Онтологически человек: Истинное желание

[3х07] как твое имя

Ланс пригнал «бристоль» и технично посадил его чуть не в стык с «001». Вопрос Артура, спрашивал ли кто-то, откуда Ланс взялся, почему именно здесь, почему именно «брист», вызвал у него недоуменное «Нет, сэр». Оно и понятно – уверенность в праве короля запросить что угодно от кого угодно в Лансе читалась железобетонная.

Шлем он, правда, привез только один. «Совершенно правильная мысль, лейтенант, а то у меня уши натирает», – благодушно поблагодарил Мерлин. Ланс закаменел челюстью.

– Ну, Ланс понятно, а ты-то зачем его задираешь? – со вздохом поинтересовался Артур, отпустив бедолагу, не дожидаясь пока эти двое опять сцепятся.

Мерлин хмыкнул:

– Должно же у человека в картине мира быть хоть что-то стабильное? Чем богаты, тем и рады.

Что-то в этом было, конечно – вселенская скорбь на челе лейтенанта при виде Мерлина несколько рассеивалась. Ладно, бог с ним, потом разберусь, подумал Артур.

– Чур, я веду! – заявил он вслух, забираясь на пилотское сиденье.

– Да пожалуйста, – фыркнул Мерлин. – Я все равно каждый раз изумляюсь, как эта табуретка в воздухе держится.

Артур ухмыльнулся.

– От винта! – крикнул он. Блейз крутанул винт, и самолет побежал по полю.

Джин стояла на крыльце, запрокинув голову и заслоняясь рукой от солнца. Артур покачал крыльями на прощание и повернул «брист» к столице.

Артур очень давно не водил «бристоль» сам. Это была старая модель, даже не самая лучшая. Биплан потряхивало, ветер бил в лицо – но было очень, очень хорошо вот так лететь, ощущая себя с самолетом одним целым, и видеть леса, и реки, и многоугольники полей внизу.

Он был не такой уж и большой, его Камелот. За пятнадцать минут на «соколе» можно было долететь от любой точки до побережья, и даже дряхлому «бристу» хватило бы нескольких часов. Сверху все казалось таким маленьким… как страна, выстроенная ребенком на одеяле. Дома, мосты, сторожевые башни, которыми ты окружаешь себя вечером, и засыпаешь, боясь пошевелиться во сне, и все-таки неловко поворачиваешься, и дома сминаются, и оловянные солдатики сыплются на пол с белого покрывала…

Артур стряхнул наваждение.

Внизу лентой заблестела река, мост и башни дворца за ней. Артур включил радио и подкрутил реле, настраиваясь на нужную частоту. Хорошо поставленным голосом королевский аэропорт осведомился, кто здесь. Артур представил себе радиста и подавил смешок – то-то ждет тебя сюрприз, парень!

– Бристоль-117 запрашивает разрешения на посадку.

– Посадку разрешаю.

Артур направил «брист» к летному полю. Дворец хорошо смотрелся с высоты. Над главной башней реяло знамя. Вышитое золотом полотнище трепетало, и алый дракон на нем вспыхивал на солнце. Личный флаг, отмечающий, что король на месте. Ах ты ж, скрипнул зубами Артур. Подумать только.

Артур ощутил хлопок по плечу. Он обернулся. Всклокоченный Мерлин ткнул пальцем вниз. Артур понял, что прозевал заход на посадку, мотнул головой – мол, понял – и начал заходить на второй круг.

Король на месте. Ну ничего, сейчас он сядет – и это станет правдой.

Их прилету никто не удивился. Мерлина узнали сразу же. «Брист» откатили в ангар, дежурный офицер сделал запись. На Артура никто не обращал внимания.

Артур подумал, что виноваты шлем и очки, но, когда он их снял, никто не среагировал.

– Вашему пилоту нужно размещение, сэр? – спросил дежурный офицер, равнодушно мазнув взглядом по прибывшим.

Мерлин пристально посмотрел на него.

– Нет. Он со мной.

Мерлин предупреждал Артура об этом.

Это было… это было странно.

Артур знал, как бывает, когда тебя видят, но не признают. Знал и то, как бывает, если нужно скрыть себя и остаться неузнанным. В детстве и юности он делал это из необходимости, позже – для развлечения, когда выбирался с Джин в город. Но он не знал, как бывает, если для этого не нужно прилагать усилия, когда ты просто пропадаешь с радаров и тебя перестают замечать.

Будто он протянул руку, чтобы коснуться опоры – а там оказалось пусто. Он ушел – а Камелот, его Камелот, остался таким, как был.

Ничего не изменилось. Самолеты на летном поле. Флаги над дворцом. Ковры на полу и портреты на стенах.

Он нашел эфес Экскалибура на боку и сжал его.

Это хорошо, сказал себе Артур. Ничего не изменилось. Никто ничего не заметил. Значит, ущерба не было нанесено. Это хорошо.

Они шли по дворцу – Мерлину вежливо кивали, иногда поджимая губы. Одна из горничных сделала знак от сглаза. Артура никто не замечал – взгляд у них мгновенно расплывался и соскальзывал прочь.

Полезная вещь, старательно думал Артур, не замечая, что сжимает и разжимает кулаки. Для разведки и военных целей. Надо спросить у Мерлина, как это делается. Потом.

Наконец, они дошли до приемной у королевского кабинета.

– Привет, Мэтью, – сказал Артур секретарю, сидящему за столом. Тот поднял голову. Выражение у него сделалось то же самое – равнодушное вежливое недоумение.

– Чем могу помочь? – осведомился секретарь.

Артур едва сдержался, чтоб не выругаться. Все-таки Мэтью был его личным секретарем, служил уже больше года, Артур гонял его с поручениями по восемь-десять часов в сутки. Как он мог не запомнить, с кем имеет дело? Как он мог перепутать?

– Вам назначено? Как вас зовут?

Он не виноват, напомнил себе Артур. Это магия. Ненавижу магию.

Из-за его спины вырос Мерлин.

– Здравствуй, Мэтью. Король у себя?

Мэтью заметил Мерлина и заметно выдохнул. То, что королевский советник то появляется, то пропадает, таскает с собой по дворцу невесть кого и вообще всячески возмущает спокойствие, было неприятно – но в порядке вещей.

– Да, сэр.

– Один?

– Да, сэр.

– Прекрасно. Не пускай никого, пожалуйста, до прямого распоряжения. У нас важное совещание. Это срочно.

Мэтью кисло кивнул. Мерлин входил в число немногих, у кого был карт-бланш на вваливание в любое время суток без предупреждения. Секретарь поднял трубку и нажал клавишу:

– К вам сэр Мерлин, Ваше Величество. Говорит, что срочно.

На том конце что-то ответили. Мэтью положил трубку и кивнул:

– Проходите.

Артур вошел в свой кабинет. Он успел увидеть только голову, опущенную к документам – и его повело. За его столом, на его месте, под портретом Утера сидел самозванец. Артур почувствовал, как эфес вжимается в ладонь.

Мерлин предостерегающе сжал Артура за плечо и шагнул вперед.

Качнулся с пятки на носок и демонстративно откашлялся в кулак.

– А, Мерлин, привет! – сидящий поднял голову. – А это ты кого приволок? Опять кадавр какой-то? Только не говори, что ты его тоже из ногтя вырастил. Хотя похож, – двойник хохотнул.

Артур потянул было меч из ножен, но Мерлин сделал короткий жест – погоди.

Колдун пересек комнату, присел на край стола прямо поверх документов, поболтал ногой, чуть наклонился вперед и непринужденно спросил:

– Как твое имя?

– Что?

– Как твое имя? – так же доброжелательно повторил колдун.

– А то ты не знаешь!

– Допустим, не знаю, – мягко ответил Мерлин.

Двойник раздраженно выдернул из-под него какую-то папку и попытался ей отгородиться.

– Слушай, у меня сейчас нет времени на твои шуточки.

– Хорошо, – покладисто согласился Мерлин. – Ответь на мой вопрос, и я не буду больше его у тебя отнимать.

– Да что с тобой сегодня! Совсем с ума сошел?!

– Давно уже, – Мерлин не переставал улыбаться и не менял доброжелательного тона, только глаза его следовали за двойником, не отрываясь. – Так как твое имя?

Они уже стояли друг напротив друг друга. Двойник тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки. Потом резко выдохнул и раздраженно ткнул на клавишу вызова.

Появился секретарь.

– Как меня зовут? – раздраженно спросил его двойник.

– Король Артур, Ваше Величество.

Двойник мановением руки отпустил его. Секретарь исчез.

Черт тебя побери, Мэтью.

– Ну что, – раздраженно спросил двойник. – Доволен теперь? Меня зовут король Артур.

Доброжелательная улыбка на лице Мерлина делалась все шире и шире, а голос – все мягче и мягче.

– Я не спросил, как тебя зовут. Я спросил, как твое имя.

– Да какая разница?!

– Ты знаешь.

– Не знаю!

– Тогда ответь. Просто ответь на мой вопрос.

– Нет! Нет никакой разницы! – заорал демон и вцепился Мерлину в глотку. – Пока… люди… зовут… меня… нет… никакой… разницы!

– Хорош! – гаркнул Артур, но тут Мерлин цапнул двойника за лицо пятерней, и тот поплыл – в буквальном смысле, как воск, как свеча – оттолкнул колдуна и отскочил прочь.

Артур вклинился между ними, наставив клинок на демона. Из плоского блина спереди опять проступил нос, глаза, брови… почти такие же, как были.

Мерлин заперхал, потирая шею.

– Ах, вот оно что… – просипел он. – Ты и правда не помнил.

Демон неприятно улыбнулся:

– Я и правда не помнил. Теперь помню. Спасибо.

– Молодец, – сказал Артур. – А теперь убирайся.

Демон перевел на него взгляд:

– С чего бы?

Он шагнул вперед, почти коснувшись грудью лезвия.

– Люди Камелота верят, что король Артур во дворце. Что король Артур никуда не уходил. Что король Артур – истинный правитель, благой, справедливый, прекрасный – сидит на троне, на своем месте. Радеет о благе государства. Видишь ли, смертный, неважно, как твое имя. Важно, во что верит твой народ. И важно, что я сейчас – многажды более король Артур, чем ты, человек.

Все заволокло багровым. Артур рубил, рубил и рубил – наотмашь, со всего размаху, чувствуя, как под клинком хрустит и чвакает – пока не выдохся.

Он остановился, запыхавшись.

Руки, ноги, раскроенный череп, разрубленное тело – все это висело в воздухе, как детали марионетки, подвешенное ни на чем. Он рубил наискось, и сейчас сквозь просвет между животом и грудиной можно было видеть стену – но даже крови не было.

Клочья мундира зашевелили нитками, сплетаясь друг с другом и стягиваясь, образуя целую ткань. Кожа побежала со лба вниз, образуя шар, гладкий, как кегля. Шар смялся.

Из бесформенного кома проступила усмешка – и потом все остальное лицо. Его собственное лицо, как в протертом рукавом зеркале.

Демон чуть развел руками:

– И еще народ Камелота верит, что король Артур непобедим.

Все это было как во сне.

Так не должно быть. Так не может быть.

Артур покрепче сжал эфес. Он не нападает. Почему он не нападает?

Сбоку бесшумно возник Мерлин.

– А еще, – прошелестел колдун, – народ Камелота верит, что король Артур не может причинить вреда невинному.

Демон посмотрел на него:

– Королю Артуру это и не нужно.

Он подошел к столу, тяжело оперся на столешницу, потянулся к телефону и нажал клавишу:

– Мэтью, зайдите ко мне, пожалуйста.

Опять появился секретарь. При виде разгрома его лицо вытянулось, но он тут же овладел собой.

– Да, Ваше Величество?

– Проводите гостей на выход, пожалуйста.

Секретарь повернулся и смерил их взглядом.

– Вызвать охрану? – деловито осведомился он.

Артур скрипнул зубами. Если я буду сопротивляться, мне придется рубить своих. Которые не знают, что делают. И выполняют якобы королевский приказ. И это все равно их не убедит.

Черт, черт, черт, черт.

Демон за его спиной улыбнулся:

– Я думаю, это не обязательно. И оформите, пожалуйста, господину советнику бессрочный отпуск. По состоянию здоровья.

Он подошел к Мерлину и сочувственно потрепал его по плечу.

– Ну, ты же понимаешь… вломиться в кабинет, начать спрашивать, как меня зовут… Я думаю, тебе правда стоит… погулять в лесу… искупаться в речке…

Мерлин заледенел.

– О, – наконец, свистящим шепотом ответил он. – Прекрасный совет. Так и сделаю.

Я вернусь, мысленно пообещал Артур портрету Утера на стене. Портрет – холстина, покрытая пятнами краски – не ответил.

Тяжелые дубовые двери захлопнулись за ними со стуком.

Мэтью указал перед собой:

– Пройдемте.

Артур кивнул, но через два поворота остановился, развернулся на каблуках и заступил секретарю дорогу.

– Мэтью Лесли Ричард Хэмптон, посмотри на меня.

Секретарь замер.

– Во дворце тебя зовут Мэтью. В школе тебя звали «Проныра». Третий в своем выпуске. Когда по радио объявили, что «Дикие Гуси» выиграли у «Медведей», ты пролил чай на отчет о сельском хозяйстве, и не успел переписать. В верхнем ящике у тебя лежит галстук ужасной расцветки, который ты носишь, когда хочешь подольститься к Рози, которая тебе его подарила. И «лакричные шнурки», за которыми гоняешь коридорного каждый день.

Мэтью неловко засмеялся:

– Отличный фокус.

Артур скрипнул зубами, подавляя желание взять его за грудки и встряхнуть как следует.

– Посмотри на меня. Откуда я, по-твоему, это знаю?

Мэтью передернул плечами.

– Не знаю. Это есть в досье, не так сложно узнать. Или у слуг в замке. Или это колдовство.

Мерлин за его спиной покачал головой – это бесполезно.

– Пойдемте, – Мэтью хотел что-то еще сказать, но тут сбоку вылетел толстый бассет, любимец дворецкого Ларсона, и запрыгал вокруг.

– Гав! Гав! Гав!

– Привет, приятель, – Артур присел на корточки, теребя мягкие собачьи уши. Бассет попытался лизнуть Артура в лицо.

В носу защипало – до того резким было облегчение. Кто-то его узнал.

– Пилот, фу! – неуверенно сказал Мэтью.

Пилоту было не до того, он блаженствовал, вывалив розовый язык.

Артур трепал пса по подставленному животу. Пилот. Мэтью. Демон. Персонал замка. Заложники. Авалон. Мерлин. Экскалибур. Информация. Мысли звонко щелкали, как костяшки на счетах.

Наконец, Артур выпрямился. Отряхнулся и широко улыбнулся Мэтью. В конце концов, он не виноват. Мэтью дернулся и отвернулся в сторону.

До дворцовых ворот они дошли молча.

У самого выхода Мэтью повернулся к Мерлину:

– Я попрошу вас тут больше не появляться. Вы слышали приказ короля. Ваш допуск аннулируется. По состоянию здоровья.

Мерлин что-то невнятно буркнул. Выглядел он и впрямь неважно.

Мэтью распахнул перед ними решетку ворот и обернулся к Артуру. Поджал губы, вздохнул и покосился еще раз на Пилота:

– Слушай, я же вижу, ты парень неплохой… вот и Пилоту понравился… послушай доброго совета – зря ты с этим припадочным связался. Завязывал бы. Знаешь что… – он торопливо вынул записную книжку, автоматическое перо и что-то накарябал на листке. – Сейчас добровольцев на окраины набирают, – он сунул Артуру листок с надписью. – Попробуй, не пропадешь.

Артур внимательно посмотрел на молодое серьезное лицо. В школьные годы Проныра отличался чутьем и умением успешно проваливаться в щель между приказанным и тем, что он сам считал нужным. Оставалось надеяться, что это умение поможет ему выжить. Пока Артур не вернется.

– Спасибо, – сказал он. Взял листок и пожал протянутую руку.

В глазах у секретаря что-то мелькнуло – и тут же погасло.

Они свернули за угол, и тут Мерлина повело вбок. Артур попытался поддержать его, но рука прошла насквозь.

Мерлин неразборчиво выругался.

– Меня выдавливает. Сейчас, погоди… – он сосредоточенно засопел, но тут его опять перекосило. – Ччерт, ччерт, ччерт! Эта тварь… – он хватанул воздуха, как утопающий. – Он же еще тогда сказал… если б я не…

Артур попробовал его за плечо. В этот раз получилось.

– Мерлин. Посмотри на меня.

Мерлин все-таки посмотрел. Зрачки у него пульсировали. Артур вдруг вспомнил, кто на него так последний раз смотрел. Ланс.

Это ему не понравилось.

– Дуй на Авалон. Найди мне все, что нужно знать про эту тварь. Встретимся у Блейза. Приказ ясен?

Мерлин кивнул.

– Давай вперед.

Мерлин еще раз истово кивнул и сгинул.

Артур остался один.

День был яркий и светлый. Артур прищурился на солнце – туда, где в конце проспекта возвышался памятник Утеру – и повернул туда.

Через два шага он сунул руки в карманы и начал насвистывать марш через губу.

Мыслей в голове никаких не было.

Сейчас и не надо было.

[3х08] очень долгий день

Артур вышел к площади. Народу было немного, как всегда в будний день.

Артур сел на ступени у памятника Утеру, прислонился спиной к нагретому камню и закрыл глаза. Папа, папа, что мне делать… Перед глазами, как на кадре кинохроники, опять встал портрет – Утер в парадном мундире, с украшенной орденами перевязью через плечо, и демон под ним. «Неважно, как твое имя, смертный. Важно то, во что верит твой народ». Народ Камелота… Люди Камелота… во что они, собственно, верят?

«А во что веришь ты, сынок?»

В себя, мысленно ответил Артур. В себя, и в Камелот. Я – человек Камелота, и человек Камелота – это я. Я – не единственный, я – всего лишь первый.

Он опять ощутил тяжесть ножен на боку. Положил Экскалибур на колени, потянул меч из ножен и провел ладонью по холодному светлому лезвию. Сталь вспыхнула белым, отражая солнечный луч. Артур сжал эфес и выпрямился. Заложил руку за спину и поднес гарду к лицу, салютуя.

Раз! Два! Три! Четыре!

Движения традиционного салюта несли его за собой. Выпад! Выпад! Выпад! Блок! Выпад!

Артур остановился и услышал, как кто-то хлопает.

Оказывается, пока он упражнялся, вокруг него успела собраться маленькая толпа.

– Смотри, смотри, какой меч! – малыш лет пяти дергал за рукав молоденькую бонну.

Артур присел перед ним на корточки, как перед Пилотом.

– Ты его увидел? Тебе понравилось?

Мальчик истово кивнул. Девушка, державшая ребенка за руку, улыбнулась Артуру и поправила выбившуюся из-под шляпки прядь:

– Вы актер, да? – оживленно спросила она.

Артур выпрямился.

– А вы как думаете?

Он протянул меч вперед на вытянутых ладонях. Провел по лезвию. Свел пальцы, скользнув к точке баланса – три с половиной дюйма от рукояти. Лезвие застыло в воздухе – прямое и светлое, как солнечный луч.

Девушка свела рыжеватые брови, глядя на его жест, непонятный для не имевших дела с оружием.

– Из цирка он, – раздался сбоку скрипучий голос. Артур быстрым движением бросил меч в ножны и обернулся. Старушенция в капоре смотрела на него ледяными выцветшими глазами. – Скачет тут! Ишь, какой лоб вымахал, нет бы чем добрым заняться… работу бы найти! Еще у памятника! Ничего святого у человека нет!

– Элис, ну, что ты… – начал увещевать ее джентльмен, поддерживавший ее за руку.

– Это называется «пантомима», – попыталась вступиться и бонна. – Тоже искусство! Зачем вы так!

Мальчик, стоявший между ними, крутил головой, ничего не понимая.

– Но я же вижу! – попытался протестовать он.

– Нет никакого меча! – отрезала старушенция.

Глаза у мальчонки стремительно наливались слезами:

– Есть! Есть! Есть!

Ситуацию надо было немедленно спасать. Артур улыбнулся ребенку:

– Есть, – тот кивнул, как завороженный. Артур повернулся к старой кошелке и лучезарно ей улыбнулся. – Не больше и не меньше, чем ваше стремление к справедливости, мэм.

Старуха осеклась. Артур повернулся к девушке. – Или ваша доброта, мисс.

Он слегка поклонился. Девушка зарделась. Старуха гордо вздернула подбородок и зашагала прочь. Ее спутник посмотрел ей в спину, воровато огляделся, сунул Артуру в кулак монету, хлопнул по спине и поспешил за старухой. Нагнал ее, взял за локоть и что-то забубнил – «зря ты так… мало ли, что там у парня… может, контузило…»

Артур перевел взгляд на монету. На монете красовался его собственный профиль. С подписью «Артур Пендрагон, король Камелота».

Ну что, молодец, Арчи. С голоду, в крайнем случае, не пропадешь. Пойдешь в цирке выступать.

Монета жгла ладонь, как раскаленная.

Из остальных зрителей осталась только бонна с малышом. Бонну явно мучил вопрос, не следует ли и ей что-нибудь… подать бедному артисту. Малыш продолжал таращиться на Артура во все глаза. Артур подмигнул ему:

– Как тебя зовут?

– Томми.

– Отлично, Томми. – Артур подбросил монету вверх и припечатал к ладони. На этот раз выпала решка – дракон с закрученным хвостом. – Хочешь мороженое, Томми?

Томми, разумеется, согласился. Бонна (по имени Дженни) тоже.

Артур жевал пломбирный сэндвич, краем уха слушал, что она щебечет, и потихоньку успокаивался. Во-первых, зря он взъелся, нормальные люди. Никто ему ничего плохого не хотел. Даже наоборот. Во-вторых, ничем эта ситуация от всех остальных не отличалась. Люди всегда реагируют не на тебя, а на то, что бросается в глаза в первую очередь. Экскалибур вот не бросается, надо что-то понятнее.

Сам виноват, разбаловался, что все вокруг мысли читают.

В-третьих, люди – это Камелот, а Камелот – это люди. Никаких других все равно не будет, и дело придется иметь с теми, кто есть.

А кто у него есть, собственно? Джин. Мерлин. Ланс. Блейз. Кармартенские окрестности. Но это периферия… А что в столице?..

Вот это следовало выяснить в первую очередь.

– Осторожно! – пискнула Дженни. Артур вздрогнул и очнулся, но поздно. Шмяк, сказал пломбир, приземляясь на землю. Бонна ойкнула, выхватила откуда-то платочек и принялась отряхивать ему лацканы.

– Пятна не осталось? – встревоженно спросила она. – Если что, солью можно вывести… или мелом тоже… дорогой костюм же, аккуратней надо…

Глаза у нее были зеленоватые, как крыжовник, с рыжими точками. Крупноватые зубы выдавались вперед, как у бельчонка. Хорошая девушка. Сколько их в Камелоте таких… Артур вдруг против воли подумал — что бы она делала там, в Аннуине, под черными звездами, а потом – что людям, обычным людям, не надо знать таких вещей. Для этого у них есть он и такие как он.

Артур аккуратно перехватил девушку за запястья и снял с себя.

– Все в порядке, Дженни, – мягко сказал он.

Дженни дернула плечиком.

– И что было сразу не сказать!

– Что сказать? – удивился Артур.

– Что у вас есть кто-то!

– Есть, – согласился он.

Дженни вздернула нос:

– Она хоть красивая?

Артур понял, что уже улыбается во весь рот:

– Красивая.

– Ну вот и правильно, – Дженни по-хозяйски поправила ему галстук. – Чего такому добру пропадать! Пошли, Томми! – она ухватила малыша за руку, и они зашагали прочь. Томми помахал Артуру лапкой на прощанье. Артур помахал в ответ.

Вдалеке на дворцовой башне часы пробили полдень.

Когда Артур вошел в собор, служба уже закончилась. Свод, уходящий вверх, солнечные лучи, падающие наискось вниз сквозь витражное стекло, еле уловимый запах ладана, толстые стены, мгновенно отрезавшие городской шум – все это вдруг резко и неприятно напомнило ему Аннуин. Мир, замкнутый сам на себя.

Артур присел на деревянную скамью на последнем ряду и задумался, рассматривая выходящих. Ему категорически не хватало данных. «Важно то, во что верит народ Камелота». Помимо короля Артура.

Он смотрел на остатки расходящихся – на полную, отдувающуюся женщину в пестром платье, ведущую за руку малыша с деревянным зайцем в кулачке, на старика с легкомысленно торчащей клочками сединой вокруг лысины, на мрачного парня с квадратной челюстью, на пару перешептывающихся девчат с прической «под Джиневру» – и жалел, что рядом нет Мерлина. Что нет никого, кто мог бы раскрыть чужую голову, как ветхий сундук, вытряхнуть содержимое наружу, чтобы можно было понять, что там внутри, чтобы понять, что происходит, что будет у него в распоряжении, когда он начнет действовать. Чтобы понять, что действительно имеет значение, а что нет.

Но Мерлина не было. Значит, придется по старинке.

При виде подошедшего Бедвин, Епископ Кентерберийский, похожий на дружелюбного филина, хлопнул глазами.

– Ваше Величество?

Артур слегка поклонился, чтобы выиграть время. Самое важное он уже узнал – оставалось понять, что делать дальше.

– Очень неожиданно вас здесь встретить.

– Мне хотелось вас увидеть.

– Вы… хотите исповедаться?

У Артура мелькнули две мысли одновременно – чего епископ не знает, того не сможет выдать, и то, чего он не знает, не подставит его под удар. Вряд ли бы Бедвин выдал его нарочно – но Аннуин прозрачен абсолютно. Даже Мерлин жаловался на то, что знает, чего не спрашивал… что уж говорить о демоне, который захочет вызнать что-нибудь специально? А чего он не может сейчас себе позволить – это паники в Камелоте. Не сейчас. Еще рано.

Артур мотнул головой.

– Нет. Просто поговорить.

Что сейчас самое важное? Бедвин его узнал, значит – нужно, чтобы Бедвин оставался на своем месте до тех пор, пока Мерлин не вернется с данными и можно будет начать планировать действия. Может ли фир болг заходить в церковь? Дану могут, но это дану. Каковы шансы епископа столкнуться с самозванцем? Есть ли какое-то ближайшее мероприятие, на котором они могут столкнуться? Вроде бы нет…

– Я вас внимательно слушаю, – сказал Бедвин.

Артур помолчал, формулируя вопрос. На ботинке лежал синий блик от витража – сверху вниз на паству взирал ко всему привычный святой Георгий. За его спиной вниз пикировал самолет. Витраж был совсем новый и символизировал победу Ланса над драконом. Ох, если бы все так просто было…

Епископ терпеливо ждал.

– Что отличает духа от человека? – наконец, спросил Артур.

Бедвин понял его по-своему:

– Этот вопрос связан с вашим… другом, да?

Артур хмыкнул:

– Можно и так сказать.

С тем, что мы с ним наворотили. И с тем, как нам это теперь разгребать.

– Ваш… друг действует и рассуждает как человек. Более того – как очень молодой человек… который никогда не занимался политикой, например, – епископ чему-то заулыбался. – Мы с ним имели очень интересную дискуссию перед вашей свадьбой…

– Да, я помню, – кивнул Артур. Мерлин тогда клещом вцепился в Бедвина на предмет каких-то теологических тонкостей – Артур, признаться, заснул прямо в кресле, хоть это было и не очень вежливо. – Но меня интересует другое – если бы вы не знали, кто он, вы могли бы отличить его от людей?

Епископ посерьезнел.

– Ваше Величество, вы же понимаете… то, что делает Церковь – это не магия и не технология. Это таинства. Суть таинств в том, что они не воспроизводятся механически. Различение духов – это один из божественных даров, как говорение языками или пророчества.

Артур кивнул.

Епископ развел руками:

– Если Господу было бы угодно вразумить меня – да. А так – нет.

Черт.

– Понятно, – сказал Артур. – Спасибо.

Он коротко поклонился, прощаясь. Епископ поднял руку в благословении.

Оставалось надеяться, что, в случае чего, вразумление на епископа все-таки снизойдет.

А еще лучше – что в нем не возникнет необходимости.

У окна стайка студиозусов вырывала друг у друга бинокль – «Дай сюда!» – «Да ты уже долго!» – «А бинокль кто принес?!» – «А место кто нашел?!» – «Ну да, ты у нас того… орнитолог…» – все радостно заржали. Мелкий «орнитолог», похожий на мартышку, приосанился. Парень в клетчатом, насвистывавший «Возрадуемся, братие!», замолк и крикнул: «Семь минут!» Артур прикинул – один куплет университетского гимна занимал секунд тридцать. Да, удобно.

«Ша, меняемся!» – подпиравший стенку студент дернул того, что с биноклем, вниз. Тот неохотно спрыгнул с подоконника и протянул бинокль клетчатому. Тут они заметили Артура и насторожились. Артур широко улыбнулся и высвистел первую фразу в знак мирных намерений. «У вас тут что?» – подпиравший стенку смерил Артура взглядом и явно решил, что с ним лучше дружить. Костюм на нем был не лучше, чем у остальных, а вот умение держать нос по ветру выдавало закрытую школу в анамнезе. «У нас тут Птичий клуб», – мелкий «орнитолог» хихикнул. Подумал и добавил, – …сэр».

Хорошая команда, подумал Артур. Сработанная. Вот прямо в разведку так и можно посылать.

«Тоже хочешь посмотреть?» – спросил носатый – «Ах-ха», – сказал Артур. «Ну давай, – согласил тот. – Только в очередь. А то колокол пробьет, и все, разлетятся все, поминай, как звали,» – «Лады,» – согласился Артур. – «Тогда посвисти пока, а то у меня слуха нет. Гимн, дважды, как раз ровно». Артур досвистел до «Да пройдет печаль, да исчезнут скорби наши» и получил бинокль в свою очередь.

Стало понятно, что за «Птичий клуб» – на соседней крыше, поскидывав пестрые платья, под прикрытием печных труб загорали девушки.

Темненькая, с узкими щиколотками, отбивая носком такт, пыталась читать конспект. Чувство ритма у нее было как у связиста – Артур пригляделся и узнал «Та-та та-та та-та-та-та» фокстрота «Счастливчик Ланс». Светленькая, повернувшись спиной и наклонившись, раскладывала пляжное полотенце – аккуратно, будто парашют. Рыжая, полненькая, с приклеенной к носу салфеткой, лежала на спине, ела шоколад из коробки и махала руками вверх-вниз, будто пытаясь делать «снежного ангела». Хорошая девушка, жизнерадостная, таких как раз раненые любят…

Да что со мной, раздраженно подумал Артур. Ничего такого не будет. Это просто красивые девушки. Мирные. Нонкомбатанты. Я не должен думать, как и куда их рекрутировать. Мы не на войне. Если повезет – то и не будем.

Его дернули за фалды – семь минут истекло.

Артур спрыгнул с подоконника.

«Да, – сказал он. – Обзор отличный». «Vivant omnes virgines» – ухмыльнулся носатый. Артур прищурился – «Небось, и дневник наблюдений за живой природой есть?» – «А то!» – подтвердил «орнитолог». – «А ты вообще откуда? – спросил клетчатый. – Мы из Святого Колумбы». Артур ухмыльнулся – «Из Святого Тельгесина. Кстати, где он?» – «Ааа, – оживился носатый. – Преподобный рационалист? Это до конца коридора и налево, и потом через аудиториум прямо в логово. Если не страшно» – «Да ладно, – встрял „орнитолог“. – Вот Эмрис до него… это был да! А Тельгесин что… ну, бубнит себе тихонечко…» – «Ага, то-то тут недавно опять его чучело сожгли… за оскорбление чувств верующих». – «И чем кончилось?» – поинтересовался Артур. – «Ну, как чем…» – «орнитолог» опять хихикнул. – «Тельгесин пообещал публично покаяться. Набилось, конечно, народу, как селедок в бочку, а потом глядь на кафедру – а там оп, и Вергилиус с теологического. И два часа втирал всем про томизм – бородища дыбом, громы и молнии, „Учить матчасть, ничтожные игнорамусы, бога вашу душу мать!“ Стул сломал… Все уж припухли, а потом Тельгесин вышел, очочки поправил и говорит – мол, так и так, приношу свои глубочайшие извинения за недостаточно эмоциональное раскрытие темы. Меа, мол, максима кульпа. Раскланялись и разошлись».

Артур хмыкнул. Мерлинова школа.

На соседней башне внизу прозвенели часы.

«Эх, – вздохнул „орнитолог“. – Полетели наши пташки». – «Завтра будут». – «Завтра пасмурно, я прогноз поймал для авиаторов». – «А, сэр Кимбалл… темна вода во облацех». Судиозусы начали собираться. «Ну, бывай!» Носатый пожал ему руку на прощание, клетчатый подхватил книги, перехваченные ремнем, «орнитолог» лихо перекинул бинокль за спину – и они отчалили по коридору. Артур прищурился им вслед, запоминая. Пригодится.

«Логово» Тельгесина завоевало свое название по праву – небольшой сумрачный кабинет, заставленный шкафами. Дверь была приоткрыта. Артур вошел без стука. Тельгесин не заметил. Артур кашлянул в кулак.

Тельгесин поднял голову.

– Здравствуйте, – сказал Артур. – Мне нужна ваша консультация.

Тельгесин моргнул и торопливо поднялся, смахнув локтем какой-то конспект:

– Ваше Величество!.. Здравствуйте.

Артур поднял ладонь, успокаивая профессора. Пододвинул к его столу стул и сел. Тельгесин торопливо пытался навести порядок в бумагах, от чего они разлетались еще больше.

– Как внезапно… чем обязан?.. Сэр Мерлин не говорил мне, что вы появитесь.

– Собственно, – сказал Артур, – я как раз насчет него. Мне нужно ваше экспертное мнение.