и пинком отбросила поваленный стол, открывая мне тело Алексея.

4

Вздувшийся от воды полуголый труп, покрытый вмятинами и какими-то жёлтыми нарывами, не напугал меня.

Спокойно присел перед ним на корточки:

– Добрый день, товарищ майор. Чего ты хочешь от меня снова?

В моей голове явственно раздалось:

«Работа такая. Ведь кроме рыбалки, я, всё-таки, люблю Россию».

– Та-а-ак. А поточнее?

Но призрак промолчал. Абсолютно не испытывая какого-либо отвращения, я поднял валявшуюся рядом ножку от стула и потыкал Алексея.

«Будете упорствовать – обязательно найдём вещества».

– Ага. Если тебя шевелить, то становишься разговорчивее?

Я ещё сильнее ткнул труп, затрещала разложившаяся ткань одежды. Лицо с провалившимися и сгнившими губами дёрнулось, словно труп решил лечь поудобнее.

– Ма… Матвей, – пробормотала Бленда. – Меня сейчас стошнит.

– Да ладно, – удивился я. – Разве ты не привыкла?

– К такому? Святые камушки! Да я только-только отвыкла!

Бленда убрала стеномёт за спину и отошла.

– На войне с Союзом видывал горы трупов, которые лежали подольше нашего Алексея, – сказал я. – Надо заметить, что он сохранился лучше них. Видимо, тут, в замкнутом пространстве, нет ни крыс, ни всяких паразитов, которые пожирают трупы в нормальной среде обитания.

Запинаясь и тихонько икая, Бленда сказала:

– Матвей, если ты вдоволь наигрался, может, пойдём отсюда?

– А голос Алексея? Ведь это явно какая-то магия.

– Даже если и так, то зачем тебе Алексей?

– Однажды он допрашивал меня, теперь я хочу допросить его.

«Голова кругом, не так ли?».

Будто бы, согласился со мной призрак Алексея.

– Матвей, – тяжело сглотнула Бленда. – Я поняла. Это всё из-за эссенции.

– Думаешь, то дерьмо, которым нас накормил Дьярф, как-то взаимодействует с остатками магии Самого Древнего Зла в теле Алексея?

– Магия ливлингов действует на любую живую плоть. Даже если та давно мертва.

Я особенно сильно ткнул палкой в труп, после чего даже я не сдержал возгласа и отскочил.

Труп дёрнулся как живой. В центре его развороченной палкой груди что-то заблестело. И вдруг – оттуда вылетело облачко, состоявшее и белых, светящихся тонких нитей.

Облачко, словно живой клубок тонких червей, зависло над трупом. Одновременно с этим узоры рукотворца на моей кисти тоже засветились, пробиваясь сквозь перчатки и маскхалат.

Этот комок световых червей и моя магия были как-то связаны!

Бленда тихо вскрикнула и попятилась ещё дальше, ломая своими сапогами остатки мебели.

– Ненавижу магию ливлингов, – сказала она. – Меня сейчас стошнит.

– Не стесняйся. У меня в квартире и без того бардак.

– Пойдём отсюда, – потянула она меня за рукав маскхалата.

– Нет уж, – сказал я и отбросил ножку стула.

– Не собираешься же ты…

– Собираюсь.

Я снял перчатку с правой руки и потянулся к скоплению светящихся червячков.

Бленда перехватила мою руку:

– Убей тебя булыжник, ты уверен, что надо совать пальцы куда попало? Даже я не понимаю, что это такое!

Но я был уверен, что комок световых червяков невраждебен. Кроме того, голос Алексея в моей голове как бы приободрил:

«Понимаете, Матвей, ваши утверждения сеют лишнюю панику».

Припомнил, как Бленда сравнила нас персонажами многосерийного детского умобраза. Действительно, «Необыкновенные приключения Хурда и Хорта»! Мы отправились на встречу со Слюбором, но вместо этого нашли призрак давно погибшего фээсбэшника, в теле которого некоторое время прожило Самое Древнее Зло.

Помедлив пару секунд, я уверенно сунул руку в клубок летающих червячков.

10. Герой России

1

В мои мысли прорвался оглушительный хор голосов, и все они были голосами Алексея. Алексея Степанова. На этот раз они не говорили лишь теми фразами, которые я слышал от него во время допроса. Все тысячи Алексеев говорили на разные лады, с разными эмоциями.

– А мама? – спросил один Алексей. И сразу ответил: – Что – мама? Она тоже умерла. Давно.

– Всё это неправда, – прервал его другой Алексей. – Это бред, полнейший бред! Я отравлен, мне подмешали психоделики в еду!

– Какую еду, кретин? – заорал другой. – Пойми, что ты – труп. Ты умер.

– Так вот какая она, жизнь после смерти… – меланхолично произнёс очередной Алексей.

– Разве это жизнь? Разве я – это всё ещё я?

– Господи, дай мне сил…

Одновременно с этим гвалтом Алексеев появились обрывки видений.

Какой-то мальчик пробежал по лугу к речке. Резко превратился в взрослого мужчину и уселся на раскладной стульчик у берега реки. В его руках появилась удочка, а у ног на траве материализовалась баклажка пива. В душе рыбака разлилось спокойствие и умиротворение.

Вдруг всё сменилось. Я стоял у колыбели и поднял на руки какого-то младенца, испытывая необъяснимые чувства.

Отпустив младенца, я резко вошёл в какую-то комнату. Пожилая женщина сидела в кресле и смотрела телевизор, там показывали Путина.

– Ты вернулся, сынок? – спросила женщина и порывисто встала мне навстречу.

Это моя мама. То есть – мама Алексея.

И ещё сотни, тысячи таких образов-воспоминаний пронеслись сквозь меня, заставляя переживать моменты жизни Алексея, как свои собственные. Я вспомнил его школу, учёбу и экзамены в каком-то юридическом университете. Мне припомнилась чужая первая любовь, вторая любовь, третья любовь, седьмая… Хм, а он был любвеобильный мужчина!

Наряду с этими приятными событиями жизни, я пережил и множество неприятных. Какие-то обманы, избиения, ссоры и ругань. Несколько раз я испытал страх смерти. Служба Алексея подразумевала такой риск. Само собой, призрак Алексея выдал и несколько государственных тайн.

Отдельным ярким воспоминанием была встреча Алексея с Владимиром Путиным. Президент нацепил ему на пиджак какую-то награду и что-то сказал. Так я узнал, что Алексей Степанов – герой России.

При этом тысячи голосов Алексея продолжали что-то говорить. Но кое-что в них изменилось. То один, то другой голос вдруг спрашивал меня:

– Ты кто?

– Я тут не один?

– Дурак ты, Лёшка, тебя тут много.

– По одному на каждое воспоминание.

– Я – это я. Даже если меня много. Но кто – он?

– Это тот пацан, который видел Брянский фоллстрайк!

– Фотограф.

– Хипстер.

– Бездельник.

– Либеральный гондон.

– Нет, он преподаватель в детском кружке.

– Он что-то знает!

Голоса резко смолкли, передо мной вырос образ того Алексея, который меня допрашивал.

– Матвей Сорокин, это – правда? – спросил он.

– Что?

– Первомаг, его превращение в бога, какие-то магические струны…

– Алексей, даже не знаю, с чего начать… Вообще-то, вы мертвы. И очень давно. Года три как…

– Это я и без тебя понял, – нетерпеливо оборвал он. – Но почему я всё ещё в этом месте?

– В каком месте? – осторожно спросил я.

– Иногда я как будто открываю глаза и вижу заброшенную квартиру. В ней сумрачно, бардак и следы пожара. А я лежу на полу и, как в кошмаре, не могу шевельнуться. И вдруг понимаю, что я – труп. Иногда понимаю, что это сон, и просыпаюсь. Тогда начинаю проживать свою обычную жизнь. Играю со своим первым ребёнком, которому почему-то три годика, хотя и знаю, что на самом деле ему – двадцать два, и он учится в колледже, в Великобритании. Я разговариваю со своей матерью, хотя она умерла ещё в начале двухтысячных. Я вижу старых друзей, как из детства, так и со службы. Многие из них мертвы. И тогда я понимаю, что здесь что-то не то. Что это всё ненастоящее. Я осознаю, что в реальности я – труп. И лежу в разрушенной квартире…

Образ Алексея поменялся. Он помолодел, плечи расправились, а на лице появилось испуганное выражение:

– Вот опять эта фигня! Я снова начинаю просыпаться, хотя и знаю, что реальность – это тут, а там, куда я проснусь, только мои воспоминания!

Алексей растаял, но перед этим успел схватить меня за плечо (Хен знает, где в этом бреду у меня было плечо). Сжав его до боли он, прокричал:

– Вытащи меня из моего трупа! Я всё знаю о Первомаге. Я знаю, что он был в моём теле. Я знаю, что вы дрались с ним в этой квартире. Я хочу… я должен вам помочь!

Боль в моём плече стала невыносимой. Я закричал и упал затылком в холодную воду.

По моим глазам ударил свет фонарика. Заслонившись от него ладонью, я поднялся. Бленда стояла надо мной и двумя руками держала ту самую палку, которой я недавно тыкал в труп Алексея.

– Прости, – сказала она. – Но я вынуждена была тебя ударить. Ты был не в себе, разговаривал с кем-то…

Потирая плечо, я молча подошёл к трупу Алексея. Комок световых червячков ещё висел над ним, но, как будто стал меньше.

– Только не суй туда пальцы снова, – попросила Бленда.

– У меня есть идея получше – сказал я. – Мы возродим душу фээсбэшника Алексея.

– Тля, – коротко ответила Бленда.

2

– В своём ли ты уме, Матвей? – озабоченно спросила Бленда.

– Меня не в первый раз об этом спрашивают.

Бленда уставилась на свою татуировку на ладони, проверив, не наслали ли Слюбор на нас иллюзию.

– Но эссенция сущности души – это не призрак человека, – сказала она. – Это не личность!

– По мне так Алексей довольно внятно попросил вытащить его из трупа. Давай подумаем, как это сделать.

– Вытащить куда? – разъярилась Бленда. – Понимаешь ли ты, что замахиваешься на вселенскую силу Первомага?

Я больше не прерывал Бленду, ожидая, когда она выскажется. После этого она обычно становилась сговорчивой и соглашалась совершить то, что только что доказывала как невозможное.

– Только Первомагу, способному охватить все струны, подвластны все виды магии в самых сильных её проявлениях. В сравнении с ним даже маги Пятой Отметки – мелюзга, плешивые хурды, тараканы!

Я только согласно кивнул, ожидая завершения её гневной речи.

Размахивая стеномётом, она сказала:

– Да, ливлинги умеют создавать эссенции сущности недавно погибших людей. Через неё фулели могут получить доступ к некоторым воспоминаниям усопшего. По истории магии мы проходили случай, когда гофратский посол в Форвирре, ливлинг Третьей Отметки, помог расследовать убийство министра торговых отношений.

– Ну-ка, ну-ка, – я сделал вид, что мне интересно. – И как он это расследовал?

– Как-как, – раздражённо ответила Бленда. – Министра нашли в собственной постели, застреленным из стреломёта. Стрелы и зачарование на них указывали на работу одного из клана наёмников из Енавской Державы. Участие енавцев в убийстве посла на чужой территории обещало международный скандал. Тогда посол Гофрата, который в эти дни жил в доме министра, предложил вытянуть из ещё тёплого трупа эссенцию сущности.

– А потом?

– Даже его умений хватило только на то, чтобы собрать в эссенцию воспоминания и эмоциональные отпечатки событий за предсмертные три-четыре витка. Но этого было достаточно, чтобы форвиррские фулели, приняв эссенцию, увидели, что министра убил сын министра, превращённый в гэльнинга. Он затуманил все соглядники в доме, а охранные ловушки не действовали на члена семьи. Он же воткнул в труп министра стрелы, переводя подозрение на наёмников из нищей страны.

– Если гэльнинг, то убийство заказал Гувернюр?

– Это уже неважно. Я привела пример из истории, чтобы ты понял: эссенция сущности не может выступать как личность. Алексей не мог говорить с тобой или просить тебя о чём-то.

– Ты просто не знаешь, какие упорные мужчины иногда служат в ФСБ.

– Эссенцию сущности можно вытянуть лишь из недавно погибшего человека. Тогда как Алексей умер уже тогда, когда Первомаг занял его тело.

– А вот и нет!

Моё торжество было таким уверенным, что Бленда засомневалась.

Я спросил:

– Помнишь, что мы делали после того, как сбежали из моей квартиры, оставив в ней Алексея, сплюснутого со всех сторон магией путаников?

– Мы поехали за город, чтобы собрать стен-камни.

– А до этого, помнишь, ты читала нам энциклопедию?

Бленда встрепенулась:

– Главу о переселении души в чужие тела? Но какое отношение это имеет к трупу Алексея?

– Я запомнил, что когда душа мага захватывает чужое тело, душа бывшего хозяина не уничтожается, а как бы прячется.

– Не помню таких подробностей, – призналась Бленда. – Надо перечитать…

– Что если именно это вытеснение и превратило Алексея в эссенцию его сущности? Если можно так сказать.

– Даже если и так, то эссенция, те тающие воспоминания, с которым ты якобы общался – это не душа Алексея. Как твоя тень на стене – это не ты.

Я замахал на неё руками, призывая не сбивать с мысли:

– Ведь мы не знаем, из-за каких условий сущность Алексея сохранилась в его трупе так долго. Быть может, это влияние струн Земли? Быть может, остатки силы Самого Древнего Зла, которое в него вселилось?

– Или и то, и другое вместе? – согласилась Бленда.

– Что твоя история магии говорит на этот счёт?

– Ничего, – признала Бленда. – Святые камушки, ладно, ты убедил меня, что эссенция сущности воина из ФСБ не только набор его воспоминаний, но и его действующая личность, которая каким-то чудом удержалась в тканях гниющей плоти. Но что ты собираешься сделать с этой эссенцией? Оживить труп?

– А зачем нам гнилой труп, – ухмыльнулся я. – Мы не некроманты какие-то. Мы пойдём другим путём.

Бленда хотела что-то возразить, но не придумала чего. Промолчала.

– В энциклопедии ты упоминала о переносе души в слоггеров и статуи. Почему бы нам не попробовать проделать это с Алексеем? Как-никак он герой России, ему пора ставить памятники.

– Святые камушки, – сказала Бленда. – Ты серьёзно?

– Почему бы и нет?

– Но это сложная магия. Я не знаю, как её творить.

Я горестно вздохнул, поняв, какую невыполнимую задачу поставил себе.

– Корта-Ильда или Дьярф справились бы, – сказала Бленда. – Но для этого нам нужно перенести эссенцию к ним. Но как это сделать, если к ней нельзя прикасаться?

– Вероятно, наши магосборы пригодились бы. Но мы их не взяли с собой.

– Можно, конечно, вернуться в Нижний Брянск, взять магосбор, снова вернуться сюда, загнать в него эссенцию…

Я показал на комок световых червячков:

– Остатки его сущности быстро тают. Мы не успеем.

Бленда сняла с плеча стеномёт и бросила его на пол, вскричав:

– Как я могла забыть?

– Что?

– Сундук! В нём есть все тома энциклопедии, посвящённые практической работе с магией. Их для того и положили в сундук, чтобы мы учились.

3

Бленда убежала по искривлённому пространству моей квартиры и скоро вернулась, держа книгу:

Магическая Энциклопедия Саммлинга и Ратфора. Том 34.

О переносе сознания в слоггеров, статуи и прочие неживые, механические и полумеханические сущности.

Как оказалось, наделение слоггера эссенциями сущности живых или недавно умерших существ было несложным делом, доступным даже магам Второй Отметки.

Вся сложность сводилась к подготовке к наделению. Вытягивание эссенций доступно магам от Третьей Отметки и выше. Но наибольшего внимания требовал слоггер, в которого будете перелита эссенция сущности.

Его создание требовало Четвёртой Отметки, при этом специализация должна быть именно в магической машинерии.

– Насчёт Отметки, я не уверен, – сказал я. – Вообще-то я даже на Третью не сдал, но попробовать стоит.

Времени было мало, но мне пришлось пристально изучить чертёж слоггера, способного принять эссенцию сущности человека.

Ожидаемо, слоггер должен иметь человекоподобный облик. Никаких шести рук, восьми ног или трёх голов. Пропорции тоже человеческие, как и центры тяжести, точки опоры и подвижность конечностей.

Внешняя пластическая форма не зависела от внутреннего строения, так что созданием скелета или мышц можно не заморачиваться. Зато размеры его не ограничены. При соблюдении пропорций, этих големов можно создавать ростом до получетверти флю, то есть до тринадцати метров.

Бленда прочитала вслух:

– «Слоггера, способного впитать эссенцию сущности человека, принято называть по имени его изобретателя Вияла Вассена. То есть «вассен-слоггер» или – вассен.

– «Васян»? – ухмыльнулся я. – Нормальное название. Что ещё есть о васянах?

– Вассен-слоггер может быть изготовлен из любого материала, кроме травы, песка и других непрочных материй. Предпочтительно использовать крепкие, но пластичные материалы, такие как железо, медь, бронза и другие металлы, вплоть до серебра и золота. Использование дерева ограничено: не более десяти долей.

– А из камней можно делать васянов?

– Камень тоже ограничен, не более пятой доли от всех материалов. Зато в вассена можно вживлять стен-камни. Магические дополнения усилят его подвижность, силу сочленений и умственных способностей.

Сверяясь с чертежами, я начал собирать необходимые материалы. Из разорванных магией стен квартиры торчали арматурины. В соседних квартирах, тоже свёрнутых колесом, можно найти стиральные машины или газовые плиты. Металла в них мало, но что есть, то есть.

Узоры на моих руках загорелись, со всех сторон послышался шорох крошащегося бетона, переходящий в мерзкий скрип металла – стержни арматуры, ещё покрытые кусками бетона, слетелись ко мне со всех сторон.

Я начал преобразовывать их в металлические ядра, как это указано в чертеже. Бленда создала маленькую, но очень плотную «Стену огня» и помогла переплавить железо.

Минут через десять у нас накопилось необходимое количество долей железа: двадцать два ядра. Так же я притянул серьги, кольца, брошки и прочее. Из них получилось два мелких ядра – серебро и золото. Затем я сделал семь ядер стекла (намного больше, чем нужно для одного васяна) и три ядра дерева, а Бленда создала одно ядро камня. В заключение она извлекла из своей разгрузки несколько самородков и положила рядом.