– А баба моя сказала, что я очень похож на фотографию того самого хрена, который взлетел несколько часов назад. А как же я буду на нее не похож, если эта фотография – я сам и есть?

Помещение, где собралась отмечать начало экспериментального полета компания загадочных космонавтов, называлось «Кабинетом психологической разгрузки». Здесь не было ни единого средства наблюдения за экипажем. Эта комната предназначалась для того, чтобы можно было спокойно расслабиться, высказаться и даже подраться, чтобы выпустить пары и привести в порядок нервы в течение вынужденного годовалого отдаления от привычного окружения и свободы передвижений. Остальная часть еще до использования была единогласно прозвана «Тюрьмою».

Сие мероприятие было задумано четверкой «королей», связанных между собой обстоятельствами и обязательствами, которые грозили неминуемо завести в тупик, а времени оставалось уже совсем чуть-чуть. Единственным способом избежать, мягко говоря, неприятностей была надежда на всеобщую народную любовь, которая простит своим героям весь размах, так сказать, экономических неувязок. Был даже подготовлен лозунг, который наемные пропогандисты в нужный час заставят скандировать умиленные народные массы: «Таким великим людям – и слава, и Олимп, долги сшибать не будем, долги им все простим!»

Идея возникла спонтанно, когда весь квартет обмывал очередную неудачу в ресторане господина Держиморды под названием «Сохрани свой лик», когда по повешенному за потолок телевизору-плазме прозвучало сообщение о новых достижениях нового марсохода.

– Слышь, Гульфик, – обратился почти официально хозяин ресторана к компаньону, – а как ты думаешь, мутят они про марсоход или не мутят?

– А … его знает, – вежливо ответил Гульфиков. – Все мутят. Значит, и они тоже.

– А ведь, … … …, хорошо мутят! Аж верить хоца. А может, и нам тоже что-нибудь такое замутить? Чем круче замутить – тем больше поверят.

И замутили. Сначала была мысль сделать спецэффекты и пустить как реальность. Но нет – это пройдет мимо, как фейк или фэнтэзи. Появилась новая мысль -заснять все в студии, но тоже не пошло: Гульфиков сказал, что это «ф-ло уже было у американцев на Луне». И решили все оформить вживую. Но не самим же рисковать и торчать взаперти такой кусок жизни! Поэтому было принято решение найти двойников, подготовить их более-менее – и отправить на год на орбиту. А пока они там изображают нас, мы отдохнем от жен и производственных проблем на одном из малообитаемых островов «по ихним ксивам». Их – подмазать гримом под нас, нас – подмазать под них – и все в порядке. И, как полагается деловым предпринимателям, сказано – сделано: срочно создалась секретная служба, по всей стране был организован поиск двойников и найден уже почти готовый «звездолет для стратегических целей». Затем было обработано несколько особо тупых народных избранников, которых ничего не стоило убедить в ценности «венценосной кампании» (красивые слова гипнотически действуют на подобных лиц). Далее – кредит, поручительство, а также полная неприкосновенность к банковским счетам и имуществу на время дерзкого эксперимента. Тайная группировка была надежна и безмолвна – никто не хотел умирать. О ней не знал ни один из посторонних – от жен до президентства. Все было на уровне высшего пилотажа тайного общества, с соблюдением строгого дисциплинарного распорядка, многообещающей распальцовки и нависшей призрачной карой за неисполнение типа Святой Инквизиции.

В «трюмах» «Тюрьмы» продолжалась подготовка к выходу за ее пределы. И все интенсивнее, ибо время поджимало и торопило: «Ребятки! Прошел месяц, завтра ваш первый шаг!» Ну, пора, так пора. Раскидали подкидного дурака– кому лезть «в черную дыру». Жребий пал на Васю. Товарищи сопроводили его до выхода. Василий постоял несколько минут перед выходом, дожидая, когда установится связь с Землей. Сказал несколько красивых слов о «пороге в вечность», сделал неприличный жест вместо прощального, открыл люк – и канул в безвоздушное пространство.

– Ну, все! – Гера покрылся крупным липким потом. – Потеряли товарища! Ушел в небытие… Надо выпить за упокой. Уже три минуты прошло – а с ним никакой связи!

– Опомнись, Херард! Ему отведено пятнадцать. Пусть погуляет! – успокоил его Коля-тракторист. Коля был двойником Держиморды. И это совершенно справедливо: он лучше всех разбирался в летательных аппаратах, потому что однажды в старшем школьном возрасте он угнал кукурузник, за что, правда, был поставлен на учет в детскую комнату милиции. Но это не остановило молодца: событие стало его профессиональным выбором, и он стал трактористом. И хорошим, прямо ударником социалистического труда. Вся деревня говорила: «Колюшка не тракторит, а летает» и называла его Летчиком.

– Тебе хорошо, Летчик, ты оптимист, а я так не могу, я чувствительный, вы же для меня целый год самыми близкими людьми будете!

– Я не оптимист, а реалист. Чего ты раньше времени хорошего человека хоронишь? Ты же должен Гульфикова играть. А он холерик, а холерики злятся, а не в штаны накладывают по каждому малозначительному поводу.

– Уже одиннадцать месяцев, – раздался мелодичный голос, сопровождаемый аккомпанементом храпа. Это проснулся Игорек – самый старший из представителей второго детства. Он бывший многократный чемпион мира по вольной борьбе, поэтому сохранил привычку даже в коматозном состоянии (а после месячного злоупотребления оно было почти одно и то же) сохранять бдительность и бодрость рассудка. Ему предоставилась честь изображать флегматика Зажималкина, и он был единственным из космической четверки, которого удовлетворял сей темперамент.

Заверещала сигнализация, включились мониторы и начала лихорадочно устанавливаться связь с Землей. Лицо особо уполномоченного диспетчера несколько раз перекосилось, несколько раз вытянулось и втянулась, как в комнате смеха с кривыми зеркалами – и, наконец, вернуло свой привычный вид.

– Вася! Ты что, офонарел?!! – залаял Диспетчер. – Это же прямой эфир! Ты что там снаружи делал?

– А то я не знаю ваши прямые эфиры – без обработки ничего туда не выходит, – ответил вернувшийся из «небытия» Василий, откручивая от задницы страховку.

– Ладно, мы вырезали твой жест перед выходом. Ладно, мы уберем, как ты помочился на фюзеляж, но как мы сотрем твою надпись? Хоть бы подумал, Гоп-Смыковского зовут Вoльдемар!

– Фи, ерунда какая! Колька пойдет и исправит. Это несложно, там первые буквы совпадают. Можно даже всклад что-нибудь добавить, он же поэт.

– Ладно, уговорил. Пусть лезет. Народ оценит невинную русскую шалость. Давай интервью, что ты там увидел? Готов?

– Всегда готов.

– Включаю запись, – Диспетчер снова поменял лицо на многозначительно-интеллигентное и заговорил голосом профессионального журналиста. – Дамы и господа! Только что вернулся на борт корабля из мира звезд и вечной мерзлоты… Кто бы мог подумать – меланхолик и поэт оказался самым смелым из космических волонтеров – господин Вoльдемар Гульфиков! Вот он еще не успел снять свои боевые доспехи. Скажите, Вoльдемар, что там с Вами произошло, и почему на десять минут исчезла связь?