Дорога сквозь вечность

Ближе к полудню вместе с остальными паломниками он отправился в долину Минар совершить ритуал побивания шайтана камнями, принести в жертву ягнёнка. Всё это время султана не покидало ощущение, что он становится другим человеком, его душа словно наполнялась светом. А во время стояния у подножия горы Арафат, которое начинается в полдень и заканчивается глубокой ночью в молитвах с надеждой, что его хадж будет принят, султану показалось, будто дух пророка спустился к нему со священной горы.

В благостном расположении духа владыка завершил хадж жертвоприношением, с верой, что его хадж будет принят Аллахом.

На обратном пути караван подошёл к городу, где правил наместник Али Карим ибн Юсуф, одной из его жён и была младшая сестра султана. Высокого гостя приняли с подобающими почестями. Оба правителя пировали до глубокой ночи, а на утро все отправились охотиться на диких джейранов. Султан выглядел счастливым и совершенно здоровым. Хандра прошла без следа, и лекарь вскоре забыл о странном поступке, произошедшем в маленьком селении. Правители ещё несколько дней пировали и рассказывали друг другу накопившиеся новости. Беседа доставляла обоим истинное наслаждение. В последний день визита султан получил в подарок любимого скакуна Али Карима, в знак дружбы, уважения и глубокой преданности.

Вернувшись, к себе во дворец, султан позвал лекаря и радостно сообщил о своём решении:

– Я хочу жениться. Этот прекрасный цветок скрасит мою серую жизнь.

– Кто же этот прекрасный цветок? – спросил лекарь, подозревая, что знает ответ на вопрос.

– Разве ты не догадываешься?

– Да простит меня повелитель, но ведь она совсем ребёнок.

Молнии засверкали в глазах владыки. Нечаянный намёк на старость и бессилие пронзили его в самое сердце. Старые обиды всплыли в памяти. «Как он смеет перечить мне?! Кем возомнил себя?!» Тон султана тотчас переменился.

– Если цветок притягивает взор, значит, он достаточно вырос, для того чтобы занять достойное место в прекрасном букете.

– Ранний бутон быстро зачахнет, а его красота будет незаметна среди других прекрасных цветов, – неосмотрительно возразил лекарь.

Глаза султана встретили уверенный,  взгляд лекаря, который тут же был принят, как вызов. Оба смотрели друг на друга в немом поединке. Мысль о том, что лекарь пытается управлять им, холодной змеёй заползла в душу султана.

– Я сделал тебя советником в столь важном деле, но ты не оправдал моего давер. Ступай.

Лекарь почувствовал, что гнев султана этим не ограничиться. Придя, домой, он позвал сына. Объяснил, что произошло во дворце, и чтобы уберечь сына от возможного несчастья попросил его уехать из города на несколько дней, пока всё успокоится. Георгий послушал отца и на утро, захватив нехитрую поклажу, оседлав любимого скакуна, отправился навестить  друга в соседний город. Не подозревая, что уезжает из родного дома навсегда.

Погоня

Утром султан отправил преданных воинов в аул, где жила Марьям. Отряд мамлюков во главе с одноглазым Али скакал весь день и только под вечер остановился на краю леса. Они расположились на поляне у небольшого ручья. Напоив лошадей и привязав их, люди одноглазого собрались вокруг наспех собранного костра. Предводитель отряда отличался особой хитростью, за что его прозвали Лисом. Он был предан султану, как пёс. Любое поручение выполнялось им быстро и точно. Старый стратег собрал людей, чтобы объяснить свой план. По правую его руку сидел рослый, широкоплечий воин со шрамом на щеке и большим золотым кольцом в ухе, по левую руку – коренастый мускулистый очень смуглый мамлюк, одетый во всё чёрное.

– Завтра нам придётся потрудиться. Если девчонку не отдадут добровольно, ты Мусса, – обратился Али к крепкому высокому войну, – со своими головорезами перекроешь все выходы из аула, а ты Навран, возьми оставшихся воинов и действуй. Никто не должен уйти живым. А сейчас отдых. Завтра на рассвете всем понадобятся силы.

  Никто не заметил мальчика пастушка, который холодея от ужаса после всего услышанного, стал пробираться прочь от страшного места, прячась за кустами орешника. Он бежал, не разбирая пути, а в ушах стояли страшные слова «никто не должен уйти живым». Наконец, он выбрался из леса к месту, где мирно паслось его стадо. Вскочил на коня и помчался в аул, где и рассказал всё, что услышал. Жители срочно собрали совет старейшин.

– Они говорили, что никто не должен уйти живым…– задыхаясь от переполнявших его чувств, бормотал пастушок.

Старейшины знали, что с воинами султана никто не справится. Защищать аул бессмысленно. Совет принял решение покинуть дома и уйти в горы по тайным тропам известным лишь местным жителям. С заходом солнца аул опустел. Жители, кто пешком, кто на мулах, погрузив скромные пожитки, длинной вереницей уходили подальше от родных мест. Там в горах была надежда укрыться от непрошеных гостей.

Всю ночь люди пробирались по еле заметным тропам. Когда, утром уставшие путники, сделали привал, старейшины снова собрались на совет.

– Нам не уйти далеко, если мамлюки станут преследовать нас. Нужно разбиться на несколько групп, и разойтись в разные стороны.

– Они перебьют нас поодиночке.

– Даже все вместе мы не сможем противостоять этому отряду.

Старший брат Мариям Нурлан черноволосый, смуглый, невысокого роста мужчина внимательно огляделся  вокруг и его взгляд остановился на сестре. Недолго думая, он подошёл к старейшинам  и попросил дозволения обратиться к ним:

– Уважаемые вы забываете, что воины султана охотятся не за жителями аула, а за какой-то девушкой. В нашем ауле всего три девушки из них только наша сестра может интересовать султана. Вспомните, как он был удивлен, увидев сестру. Мы покинем обоз, чтобы не подвергать опасности остальных селян.

Разумные слова мужчины понравились старейшинам, они выразили единодушное согласие.

На рассвете пять всадников, спешно покинули место стоянки и отправились в другом направлении, вверяя свои судьбы одному лишь аллаху. Другие беглецы продолжили изнурительный подъём в горы.

А в ауле в это время свирепствовал одноглазый Али. В бешенстве он крушил всё, что попадало ему под руку.

– Кто мог предупредить их?! – кричал он на своих воинов.– Я никогда не проигрывал! Кто предал меня?! Я всё равно узнаю, и предатель умрёт страшной смертью! Я достану их из-под земли! Догнать! За ними! Они поплатятся, все до единого!

На песчаной дороге, ведущей в горы, отчётливо виднелись следы еще не занесённые ветром.

– Они прошли  не так давно. Вперёд, за ними. Мы догоним их…

Через несколько часов отряд остановился перед высоким утёсом. Следы расходились в разные стороны. Одноглазый соскочил с коня и несколько раз обошёл это место, внимательно разглядывая следы.

– Небольшая группа всадников отделилась, это они, – «одноглазый» торжествующе окинул взглядом дорогу, на которой  виднелись следы копыт. Дорога виляла и уходила под гору. Али криво усмехнулся.

– Надеются обмануть старого лиса. Вперёд! Они не должны далеко уйти.

Отряд помчался по следам, вслед за беглецами. Они спустились к подножью горы, где расстилалась зелёная равнина. Отпечатки копыт уже не так отчётливо виднелись на земле, но хитрый лис каким-то только ему присущим чутьём шёл по следу. Лошади выбились из сил и падали на ходу. Уже смеркалось. Тогда «одноглазый» объявил, привал.

– Мне не нужен весь отряд обученных тигров, чтобы догнать нескольких дерзких щенков. Я выберу десять самых сильных людей и выносливых лошадей, остальные пусть возвращаются в аул и ждут нас там. Когда мы вернёмся, там не останется камня на камне.

Утром отряд Али разделился на две группы. И погоня продолжилась.

К вечеру следующего дня на горизонте Али заметил несколько чёрных точек. Он довольно ухмыльнулся: «Они хотели уйти от самого Али. Наивные щенки, я скоро доберусь до вас».

Но и беглецы заметили преследователей. Вскоре  можно было различить количество всадников, которые неумолимо приближались. Вдруг впереди показалась река. Её воды неслись с бешеной скоростью, закручиваясь водоворотами. Вниз по течению вдоль берега уходила тропа. Всадники пустились по ней в надежде найти переправу. И не ошиблись за поворотом, где течение реки было намного спокойнее, они увидели паром, на котором могли уместиться трое всадников. Не мешкая ни минуты, часть наездников начали переправляться на другой берег. Но преследователи всё приближались, и пыль из-под копыт их лошадей расстилалась зловещим облаком.

Наконец все пятеро беглецов благополучно переправились на другой берег и обрезали канат. Паром, оторвавшись от берега, медленно закружился в водоворотах и увлекаемый течением поплыл, наталкиваясь, на изредка выступающие валуны.

Отдохнувшие кони вновь понеслись прочь от переправы, унося всадников. А на том берегу спешились люди одноглазого, тщетно ища переправы и посылая проклятья беглецам.

Трое суток скакали беглецы, лишь изредка останавливаясь для отдыха. Но одноглазый Али не сдавался. Восстановив переправу, потеряв при этом двух своих людей, он продолжил погоню. К концу третьего дня, «одноглазый» снова увидел впереди за песчаной равниной, силуэты всадников. Но теперь он решил не торопиться и приблизиться к ним незамеченным. Обогнув пески, пробираясь через заросли кустарника «Хитрый Лис» почти вплотную подкрался к отдыхающим беглецам. Но ему не повезло. Взлетевшая ворона привлекла внимание отдыхающих путников, и в один миг, вскочив на коней, все пятеро скрылись за деревьями.

Топот копыт и ржание измученных лошадей раздавалось совсем близко за спиной, когда пятеро всадников въехали в ущелье, из которого не было выхода, лишь чёрная пасть огромной пещеры виднелась в скалах. Кони сами понесли всадников в глубину пещеры, похожей на созданный кем-то тоннель, который уходил далеко в бесконечные недра горного массива. Время словно замерло в этой тьме, лишь стук копыт наполнял пространство, которое становилось всё уже и уже с каждым новым шагом. Всадники склонились к самым гривам, а ноги то и дело шаркались об острые камни стен. Какой-то усиливающийся гул примешивался к стуку копыт. И вот впереди забрезжил слабый свет. Кони из последних сил бросились ему навстречу. А гул всё нарастал, и от него уже сотрясались стены тоннеля. Объятые единым чувством дикого страха кони и люди выскочили из тёмного тоннеля на огромную каменную площадку. Раздался новый толчок, а за ним страшный треск и часть скалы вместе с тоннелем откололась и медленно начала сползать в пропасть. В клубах пыли под грудами камней еле различались куски одежды. Всё, что осталось от отряда одноглазого Али.

Путники с трудом приходили в себя, оглядываясь и не веря, что остались живы. Их кони сами нашли дорогу и спустились в зелёную долину. Обессилевшие люди опустились на траву и вскоре заснули под открытым небом не в силах больше сопротивляться свалившимся на них испытаниям.

Глава 2

Долина

Лучи восходящего солнца разбудили старшего из братьев, которого звали Нурлан коренастого, немолодого, но удивительно волевого человека. Открыв глаза, он увидел жуткую картину, от которой в его душе всё похолодело. Недалеко от него вытянувшись во весь рост лежала пантера, а рядом, положив на огромную дикую кошку, точно на подушку руку и голову, безмятежно спала его сестра. Оцепенение прошло, когда пантера, почувствовав взгляд испуганного человека, медленно встала и грациозно ушла, скрывшись за выступом скалы. Мариям подложила под щёку маленькую ручку и продолжала спать сном младенца, ничего не подозревая.

Нурлан огляделся, долина утопала в пышной растительности. Горы обступали её со всех сторон. Под лучами солнца на траве бриллиантами сверкали капли росы. Он увидел невдалеке озеро. Вечером его не было видно из-за густого тумана, затянувшего низину. В горле пересохло. Он тяжело встал и побрёл к воде, манящей своей свежестью. Каждый камушек на дне озера виднелся, как на ладони. Нурлан склонился и зачерпнул воду, которая, просачиваясь, сквозь сжатые пальцы хрустальными каплями сбегала по исцарапанной руке. О, чудо там, где бежали капли, от царапин не оставалось и следа. Глоток воды придал сил, вдохнул жизнь в измождённого человека, будто и не было этих тяжёлых, долгих дней испытаний, словно всё это происходило не с ними.

Постепенно все проснулись. Нурлан поведал об удивительных свойствах воды  загадочного озера. Залечив раны и утолив жажду, путники обследовали волшебную долину. Они пробрались вверх по массивным глыбам обрушившейся скалы, чтобы оглядеть окрестности и найти дорогу назад. Теперь, когда преследователей больше нет, им хотелось вернуться  в родной аул.

С горы открывалась величественная панорама. Массивные вершины гор переливались на солнце. С одной стороны горный хребет отрезал долину от огромной пустыни, с другой стороны вершины горы утопали в зелени лесов. Словно кто-то провёл чёткую грань между наполненной жизнью долиной и безжизненным царством песков. Нурлан посмотрел вниз. Под грудами камней то в одном, то в другом месте виднелись изуродованные останки людей и животных, над, которыми с криками кружили стаи воронов. Невозможно было смотреть на это без содрогания. Словно каменная река, тянулись осыпавшиеся после толчков каменные глыбы на многие километры, сколько позволял охватить взгляд. Оказалось, что разрушенный тоннель отрезал их от внешнего мира. Горы были слишком высокими. Судя по всему другого выхода отсюда нет. Долина выглядела райским местом, но люди здесь не жили… Зато хищных зверей было достаточно. Это обстоятельство внушало страх невольным узникам долины.

– Людей здесь не видно, и другого выхода отсюда нет, будем строить себе жильё. Спасибо аллаху, он даровал нам спасение.

Так и решили, обосноваться в долине недалеко от озера.

Вниз по склону спускаться было намного легче, перепрыгивая с одного камня на другой. Вдруг Фаруху, младшему из братьев, который на пару лет старше Мариям, послышался слабый стон. Будто из-под земли, кто-то молил его спасти. Братья столпились возле большого каменного обломка, из-под которого доносился стон. Осколок закрывал собой небольшое углубление между камнями, в, котором братья разглядели израненного, но ещё  живого человека.

– Мы не должны его спасать,– прошептал Нурлану на ухо Фарух,– это убийца.

– Убийство – это тоже ремесло, – перебил его Джафар, почти ровесник Нурлана, такой же сильный, но ростом повыше брата со смуглым неулыбчивым лицом и довольно рассудительный человек. – Нам нужен человек, умеющий хорошо охотиться, если уж нам придется здесь жить.

– Ты прав Джафар, – отозвался Нурлан. – Он пригодится. Здесь он нам не опасен. Какой смысл ему убивать нас? Он больше не слуга султана. Надо сдвинуть камень. Навалитесь все вместе.

Из-под груды камней они вытащили полуживого мамлюка. Привязав к спине Джафара, они спустили его в долину. Искалеченный человек подавал слабые признаки жизни. Сильно исцарапанное лицо покрылось засохшими, кровавыми коростами. Левая рука, придавленная тяжелым камнем, посинела и распухла. Мамлюк тяжело дышал, иногда издавал слабые стоны. Несколько дней его отпаивали целебной водой, пока тот не поправился.

Шло время, обитатели долины смирились со своим одиноким существованием. Они с удивлением обнаружили, что их страхи перед хищниками были напрасны, здесь существуют другие законы бытия. Хищные звери не охотились в долине. Львы равнодушно разгуливали по соседству с дикими кабанами и сернами. «Чьей неведомой волей был установлен этот закон?», нередко задавали себе вопрос, беглецы.  Непонятно чем должны питаться хищники. И вот  однажды, Нурлан выследил пантеру, которая пробиралась вверх по склону. Он обнаружил еле заметную тропу, огибающую скалистый склон. Тропа то поднималась, то обрывалась на почти отвесной части утёса и снова продолжалась чуть дальше. Миновав перевал, Нурлан увидел, что за хребтом горной цепи расстилается пустыня до самого горизонта. Не далеко за деревьями послышался шорох. Нурлан вдруг почувствовал опасность, пронзила мысль, что он сам может стать добычей. Вооружившись острым камнем, он пригляделся и увидел раненую косулю, измученное животное пыталось подняться, но то и дело падало, теряя равновесие. Нурлан крепко сжал камень в руке. В этот день ему повезло, и назад  он отправился с богатой добычей.

 Спустившись по тропе, человек наткнулся на обглоданные кости.

– Так вот, где охотятся наши милые создания. Ну, что ж последуем их примеру. Я назову это место долиной смерти.

Понемногу люди обживали долину. Строили жилище, приручали диких животных. Охотились за пределами долины, уважая негласный закон зелёной страны, которую впоследствии назвали Акхидея

Чужеземец

      На утёсе темнела фигура в длинном чёрном одеянии. Смеркалось, человек медленно, тяжело переставляя ноги, спустился и подошел к лачуге возле озера. От неё по узкой тропинке вниз к озеру спускалась девушка с кувшином. Увидев незнакомца, она неожиданно бросила кувшин и словно тень исчезла в зарослях цветущей акации. Когда путник подошёл к двери, девушка уже находилась внутри. На пороге стоял рослый мужчина, по-видимому, старший в семье.

– День добрый этому дому, – произнёс чужеземец слабым, хрипучим голосом.

– И вам, добрый человек. Но как же вы попали сюда? Мы в этой долине живём уже несколько лет и не встречали здесь, ни одного человека.

– Я пришёл со стороны великой пустыни. Пять дней у меня во рту не было ни крошки. От жажды, мне кажется, я теряю рассудок, – видно, что каждое слово ему даётся с большим трудом.

Марьям подала ему большую пиалу с молоком, и тот вмиг осушил её огромными глотками. Немного помолчав, странник присел на низкую скамью, стоящую у дома. Он нуждался в отдыхе, и гостеприимные хозяева оказали ему радушный приём. Всем не терпелось расспросить незнакомца, откуда он, как его имя, какая страна лежит там за великой пустыней, и что искал он в этой мёртвой стране песков. Но измождённый человек еле держался на ногах. Первые сутки чужестранец только пил и ел. Силы постепенно возвращались к нему. Когда его походка стала уверенней, Нурлан решил расспросить гостя обо всём.

– Я долго скитался по миру, – начал рассказ странник, – сюда меня привел случай. Судьба распорядилась так, что у меня отняли единственного дорогого мне человека, дом, мои рукописи, над которыми я трудился много лет. Всё осталось там в прошлом. Я возрождался. Вновь, искал смысл жизни. Жил отшельником в заброшенном пустынном селении. Однажды, мне приснился сон. Это было, как озарение. Я увидел стену тумана и пошёл сквозь него. Там за густой пеленой я увидел пустыню, но не обычную  с барханами и сухими кустами перекати-поле, в моём сне она была бескрайняя совершенно ровная, песчаная поверхность, озаренная каким-то грязно-желтым светом.  Солнца не было, а свет лился отовсюду. Я не испытывал ни тепла, ни колебаний воздуха. Только чёрная змея проползла мимо, оставив легкий след на песке. Шло время, и я задал себе вопрос: «Зачем я пришёл сюда в это странное место?» – А заглянув в свою душу, понял, что пришёл умирать. И тут же, обнаружил, что прямо передо мной лежит моё полуразложившееся тело с ввалившимися глазницами, иссохшими пальцами, почерневшими и ввалившимися щеками, но вполне узнаваемое. Передо мной лежал мой иссохший труп. Изумление было так велико, что я не сразу понял, ведь я  смотрю на все со стороны. Как же так, значит я это нечто другое, не только бренное тело, которое при взгляде вызывало у меня отвращение? Я – это нечто большее. Тогда почувствовав себя большой сильной птицей, способной перелететь бескрайнюю пустыню, я взмахнул крыльями, и полетел, поднялся высоко над пустыней, над стеной тумана, сквозь которую проходил когда-то, над высокими горами, к морю. Не было ни страха, ни боли, только безграничная свобода, простор и ветер, – путник прокашлялся и, помолчав немного, словно наслаждаясь описанной картиной, продолжил: – Когда я проснулся, понял, что должен изменится, оставив прошлую жизнь. И в помощь бог послал человека, который стал для меня больше, чем отец, этот человек дал мне вторую жизнь полную благородного смысла и духовного служения людям. Я принял христианство, стал монахом и дал обет безбрачия. Я непременно хотел, отправится на святую землю, к  реке Иордан. Получив благословение от своего наставника, я отправился в дорогу. В пути мне попадались только добрые люди, и я понял, что встал на правильный путь. После, долгих дней путешествия, передо мной распростёрлась великая пустыня. Много дней шёл я по ней, сбился с пути и, наверное, умер бы от жажды, но несколько дней тому назад мне попался обглоданный зверями человеческий скелет, а рядом бурдюк с водой. Забрав бурдюк, я сразу выпил, чуть ли ни половину содержимого, и вдруг, вы не поверите, у меня появились силы. Я почувствовал, что могу идти. На горизонте виднелись горы, значит, заканчивалась пустыня. Я пошёл в этом направлении и попал сюда.

– Человек, спасший тебя от жажды, был вором и убийцей. Он искал наживы, а нашёл свою смерть. Когда-то он служил в войске султана. Это был человек несущий смерть. Когда мы чудом спаслись в этой долине, а преследовавший нас отряд мамлюков погиб под обвалом, этот человек уцелел. Здесь отрезанные от всего мира, мы решили, что он нам не опасен и оставили ему жизнь. Вначале он действительно стал нам братом, но когда узнал, что вода в озере целебная, в его глазах вспыхнул огонь алчности. Он стал искать путь из этой долины, чтобы продать живую воду и разбогатеть. Однажды он исчез вместе с дюжиной бурдюков, и мы его больше не видели.

– Воистину пути господни неисповедимы, – с тяжёлым вздохом произнёс чужеземец.– Мой отец был личным лекарем султана. Он имел неосторожность разгневать повелителя и попал в темницу, потому что посланный за вашей сестрой отряд не вернулся. Султан решил, что в этом замешан отец и приказал его казнить. В это время я был далеко от дома и, узнав всё, понял, что возвращаться мне больше некуда.

– Оставайся с нами. Мы поможем тебе построить жилище, а пока можешь поселиться в заброшенной лачуге. Вон там на возвышенности.

Под отвесной стеной скалистого хребта, достаточно высоко, стояла, утопая в зелени, довольно крепкая хижина.

– Это дом Муссы, его останки ты видел в пустыне, ему он больше не пригодится.

Исповедь

В глубине пещеры мерцал слабый огонь. Монах в длинной обтрёпанной рясе стоя перед нарисованной им иконой благоговейно читал молитву. Слабый огонёк лампады, сделанной из скорлупы ореха, стоявшей перед иконой, покачивался от его дыхания. Сзади послышались лёгкие шаги.

– Отец Георгий, мне нужен ваш совет, – в свете масляных ламп под сводом пещерного коридора стояла Марьям, она была испугана, и взволнованна. В сумраке пещеры её большие карие глаза, казалось, занимали пол лица.

– Что случилось? Тебя что-то напугало? – Георгий спокойно присел на выдолбленную в камне скамью.

Девушка неожиданно смутилась, потупив взор и нервно теребя край вуали, струящейся по чёрным, как ночь длинным косам. Было видно, что от волнения дрожат её пальцы. Переминаясь с ноги на ногу, она произнесла еле слышно:

– Я не знаю с чего начать,– немного помолчав, она произнесла почти шёпотом.– Вы говорили, что бог любит всех людей и велит им помогать друг другу. Помогите советом. Я не могу понять, что случилось. В то, что со мной произошло невозможно поверить. Недавно, когда я собирала для вас травы, я устала и остановилась передохнуть на каменной площадке над озером. Оттуда открывается очень красивый вид, я засмотрелась и не заметила, как стемнело. Потом из-за горы медленно поднялась полная луна и осветила всё вокруг таким волшебным светом, как завороженная я смотрела на то, как по глади озера дорожкой разбегаются лунные блики. И тут на площадку от лунного диска протянулась яркая золотистая полоска света. Постепенно свет стал рассеиваться, и я увидела образ человека совершенно прозрачного, он был соткан из света, но реальный, живой. Он отделился от луча и подошёл прямо ко мне. Я не могла пошевелиться от осознания невозможности происходящего, не понимая, что происходит, сплю я или брежу наяву.

Девушка смущённо замолчала, а отец Георгий внимательно вгляделся в её глаза, понимая, что она не врёт. Монах положил одну руку на чело девушки, а другую на запястье, нащупывая пульс. В его взгляде улавливалось беспокойство.

– Когда это произошло, ты не теряла сознание? – По-отечески заботливо спросил он.

– Нет, – ответила она, – я чувствовала всё, как сейчас. Его прикосновения были, точно прикосновения ласкового, тёплого ветра. Он был соткан из света. Но потом вдруг подул холодный ветер и он растворился, словно его никогда и не было. Я осталась стоять на площадке, обдуваемая пронизывающим ветром не в силах сдвинуться с места. Вдруг сверкнула молния. Очнувшись, я бросилась бежать. В ту ночь я не смогла уснуть, мне было и страшно и радостно, в душу запал его добрый, лучистый взгляд. С тех пор я не нахожу себе места. Я не понимаю, что со мной происходит, хорошо это или плохо. Помогите мне. Я не могу больше сопротивляться этому чувству. Мне страшно!

Монах задумался, но вдруг неожиданно твёрдым и спокойным голосом произнёс:

– Молись дитя моё, ибо господь спасёт всякого, кто обратится к нему с открытым сердцем. И укрепит  его дух.

Чтобы отвлечь Марьям от тревожных мыслей, и занять свободное время, отец Георгий предложил обучение различным наукам: таким как древняя наука врачевания, письмо и многому из истории народов все, что познал когда-то сам из старинных свитков, хранившихся в библиотеке султана. Марьям с восторгом восприняла это предложение, но Нурлан решительно отверг его и только, когда отец Георгий предложил всем прийти и послушать его уроки, любопытство взяло верх над традиционными устоями. Каждый день после утренней молитвы вся семья собиралась в хижине монаха и с интересом слушала рассказы Георгия о войнах и путешествиях, о походах торговых караванов, о научных открытиях человечества сделанных за многие века, о народах, живших когда-то и исчезнувших с лица земли, об их языках и познаниях, оставленных ими потомкам.  Слушать его можно было бесконечно… Интерес возрастал с каждым днём. Вскоре каждый ученик мог быстро читать на двух языках: арабском и латыни, самостоятельно записывать рецепты, легко различал симптомы некоторых заболеваний и с лёгкостью мог вылечить больного при помощи целебных трав. Ученики оказались благодарными слушателями, они записывали сложнейшие рецепты и готовили снадобья, изучали растения и их свойства.

 Однажды Георгий обмолвился, что можно вывести человека из состояния печали при помощи гипноза. Но сразу оговорился, этот метод очень старый, применяется редко, потому что наукой до конца не изучен. Он пробовал, занимался изучением этого состояния и даже сделал для себя несколько открытий, но дела вероисповедания не позволили ему продолжать  занятия.

Так проходили день за днём. Марьям больше не выходила из дома по вечерам, лишь сидя у окна с тоской глядела на лунный диск, и в памяти всплывал милый образ. Иногда ей казалось, что лунный свет окутывает её, и, закрыв глаза, она представляла ласковые руки, которые нежно гладят её волосы, шею, прикасаются ко лбу, к губам. По телу разливается томительная нега, а милый образ словно манит её куда-то.

Однажды, засидевшись  далеко за полночь, Марьям вдруг почудилось, что лунный свет, падающий из окна, меняет форму, сгущается и приобретает знакомые очертания. Словно во сне увидела она, как прозрачная фигура отделилась от луча и медленно приблизилась к ней. Его появление, как не странно не испугало её, наоборот она с радостью и восхищением смотрела на того, о ком так долго мечтала. И вдруг, где-то глубоко, словно отдалённое эхо, прозвучал его тихий голос: