Да

Он оказался не в Азуре, как ожидал, но где-то на первом Уровне неподалеку от города. Необходимо было как можно скорее реанимировать тело после ранений, поэтому он не стал тратить время и силы на попытки добраться до дома, а сел прямо здесь на землю и занялся ранами. Его исцеляющая чакра была недостаточно сильной, чтобы полностью восстановиться – с ее помощью Айран мог только приостановить кровотечение, вслепую дотягиваясь до спины.

Несмотря на сосредоточенность на тонкой работе, он чувствовал, что к нему целенаправленно приближается Хвост. И Хвост тоже чуял его очень хорошо, вернее его черно-белая маска ощущала сильную душу в ослабленном теле.

Макс появился рядом с ним неожиданно, с помощью телепортации; в одной руке он сжимал найшу, а в другой держал Мешер. Айран посмотрел на него снизу, и единственное желание, которое он смог различить среди отрывочных мыслей, затуманенных болью, – это желание исчезнуть. Опираясь на рукоять своего меча, вонзенного в землю, он поднялся на ноги. Макс подошел вплотную, он был почти на голову ниже. Было заметно, что ему приходится сдерживать позывы Мешер к атаке. Айран был не в состоянии драться: его раны еще кровоточили, и слишком много сил ушло на выбросы чакры Огня в деревне ксэ.

– Подожди, – тихо попросил он.

– Я достаточно ждал.

Рука Макса, уже объятая непроизвольно выходящей наружу темной чакрой, молниеносно оказалась у горла Айрана. Ни на миллиметр он не приблизил лезвия ближе, контролируя дрожь рук. Шею Айрана обжигала темная энергия, но он почти не чувствовал этого. Он продолжал смотреть Максу в глаза с напряженной готовностью и хрипло дышал. С кашлем изо рта потекла кровь.

Мешер громко зашипела, чувствуя, что душа уже покидает тело потенциальной жертвы. Напряжение сползло с лица Айрана, глаза закатились, он повалился на Макса. Придерживая его, Макс осторожно опустился на колени и попытался найти источник кровотечения. Мешер в это время пыталась ухватиться за душу своим длинным языком, но Хвост не позволял ей этого. Она пыталась снова и снова. Поняв, наконец, что упустила душу, она впустила в сердце своего хозяина чакру такой силы, что он едва не лишился чувств.

Макс уложил тело Айрана на землю и отшатнулся в сторону, чтобы не дать Мешер дотянуться до него языком. Неконтролируемая чакра заставляла его извиваться и выкручиваться в бешеном ритме. В какой-то момент Мешер смогла захватить своей силой всю душу Макса и могла бы одним рывком вытянуть ее наружу, но Хвост использовал возникшую связь в свою пользу. Ощущение близости смерти дало ему такой волевой импульс, что он смог полностью овладеть маской и взять под контроль ее намерения.

Максим не успел осознать, как направил силу Мешер на исполнение своего желания, сформулировать которое тоже не успел. Все вокруг вдруг сжалось до точки и сразу же раскрылось неведомым потоком древней энергии. Перед ним раскрылось Пространство Ожидания, где находятся души в момент умирания перед своим последним судом, где Мешер была рождена. Здесь творилось и зарождалось все, но здесь не было ничего – вернее сказать, Ничто было здесь.

Пребывание в этом сверхизмерении было похоже на сон, человеческое сознание не могло полноценно его воспринять. Через какое-то время – если только уместно в данном случае говорить о времени – Макс ощутил движение, а затем и осознал, что идет куда-то в абсолютной темноте. Он не мог бы сказать, как долго это продолжалось, потому что продолжалось это вечно, и началось задолго до несуществующего момента его рождения, и его самого не было вовсе.

Спустя вечность, вместившуюся в долю секунды, он увидел свет. Это была лишь маленькая точка, но это был Свет, вернувший Максу ощущение своей сущности. Этой сияющей пылинке был рад больше, чем заблудившийся в пустыне – воде. Сотни душ пытались дотянуться до Света и снова жить. Но они, словно в болоте, завязли в небытие, и не могли приблизиться к Нему. А Макс мог, и он побежал к манящей цели, концентрированному смыслу бытия. Никогда прежде ему не доводилось так жаждать жизни. Но, по мере приближения к Свету, к нему возвращалась память. Он вспомнил, что нужно найти Айрана. Макс бросился в сторону с дороги жизни в толпу погибающих душ.

Тьма снова поглотила его, но он уже владел разумом и заставил себя продолжить поиски. Отходя все дальше от Света, вглубь вселенского хаоса, он утрачивал чувство времени и самоощущение. Макс не мог кричать, но всем естеством призывал к себе Айрана. В тот момент, когда ему показалось, что небытие поглощает его, он увидел искривленное бессильной мукой лицо брата. Макс рванул к нему сквозь мрак паникующей толпы и протянул ему руку. Айран жадно за нее ухватился.

Вместе они должны были вернуться к месту, где оставалось его тело. Макс приказал Мешер вытянуть их обратно, и тут же поток захватил их обоих, сжав пространство и вывернув его на первом Уровне Ада.

***

Селлах была арестована в день атаки деревни ксэ. Уже следующим вечером ее ожидал допрос, о чем она была предупреждена. На время ожидания все взятые в плен воры помещались в тюрьму. В обращении с ними никто не допускал ни грубости, ни нарушения инструкций. В ханский дворец Селах ввели под конвоем.

Навстречу ей вышел ксэ седьмого ранга, с которым она уже недавно встречалась, и даже смогла вспомнить, что его зовут Сирроу. Имея ранг выше, он приказал освободить Реттер из-под стражи и, пропустив ее перед собой вверх по лестнице, стал шептать:

– Подыграй мне. Я тебя вытащу. Мой наставник поможет, он уже нескольких ваших спас от казни.

– Мне все равно, – ответила она.

– Обещай не мешать мне, – сказал Сирроу, уже держа руку на дверной ручке кабинета, где проходил допрос.

Селлах утомленно покивала, и только тогда он раскрыл перед ней дверь. Подперев щеку кулаком, за столом сидел Эльхес Сефид. От него уводили очередного вора, который держался со спокойным достоинством аристократа, но своими показаниями явно не закрыл все вопросы ксэ. Селлах узнала его: это был один из немногих выживших, кого Айран сберег во втором полку.

– Та же песня, Сирроу, – вздохнул Эльхес, – Говорит, что дрался за отмену клановой системы. А почему нельзя было к Хану с официальным обращением пойти, объяснить не может. Они ведь и не пытались. В толк не возьму, почему было для начала не составить письмо от имени сихэ деревни Эр, раз уж они все равно дали кров ворам. Времена, когда такие письма оставались без ответа давно прошли, это всем известно. И, как в прошлый раз, этот парень совсем не похож на тех раздолбаев, с которыми приходилось иметь дело в бою. Представить себе не могу, чтобы такой, как он домогался бы до ханской сестры или грабил склады с провизией. Все, кто выжил, как на подбор, сплошные интеллигенты, – он посмотрел на Селлах и обратился к ней: – Ты не знаешь, почему так вышло, а? Самых разумных напоследок оставили что ли?

Она промолчала в ответ. Ей самой было бы любопытно это узнать.

– А еще тут каждый второй критикует этого вашего Айрана за то, что тот поручил выполнение основных миссий не им, а «лицам, не заслуживающим такого доверия». Оцени поэзию, Сирроу! Это они-то, воры, так выражаются! Мне кажется, наши царевны так между собой не разговаривают. Девушка, вы вот тоже образец этикета и красноречия?

Селлах молчала, отвернувшись к окну. Сирроу задал ей вопрос под протокол:

– Как вас зовут?

– Селлах, – кинула она.

– Клан?

– Реттер.

– Надо же! Действительно благородных кровей! – оживился Эльхес, узнав ее имя из рассказов Инга, – Я перед сменой был у Хана, шепнул ему, чтобы ребятам из воров поумнее предлагали разработать способы улучшить тактику, которой они придерживались во время штурма. Если у них получится что-то толковое, мы одновременно выявим мозги, которые можно взять на службу, и узнаем, где деревне может угрожать опасность.

– Взять на службу воров? А Хан на это пойдет?

– Пойдет, или нет – дело его. А я думаю, что Нацхи-то пойдет. У меня в этом смысле есть кое-какой опыт, потом расскажу. Работай дальше.

– Эльхес, я хочу сказать кое-что перед тем, как продолжить. Я считаю, что эта девушка ни в чем не виновна.

Сефид понимающе улыбнулся. «Безнадежно», – подумала Селлах.

– Каким образом ты собираешься ее оправдать? Ты в курсе, что это она должна была пристрелить Нацхи? Что ж, мне интересен ход твоих мыслей, я слушаю.

– Она действовала под влиянием какой-то гипнотической техники! Скажите, Селлах Реттер, – обратился к ней Сирроу, – Вы участвовали в этом восстании по собственной воле?

– Конечно! – ответила Селлах, глядя прямо в ярко-голубые глаза Эльхеса, и еще раз повторила для убедительности: – Да, по собственной воле.

– Клан Дард, из которого происходит лидер восстания, хранит секрет техники иллюзии Хосуто Соу, – подсказал Эльхес, – Для этой техники нужна чакра Тьмы, а мы помним, что Айран у нас Хвост. Селлах, вы ведь можете подтвердить, что подвергались какому-либо воздействию или давлению?

– Никаким иллюзиям я не подвергалась, действовала добровольно, никто из воров не владеет Хосуто Соу, – отрапортовала она.

Эльхес с вопросительным недоумением посмотрел на Сирроу.

– Такое сильное внушение? – замешкавшись, предположил он.

– Именно так! Никто в своем уме не будет так старательно лишать себя возможности освободиться. Для справки, Хосуто Соу обладает такой властью над человеческим сознанием, что способен не только внушить любую идею на многие годы. В отдельных случаях с помощью этой техники можно приказать человеку умереть, и он умрет.

– Я виновна в той же мере, что и другие арестанты, – сказала Селлах.

– Возражения не принимаются. Мы решили, что вы невиновны, так что возвращаетесь домой, в деревню Ту. Если возникнут проблемы, я лично все улажу, вас не казнят.

Сирроу благодарно смотрел на учителя. Глаза Селлах же были переполнены изумлением и ненавистью.

– Не казнят? Большое одолжение! А если смерть – это единственное, чего я еще могла желать?

– Не говори ерунды. Ты свободна! – сказал Сирроу и приоткрыл дверь, чтобы дать знак сопровождающим, – В камеру тебя больше не поведут. Останешься на ночь во флигеле для гостей, а завтра я сопровожу тебя в Ту.

– Передавай привет Ингу Сефиду! – улыбнулся Эльхес.

– Откуда ты знаешь Инга?

– Спроси у него при встрече!

Селлах не двигалась с места и пристально смотрела на Эльхеса.

– Как это легкомысленно доверять таким, как мы! – выкрикнула она и выбежала из кабинета.

***

Хелен и Эльхес дожидались Хана перед дворцом. Он вот-вот должен был спуститься и отправиться вместе с ними на свидание к Кате Мэхила.

Эльхес появился в деревне ксэ семнадцать лет назад. Его боевые навыки были оценены на уровне третьего ранга (по собственному решению Хана), куда он и был зачислен. Ксэ поступали на службу в шесть лет и сразу получали первый ранг, а в процессе обучения росли по службе. Хелен тогда было всего восемь, и Эльхес, проглотив унижение, был вынужден начать обучение вместе с ней. Дисциплинированность младших и его природное обаяние не позволили образоваться барьеру в их общении, и постепенно он был прият группой как неформальный куратор и старший товарищ. Всех сирот он взял под свою опеку, и двери его тесной комнаты в ученическом общежитии всегда были открыты для них. Хелен, потерявшая родителей в раннем детстве, оказалась в числе его протеже.

К своим четырнадцати годам она осталась единственной среди них, потому что только ей удалось перейти на шестой ранг одновременно с Эльхесом. Иногда она, правда, думала, что он мог бы продвигаться по карьерной лестнице и быстрее, потому что многому был уже обучен, а над новыми техниками работал с необычайным усердием.

Пока Хелен была маленькой, он говорил, что хорошо учиться должны все и стараться всегда нужно на пределе своих возможностей. Когда она стала старше, он признался, что если он перестанет полностью выжимать из себя все соки в течение дня, голова его просто взорвется от мыслей. Он никогда не рассказывал, что в деревне Ту растет его сын, Инг Сефид, рожденный от наследницы чистой линии Кеаго, носитель Древнего Демона Агварэса. И Хелен знала, что не всего его тайны доступны ей, а сама часто чувствовала себе раскрытой книгой для него, что пугало и одновременно притягивало. Она не сразу смогла понять, что за проницательностью Эльхеса стоит лишь жизненный опыт – так мало ощущалась между ними разница в возрасте.

Эльхес заметил, куда может повернуться дело, раньше, чем Хелен осознала свою готовность влюбиться. Тогда-то он и свел ее с наследником престола, который был старше ее всего на два года. Сам Эльхес уже давно сдружился с Нацхи: изначально потому, что будущий Хан желал во всем действовать против воли отца, который не мог благоволить бывшему сихэ, совершившему в родной деревне тяжелое преступление. Эльхес даже сопровождал молодого Ная на некоторых тренировках, а порой и сам выступал в роли наставника, совершенно не стесняясь разницы в их положении.

Поняв, что в роли преподавателя чувствует себя очень уверенно, Эльхес решил взять на себя обязанности тренера. После долгих обсуждений ему было это позволено. Перейдя на седьмой ранг и передав Хелен под ответственность Хана, он полностью отдался группе новобранцев. У ксэ заведено, что преподаватель продолжает обучать большую часть группы, вне зависимости от того, насколько быстро ученики переходят на следующий ранг. Если большинство на экзамене не переходит на следующий ранг, преподаватель остается с ними, а ученики, которые смогли сдать экзамен, передаются другому наставнику. У Эльхеса только трое отсеялись по ходу обучения, и недавно покинула деревню ксэ единственная девушка из его группы. Остальные, включая Сирроу, планомерно продвигались под его началом до седьмого ранга.

Сам Эльхес достиг высшего ранга через полгода после Хелен, и это вызвало в деревне множество толков среди представителей старшего поколения. Но уважение, которым он пользовался у Нацхи, заставило злые языки замолчать. И сейчас уже сложно было представить, что кто-то посмел бы проводить Эльхеса презрительным взглядом. Он был на своем месте – рядом с Ханом и с Хелен – охранял их тыл и хранил тайны.

– Ты слишком напряжена, Хелен. Тебе-то уж точно не о чем волноваться, – подмигнул Эльхес спустя несколько минут неловкого молчания под окнами ханского дворца.

– По-хорошему, это не для твоих ушей, но, знаешь, иногда мне кажется, что я продалась, – резко ответила она.

– Ты его не любишь?

– Я не знаю, это ли называют любовью, Эльхес.

– Ты готова умереть за него?

– Да! – сразу ответила она.

– Тебе бывает с ним так хорошо, что кажется, сердце сейчас остановится?

– Бывает.

– Доверяешь ему?

– Не во всем, пожалуй.

– Чувствуешь себя счастливой?

– Нет.

– Ты просто до сих пор не веришь, что можешь себе это позволить. Сходи-ка за ним, что-то он долго копается.

Нацхи Най дочитал протокол допроса одного из бывших сихэ, закрыл папку с его личным делом и потер виски. Мало кто из уцелевших воров утаил свое имя, большинство даже активно сотрудничало со следователями. В живых осталось не более сотни человек, и эта сотня, как отметил Эльхес, отличалась своим интеллектуальным уровнем, воспитанием и воинским мастерством. Это был элитный отряд, сбереженный для финального акта стратегии, который так и не был разыгран. Или же расчет был таков, что он разыгрывается прямо сейчас. У Хана были предположения на этот счет.

Нацхи отодвинул кипу бумаг и лег на стол. Догадки были и по поводу истинных причин бунта: он понимал, что штурм деревни ксэ был необходим в первую очередь как средство привлечения внимания к проблеме кастовости. Лидер восстания, Айран Дард, пытался применить на Хане технику иллюзии, но никто не заметил этого. Нацхи позволил ему проникнуть в свое сознание исключительно для того, чтобы понять цели воров. Во внушении Айрана не было ничего, кроме необходимости пересмотра действующей системы, лишающей людей свободы выбора. Знал ли Айран, что Нацхи легко заблокирует воздействие его техники и сумеет прочитать послание, не подвергаясь воздействию? А если знал или мог предположить, то почему Хана попытались убить – был ли последний выстрел запланирован? Одно Нацхи знал точно: произошло нечто большее, чем бунт. Не нужно было изучать результаты допросов и долго размышлять над трудно объяснимой тактикой ведения боя – Хану, умевшему читать людские сердца, было достаточно посмотреть в глаза Айрану. Он хорошо запомнил эти глаза печального мудреца, познавшего отчаяние и истину, Тьму и Свет, наполненные силой и спокойствием.

Его размышления прервало появление Хелен. Нацхи встряхнул головой, чтобы прийти в себя.

– Уже собрались? – спросил он, поднимаясь из-за стола.

– Да, мы готовы, – ответила она.

Ей стоило некоторых усилий держать не слишком формальный тон и не дополнять сказанное обращением «господин». Нацхи чувствовал это. Он подошел к Хелен и поцеловал ее руку. Она опустила взгляд, не смея посмотреть в его миндалевидные глаза чистого серого цвета, словно составленные из осколков стекла. Она была не из робкого десятка, но прямо смотреть на него не могла.

Нацхи и Хелен спустились к Эльхесу под его манерные аплодисменты.

– Я думал, мхом порасту! Нужно было самому за вами идти, господин. Из-за Хелен вы, наверное, задержались еще дольше!

– Придержи язык, – беззлобно ответил Хан, имея при этом почти виноватый вид.

Он протянул вперед руку, и оба воина положили ладони поверх его. С помощью техники Хантай-Ни Нацхи перенес их в деревню Эр.

С первого же взгляда было понятно, что прибыли они не зря. На покосившийся забор облокотился совершенно пьяный постовой с бутылкой в руке. Гости прошли прямо перед ним незамеченными. Деревня пришла в упадок после того, как восстание забрало ее основные силы. В очередной раз Нацхи подумал, что «революция» Айрана – мобилизация всех маргинальных групп населения, – оказала Ханству неоценимую услугу. Здесь царило уныние, деревня утратила свою энергию. Прежде, чем посылать сюда людей для восстановления хозяйства и аппарата управления, необходимо было вычистить общую ауру деревни и заново наполнить ее жизненной силой.

Любое поселение воинов опутано невидимым клубком нитей чакры, сформированным благодаря долгому сожительству духовно сильных людей. Когда воин отрекается от своей деревни, его связь с деревней постепенно ослабевает. Эти связи Хан ощущал настолько остро, как если бы видел своими глазами те самые нити, распространяющиеся от деревень и взаимосвязанные с внутренней сетью каналов чакры человека.

Нацхи снял белый плащ, пояс и рубашку и отдал Хелен. Хан остался с оголенным торсом, на котором был вытатуирован олень с ветвистыми рогами, расходящимися по груди к плечам. Он обнажил меч из металла почти белого цвета и вонзил его глубоко в землю, послав в него светлую чакру. За его спиной распахнулись шесть белых крыльев, и возник сияющий полупрозрачный образ белого оленя – небесного покровителя клана Най. От меча пошел поток Света невероятной силы. Он, словно река в дельте, разбился на множество пучков энергии, которые с гудением и свистом подбирались к каждому дому и проникали внутрь. На несколько минут все вокруг охватил восхитительный сияющий вихрь. Утихнув, он не оставил после себя ни следа – никто не заметил случившегося, кроме ксэ. Деревня продолжала жить своей жизнью, но ее сердце теперь забилось в здоровом ритме.

Под напором чакры Нацхи был вынужден припасть на колено перед своим мечом. Опираясь на рукоять, он поднялся и убрал оружие в резные ножны. Ветер растрепал его волосы, и он расплел собранную на затылке сложную косичку, так что длинные черные пряди закрыли выбритые виски и уши. Хелен принесла ему одежду и заглянула в глаза. Он еще был пропитан той невообразимой силой, превосходящей человеческие возможности, проводником которой только что был, и Хелен стало не по себе от этого.

– Очень красиво было, господин Хан! Феерия! – проговорил Эльхес нараспев, – Только не забудьте одеться, замерзнете!

Им предстояло побывать в одном из домов, указанном несколькими ворами как штаб Айрана. Они без труда нашли нужное строение и постучали. Ката к этому времени уже вернулась домой, нарушив запрет Айрана – она не могла спокойно оставаться в убежище, зная, что здесь ему может понадобиться помощь, конечно, забыв о том, что может причинить больше вреда, чем пользы. Она почти сразу распахнула дверь, и с разбегу запрыгнула на Хана, обхватив его ногами. Эльхес сзади придержал отступившего на шаг господина.

– Что вы себе позволяете?! – воскликнула Хелен.

Тут только хозяйка дома осознала, что накинулась совсем не на того, кого так ждала. Она сразу же отстранилась от Нацхи, очень смущенная и покрасневшая.

– А, вы не Айран… – тихо проговорила она.

– Нет, не Айран, – ответил Нацхи.

Хелен с негодованием смотрела на Кату, с трудом сдерживая порицание. Эльхес посмеивался в сторону.

– Проходите уж, – вздохнула Ката, не обращая на это внимания.

Хелен пропустила Нацхи вперед – на службе она придерживалась такого порядка. Эльхес остался на улице.

– Я подымлю немного, – сказал он.

Нацхи одобрительно кивнул ему и прошел в гостиную за Катой.

– Курить очень вредно, – пробормотала она, – Садитесь, пожалуйста. Вы же по поводу комнаты?

– По поводу комнаты? Вы думаете, мы пришли договариваться о временном жилье?! – переспросила Хелен уже почти со злостью.

– А разве нет? – удивилась Ката.

Хелен тяжело вздохнула. Нацхи коснулся ее руки кончиками пальцев.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Ката Мэхила.

– Очень приятно. А меня – Нацхи Най.

– Ах, это вы Нацхи! Так вас не убили?

– Абсолютно уверен, что не убили.

– А вы не знаете, Айран жив?

– Мои люди не смогли лишить его жизни.

– Это хорошо, значит, жив, – улыбнулась она.

– Не могу дать гарантии.

– А что с ним будет?! Вы ведь тоже его ищите?!

– Мне бы очень хотелось с ним побеседовать.

– Скажите, вы ведь не собираетесь его казнить?

– Я буду действовать согласно закону, а для этого мне нужно выяснить некоторые обстоятельства.

– Знаете, он ведь так ненавидел вашу систему… Но я знаю, что, если сможете, вы его не убьете. Я вам верю, у вас глаза добрые. Как у Айрана.

– Благодарю. Вы сказали, что Айран критиковал существующую систему управления. Известно ли вам, против каких положений он выступал?

– Клановая система. У него был ленивый младший брат, который должен быть стать сихэ. Ведь обязательно продолжать дело клана. Ну, вот, он решил, что это не справедливо…

Тем временем Эльхес обошел дом Каты, принял облик маленькой ящерки и пополз по стене дома на второй этаж (ящер был четвертым животным, в которое он мог превращаться). Он забрался в одну из комнат, проделав в стекле небольшую дырочку чакрой Огня. Там он принял обличие человека и произвел обыск – это была обычная комната, подготовленная для постояльца. Дверь была не заперта, и Эльхес тихо перешел в следующую спальню, остерегаясь скрипучих половиц. Он подошел к столу, на котором лежало несколько листов бумаги с планом действий повстанцев и различными заметками, словно специально приготовленные для него. Эльхес забрал ценный документ и обыскал ящики стола и всю комнату. Но ничего больше, кроме минимального количества личных вещей, он не нашел. Для верности он обыскал еще одну свободную комнату (последняя была занята жильцом), и снова ничего – было очевидно, что Айран жил именно во второй комнате.

– Я иногда спрашивала Айрана, уверен ли он, что поступает правильно, – продолжала Ката в гостиной, доверительно глядя в глаза Нацхи, – Я, конечно, не сомневалась в его идее. Но меня пугало, что из-за этого приходится идти на восстание. Он говорил, что все оправдано, что иначе нельзя. А я все равно видела, что он сомневается, и что он был бы рад пойти иным путем. Он не был уверен, что имеет право на все, что делает. Причем я ощущала, что за жизни воров он тоже чувствует ответственность. Правда, мне он как-то сказал, что презирает почти всех воров. А потом говорил, что рад, что за ним идут именно воры… Я не до конца его понимала. Однажды я слышала, как он обсуждал с Селлах, что системы менять необходимо. И мне показалось, что он убеждал в этом сам себя. Кстати, он даже ей никогда не говорил, что убить Хана – это их цель. Они хотели донести до вас идею, наверное, больше, чем победить.

Эльхес вернулся в подходящий момент – Ката успела сказать самое важное прежде, чем его появление отвлекло ее. Перед тем, как зайти в дом, он с удовольствием сделал затяжку припасенной самокрутки, чтобы запах лишил хозяйку всяких сомнений.

– Так или иначе, идея отмены кастовой системы настолько естественная, что возникла бы в любом случае, – сказал ей Нацхи, – Айран лишь катализировал процесс и помог нам избавиться от людей, мешающих развитию Ханства.

Ката благодарно улыбнулась и взглянула на Хелен и Эльхеса.

– Ой, а вы не хотите блинчиков? – спохватилась она.

– Спасибо, на этом мы закончим, – ответил Нацхи.

– А с собой? – не успокаивалась Ката.

– Давайте, давайте! Не слушайте господина Хана! – с готовностью покивал Эльхес и отправился с Катой на кухню, уже заводя с ней непринужденную беседу.

***

Мешер была в руке Максима, когда он очнулся на первом Уровне Ада после возвращения из Пространства Ожидания. Маска не подавала никаких сигналов – она была истощена. Айран лежал рядом и смотрел в небо.

– Я стал сильным, как ты и хотел, – проговорил Макс, еще не придя в себя окончательно.

Душа Айрана вернулась в тело, но его раны никуда не исчезли, и жизнь продолжала висеть на волоске. С усилием он повернулся на голос брата и почти беззвучно сказал:

– Дай мне руку.

Макс вложил свою дрожащую горячую ладонь в его – ледяную и безжизненную. Айран ненадолго сконцентрировал исцеляющую синеватую чакру.

– Чувствуешь?

– Да, да, я смогу ее скопировать, нас обучали целительству в академии, я неплохо справлялся!

– Ты должен, – Айран прервал поток и закрыл глаза.

Через несколько минут Макс послал ему в руку ответный поток похожей чакры, довольно хорошо скопированной. Тот чуть заметно кивнул в ответ, не открывая глаз.

Макс развернул Айрана к себе спиной, разрезал его одежду, перепачкавшись в крови, и впустил в раны чакру с большим напором. Энергия теплом разливалась по его спине, но он не ощущал своего тела. Вскоре кровотечение остановилось, но Макс продолжал впускать в него чакру, пока полностью не обезвредил ранения.

– Все, брат, – сказал он и осторожно уложил его обратно.

– Мне лучше, – спустя какое-то время ответил Айран.

Макс и сам был на грани и погружался в утомленную дремоту.

– Хочешь вернуться в Эр? – спросил он.

Айран чуть кивнул. Макс снова взял его за руку и переместился вместе с ним на Землю.

Стояла глубокая ночь. Деревня встретила их немым оцепенением. Казалось, пространство замерло. До самой двери теплого дома Макс нес Айрана на руках. Он оставил брата в одной из комнат внизу и сразу покинул дом: ему нужно было торопиться вернуться к Мешер, пока она еще спала.

Ката нашла Айрана утром. Пролежав остаток ночи без движения и без сна, к ее пробуждению он заварил чай с мятой. Когда Ката зашла на кухню, он осторожно грел руки над заварочным чайником. Взглянув на нее, он увидел, как она наполняется радостью, словно цветок влагой. Ката села рядом, взяла Айрана за руки и сразу же постаралась их согреть. Он подался к ней и долго, нежно поцеловал, от чего Ката ощутила неприятный холодок, но не обратила на это внимания. Она сияла от счастья и улыбалась. Он постарался ответить ей улыбкой, но лицевые мышцы не слушались его, а взгляд оставался мутным.

– Айран! – наконец смогла произнести Ката что-то внятное.

Она стала целовать его высокий лоб, виски, губы, шею. Он прижал ее к себе и замер; ее суматошные движения утомляли, а тепло обжигало, но он чувствовал себя счастливым.

– Что такое?! – взволнованно спросила Ката.

– Мне просто нужно время. Чтобы привыкнуть жить. Снова жить с тобой.

Мысли ползли медленно и путались, говорить было тяжело.

– А ты будешь блинчики? – все больше радовалась она, – Если тебе лень, я могу сама пихать блинчик в сметану, а потом – тебе в рот.

Он снова постарался улыбнуться, и на этот раз получилось лучше.

– Я знаю, в чем дело. Ты просто хочешь с вареньем.

Ката прильнула к нему и крепко обняла.

***

В Аду редко задумываются о течении времени, потому что уследить за ним очень сложно. Анкс всю жизнь прожила в Азуре, но, в силу своих природных особенностей, с легкостью могла сказать, долго ли пришлось ждать, быстро ли закончились дела. Ее внутренний язык был языком времени, хотя она знала, как пользоваться часами только из рассказов Ольгерда. Он взял Анкс на воспитание, когда ей было 5 лет, после помешательства ее матери, которая растила ее одна. Тогда она была владелицей Мешер, и вскоре после этого умерла.

На этот раз Анкс так же не составило труда понять, что прошло очень много времени с момента последнего появления дома Максима, то есть с того дня, когда в их доме побывала Селлах. Если быть точнее, прошла почти целая земная неделя.

Теперь он вернулся – весь в мицуре и пыли, израненный и совершенно больной. Мешер вымотала его, вывернула наизнанку, отомстив за упущенную душу Айрана и использование ее силы в Пространстве Ожидания. В это время Анкс лежала на крыше, и видела, как он подходил к дому, волоча за собой тяжелые крылья, но не сразу нашла в себе силы спуститься к нему. Она слышала, как внизу зашумел душ, и горько усмехнулась тому, что ее любимый вспомнил о необходимости поддерживать чистоту, но забыл взглянуть на крышу по пути домой.

Анкс спустилась на кухню и заварила чай с мятой, чтобы занять себя. Макс так долго не выходил из ванной, что она уже решила проверить, не потерял ли он там сознание (что вообще-то было бы не удивительно). Но делать этого не пришлось – вскоре шум воды прекратился, послышался скрип двери, тихие шаги. Макс остался в смежной с ванной комнате. Выждав несколько минут, Анкс сама вышла к нему. Ее сразу обдало мраком.

– Что это за жуть? Где ты был?

Он смотрел в одну точку, его взгляд плутал где-то в небытие.

– От тебя веет Пространством Ожидания. Такое я не забуду, я была там с Денницей, когда вызвала его на бой. Что ты там делал?

– Я нашел Айрана.

На несколько секунд повисла пауза. Анкс поняла, как развивались события.

– Спасаешь того, кто чуть тебя не лишил жизни, из-за кого ты тронулся умом! – воскликнула она, – Рискуешь всем, чтобы вытащить врага с того света! Ты мог не вернуться! Твой брат – единственный человек, который заполняет твою жизнь. Всех остальных ты ни во что не ставишь – вот, что из этого следует.

Она замолчала и походила по комнате. Макс не смотрел на нее и чуть заметно покачивался. Немного успокоившись, Анкс села рядом с ним и положила руку на его плечо.