–Это они, что ли дети? Скажешь тоже! У нас об их пору уже по второму было! И вообще, пущай знают, что это за стихийная подлость – замужество! Кой там в шторм на утлой лодочке!

–Ну, ты давай, девчонок не пугай и все в кучу не вали. Есть и счастливые семье.

Клавдия расхохоталась влет – резко, живо. Видимо, получила привет от стукнутого лба и ухватилась за голову. Поскольку ха-ха и реакция на него постигли ее неожиданно, несчастная не успела набрать для всего достаточно воздуха и начала давиться звуками.

–Так, садись. Говори. Чаю хочешь?

–Да! «А что рассказывать про эту сволочь? – спросила жалобным голосом Коавдия и… не умолкала полчаса.» И на этот раз воздуху ей на все хватало.

По мере повествования до не слишком заинтересованных слушателей довели, что Клавдия считает своего мужа маленьким сатаной.

«Почему именно маленьким?» – спросила Ритка.

«Потому что такие тупые тупари нигде карьеры не сделают!» – последовал ответ.

Выяснилось место действия сегодняшней разборки, она проходила у супругов в хлеву рядом с козой. Но дальше мысли оскорбленной женщины запрыгали к старым и совсем старым обидам, перемешались с последними, путая места действий. И стало непонятно, какая обида постигла ее самой последней. Но никто больше вопросов не задавал. Человеку просто надо выговориться.

Клавди позже, выпив три бадьи чаю, ушла успокоенная, хозяйкой провожаемая. Поселив у девушек некоторое беспокойство.

«Ну и как в этом мире жить!» – высказала Ритка общую мысль.

«И впрямь – поддержала Эмма – лучше бы, конечно, вообще серьезно ни с кем не связываться…»

«Обалдеешь от них!» – вставили Ритка.

–Ну да, а старой девой тоже оставаться…

–Противо природное явление…

–Да без детей…

–То то и оно…

–А дети должны в полной семье расти, иначе…

–Могут вырасти процентными социопатами.

–Ну, не обязательно…

–Да ладно, неполные семьи здоровья детям не прибавляют, про неуверенность незащищенности уж не говоря..

–И как жить…

Решение как жить частично созрело ближе к ночи «во-первых словах, гнать депрессиху от себя поганой метлой и дома ни в коем случае не сидеть».

А то всю жизнь просидеть можно…

К следующему вечеру Ритка явилась второй раз на дню упакованная и переодетая, готовая к любовным подвигам.

Она не влетела, вошла в бунгало торжественно ступая. Между пластиковым столом, деревянными стульями слева у входа, и кроватями в глубине, выбрала стол. Ширму и узкий шкаф, блестящий полировкой с середины прошлого века она для угнездения не рассматривала.

Указав в низкое окошко, провозгласила явно обдуманную фразу из последнего разговора: «Да и проплакать над одиночеством, которое по причине личной изоляции никогда не сменится на компанию.

«Пойдем куда?»

Эмма, конечно, не особо рассчитывала встретить свою половинку вдали родного города, но в жизни всякое бывает, кивнула.

«Где младший юрист? – поинтересовалась Ритка и не дожидаясь ответа заторопилась – как ты, кстати, относишься к моим на него поползновениям… и даже домогательствам? Врятли, конечно, из этого для меня толк выйдет, ну хоть мастерство обольщения на городском парне пооттачиваю, тренировка всегда полезная… так сказать… но… ты наверняка ему другую жену хочешь.»

–Мы с тобой нормально общаемся… только у Артема еще полный ветер в голове, сама видишь. Подождать бы несколько лет, а то… это как ребенка совращать.

–Да ладно, мужик с рождения мужик. Да и нету у меня несколько лет. Зеркало мне уже женские черты начинает задвигать вместо девичьих. Видишь, скулы резче обтянуло и пара легких бороздок прутся вкруг глаз, когда улыбаюсь. Вот смотри, смотри!.

–Не выдумывай. Я тебя сколько, три года не видела? Пока не меняешься.

–Думаешь? А бороздки?

–А ты себя раньше, например, в пятнадцать внимательно в зеркало рассматривала? И что б с улыбкой?

–Да вроде, нет.

–Ну, вот. Ладно, пошли.

В однокомнатное южное сооружение типа «сарай» ввалился Артем.

–О. привет!

«Как порыбачил?» – спросила резко заулыбавшаяся во все свои здоровые зубы Ритка, про аврал с морщинками также не поминая.

–А, да. Отлично!

–А улов где?

–У тети Вали шкворчит, сразу отнес. Мы там с мужиками немного посидели.

«В чайной или на берегу?» – строго спросила Эмма.

–Правильно, в чайной – оплоте цивилизации и под боком у жен мужики сильно не квасят, на морском просторе – дело другое – вольное.

–На берегу, но мы по чуть. Законодательство штата Огайо запрещает спаивать рыб допьяна.

–Больше сегодня не капли.

«Правильно, мне тоже муж алкаш не к чему, вон их сколько вокруг, бери, не хочу! – встряла Ритка – А что и такой закон есть?»

«Да ладно тебе, прямо сопьюсь я тут за пару месяцев, – ответил Артем сперва сестре – опять же натур продукт, в основном…». А Ритке улыбнулся – закон-то есть, но не рассчитывайте, леди, как вы говорите: «На меня ваш местный хомут надеть.»

«Леди… – потянула Ритка – месяц бы с улыбкой борщи варила… как звучит… возвышенно.»

–Эмм, тетя Валя зовет ужинать.

–А ты чего усаживаешься?

–Меня уже покормили.

–На бережку?

–Ага и тетя Валя тоже. Тебя ждет. Мою рыбу оценишь.

–Добытчик ты мой. Ладно. Иду. Рит, ты как?

–Спасибо, я сытая. Не бойся меня с Темочкой оставить, не съем.

–Надеюсь. Я скоро…

Алка, Надежда и Ниночка уже ждали на прежнем месте, обсуждая новости. Сегодня вернулась из города местная устойчивая как цементный постамент пара: Нелли и Виктор.

«Готовятся осенью пожениться, – прокомментировала Ритка и довольно недоброжелательно добавила – вот скажи, почему меня Нелей не назвали, думаю, Витька на ней из-за имени женится.»

–Почему так считаешь?

–Есть кой какие мысли.

–А что Неля своего будущего мужа с пятого класса пасла… ладно, большие силы в отношения вложила. Никогда на сторону не смотрела и не только ему, даже его родителям буквально угождала, это ничего не значит?

–Да ладно, не такая уж она правильная. Просто хитрая. Замуж сильно хочет, детей нарожать, ей больше ничего не надо. Тетка Дарья отправляла в город учиться, родня у них там, так не захотела. Витя… Витенька.

«Я таких девушек называю «правильные самочки», – вдруг съехала с позитива Эмма. – классическая ситуация: когда стукнет… не будем о грустном, часто выясняется, что они – правильнее самочки были правы. Надо было рожать.»

–Ох уж мне эти разговоры про локоть, который почему-то надо непременно самой себе кусать, словно это не просто «стукает» – а в вампиршу превращает.

–Но мы-то в любом случае еще ничего не проворонили.

–Ну да…

«Привет, ребята, как съездили?» –кисловато поинтересовалась Ритка, первой здороваясь.

«Да все в порядке! – с контрастным энтузиазмом затараторила Нелли – Что надо купили, что надо заказали… свадебное платье шикарное… Хотя не без приколов… да все рассказать – полдня не хватит… Короче теперь порядок, хоть беготни… Витенька как всегда был на высоте. Все объяснил мне бестолковой, так что благодаря ему дело с места сдвинулось…»

Девушки слушали с прежним кислом интересом и когда Ритка, перебив Нелли на середине фразы, заявила, что им пора, Эмма с удивлением заметила, что тоже рада оставить счастливую парочку их счастью.

«Неужели завидую? – подивилась Эмма, почти не участвуя в вечерней тусовки, надолго уходя мыслями, задумчиво глядя в морскую черноту.

Небо, вступая в ночь сомкнулось цветом с морем, но Эмма… я ж почти юрист, что б недавние разделы не помнить, не сводила с примерной линии глаз… между тем, прежде в темноту долго смотреть было все же не настолько интересно… не всегда, только сегодня…

Так… да нет, нет же, не может быть, дома уже столько свадеб сыграно. Никогда не стремилась усесться во главе стола под драпировку бантов и самые кричащие букеты. Думала наоборот – вот и закончилась вольная жизнь очередной подруги. И в лучшем случае навсегда. Убито звучит. Безнадега.

А здесь чего проняло? Странно. Природа. Естество. В ту запрограммированную степь и тянет. Так, наверно.

* * *

Следующее утро началось для жителей поселка рано, даже для них. В три с копейками.

Бабаханье и крики настигли брата и сестру неожиданно и показались совсем близкими, словно разразились на крылечке тети Вали.

Силовая разборка в отдельном взятом доме?

Эмма села в постели из положения «на животе». Артем, которого для скоростного пробуждения требовалось густо сбрызнуть водой, желательно из уличного рукомойника (а лучше из проруби) подскочил с секундной задержкой.

И Эмма пробужденной мыслью подумала, что состояние нервной системы обоих находится в удалении от реакции на отдых. Скорее – на угрозу.

«Что?» – спросили друг у друга разбуженные и рванули на улицу. Артем на ходу впрыгивал в шорты, Эмма сэкономила на нескольких шагах в желании накинуть на себя длинную хлаламиду с ширмы и тоже схватила ближние шорты. То, что они с братом перепутали футболки стало ясно на улице. Артема затянуло, как курсистку, Эмма же местами реализовала мысль о хламиде, жаль не во всех. Но щас не до ха-ха.

«Тетин Валин дом разваливают?» – предположил Артем уже на бегу.

«Кто-то из этих спьяну въехал?» – поддержала версию Эмма, спросонья в громких тресках-криках вовсе не кажущуюся бредовой.

В середине тропинки кусты черешни начала сада уже не скрывали дом и брат с сестрой убедились, что он, видимый двумя сторонами, по крайней мере с места не снесен. Голос тети Вали раздался от уличной калитки. Ребята успокоено подумали, что голос человека, дом которого развалили, звучит иначе, но темп не снизили.

–Теть Валь, что случилось?

–Хозяйка обернулась на голос.

–Что и вас перебудили, вот оглашенные! Пока не ясно. Похоже у Игната опять заваруха. В прошлом годе к нему также ночью за сиренью полезли, так забор завалили.

–Кто, эти?

–А кто ж еще? Наши умеют через калитку заходить.

–Так эти мародеры с забором свалились, друг на друга попадали, кто внизу, кто сверху, хари пьяные посшибали и разозлились… на Игната. Собаки лаем с лап сшибались, Игнат на грохот выскочил, так пришлось за дробовиком бежать. Хорошо, что наши подоспели, неизвестно, чем бы все закончилось.

«А сваленный забор дяде Игнату поставили?» – спросил неожиданно серьезно Артем.

–Иии… милай, об чем ты? Куды! Нет, конечно! Такая уж порода пришлая. Самолично поднимал, до сих пор что-то мастерит, заменяет, деньги ведь…

К месту заварухи бежало сразу несколько человек. Трое впереди спешащих закрывали часть обзора. Но все равно тайна ночного шума раскрылась – у усадьбы дяди Игната свалка находилась в самом разгаре. Многострадальный забор не выстоял, его снова притянуло к земле – неровными вздыбленными горками. Серые, отмытые дождем узенькие доски потеряли строевую целостность.

Из-под самой высокой неровности торчали недвижимые, неизвестной принадлежности, но явно мужские ноги – босые и очень волосатые. Тело в направлении прироста покоилось под забором. На заборе и вокруг него копошилось сразу и не скажешь сколько людей. Треск, крепкие выражения. Среди них высокий голос.

–И женщина на дело пошла?

–Сирени ей не хватало?

–Женщины цветы принимают, а не добывают…

–Ну, я тебе щас…

–Ты, сволота немытая…

–Убью, гаденыш!

Эмма моргнуть не успела, как Артем легкой тенью скользнул мимо и секунду позже схватил кого-то сзади за футболку, навесным ударом врезал под дых и удивительно неслышно поволок в сторону. Казалось – с одним из мародеров покончено.

Эмма ахнула и рванула за братом. И подоспела как раз, когда мужик ухитрился развернуться и увесистым размахом отправить Артема в полет в ее же направлении.

Эмма на ногах не устояла. Артем подреб ее под своей массой, больно врезав по боку острым локтем. Над ними тут же склонилась перепуганная тетя Валя.

–Ребята, как вы?

«Да нормально, – легко подскочил на ноги Артем. Эмка – отличный амортизатор».

Сама Эмма встала на колени, немного покачалась и поднялась с помощью тети Вали презлющая.

–Ты… придурок…

–Э..э.. тетя Валь, попридержи сестренку. Такой злой я ее с детства не видел, когда часть ее конфет сьел, нет, когда куклу сломал.

Хотел сказать: «Любимой кукле голову оторвал?»

–Ээээ, Эмка, не надо, ну прости, прости. Как ты солнышко?

Тем временем баханье в районе сваленного забора стало затихать. Сразу, как только чей-то истеричный голос крикнул, перекрывая женоподобные звуки: «Ироды, стойте, мужика задавили!»

Тут уж отпустили чужие грудки и взялись за дело. Откинули забор, освободили лежащего. Однако, человек продолжал оставаться недвижимый. Все сразу затихло.

«Надо бы подойти посмотреть», – предложил прежний голос.

Но тут кто-то крикнул: «Разойдись!»

Хозяин протолкнулся вперед и со всего маху вылил на недвижимое тело ведро воды.

Игнат, ты бы того…

Но тут подгребенный дернулся, фыркнул, откашлялся, погреб пальцами по песочку и резко сел.

«Живой!» – всколыхнуло ветерок…

К Эмме рефлексы вернулись полностью. Она привычным захватом вцепилась в футболку Артема и железным голосом приказала: «Домой!»

По дороге назад к дому выяснилось, что и шорты брат с сестрой тоже перепутали. Когда прежде они пытались махнуться одежкой, то быстро выясняли, что их пропорции неизменны. Верхняя половина Артема, как он говорил – «Косая сажень в плечах» превосходит объемом узенькие плечи Эммы, ее интеллигентский бюст вещи Артема также не фиксирует.

С нижней частью тел родственников соотношение также сохранялось.

Эммин все еще напряженно работающий мозг зафиксировал странное движение одновременно с… утерей нижней части гардероба. Теперь она поняла, что подтягивала шорты автоматически, а теперь расслабилась, а они, не будь не соизмерными дураками, тут же и упали.

«Когда это я успела так похудеть, ожидала под раздачу наоборот лишних пару кило», – радостно подумала Эмма, одновременно фиксируя внимание на походке брата.

Так выворачивают ноги, когда перехваченному телу не позволяют свободно двигаться. Обтянутая футболка дополнением кричала о принадлежности выбора и сгоняла к трагическим мыслям «не может быть!».

«И шорты перепутали, – догадалась наконец Эмма – а я уж про себя обрадовалась, про Тёму напряглась…»

–Артем, ступай медленней. Двигаешься, как прости господи…

Дальше неразборчиво, чтобы подтянувшаяся тетя Валя не услышала.

* * *

Эмма сидела за барной стойкой ножку на ножку и старалась не делиться откровенностью, что скучает. Народ в кои вели выбрался в город. Все-таки больше семидесяти километров. И народу весело.

Кроме пассивной Эммы, все остальные держались в тонусе. Алка с Надеждой уже обзавелись ими интересующимися партнерами по выпивке и танцам. Пип с откровенным выражением лица «поперло!» успешно налаживал контакт с симпатичной блондинкой у стойки.

Надо бы его предупредить, что у таких ярких, хорошо упакованных девушек отношения с парнями нередко профессиональные. Ладно, сейчас с табурета слезу… нет, лучше СМС. Коротко. Спроси у нее: «Сколько?»

Ну, вот, развалила пару. Пусть бы Пип сам разобрался. Еще б немного с радостными глазами посидел.

Так, а мой-то где?

Опять? Ты еще в мужской туалет за ним попрись… опять… когда-нибудь для меня зарастет эта сестринская тропа… Контрольные десять минут еще не прошли. Не много ль ты времени отвела – у всех разные вечные вопросы. Почему, собственно, десять? Да за десять минут в прежние куражные времена я бы… Ладно, жду.

Ритка вовсе отбилась от компании в другой конец зала. Тоже активна, с горящими глазами… может перестанет на Тёме жениться. В ее этой более эффективной пробе понятно, кто там мужик…

Эмма решила, что такой игнор всеобщей радости не вежлив и сползла с табурета, решив хотя бы показать движение, в отличие от сидения, не столь откровенно кричащее: «До чего ж мне у вас скучно!». Да и Тему все равно пора отыскивать и возможно оттаскивать.

Эмма прошлась до дальнего угла, где сквозило меньше и куда почти не долетали нервно-больные всполохи вращающегося шара…Артем ценит уют.

В самом углу вдали от всех внимательно и тщательно целовались, ба, знакомые лица. Нели и Вадим.

Эмма прошлась по трем тщательно занавешенным окнам с широкими простенками, поглядела на танцующих и уперлась в стену с входной дверью и очень удивилась, увидев и здесь спину Нели точно в такой же целующейся диспозиции. Оглядываясь назад Эмма прошла входную дверь, напомнив себе, что она не праздно шатающаяся особа, а озабоченная сестра, ищущая брата в не в вполне надежном для пребывания месте. И снова, отойдя от входной двери примерно на половину, увидела по прежнему вкусно целующихся Нели и Вадима и в этот раз твердо сказала себе: «Не может быть!»

К четвертому углу она шла уже быстрой походной, прочищая себе дорогу движениями из прежней жизни. И натолкнулась на Артема.

–О, привет! Это оказывается, моя собственная сестра людей с ног сшибет.

–Где ты ходишь?

–Я не хожу, а пытаюсь сбежать от этой целующейся парочки.

–Что?!

Ну, Нелька со своим. Достали. Стоят двойными перекрытиями, куда не двинешь. Какие-то ненормальные. И чего, спрашивается, поперлись на дискотеку. Дома больше укромных местечек, где никто толкать не станет.

–Ты серьезно?

–Ну да.

–Ладно, показывайся, пожалуйста, не пропадай, я у стойки.

Эмма, прежде, чем вернуться к месту посиделки, все же дошла до последнего четвертого угла и уже не удивилась, снова встретив там сплющенные полупрофили: Вадимов на этот раз отчетливей.

Для себя Эмма объяснила это массовое явление так: «Местами были не они».

За барной стойкой люди сидеть или любят или нет. Не всем подходит высокий стул да еще если без спинки и не все имеют выдающе красивые ножки.

… Хорошо хоть сижу спокойно, никто не бомбит: «Девушка… плюс привязанная глупость».

Настроения нет, да и не мой это мир.

–Девушка…

–Ну вот, сглазила.

Невысокий, плотненький брюнет с приятной улыбкой и редкими волосами по плечи. Несообразно лицу узкие очки отдают отблески света.

–Девушка, у вас что-то в волосах…

–Да? Где?

–Что-то блескучее и растрепанное. Нет, выше… ниже. Погодите, у меня тут по случайности зеркальце есть.

Эмма опустила руки от головы, но за зеркальцем не потянулась.

–И как получается?

«Что?» – плотный парень продолжал уверенно протягивать зеркальный прямоугольник с мягко оформленной матовой стороной.

–Понятно, что – устанавливать контакт.

«Да, получается» – ответил после паузы слегка недовольный рассекреченный.

–И какова статистика?

–Процентов пятьдесят, а то и больше. Вот теперь – пятьдесят один.

–Так проценты или девушки? И не много ли насчитали? И главное меня почему прибавили?

–Но мы же разговариваем.

–Хм. Пожалуй.

–К тому же вы не учитываете, что в следующую встречу я для девушки больше не незнакомец. А когда крутишься близко, бывает… ну… и обламывается. Да что там скромничать, я, если хотите знать, успешнее отдельных здешних мачо… хорошо, они не знают. Показать телефон?

–Что ж, девушки иногда чувствуют одиночество…

–Чаще – лишний гладус – ха-ха!

–Значит вы – спец дезориентации, и как это, когда берешь не свое, когда спят не с вами?

–Почему это не со мной? Я ведь бываю полезен, например, до дому, если надо подвожу… потом. Слезы вытираю, возмущение разделяю. А когда девушка плачет или ругается, это уже не бесчувственное тело, да и честно сказать не узнают они меня… по большей части. Врачам, наверно, видней, а по мне – так вполне вменяемые отношения.

–Для успокоительного секса… и впрямь спец.

–Слышу издевку в вашем голосе. Только сами посудите, что мне с моей обзорной внешностью делать? В ванной с журналами запираться и потом со стеклянными глазами ногами-кувалдами переступать? Было бы у людей принято красотой ушей гордиться, я был бы в порядке, они у меня такие аккуратненькие. Вот посмотрите… Хорошо вам издевки в голос пихать, с вашей-то наружностью. И к тому же я ведь на себя работу психотерапевта беру и достаточно для этого нахватался, чтобы собственное настроение гасить. Любые личные вопросы обсуждаются только со своими. И уж точно не с девушками. Они вечно что-то лишнее плетут, воображают. А это просто секс.

–Голый секс.

–Обычно девушка так не выражаются. Послушайте, а не хотите ли со мной немного поближе познакомиться? Вы – красивы нездешней красотой. А я хорошо знаю, что надо девушке.

–Спасибо, нет.

–Может попозже подойти?

–Нет, в этот раз точно не выгорит.

–… Ну как знаете.

Эмма отвернулась от удачливого умника и оглянулась вокруг. Где опять этот мальчишка… больше никогда его с собой не возьму. На этот раз куда свинтил?

Эмма вспомнила, как родители впервые отпустили с ней Артема во взрослую тусовку, а он исчез из глаз вместо «здрасти» ночному клубу. Эмма проклиная день, когда повелась на просьбу брата, ждала его почти до утра. В итоге Тёму к дверям доставила девица раза в два старше Эммы и вообще совсем другая, на нее непохожая.

Вышла вместе с ним из машины, если можно так назвать извлечение с заднего сиденья братского тела. Подтащила, подтолкнула к Эмма и сказала: «Извини подруга… у меня тоже… мелкий». В машине заржали, но девица не дрогнула ни одной мышцей сочувствия пока садилась в авто, которое незамедлительно отчалило.

Маленький засранец все это время нестройно качался и рухнул на асфальт в рассеянном свете удаляющихся задних огней. Эмма до сих пор не знает за что извинялась девица, чувствующая и в нетрезвом состоянии такую вину, что даже вернула Артема взад.

Эмма в особо сердитом настроении продолжала брата об этом спрашивать… а он только ржет.

Будь я другая, попросила бы этого крепыша в туалете посмотреть. Но, нет, сама попрусь. Пару раз наживала на свою голову… Странные эти мужики. То гордятся своим достоинством, аж из ушей лезет, то сердятся на ненарочный взгляд, не знаю, взбодрить его не успели, что ли.

А, наверно так. Особи мужского пола рады поощрительным взглядам, а невыразительным, про отрицательные не говоря, что она там на самом деле думает, – нет…

И куда тебя? Неужели зеркальный умник подогрел?

Скажешь тоже!

В этот раз Эмма решила держаться центра зала и посылать запросы локатора вкруговую.

Почти добравшись до плана, она столкнулась с Риткой. Та была сердита.

«О, блин! – выругалась та – Меня наши по одному шпырять будут или все сразу навалятся?»

–Извини, не хотела толкаться, кто на тебя еще покушался?

–Сделать из меня боксерскую грушу? Да эти, наша не убиваемая, железная парочка. Только что в страстном порыве чуть с ног не сшибла.

–Нели с Вадимом?

–Кто ж еще?

–От второго «не может быть» Эмма как-то удержалась.

–А вообще, как дела? Мне показалось, что ты довольна и даже…

–Скажешь тоже! Второй подряд кидает. Как узнают, что из станицы, разворачиваются и привет!

–Звучит почти как из столицы. А что здесь такого? Из города далеко ездить?

«Может и так… нет, лучше родиться горожанкой, чем чтоб звали Нели. – вывела Ритка уже вовсе не достижимую мечту и махнула рукой – Пойду еще потанцую, зря что ли приперлась.

–Давай!

Эмма нашла брата в тесном общении все с той же красивой, упакованной девицей. На этот раз сквозь ее толстый макияж пробивал легкий натуральный интерес.

Эмма без слов схватила брата за руку и потащила: «Этого еще не хватало!»

–Будешь сидеть дома, как старая дева. Ясно?…

–Правда?

–Да! Куда ты лезешь?

–Да нет, я не… откуда деньги, мы просто разговорились и Ядвига жаловалась… неважно…

–Ты это брось! Как маленький ребенок все подряд тащишь в рот!

–О, сестренка, какие вульгарности… знаешь, сядь, посиди, хоть народу настроение не порть. В зеркало себя видела, злыдня в пикете.

Эмма и сама не поняла, откуда у нее взялось такое настроение испорченное. Но она едва дождалась часа отъезда.

* * *

В эту ночь Эмма спала неспокойно и, даже утром проснувшись, так и не докопалась до причины. Хотя, обычно принудительный анализ позволял ей разобраться с тревожностью. Установить, выработать меры и успокоиться.

Да и проснулась Эмма странно. Ее рука упала в подушки, после того, как она отпихнула человека от своей постели.

Что?!

«Да это сон, это был сон! – взялась серьезно Эмма противодействовать серьезному расстройству – но толчок ладонью был таким ясным, Эмма ударила черную кожаную куртку прямо в оттопыренный карман, в котором лежало что-то твердое.

«И это все ты с закрытыми глазами определила?» – спросила у себя Эмма. И после этого смогла в основном отцепиться от сна.

Еще Эмме почему-то в голову лезли фразы с ссылкой на местную ведьму (неужто дело в ней?), она продолжала возвращаться к неуютным чудесам мыслями-непонятками.

То есть как ведьма? Прямо настоящая живая ведьма, которой под силу судьбы людские и катаклизмы природные? Которая потянет в миру в единый миг разрулить ситуацию, к которой никто другой, в том числе массовое приложение заинтересованной исполнительной власти голову не приложит?

Да ладно! Если бы этот сказочный персонаж правду что-то вершил, то не глядел бы так долго на мученья односельчан. И никакие личные соображения не остановили бы навести порядок на родной земле…

Направления ведьминских мыслей анализировались плохо. И как-то вечером Эмма просто хлопнула рукой по столу и заявила замершей в очередном созерцательном приступе Ритке.

Я должна ее увидеть!

«Кого?» – старательно оттаскивая глаза от Артема, но так и не оттащив, спросила подруга., продолжая неестественно косить глазом.

–Ведьму!

«Агафью!? – слету возмутилась Ритка, продолжая неестественно косить глазом – Ты это брось! Она неважно принимает не приглашенное внимание.»

–Да, ты говорила. Вопрос в том, что она со мной сделает в наказание?

–«Превратит в трансмиссию, ха-ха» – Ритка сменила настроение. Ха-ха.

–«Какими ты словами владеешь», – даже отвлекся от планшета Артем.

–А то! Не все вам городским образованностью хвастаться.

–Ок. А что такое трансмиссия знаешь?

–Да какая разница, слово-то какое красивое, иностранное.

–И мужики сразу уважают. Не волнуйся, подруга, знаешь и эти твои наблюдения – тоже признаки аутентичности. Ты на удивление цельная личность.

–Эмма, слыхала, он назвал меня подругой?… а что такое… ау… ау… Нет, в детстве вы как все говорили, а теперь нахватались, нельзя разобрать.

–Кто первый начал?

–Рита, ты о чем другом думать можешь?

–Не, только об ней одной, о любви…

–А у меня ваша ведьма зависла в голове. Я в истории с этой местной знаменитостью знаешь, чему удивляюсь? Вашему странному отношению. Никто к ней не пристает, даже взглянуть не идет.

–А, ну это наши по одному разу почитай все проходят. Когда в селе ребенок подрастает, интересуется, конечно. Живая ведьма под боком. Разок сходит поглазеть, больше – нет. Не знаю, почему ты в свое время не ходила.

–Да мне никто о ней не рассказывал.

–А, помню что-то. А то девочка из города испугается и больше не приедет.

–Ладно, это ясно. Но почему дальше не идут? Это она делает?

–Настоящая ведьма не отваживает и не отмахивает, она умеет быть не интересной.

–Вот это да!

–А то как же – высший ведьминский пилотаж! Наша Агафья. У нас на селе, может троллейбусов нету и в метро попасть можно только с пьяных глаз, в смысле в чужой подпол провалиться, зато наша Агафья… Сказала бы: «Плохого не держим, но с ней лучше никак не шутить. Не раздумала еще идти?»

–Нет. Еще интересней стало.

–Ты ведь понимаешь, она за изгородь свою плетенную не часто выходит, а не сидит на сосновой полянке вся в колдовском тумане и не ждет всеобщего использования.

–И все-таки я бы попробовала. Но я понимаю. У тебя днем времени нет. Вон в море окунуться и то… Одна схожу. Сориентируй по местности

–Вообще–то мне любопытно, как тебя встретят, если, конечно, вы увидитесь.

–Ритка даже совсем отвернулась от объекта обожания и полноценно уставилась на подругу. Да, интересно. Когда пойдем?

–Да хоть сейчас.

–Это нет. Ночных гостей Агафья на дух не переносит – с нечистью ровняет. Одного нашего – дядьку Андрея даже на дерево зашвырнула. Ну ты, небось, эту историю помнишь.

–Нет, не помню. Наверно по той же причине не рассказывали. И как она его зашвыривала, собственноручно?

–Собственомагически. Ты может помнишь дядьку Андрея, дом его на том краю – перед Натальиным. Так он временами по пьяному делу, а друг у него на другом конце села, промахивался и по сосновому бору кривые тропинки прокладывал. Иногда до дома Агафьи добредал. Пару раз со своей развалюхой путал и в забор ломился. А главное, взял манеру поблизости от вредной загородки засыпать с цыгаркой в зубах. Агафья это долго безобразие терпела. Думаю и дальше не тронула бы. Раз только через Наталью передала – мол, пусть осторожней, как бы не сгорел! Но когда дядька Андрей все же учинил пожар и сам чуть в нем не изжарился… У Агафьи тогда кусок изгороди выгорел, лавочка и часть грядки огурцов стали барбекю, плети-то по осени уж высохли. Лес тогда занялся – всем миром тушили, пожарные приезжали. Дядьку Андрея чуть не привлекли. Главное, конечно, что он едва с жизнью не простился.

–И что?

–Ну, она и… подвесила. После той страсти мужик не только перестал дома путать, а и вовсе пить бросил.

–Подвесила? Ты имеешь ввиду за что-то?

–Какие у вас в городе девушки испорченные. Не то, что бы наши никогда так не шутили, но… Слышь, Артем?

–Не поняла технологию процесса.

–Буквально – подвесила. Мы с дядькой Антоном через дом соседствуем. Наши этот прикол с детства знают. Дядьку Антона как на рассказ подобьют так он в лицах показывает и в выражениях не стесняется.

Говорит: «Про вечер накануне ничего не помню. Утром очнулся в качке – ничего не понимаю в море неделю не выходил. Огляделся, еще перепугаться не успев. Рядом со мной верхушка сосны покачивается, зелеными иглами на солнце блестит».

Сильно. В первый миг даже подумал: «В море болтаюсь среди обломанных сосновых веток.» Насколько сосна здоровущая, да высокая – это мне следующий взгляд показал. Тут я обомлел, конечно. Голова трещит – никак не соображу – какого… И так и так подумал – все не может быть! Поднял умом одно – подруга навестила – белая горячка. На этот раз средь бела дня, паскуда, приперлась. Страх с возмущением меня отключил. Открываю в другой раз глаза, все помню, понимаю, не тону, но выбираться все одно надо. От того, что местами храбрюсь – матюгаюсь на верхотуре, к земле не доставлюсь. В смысле в прежнем виде, не в лепешке. Это сколько хошь.

Посмотрел я на этот раз очень внимательно вниз – на чем стою и есть ли ниже куда наступить и осознал – подо мной голяк, никаких веток нету. А ветки, если и есть, так у той сосны, с которой я макушками в унисон качаюсь. Подо мной же просто сизая пустота. А земля далеко внизу может и проглядывается, а может это мир теперь кверху ногами. Дальше дядька Антон в версиях рассказывает. Главная мысль которой: «Я не испугался!»