Этот момент тоже в воспоминаниях яркий и красочный. Алекс помнит мельчайшие детали того вечера. Лиловую блузку Марты, такие же лиловые губы. Бутылка шампанского с тёмно-красной этикеткой. Вместо гарнира Марта тогда притащила фисташки. Они полвечера щёлкали их, запивая сладким шампанским.
Или вот, Марта назначает дату похода в кинотеатр. Они всегда это делают заранее. Вписывают это событие в свои графики работы и других дел. Согласовывают, чтобы было удобно обоим. В тот день Алекса задерживают на работе, и с головой, занятой проблемами на службе, он едет домой, забыв про кино. Всё идёт не по плану, и обычно они просто разговаривают об этом и планируют на другой день. А в тот день Марта возвращается поздно и почему-то не разговаривает с ним до следующего утра.
Алекс до сих пор не понимает, почему она отреагировала так. Что это было?
И ещё одно, слишком личное и болезненное. Марта открывает письмо от института Ячеек и по её щекам вдруг начинают течь ручьи из глаз. «Я никогда не буду мамой», – говорит она отрешённым голосом. «Мне написали, что моё время вышло».
Тогда Алекс смотрел на неё и тоже не понимал. Они и не планировали детей, почему Марта вдруг стала плакать – это же слёзы были, да? Они?
Алекс резко подрывается с кровати и бежит к камере, чтобы задать один вопрос: «Как? Как он своими руками помогает убить «живость» и «настоящесть»?»
4 глава
– Ты читал инструкцию для таблеток, которые принимаешь? – Задаёт встречный вопрос Рин.
– Читал.
– И что там написано?
– Для повышения настроения. Борются со стрессом, помогают относиться ко всему проще. Делают спокойнее. – Алекс перечисляет всё, что помнит об этом. Эти таблетки настолько обычны в жизни, что приходится погрузиться в глубины памяти, чтобы вытащить хоть какие-то сведения.
– И, как следствие, нейтральные ощущения ко всему. – Продолжает эту мысль Рин. – Отсутствие ярко выраженных эмоций, а при ежедневном применении – эмоций в целом. Ровное, одинаковое отношение ко всему и всем. Крайне удобная общественная позиция, как считаешь?
Озарение пронзает Алекса как стрела, выпущенная умелым лучником. Не в силах больше стоять на ногах, он опускается и прислоняется к прозрачной стенке.
– Таблетки против стресса – гениальный план по подготовке социально-удобных граждан. Об этих пилюлях писали везде – от блогов в инстаграм до огромных билбордов. Их прописывали доктора – при стрессовой работе, агрессивном поведении, проблемах в отношениях. У этих таблеток есть ещё один «приятный» бонус – они ухудшают память. И, когда Марсианский шар стал не мечтой, а реальностью – целый блок общества подготовили для массового эксперимента. Всех убедили в пользе ежедневного приёма антистресс-таблеток, понаблюдали за регулярностью применения лекарств подопытными и начали собирать обратную связь.
– Но зачем? – чудовищность того, что рассказывает Рин, не помещается в голове у Алекса.
– Уже восемьдесят лет Марс находится на стадии терраформирования. Здесь запущены передовые технологии, давно разработанные на тогда ещё живой планете Земля. Марс греется и формирует свою защитную атмосферу. Ещё каких-то двадцать лет, и он будет готов для жизни не только в шаре, но и по всей поверхности. Представляешь? Здесь можно будет полноценно жить не в шаре! Правда, передвигаться придётся в кислородных масках, но это уже сущая мелочь. В сравнении. И заселять Марс будут удобными социальными ячейками, генофонд которых так тщательно проверяется и формируется сейчас.
– Откуда ты всё это знаешь?
– Я работал в научно-исследовательской лаборатории по терраформированию Марса. У меня была земная жена, пока в один из дней она загадочным образом не погибла. После её смерти мне подобрали новую пару. Но что-то не вязалось. Подобранная жена была прекрасна, но никаких эмоций к ней я не испытывал. Она была действительно идеальна, относилась ровно и спокойно. Но с ней было невероятно скучно.
– И ты начал узнавать о таблетках и их влиянии на людей? – догадывается Алекс.
– Именно так. Я спрашивал своих знакомых, коллег, о том, зачем им эти таблетки, что они им дают. И в какой-то момент всё стало понятно. Когда я сделал одно предположение, все пазлы сошлись. На меня не действовали их хвалёные таблетки. Ведь даже на сотни тысяч всегда найдётся один «не такой». Этим «не таким» по воле случая оказался я.
Алекс задумчиво облизывает пересохшие губы и подводит итог:
– Вот почему тебя сослали на землю. Ты хотел развенчать их грандиозный план.
Рин слабо улыбается и утвердительно наклоняет голову.
– А как же всплески эмоций у моей жены? – уточняет Алекс.
– От побочных эффектов нет страховки. Иногда, очень редко, сильные эмоции пробиваются даже сквозь пелену изменённого таблетками сознания.
Злость, обида, радость и отчаяние – Алекс идентифицирует те сильные эмоции Марты. То есть, не зря ему казалось, что она в те моменты становилась более живой.
– То есть, если перестать принимать, есть шанс вернуть все эмоции? – задаётся вопросом Алекс.
– Определённо, да. Только требуется не меньше месяца на полное восстановление. Правда, есть исключения. Те люди, у которых эмоции пробиваются утром, перед очередным приёмом лекарств, «оживляются» за неделю.
– Как же все согласились принимать эти таблетки?
– В 2150 году произошли очередные выборы. Большинство подписало поправки за медикаментозные вмешательства против агрессии, стресса и депрессии без особых показаний. Тогда и произошёл этот намеренный отказ человечества от эмоций.
– Почему они согласились?
– Эмоции – не райский дар, Алекс. Не все могут с ними совладать. Многие никогда бы не хотели испытывать такие чувства, как страх, горе, отчаяние. Конечно, есть ещё радость, восхищение. Но в какой-то момент негативных стало так много, что люди решили отказаться от эмоций в целом. Кроме всего прочего перестала существовать агрессия, насилие. Мир перестал быть жестоким. Он стал никаким.