Ожидание
(из серии "Миниатюры")
Солнечный луч украдкой пробрался в кухню и нечаянно скользнул по ряду разномастных бокалов, что стояли в буфете за стеклом. От его прикосновения хрустальный бокал для шампанского вдруг встрепенулся и заиграл всеми цветами радуги.
– Эй, приятель! – зажмурившись от яркого света, обернулся к соседу бокал для красного вина, округлый и солидный, с золотым кантом по краю. – Ты чего так сияешь? Случилось что?
– Как, разве вы не знаете? – тонким певучим голосом откликнулся бокал для шампанского. – Сегодня особенный день! Я точно знаю, что сегодня будут пить шампанское.
– Да откуда тебе это известно? – недоверчиво пробасил в ответ бокал для красного. – Обычно, когда Она приходит, пьют красное вино. Она его любит больше всего!
– Я просто наблюдательнее вас, – интеллигентно парировал бокал для шампанского, упрямо обращаясь на вы к соседу по полке, хотя возраст их был примерно одинаковым, да и знакомы они были уже сто лет. – Вот вы даже не заметили, что вчера вечером Он принёс из магазина шампанское.
– Ну и что с того? Вон, бутылок у него в баре штук пять, разных. Это ещё ничего не значит. Когда придёт Она, опять достанут красное, – и бокал для красного вина самодовольно выпятил круглое прозрачное пузо.
– Вот, и опять вы не внимательны! Чем, интересно, вы были так заняты вчера вечером, что даже не заметили, как Он поставил бутылку шампанского в холодильник?
– Не может быть… А ты уверен, что не ошибся, приятель?
– Абсолютно! – бокал для шампанского гордо выпрямил стройную спину и слегка переместился вперёд. – Это может значить только одно: сегодня вечером Он, наконец, скажет ей это. Он достанет шампанское, откроет бутылку и… О, как я счастлив!
– Ну, что ж! Может, ты и прав, приятель, – хмуро проворчал бокал для красного. – А если Она не захочет шампанского? Тогда Он достанет из бара бутылку красного и…
– Чушь! – возмущённо вскричал бокал для шампанского и подался вперёд всем своим резным корпусом. – Этого никак не может случиться. Кто же, по-вашему, пьёт красное в такую торжественную минуту?
– Да что ты так распалился? Остынь! Слышишь, дверь хлопнула? Сейчас мы всё увидим.
От любопытства оба бокала так сильно выдвинулись, что уткнулись носами в стекло дверцы. В кухню вошёл молодой мужчина и неожиданно резким движением распахнул буфет. Оба бокала, не удержавшись на тонких ножках, потеряли равновесие и со страшным звоном рухнули на каменный пол. Грустно взглянув на осколки, молодой человек тяжело вздохнул, протянул руку и извлёк из глубины буфета рюмку для водки.
Ещё один шанс
(почти волшебная история)
Их было только трое в вагоне метро в этот поздний час. Молоденькая девушка с распухшими от слёз глазами тёрла платком покрасневший носик и тяжело вздыхала. Напротив сидел немолодой мужчина с усталым взглядом и седыми висками, в дорогом пальто и небрежно наброшенном шарфе. А немного в стороне расположилась молодая женщина с огромным чемоданом, глаза её были тревожными, губы дрожали…
Заплаканную девушку звали Аллочкой. Весь день она прорыдала. Рыдала, когда сидела в больнице, ожидая исхода операции. Рыдала, когда врач сообщил ей, что мать в коме и прогнозы неважные. Рыдала, когда брела по затихшему ночному городу к метро. Она не хотела, чтоб так вышло! Она просто стремилась к самостоятельности, к независимости. Ей уже восемнадцать и она сама может решать, с кем ей общаться и куда ходить. А мама, мама вечно хотела быть в курсе всего. Как это раздражало Аллочку! Как бесило!
– Ну хватит, мам! Живи уже своей жизнью и дай жить другим! – часто срывалась она на мать. Вот и вчера Аллочка не выдержала и, хлопнув дверью, отправилась ночевать к подруге. А наутро узнала, что мать в больнице – сердечный приступ, реанимация, сложная операция и кома… Страшнее всего были последние слова, что она бросила маме в лицо, уходя из дома:"Я тебя ненавижу!" Как теперь сказать ей, что не может себя простить, что любит её больше всего на свете?!..
Женщина с чемоданом, её звали Оксана, нервно теребила ручку сумки:"Боже мой, что я натворила!" Она только что ушла от любимого человека. Собрала вещи и уехала в ночь, в свою старую хрущёвку на другом конце города. Нет, они не ругались. С ним вообще поругаться невозможно. Но она приняла такое решение, потому что сегодня узнала, что ждёт ребёнка. И не могла об этом сказать.
"Вы с ним, как с разных планет!" – говорили её подруги и были абсолютно правы. Она ему не пара. Что может быть общего у медсестры из простой рабочей семьи и успешного предпринимателя, сына дипломатов? Она смущалась его состоятельных друзей, не знала, о чём говорить с их элегантными жёнами, что надеть на важную вечеринку и как себя вести, чтобы не выглядеть нелепой. Ей казалось, что все её осуждают, шушукаясь за спиной. Это было невыносимо! Она любила его и, возможно, это был её последний шанс стать счастливой. Но лучше она уйдёт сама, чем будет его вечно позорить…
Николай Петрович смотрел на попутчиц усталым невидящим взглядом. Тяжёлые мысли мучили и его. Он был хирургом. Прекрасным хирургом, успешным и хорошо оплачиваемым хирургом в частной клинике. Но сегодня он решил им больше не быть. После того как на операционном столе потерял пациента. А всему виной его глаза – в последнее время они стали ужасно слезиться от напряжения, особенно во время операций. Это отвлекало и раздражало Николая Петровича. Но он боялся признаться даже самому себе, что устал, выгорел, постарел. Сегодняшняя операция поставила точку – он написал заявление об уходе. Потом, бросив машину у клиники, долго слонялся по промозглому городу, пока совсем не замёрз. Но возвращаться домой не хотелось. Как он объяснит всё жене и дочери? Как скажет, что теперь им придётся жить на зарплату простого врача в поликлинике? А о новой машине и дорогой шубе лучше забыть…
Так совпало, что все трое вышли из вагона одновременно, в одном из спальных районов города. Станция была пуста, только уборщик противно жужжал своей машиной. Все ларьки в переходе метро были давно закрыты. Кроме одного. Там продавалась выпечка – пирожки, ватрушки, сочники. Аппетитный запах дразнил и манил. А яркая вывеска над окошком призывно подмигивала огоньками: "Ваш шанс!"
Аллочка первой устремилась к ларьку. Она вспомнила, что весь день ничего не ела!
– Что будете брать? – в окошечке показалось улыбчивое молодое лицо с ясными синими глазами. Аллочка замешкалась выбирая.
– Возьмите ватрушку, – предложил молодой человек в окошке, – очень свежая, вечером подвезли.
Купив ватрушку, Аллочка жадно впилась в неё зубами и чуть снова не разрыдалась. Ватрушка была сладкой и сочной, с легким ароматом ванили – почти такой, как пекла её мама. В этот момент зазвонил телефон.
– Алла Данилова? Ваша мама пришла в себя, срочно приезжайте!
Радостно вскрикнув, Аллочка рванула обратно в метро, чуть не сбив с ног Оксану и Николая Петровича. Тот помогал женщине с чемоданом. Они остановились у ларька с выпечкой.
– Спасибо вам! Дальше я сама…
– Молодые люди, – послышался весёлый голос ларёчника. – Уже поздно, конечно, но может быть, и вы не откажетесь от ватрушечки? Они ещё горячие, вечером подвезли.
– И правда, – Николай Петрович почувствовал, что страшно проголодался, – давайте по ватрушке!
Оксана не хотела есть. Но в её нынешнем положении голодать было нельзя, а она сегодня не ужинала. Всё приготовила и оставила на столе вместе с прощальной запиской.
Ватрушка действительно оказалось тёплой и вкусной. Это придало Оксане сил. Поблагодарив Николая Петровича, она направилась к выходу из метро и вдруг на лестнице увидела знакомую высокую фигуру.
– Ну где тебя так долго носит? Я тут окоченеть успел, – шутливым тоном произнёс молодой мужчина, обнял Оксану за плечи и, отобрав чемодан, добавил:
– Поехали-ка домой!
Николай Петрович проводил грустным взглядом влюблённую пару, поднял воротник и, зябко кутаясь в шарф, побрёл в сторону дома.
У автобусной остановки столпились люди, обступив кого-то, лежащего на земле.
– Человеку плохо! Врача, врача! – расслышал Николай Петрович сквозь гул голосов. Не мешкая ни секунды, он рванул в толпу. На земле лежал пожилой мужчина в распахнутой куртке и, похоже, не дышал.
– Ждал автобуса и вдруг упал. Вроде не пьяный… – сказала какая-то женщина. Николай Петрович нащупал пульс – слабый, но есть.
– Срочно вызывайте скорую! – он знал, что надо делать. Голова прояснилась, мысли работали быстро и даже глаза не подвели. Через несколько минут старик очнулся и застонал.
Когда машина скорой помощи увезла старика и толпа рассосалась, хирург вытер вспотевший лоб и достал телефон.
– Ну что, одумался, Николай Петрович? – голос главврача звучал одобряюще. – Не стал я подписывать твоё заявление. Знал, что передумаешь. Ты же хирург от Бога! Давай, до завтра.
Синеглазый ангел в ларьке с выпечкой закрыл окошечко и довольно улыбнулся. Он правильно выбрал этих троих, пусть даже пришлось простоять здесь весь день. Каждый из них заслуживал ещё одного шанса. Он был молодым ангелом, но, кажется, сдал сегодня экзамен на отлично!
Вера
(почти правдивая история)
Во дворе было пусто. Лишь двое детей – мальчик лет четырёх и двухлетняя девочка ковырялись в песочнице. Их мама сидела рядом на лавочке, то наблюдая за детьми, то возвращаясь к журналу, который держала в руках. Вновь подняв глаза от чтения, она обвела взглядом пустынный двор и вдруг оцепенела от ужаса. Из-за дальних гаражей прямо на них бежала стая бродячих собак. Это была именно стая, впереди вожак – чёрный с седыми подпалинами, а за ним ещё пяток, разной величины и масти.
Женщина застыла на какое-то мгновение, не в силах отвести взгляд от приближающихся псов. И вдруг сорвалась с места, схватила в охапку детей и помчалась к подъезду. Она бежала, не оборачиваясь, не слыша плача испуганной дочки и криков сына. Лишь бы успеть! В опустевшей песочнице остались ведёрко и формочки, на лавочке ветер листал страницы журнала.
Хлопнула, закрываясь, дверь. В полумраке подъезда женщина опустила детей на пол и стала успокаивать.
– Всё позади, всё хорошо! Не надо плакать! Всё прошло, – уговаривала она то ли перепуганных детей, то ли саму себя.
– Случилось что, Лизавета? – раздался скрипучий голос и из темноты показалась чуть сгорбленная фигура старика лет семидесяти, он опирался на толстую палку.
Лиза взглянула на соседа, всё ещё пытаясь отдышаться.
– А, это вы, Семён Палыч? Там – свора собак. Бродячих…
– Всего-то? – усмехнулся старик. – Я уж было подумал, грабители на вас напали. Пойду погляжу.
Через приоткрытую дверь подъезда Лиза с замиранием наблюдала, как старик неспешно двинулся в сторону бегающих вокруг песочницы псов. Что-то громко крикнул, ударил палкой по лавке. Поджав хвосты, собаки нехотя направились в соседнюю подворотню. Только когда последний пёс исчез из виду, Лиза смогла выйти из укрытия, чтобы собрать игрушки. Сосед сидел на лавочке, щурясь на летнее солнышко.
– Запомни, Лизавета, – по-отечески наставительно сказал он. – Нет в мире зверя страшнее человека! А собак бояться не надо, мы для них куда опаснее будем. Смотри, чтоб детки не переняли страх-то твой.
А страх был. С самого детства, сколько себя помнила, Лиза до смерти боялась собак. Ещё девчонкой, выходя из подъезда дома, она с опаской озиралась, не бродит ли поблизости Шарик – приблудный дворовый пёс, косматый и весёлый. Его любил и подкармливал весь двор, а Лизу просто парализовало при виде Шарика. Ей казалось, что пёс должен непременно её укусить, подойди она ближе. И Шарик, словно подтверждая Лизину догадку, принимался тихо рычать при виде девочки.
Став старше, Лиза начала стесняться своего страха и честно пыталась с ним бороться. И тут её подруга Катя завела немецкую овчарку. Но стоило Лизе попасть в дом к подружке, как веселье превращалось в пытку. Напряжение не покидало Лизу, даже когда Катя запирала собаку в соседней комнате.
– Джек добрый, он не тронет, – уверяла Катя подругу. – Иди, погладь его, не бойся! Сама увидишь.
Но Лиза не могла даже протянуть руку. Вместо добродушного Джека, она видела только страшный оскал и злые жёлтые глаза, следящие за каждым её движением. Ладони становились влажными, ноги ватными, в горле перехватывало. Было ужасно стыдно, но страх каждый раз побеждал. Постепенно дружба с Катей сошла на нет. С тех пор Лиза никогда больше не общалась с "собачниками".
Лиза долго не могла понять, откуда у неё этот страх. Пока однажды мама не призналась, что года в три её напугала в песочнице огромная собака. Конечно, Лиза сама этого не помнила. А мамин рассказ был скуп на детали. Но девушка пыталась представлять себе, как это могло произойти. Ей казалось, что если она сможет вспомнить все подробности случившегося, то избавится от страха раз и навсегда. Однако, результат был обратным – Лизе стали сниться кошмары.
…Маленькая девочка играет в песочнице. Она сидит на корточках и держит в руках ярко-красную лопатку. Девочка строит домик из песка. Её мама неподалёку беседует с подругой. Но вот мамин голос замолкает, она тихо подходит к девочке сзади и наклоняется к самому уху. Малышке слышно тяжёлое мамино дыхание. Она радостно поворачивает голову, но вместо мамы на неё в упор смотрит огромная чёрная морда с клыкастой пастью и красными глазами…
***
– Мама, только ты не ругайся, пожалуйста! – Дениска казался виноватым и ужасно довольным одновременно. – У Колькиной Джульбы щенки появились и я взял одного. Посмотри!
С этими словами пятнадцатилетний Лизин сын достал из-за пазухи маленький рыжий комочек.
– Это девочка, совсем крошечная. Ну и пусть непородистая, метисы крепче здоровьем. Мамочка, пожалуйста, давай оставим её, а? Ты же знаешь, как давно я хочу собаку! Я буду всё-всё делать сам, ты не беспокойся. Буду её дрессировать, кормить, гулять. Обещаю!
Ушастый рыжий комочек смотрел на обомлевшую Лизу синими бусинками глаз. Как случилось, что вопреки всему её сын уже много лет мечтает о собаке? Что он прочёл массу умных книг по собаководству и в итоге – о ужас! – решил стать кинологом? Да, Лиза старалась как могла не передать свой страх детям. Но чтобы вышло совсем наоборот, она никак не ожидала. Пошла на хитрость, поставила сыну условие – отличные оценки в году по всем предметам. Правильный стимул творит чудеса! К концу года Денис стал отличником. Видно, действительно, очень хотел собаку. Теперь пришёл мамин черёд держать данное слово.
– Папа согласен, Машка тоже. Осталась только ты! Мам, ты ведь мне обещала, – не отступал Денис. – Я уже и имя ей придумал – Вера. Как тебе?
Вера… Вера ей была нужна. Вера в то, что в один прекрасный день она сможет без внутреннего содрогания пройти мимо любой собаки на улице, сможет потрепать за ухом соседского пуделя и даже получить от этого удовольствие. А её сын сможет стать блестящим кинологом.
***
Лиза очнулась от дурного сна, смахнула прилипшие ко лбу волосы, тихо надела тапочки и побрела на кухню за водой. Пять утра. По дороге она заглянула в комнату Дениски. Сын глубоко спал, одной рукой обняв рыже-белое Верино брюшко. Их позы были настолько похожи: Вера так же, как её хозяин, клала голову на подушку. Даже выражение лиц у них было одинаковым, безмятежно-счастливым. И тут Лиза поймала себя на мысли, что больше не воспринимает Веру как собаку. За прошедший год она стала членом их семьи. Её третьим ребёнком, родным и любимым.
– Что случилось? – спросил муж, когда Лиза вернулась в постель.
– Представляешь, – призналась Лиза, – мне приснилось, что Верочка