– Для простоты меня можно звать Марго, ну или Мардж, если Вам так удобнее, получится как в мультике про Симпсонов.
– О! Симпсоны, Мардж, это клево, – рассмеялся он. – Только Вы на нее не похожа, лучше я буду звать Вас Марджери, если позволите.
– Пожалуйста.
– Так Вы одна здесь?
– Нет, не одна, с племянницей и её мужем. А что вы выиграли, какое многоборье? Мой английский не настолько хорош, и я не поняла, извините…
– Сплав. Мы плыли… по реке… горной реке…горы… река… плот… понимаете? рафтинг… на таких плотах… лодках… специальных… надувных… река такая бурная… там пороги… уступы… водовороты… белая вода… можешь, раз, и быть в воде… а потом выплываешь, – перебивая друг друга и подбирая более простые слова, а так же эмоционально жестикулируя для большей ясности, принялись пояснять они ей все одновременно.
– Поняла, поняла, рафтинг я вспомнила, – радостно закивала она, сообразив, что переводить слово рафтинг было не надо, – это здорово, только опасно очень. Но вы молодцы, что выиграли. Очень сложно было?
– Ну не очень, хотя трасса была тяжелой, пятая – шестая категория сложности, – заулыбались они.
– Вы давно команда?
– Уже года три… Мы из одного города и начинали в одном клубе. Сейчас разъехались учиться, но когда каникулы, снова собираемся, готовимся, тренируемся или вместе путешествуем. Не только по рекам, нам нравится, как это попроще сказать… этника… народные песни, мы собираем… поем… для себя под гитару у костра… Андре лучше всех на гитаре играет, я пою и на тамбурине ритм задаю… это барабан такой… Морис тоже на гитаре, но в основном аккомпанемент, а не соло, а Виктор на дудуке.
– Пардон, я снова не поняла. На чем Виктор играет?
– Дудук это такая труба, типа дудочка, но побольше… он Вам обязательно покажет… Правда, Виктор?
Тот тут же закивал:
– Конечно, покажу, если Вам интересно, и даже сыграю.
– Очень интересно, я с удовольствием послушаю. А может, вы мне все как-нибудь сыграете? Здесь скучно очень.
– А почему скучно? Нам сказали тут на соседнем острове масса развлечений.
– Я не могу оставить племянницу. Она беременна.
– Ну так с ней же её муж…
– Её муж боится, что с ней что-то в мое отсутствие может произойти нехорошее. А так как он английский знает плохо, а племянница вообще не знает, они меня никуда от себя не отпускают.
– Тираны они у Вас, – рассмеялся Борис. – Что ж, раз Вас не пускают никуда, мы Вас тут обязательно развлечем. Разведем вечером костер на берегу и сыграем, и споем для Вас. Правда, ребят?
– Да, без вопросов, – тут же подтвердили остальные.
– А я вам тогда в благодарность погадаю, если захотите, – лукаво подмигнула она им.
– Вы умеете гадать? – тот, кого назвали Морисом, недоверчиво посмотрел на нее. Он был самый крупный из всех, с коротким ежиком волос, добродушным лицом и серыми глазами.
– Умею. Правда, не всегда все вижу, но в том, что видела, пока еще ни разу не ошиблась, – усмехнулась она в ответ.
– А можете мне сказать, когда я женюсь и на ком? – он протянул ей руку.
– Прямо сейчас? Ну не знаю, получится ли… это сосредоточиться надо, – Маргарита взяла его руку и только прикрыла глаза, как яркая картинка тут же всплыла перед ней, и она начала говорить: – Твоя девушка маленькая худенькая со светлыми волосами, перед отъездом ты поссорился с ней, но она тебя любит и, несмотря на ссору, ждет. На твоем месте я бы женилась на ней, как только ты вернешься, вы созданы друг для друга. И хоть твой отец не за или, как это сказать лучше… не очень рад этому браку, но он согласится на него и даже со временем полюбит невестку. В смысле понравится она ему, когда лучше её узнает.
– Да, все так и есть… Точно. Значит, мне надо на ней жениться, да?
– Тебе не надо делать ничего, что ты не хочешь… Я тебе не командую, что делать. Хочешь – женись, не хочешь – не женись. Я лишь говорю, что рядом с ней ты можешь быть счастлив и на твоем месте я бы этот шанс не упустила.
– А нам погадать? – к ней сразу потянулись еще три руки.
– Вечером, ребята… вечером погадаю всем. У него просто наболело очень, поэтому картинка сразу пришла, а вообще-то это процесс небыстрый, тут настрой необходим.
– Хорошо, но вечером обязательно. Мы Вам играем, Вы нам гадаете.
– Согласна, – кивнула Маргарита, – а сейчас я иду плавать.
– Так мы тоже, – они окружили её и потянули в волны океана.
Через час она уставшая, но радостно-возбужденная возвратилась в свое бунгало. Ребята вымотали её порядком, то уговаривая нырнуть в воду с их плеч, то подбрасывая её с рук, то устраивая с ней догонялки в воде. Тягаться с тренированными молодыми парнями ей было конечно не по силам, но они каждый раз смеясь уступали и всегда признавали победительницей ее.
Приняв душ, она вышла, закутавшись в халат, и столкнулась с только что проснувшимся Дмитрием.
– Ты что радостная такая? Жемчужину что ли в океане нашла? – окидывая её сонным взором, поинтересовался он.
– Лучше, целых четыре жемчужины, которые поселились в соседнем бунгало, – рассмеялась она в ответ.
– Это как? – не понял он.
– У нас, наконец, соседи объявились, четыре парня, которым, как и мне, нравится плавать на рассвете.
– Ты плавала с незнакомыми парнями? – в его голосе послышалось негодование.
– Почему с незнакомыми? Я с ними познакомилась. Милые ребята, австралийцы, занимаются рафтингом и увлекаются этникой. Мне они понравились. Я получила приглашение вечером послушать их песни.
– Маргарита, – голос Дмитрия обрел напор, – я запрещаю тебе!
– Дымов, что-то запрещать ты можешь жене, но никак не мне! – гневно выдохнула в ответ она. – И только попробуй еще раз поговорить со мной в таком тоне. Я уеду тут же, и мне будет абсолютно фиолетово, как и когда вы с Ирой будете возвращаться, а дома после этого вы оба отправитесь на съемную квартиру, потому что достали меня настолько, что мне уже плевать и на то, что вы будете думать обо мне, и на родственные чувства, и на то, что будет с вашим ребенком. Все, у меня край, Дымов. Поэтому не надо, последнюю каплю не добавляй. Ясно тебе?
– Марго, ты понимаешь, что я забочусь о тебе? – Дмитрий моментально сменил тон разговора на заботливо-ласковый. – Что ты так раскипятилась? Ты не знаешь, что такие встречи с малознакомыми иностранцами могут быть опасны?
– Дымов, отвали! Это моя жизнь и не лезь в неё. Сама разберусь, без твоих заботливых советов, – в раздражении она шагнула в свою спальню и задвинула за собой дверь прямо перед его носом.
***
На завтрак Маргарита вышла поздно, втайне надеясь, что племянница с мужем её не дождались и ушли, но просчиталась. Ира и Дмитрий сидели на диване в гостиной, напряженно глядя на её дверь. И как только она вышла, Дмитрий, тут же встав, шагнул к ней:
– Как хорошо, что ты вышла, а то я волновался, вдруг ты перенервничала и плохо тебе. Ты как себя чувствуешь? – он осторожным движением положил ей руку на талию.
Ни слова упрека, что они её явно давно ждут, ни тени недовольства. Несмотря на это внутри Маргариты раздражение полыхнуло с новой силой. Вот лучше бы за Иркой так ухаживал и её о самочувствии спрашивал, так ведь нет, к ней цепляется… Хотела все это высказать ему, но в последний момент поняла: ни к чему хорошему это не приведет и закончится очередным витком их замкнутого круга с упреками Ире и её слезами. Поэтому глубоко вздохнув, спокойно кивнула:
– Неплохо. Пойдем, поедим.
– Конечно-конечно, мы уже готовы, – закивал он, а Ира поспешно вскочила и, шагнув к дверям, распахнула перед ними.
По тому, как она это сделала, Маргарита безошибочно определила, Дмитрий разговаривал с племянницей и застращал информацией, что в случае недовольства ими, она намерена их выставить на улицу.
Молча шагнула в раскрытую дверь, внутренне негодуя на Дмитрия. Нет, ну какой наглец и как ловко умеет выворачивать ситуацию и преподносить в нужном именно ему свете. Не даром журналист. Хотя может, будет лучше, если Ира станет считать её стервой, требующей жесткого подчинения. Все равно и так винит во всех своих неприятностях и ни любви, ни благодарности не испытывает, так пусть хоть боится, возможно наконец перестанет претензии предъявлять и ныть.
Поднимаясь по ступеням веранды, они повстречались с группой уже знакомых ей парней. Закончив завтракать, они выходили из ресторана.
– О, Марджери, привет! Мы рады тебя видеть. Ты классно выглядишь, в этом платье. Ты что так поздно завтракать идешь? Ты не забыла, что мы вечером встречаемся? – тут же забросали они её восклицаниями и вопросами.
– Привет, привет. Я все помню, вечером встречаемся на пляже, – кивнула им Маргарита, и почувствовав, как напряглась рука Дмитрия, которой он касался её плеча, обернулась к нему: – Дымов, предупреждаю сразу, хоть один комментарий по поводу моего знакомства с этими ребятами, и завтракать вы с Ириной будете одни.
– С чего ты взяла, что я что-то собрался комментировать? – нарочито безразлично усмехнулся в ответ он. – Я лишь поинтересоваться хотел, что они тебе так эмоционально балаболили. Надеюсь, не оскорбляли? Нет?
– Нет, не оскорбляли. Судьба хранит меня, и я еще не встречала мужчин, пожелавших меня оскорбить.
– Ну благоволение небес вечным не бывает, так что ты не расслабляйся, Марго. И ежели что, обращайся за защитой. Женщине лучше иметь рядом твердое мужское плечо, на которое она может опереться.
Почувствовав, что если ответит, то рискует увязнуть в мутной и абсолютно непродуктивной дискуссии, Маргарита лишь кивнула, коротко бросив: «учту», и села к столу.
***
Вечером, когда она собралась идти на пляж, Дмитрий просительно тронул её за руку:
– Марго, может, мы с Иришкой пойдем с тобой? Нехорошо как-то, что ты одна ближе к ночи с малознакомыми иностранцами…
– Дымов, вас не звали, и с вами я никуда не пойду, а если ты посмеешь сам туда заявиться, то сильно пожалеешь об этом. Не порть мне вечер.
– Я волнуюсь за тебя.
– Дымов, это твои проблемы волнуешься ты или нет. Мне твоя опека не нужна. У тебя есть жена, её и опекай. А я свободный человек и могу делать то, что хочу.
– Так я тоже свободный человек, и как ты можешь запретить мне находиться рядом с тобой на пляже?
– Запретить не могу, но могу попросить ребят устроить для меня концерт в их бунгало, и если ты начнешь нам мешать, сделаю именно это.
– Только попробуй!
– Выйдешь на пляж, не только попробую, но и сделаю. Ясно тебе? Командовать он мне будет… Жене командуй. Понял?
– Хорошо, Марго, я не пойду с тобой, но пообещай, что если ты только почувствуешь, что тебе что-то угрожает, ты позовешь. Я буду ждать тебя у входа в наше бунгало и услышу…
– Дымов, ты меня достал. Ну вот как тебе еще объяснить, что мне не нужна твоя помощь и опека? Не нужна! Понимаешь? Я сама о себе могу позаботиться.
– А если не сможешь?
– Если не смогу, то это будут лишь мои проблемы, и ничьи больше.
– Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.
– У меня их и не будет, если ты, наконец, от меня отстанешь. Все мои проблемы исключительно от тебя и никого более, ну может еще от Иры… А больше у меня проблем нет. Так что прекрати мне их создавать! – она грубо оттолкнула его и направилась к пляжу.
Ребята её уже ждали. Они заготовили небольшую горку ровненьких поленьев, пять из которых уже полыхали в вечерних сумерках и сидели кружком вокруг них. Рядом с ними лежали инструменты.
– О, Марджери, привет! – заулыбались все четверо при виде ее.
– Привет. Откуда такие красивые дрова? – присаживаясь в их кружок, поинтересовалась она.
– Купили на соседнем острове. Мы днем туда плавали. Там на базаре можно купить что угодно. Нам даже козу предлагали, но мы не стали брать, – стал с улыбкой рассказывать Борис.
– Пардон, я опять плохо понимаю, – Марго подняла руку, – что вам предлагали, «gat or goat» козу или револьвер?
– Козу, козу… животное… бее… – расхохотавшись, Борис приложил пальцы к голове, изображая рога и заблеял, – револьвер мы бы взяли, чего его не взять, вещь в хозяйстве полезная, а коза… Зачем нам коза?
– Этот абориген, что продавал, сказал: зажарить можно, – тоже посмеиваясь, вступил в разговор Морис, – но мы подумали, вряд ли он окажется вкусным.
– Он? Так это еще и самец был? – не смогла сдержать смех и Маргарита, представившая, как ребятам туземец пытался всучить козла.
– Да, самец, с бородой и вооот такими рогами… – Морис показал размер.
– Нет, ну что ты, рога были куда больше, – тут же явно начал прикалываться Борис, показывая размер с локоть.
– Больше, больше, метра полтора, не меньше, – подключился к шутке Андре.
– А то и все два, – поддержал товарищей Виктор.
– О! За такие рога его стоило купить. С такими рогами вы бы в книгу рекордов Гиннеса обязательно попали, а если бы не попали, то укрепили бы их на своем рафте и бодали всех соперников, – смеясь, предложила Маргарита.
– Эх, и как же мы такое сами не сообразили. Точно, надо было купить. Нас бы звали: рогатые рафтеры.
– Э, не надо про рога… Кто-нибудь еще не так поймет, – тут же возразил Морис.
– Ты не волнуйся, тебе в этом смысле рога точно не грозят, – поспешила утешить его Маргарита. – Да и остальным тоже. Это если только соперников бодать.
– Все равно не надо.
– Ну не надо, так не надо, – покладисто согласилась Маргарита. – Значит хорошо, что вы его не купили. Сыграйте лучше что-нибудь.
– Легко, – тут же согласились все четверо и потянулись за инструментами. И уже через пару минут над пляжем зазвучала тихая ритмичная песня.
У Бориса был несильный, но достаточно красивый мягкий баритон, который в сопровождении аккомпанемента двух гитар и ранее неизвестной Маргарите большой дудочки под названием дудук, звучал необычайно приятно, а на фоне безбрежного темного океана и яркого пламени костра можно даже сказать волшебно.
Как только музыка смолкла, она с воодушевлением захлопала:
– Ребята, вы чудесно играете и поете! Я сражена наповал и околдована вашей музыкой. Давайте еще что-нибудь.
– Желание дамы – закон, – заулыбались они и продолжили.
Одна песня сменяла другую, и музыка не смолкала, пока поленья почти не прогорели.
– Так… похоже, надо возродить наш костер, – Борис отложил тамбурин, на котором отбивал ритм, и потянулся к горке поленьев, и вскоре язычки пламени вновь заплясали яркими всполохами.
– Кстати, Марджери, – он повернулся к ней, – кто-то нам погадать обещал…
– Я не отказываюсь, – заулыбалась она и протянула руку. – Ну кто первый?
– Давай, Андре, не тушуйся, ты же хотел, – Борис тихонько подтолкнул локтем вбок сидящего рядом с ним кучерявого и кареглазого брюнета, с утонченным и даже немного женственным овалом лица и тонкими нервными губами.
Тот отложил гитару и молча протянул ей руку.
Маргарита обхватила его ладонь обеими руками и прикрыла глаза. Потом открыла их и, перехватив взгляд парня, заговорила:
– Порадовать ничем не могу. Ты любишь девушку брата, но она не отвечает тебе взаимностью и если порой немного и флиртует, то это не более чем желание заставить твоего брата ревновать и относится к ней более внимательно. Твой брат не особо сильно любит ее, но в её сердце лишь он. Не лезь в их отношения, ничего хорошего из этого не выйдет. Лучше на музыке сконцентрируйся, у тебя хорошие перспективы в этом плане. Ну и на невысокую крепко-сбитую подружку сестры с тугой косой внимание обрати, девчонка без ума от тебя, хоть тщательно это скрывает. Конечно, ты вряд ли её полюбишь столь же сильно, как ту, что сейчас владеет твоим сердцем, но рядом с ней тебе гарантированы благополучие, спокойствие и уют…
Она разжала руки, выпуская его ладонь, и Андре, отвернувшись, устремил взгляд в сторону, где в темноте шелестели волны океана.
– Ну что, еще желающие есть? – Маргарита, протянув руку, устремила взгляд на Бориса, но он не торопился, и в её руку вложил ладонь Виктор.
– Мне погадай.
– Хорошо, – она сжала пальцами кисть его руки, и тут же заулыбалась:
– У тебя все хорошо будет, мама твоя поправится, сестра скоро замуж выйдет и племянника тебе родит, а свою большую любовь ты меньше чем через пару месяцев повстречаешь и тоже вслед за сестрой поспешишь потомством обзавестись.
Она хотела уже отпустить руку, но Виктор не дал и сам перехватил её пальцы:
– Расскажи, в кого я влюблюсь.
– Ох ты и любопытный, – рассмеялась Маргарита. – Зачем тебе это заранее знать?
– А вдруг я её не узнаю? Или разминусь с ней?
– Не разминешься и узнаешь обязательно. А говорить не стану какая. Вдруг мои слова тебя разочаруют, и ты постараешься мимо своей любви пройти…
– Она хоть симпатичная будет?
– Для тебя она будет краше любой королевы красоты, уж поверь мне. Как в глаза ей глянешь, так больше на других смотреть и не захочешь. Так что жди. Недолго осталось.
– Ты меня заинтриговала и порадовала, – отпуская её руку, улыбнулся Виктор.
– Я рада, но это не моя заслуга, это твоя судьба, – она лукаво подмигнула ему, а потом повернулась к Борису, все это время внимательно наблюдавшего за ней, и потянулась к нему рукой: – Ну что, теперь давай тебе погадаю.
– Марджери, мне гадать не надо, ты лучше выходи за меня замуж.
– Борис, не надо так шутить, – усмехнувшись, покачала головой Маргарита, – мне такие шутки не особо нравятся.
– Я не шучу, я на полном серьезе делаю тебе предложение руки и сердца, – не сводя с нее пристального взгляда, проговорил он.
– Мальчик, я старше тебя лет на двенадцать. Тебе ведь двадцать три?
– Через месяц будет, – кивнул он.
– А мне скоро тридцать пять. Разницу чувствуешь?
– Она не имеет значения, и вообще, ты прекрасно выглядишь.
– Да как бы я не выглядела, это нонсенс. Так что прекрати, пожалуйста, лучше дай руку, и я расскажу тебе, когда и где ты повстречаешь ту, которая пленит твое сердце.
– Я уже её встретил.
– Борис, прекрати. Ты знаешь меня меньше суток, а делаешь предложение. Это уже совсем не смешно. Твоя шутка злая, и её можно считать издевкой.
– Я не издеваюсь, вот проверь, – он сунул ей в руки свою ладонь, – можешь проверить, что своим отказом раздерешь мне сердце на части.
Прикрыв глаза, Маргарита сильно сжала его пальцы. Мальчишка действительно влюбился в нее, и его чувство глушило всю информацию. Сосредоточившись, она стала, постепенно обходя его, искать поле вариантов. Наконец ей это удалось, и она облегченно вздохнула.
– Значит так, – она устремила свой взор ему прямо в глаза, – тебе действительно искренне хочется быть со мной и это чувство сейчас захлестнуло тебя с головой, но я, к сожалению, не предназначена для таких отношений, я одиночка, и даже если соглашусь быть с тобой, ты счастлив не будешь… и жизнь себе всю поломаешь. Я не отталкиваю тебя, поверь, ты сам, чуть больше со мной пообщавшись, поймешь, что я не та, с кем тебе хотелось бы провести всю жизнь. Твоя судьба, Борис, ждет тебя дома… Ты не обращал на нее внимания, да и она, видимо, тоже не особо в твою сторону смотрела. Рыжеволосая веснушчатая хохотушка-соседка, живущая от тебя через дом, перестала быть тем гадким утенком, которым была когда-то, и стала прекрасным лебедем. Пригласи её в кино, когда вернешься из поездки, и ты поймешь, что та глупость, которую ты сейчас принял за любовь, не более чем песчинка по сравнению со скалой. Поверь умудренной опытом гадалке и не торопись променять свое счастье на красивый фантик, внутри которого лишь разочарование и боль.
– Моя судьба ты говоришь ждет меня дома… А какова тогда твоя, вот так всю жизнь быть одинокой?
– Я не знаю моей судьбы, – Маргарита грустно улыбнулась. – Я как сапожник без сапог, не вижу, что суждено именно мне… но то, что я не вижу рядом с тобой себя, это точно. Хотя если честно, ты мне очень нравишься, да и вообще, жених ты завидный, но спорят с судьбой лишь глупцы. Я себя к ним пока не причисляю.
– Марджери, ты знаешь, я восхищен… восхищен твоим умом и тактом… Получается ты не отказала, но четко дала понять, что я могу продолжить ухаживать за тобой, только если и сам полный дурак и тебя такой же считаю… Я чувствовал, что ты так все можешь выкрутить, поэтому и боялся позволить тебе гадать… Но ты понимаешь, что все равно безумно нравишься мне?
– Ты сильный и сможешь не повестись на то ложное чувство, что сейчас полностью захватило тебя. Я знаю и чувствую это. При этом я готова поступить так, как тебе будет проще: могу вовсе перестать общаться, чтобы не провоцировать тебя, а могу остаться доброй знакомой, с которой можно просто приятно поговорить, но не больше. Что выберешь?
– Позволь я поцелую, просто поцелую тебя, а потом решу…
– Поцелуй это не просто, – Маргарита усмехнулась. – поцелуй это обмен энергетикой, частичкой души… В древности мужчины не просто так жизнью рисковали на турнирах, лишь бы поцелуй с уст женщины сорвать. А ты говоришь «просто поцелую». Как вы, мужчины, обесценили это таинство соприкосновения душ…
– Я готов заплатить любую цену. Хочешь турнир мне устрой или испытание, я соглашусь на любое…– Борис не сводил с нее напряженного взгляда.
Остальные тоже притихли, развивающаяся на их глазах любовная интрига заворожила всех.
– А смысл? Я ведь тебе уже сказала, что мы не подходим друг другу, так что и кому ты доказать хочешь? Что я плохая гадалка и ошиблась? Или то, что на здравый рассудок тебе плевать, главное это удовлетворение охватившего тебя сексуального желания?
– Кроме поцелуя не будет ничего, Марджери, клянусь. Но поцеловать ты меня должна.
– Даже должна? Борис, я не должна ничего и никому, и обязательств никаких на брала. С чего такие заявления?
– Я не требую… я прошу. Сжалься. Ты видела, что творится в моей душе, неужели не хочешь помочь потушить этот пожар?
– Потушить?
– Все зависит от того как поцелуешь… Я верю, как и ты, в то, что поцелуй это обмен энергетикой и информацией, поэтому и прошу поцеловать перед тем как решу как с тобой себя дальше вести. Я хочу удостовериться, что твое сердце действительно закрыто для меня…
– Ладно, будь по-твоему. Устроишь мне завтра ночную прогулку на лодке вдоль пляжа и поцелуй твой, – Маргарита решительно поднялась. – Я знаю, что это непросто и с охраной договориться, и лодку раздобыть, но считай это испытанием. А сейчас все, ребята, до завтра. Я устала и хочу спать.
– Ты завтра на рассвете будешь бегать?
– А как же, я привычки не меняю.
– Тогда, до рассвета. Спокойной тебе ночи, – улыбнулся ей Борис, и ребята, вторя ему, с ней попрощались.
Кивнув, она направилась к своему бунгало.
***
У входа в шезлонге сидел Дмитрий и курил.
– Как провела время? – стараясь придать тону безразличность, поинтересовался он, но Маргарита чувствовала, что внутри у него все кипело.
– Замечательно.
– Я рад за тебя, – хмуро проронил он, туша сигарету и поднимаясь.
– Это заметно, – Маргарита уперлась в него недобрым взглядом, готовясь дать отпор, если последует хоть какая-то претензия, но её не последовало. Напротив, Дмитрий, видимо почувствовав её настрой, явно пересиливая себя, улыбнулся.
– Не злись, Марго. Я просто очень волнуюсь за тебя, считая себя ответственным за твою безопасность. Но я действительно рад, что с тобой все в порядке и ты вернулась живая и здоровая, да еще и замечательно время провела.
– Я счастлива, что сумела порадовать тебя, – усмехнулась она, отводя взгляд.
Он осторожно взял её за плечо и, чуть приобняв, коснулся губами волос на виске.
– Какая же ты упрямая и своевольная девочка, Марго… – тихо выдохнул он ей в самое ухо, – но, наверное, именно это так и привлекает к тебе всех мужчин, и я не исключение…
– Дымов, ты не забыл случаем, что у тебя жена есть? Нет? А то я напомнить могу, – Маргарита неприязненно отстранилась.
– Я не то что не забыл, я наоборот об этом лишь и помню. Поэтому стараюсь всячески заботиться не только о ней, но и о её ближайшей родственнице, ощущая себя единым с ней членом одной большой семейной ячейки. Так что я не делаю ничего предосудительного, а напротив, старательно исполняю роль мужа и главы этой ячейки, за которую несу ответственность и перед людьми, и перед Богом.
– Дымов, ты сам-то понял, что сказал? С чего ты взял, что я член ячейки, в которой ты глава? Ты меня что приютил, обеспечиваешь и содержишь? По-моему у нас все с точностью до наоборот.
– Хочешь намекнуть, что глава ты? Хорошо, готов отдать бразды правления в твои руки, лишь позволь охранять и защищать, как верному стражу.
– Дымов, мне не нужны никакие бразды. Я вообще не хочу иметь ничего общего с твоей семьей. Живите с Ирой, как хотите, лишь меня не трогайте.
– Ты все-таки хочешь выгнать нас?
– Нет, не хочу и выгонять не стану, если досаждать мне не будете.
– Марго, тебе никто досаждать не собирается, но хочешь ты того или нет, мы семья. Тебе же не безразлична будущность Иришки и её ребенка, ну так вот и мне не безразлична твоя безопасность и благополучие. Почему ты считаешь это чувство с моей стороны неприемлемым для тебя? Я ведь не покушаюсь на твою честь и не претендую на сексуальную близость. Хочешь сохранять свою девственность – прекрасно, никто не против. Но почему ты столь яростно отвергаешь родственную заботу и участие? – он вновь постарался притянуть её к себе и нежно обнять.
– Моя девственность, Дымов, дело исключительно мое, и тебя я спрашивать не собираюсь, что мне сохранять и что с твоей точки зрения прекрасно. Захочу, хоть завтра замуж выйду или просто пересплю с кем-то, и твоего согласия не спрошу. Понял? – она вывернулась и оттолкнула его. – И хватит пытаться меня контролировать! Достал уже!
Войдя к себе в спальню, Маргарита, не раздеваясь, упала на кровать и прикрыла глаза. Разговор с Дмитрием разозлил и зацепил за живое. Пытаясь понять, с чего так психанула, она вдруг неожиданно сама для себя поняла: где-то очень глубоко внутри её все еще тянет и влечет к Дмитрию, ей приятна его ласка, его прикосновения и забота… и именно поэтому любое проявление его чувств вызывает с её стороны такую бурю отторжения и негодования. Она просто-напросто боится, что стоит ей хоть немного снизить сопротивление и расслабиться, и их родственный союз превратиться в морально-уродливое трио, которое будет невозможно разделить или хоть каким-то образом разорвать, не искалечив при этом судьбы всех… И самое неприятное это было ощущать, что именно ей при таком раскладе будет необычайно комфортно… Да и остальным, похоже тоже… Даже Ире, стремящейся любым способом привязать к себе Дмитрия. Ведь не могла она не чувствовать, что нужна Дмитрию именно из-за родственных отношений с ней, но упрямо закрывает на это глаза, и плевать ей при этом и на её мнение, и на её удобство… И шантаж с ребенком, и её истерики с требованиями, чтобы Маргарита не отделялась от них, лишнее тому доказательство…
Ситуация затягивала и напоминала болото.
Попыталась найти поле вариантов вокруг себя, но как всегда не смогла увидеть ничего… Она вольна в выборе, и что за ним последует, определить не представлялось возможным.
Раздраженно скривилась и зарылась головой в подушки, пытаясь абстрагироваться от навалившихся мыслей и чувств. Сбежать бы куда-нибудь… Только куда от себя сбежишь? То что похоронила много лет назад внутри себя, ожило и стремилось выползти наружу… Именно этого она и боялась, когда отговаривала Ирину ехать всем вместе сюда, а эта дурочка не послушала…
Вспомнились слова отца: «Это не твой мужчина, дочь. Ты будешь с ним несчастна, поверь мне. Сексуальное удовлетворение это не то, что способно подарить счастье на долгие годы… особенно тебе. Ты пожертвуешь всем, а взамен не получишь ничего. Ничего стоящего… Он умеет лишь бороться за обладание, но не любить».
Сейчас ситуация изменилась, она может заставить его всю жизнь бороться за её любовь при этом не пожертвовав ничем…
– Нет, нет! Не хочу! – не поднимая головы, она несколько раз ударила кулаком по кровати.
Это мерзко и неправильно. Такого не должно быть. И какими бы красивыми словами он это не прикрывал, это обман, фальшь и предательство. Причем их всех троих по отношению друг к другу. Да уж… и свела же их судьба… два закоренелых эгоиста, стремящиеся получить желаемое любой ценой, и она меж ними… тоже эгоистичная и не меньше их озабоченная собственными интересами… и как разрубить этот Гордеев узел непонятно.
«Папочка, – мысленно взмолилась она, – ты всегда меня поддерживал, помоги мне сейчас, подскажи, как выбраться из этой трясины… не хочу, не хочу ввязываться в эту мерзость… Не хочу!»
Ответ пришел не сразу. Она долго лежала, не двигаясь и прислушиваясь к шуму океанских волн за окном бунгало, а потом увидела его. Причем такой, которого явно не ожидала.
Зал отлета, самолет, она улетает одна, потом заходит домой, собирает вещи, чтобы уйти навсегда, и уходит… Уходит в никуда, в неизвестность… ей очень страшно, она совсем одна… какие-то переходы, люди, она долго бредет по мрачным и извилистым коридорам, затем бежит, пытаясь вырваться из обступившего её скопления домов… а потом вдруг неожиданно сама для себя оказывается на террасе какого-то большого дома. Она стоит на краю лестницы, каменные ступени которой ведут к плещущемуся внизу морю и украшены большими вазонами с цветами, а по лестнице к ней бежит красивая девочка, протягивая руки и радостно крича: «Мама! Мамочка!»
«О, Господи, откуда у меня ребенок?» – подумалось ей, и она, вздрогнув, проснулась.
***
Рассветный полумрак заполнял комнату.
Маргарита села и потрясла головой. Это был не ответ. Это был всего лишь сон. Ей предстояло самой решить, в какую сторону она повернет ситуацию, и какой путь изберет для себя.
Надев купальник, она распахнула окно и, чтобы не будить спящего в гостиной Дмитрия, вылезла через него наружу и поспешила на пляж.
Ребята уже купались, и толком побегать ей не удалось, они затащили её в воду, устроив шумную кутерьму. Причем развлекались и баловались с ней все за исключением Бориса. Он лишь находился всегда рядом, но даже не коснулся ни разу, тогда как другие и хватали её за плечи и тянули за руки.
Когда она утомленная вылезла из воды, отжимая кончики волос. Он подал ей явно свежее полотенце:
– Вот возьми, вытрись.
– Спасибо, – улыбнулась ему Маргарита, – ты очень любезен.
– Я договорился насчет лодки. Приходи вечером к причалу, и я покатаю тебя.
– Ты когда успел? – удивилась она.
– Я старался, – немного грустно улыбнулся он. – Меня вдохновляла надежда, вдруг вечерний океан и моя забота повлияют на твое решение и чувства… Я ведь совсем не дал тебе времени узнать меня и напугал своей поспешностью… Ты извини, и не торопись с выводами… Ладно?
– Борис, я гадалка…
– Но себя-то ты не видишь, сама говорила, может поэтому и рядом со мной себя не увидела… Не торопись с выводами, прошу… просто не торопись… Ладно?
– Хорошо. Уговорил.
– Тогда приходи вечером на причал. Я буду ждать.
– Договорились, – улыбнувшись, она вернула ему полотенце и поспешила к своему бунгало.