– Здорово ты меня приложила. Вот даже, что ответить тебе, не знаю… Хотя знаю, тебе с самого начала надо было сказать, что плохо себя чувствуешь и болит голова, и разговор пошёл бы совсем в другом русле.
– Извините, милорд. У меня действительно она очень болит, и поэтому я не сдержалась. Я постараюсь впредь вести себя более подобающим образом.
– Да ладно… Мне впору самому у тебя извинения просить. Мог ведь и не углубляться в это обсуждение. Но не ожидал именно это платье на тебе увидеть, а потом ты действительно озвучила мои опасения, прям слово в слово.
– Извините, милорд… – повторила Миранда, удивлённая его реакцией и словами.
– Кстати, может, тебе лекаря пригласить? Голова очень сильно болит?
– Терпимо. Это от вина. Я не привыкла его пить. Надеюсь, скоро пройдёт.
– На завтраке присутствовать сможешь?
– Да, особенно если напрягать мозги будет не нужно.
– Не нужно, я постараюсь, чтобы тебе было комфортно.
– Спасибо, – она нежно улыбнулась ему и благодарно коснулась его руки кончиками пальцев.
– Чёрт, – он перехватил её ладонь и сильно сжал в своей руке, – когда ты так улыбаешься, мне становится не до завтрака и это платье хочется разодрать наподобие твоего… Давно такого со мной не было.
– Милорд, приберегите пыл до вечера, а то у меня или платьев не останется, или я научусь никогда не улыбаться.
– Я после завтрака заставлю тебя его снять. Всё равно к обеду менять будешь.
– Да вы деспот, Ваша Светлость. Я точно скоро разучусь улыбаться.
– Может, и деспот, но, если научишься так улыбаться, несмотря ни на что, не останешься в накладе…
– Я попробую, но вот обещать не могу. Женщины существа нежные и ранимые, им улыбаться, несмотря ни на что, крайне сложно. Особенно когда им пообещали комфорт во время завтрака и его же грозятся нарушить…
– Уела. Пойдём, не стану больше его нарушать. Твоё спокойствие ближайший час гарантировано.
Глава 21
Миранда постепенно обживалась в замке, она привыкла переодеваться к каждой трапезе, уяснив, что отказ следовать этой традиции может трактоваться исключительно как её демонстрация и протест чему-то. Точно так же как отсутствие улыбки и её хорошего настроения. Любая попытка открыто выказать недовольство пресекалась, хотя, отдать должное герцогу, физическое насилие ни против неё, ни против своего сына он не применял. Сыну обычно хватало суровой отповеди, а с ней он иронично полемизировал, иногда с усмешкой сетуя, что знал, кого берёт в супруги, и вложить то, что не вложено от рождения, задачка явно непростая, но исходя из примеров Писания, представляется всё же возможной, и это дарит ему надежду.
К концу месяца Миранде даже начала нравиться жизнь в замке. И с герцогом у неё сложились достаточно доброжелательные и даже в какой-то степени доверительные отношения. Она встречала его из поездок и с охоты, расспрашивала о новостях, старалась морально поддержать и порой осторожно исподволь что-то посоветовать.
А в начале следующего месяца, в один из дней, после завтрака, когда герцог начал собираться с сыном на охоту, в замок неожиданно прибыл гонец Его Святейшества с четырьмя охранниками.
Спустившись в приёмную залу, герцог прочитал послание, а потом, приказав гонцу ожидать, поднялся в комнаты супруги.
– Дорогая, – распахнув дверь, обратился он к поднявшейся ему навстречу Миранде, – нас срочно вызывают во дворец инквизиции. Переодевайтесь и едем.
– Что? Во дворец инквизиции? – Миранда испуганно попятилась вглубь комнат. – Я не поеду! Это невозможно!
– Это приказ Его Святейшества, миледи. Поэтому собирайтесь.
– Ваша Светлость, – Миранда шагнув к нему ближе, повалилась на колени, просяще заламывая руки, – я вас умоляю, скажите, что я больна, сбежала, что меня нет… Что-нибудь придумайте, но не заставляйте меня туда ехать!.. Это невозможно для меня. Я не поеду туда ни за что…
– Миледи, что это с вами? Почему вы отказываетесь ехать? Боитесь, что ли? Так вы моя супруга, чего вам бояться, если ответственность за вас несу я?
– Я не поеду… Хоть убивайте, не поеду!
– У меня приказ доставить вас в любом виде, даже мёртвую. Ко всему прочему гонца Его Святейшества сопровождают четыре охранника. Вы знаете, что это означает?
– Без понятия… – сжавшись у его ног на полу, Миранда исторично всхлипнула.
– Это означает, что они гаранты исполнения приказа, и, чтобы его не исполнить, мне надо их убить и вступить в прямое противостояние с главным инквизитором… Поэтому возьмите себя в руки, миледи, поднимайтесь и идите переодеваться.
– В чём мне ехать? – понимая, что дальнейшее сопротивление бесполезно, обречённо осведомилась она.
– Скажете Лидии, куда мы отправляемся, она подберёт достойный наряд.
Миранда, тяжело вздохнув, медленно поднялась с пола под внимательным и испытующим взглядом герцога.
– Надеюсь, мне не нужно приставлять к вам охранников, гарантирующих, что вы исполните моё приказание?
– Не нужно… Я исполню…
– Обещаете? – герцог осторожно пальцами приподнял её лицо за подбородок и заглянул в глаза.
По его взгляду Миранда поняла, что охрана сейчас будет везде, за исключением её комнат, и, если она только попробует сбежать, всё будет очень жёстко.
– Да, – покорно кивнула она, внутренне негодуя на себя, что расслабилась и не сбежала раньше. Теперь же не оставалось ничего, как покорно принять судьбу, вернее, волю Альфреда, который, видимо, задумал очередную пакость. Вот чего неймётся чёртову интригану!.. Обидела она его, видите ли. Обманула в надеждах. Теперь развлекается, чертяка, власть свою демонстрирует. Ладно, пусть попытается, ещё неизвестно, как карта ляжет и какие козыри при таком раскладе окажутся у неё в рукаве.
Ещё раз глубоко вздохнула и гордо расправила плечи.
Смена её настроения не укрылась от проницательного взгляда герцога, он удовлетворённо улыбнулся и ободряюще потрепал её по плечу:
– Всё хорошо будет, миледи, не бойтесь. У вас теперь не тот уровень, чтобы бояться, да и россказни про Его Святейшество по большей части сильно преувеличены. Он страшен лишь для врагов святой церкви, коими мы не являемся.
– Блажен, кто верует, – иронично хмыкнула Миранда, но, спохватившись, тут же с очаровательной улыбкой продолжила: – Примем сие приглашение как испытание веры нашей. И да прибудет с нами Господнее благословение, и воздастся всем по святой Его воле.
– Прекрасная речь. Только не вздумайте, если Его Святейшество снизойдёт до аудиенции с вами, ему такие речи говорить. Ваше дело лишь учтиво кланяться и «это вопросы не моего разумения, это прерогатива моего супруга» отвечать. Вы меня поняли, миледи?
– Поняла, – не стала с ним спорить Миранда.
– Вы несказанно меня радуете, миледи. Переодевайтесь. Я тоже переоденусь и буду ждать вас внизу.
***
Переодевшись с помощью Лидии, у которой, как только она услышала, куда они едут, начали от волнения дрожать пальцы, Миранда в шикарном шёлковом платье небесно-голубого цвета с огромным бантом сзади и пышными буфами на рукавах спустилась вниз, в сопровождении герцога прошла к карете и села в неё вместе с ним.
Всю дорогу они молчали. Вернее, герцог сначала начал подробно ей объяснять, как себя надо вести при встрече с главой инквизиции, что говорить при приветствии и как кланяться, но Миранда кивала с таким отрешённым видом, что вскоре он оставил это занятие и тоже погрузился в собственные размышления.
Когда карета остановилась перед парадным входом дворца инквизиции, встречать её вышел Илиас.
Распахнув вместо лакея дверку, он скороговоркой проговорил: «Добрый день, Ваша Светлость, рад вас видеть», а затем упёрся внимательным взглядом в Миранду, после чего удовлетворённо выдохнул: «Хорошо выглядишь, Марта. Его Святейшество будет рад видеть тебя в полном здравии», и подал ей руку, чтобы помочь выйти из кареты.
– Вашими молитвами, святой отец, – едва заметно кивнула она, опираясь на его руку и выходя из кареты.
Герцог вышел следом, озадаченно хмурясь.
– Его Святейшество ждёт вас, – Илиас повернулся к нему и, сделав приглашающий жест рукой, направился к парадной лестнице.
– Ты знаешь личного помощника Его Святейшества? – вполголоса поинтересовался герцог, беря Миранду под локоть и следуя за ним.
– Я тут всех знаю… – тихо выдохнула Миранда, попутно начав раскланиваться со встречающимися по пути инквизиторами, явно покидающими зал советов после прошедшего заседания.
Те все приторно ей улыбались, а некоторые даже желали счастья и благополучия.
– Что всё это значит? – выбрав момент, когда они шли по безлюдному коридору, раздражённо поинтересовался герцог.
– Только то, что перед тем, как венчаться, вам надо было получше изучить биографию будущей супруги, – не поворачивая к нему головы, максимально равнодушно выдохнула Миранда.
– Ты была здесь раньше? – герцог вновь отбросил всякую церемониальность в общении.
– Да, я жила тут одно время.
– Почему не сказала?
– Вы не спрашивали.
– Мне в голову такое прийти не могло.
– Вы считаете Его Святейшество глупцом, предлагающим подобное приданое всем селянкам, живущим поблизости от него? – иронично хмыкнула она.
– Нет, конечно… Только именно такой расклад мне в голову не пришёл. Неужели сама сказать не могла?
– Я хотела забыть об этом навсегда. Только, как видите, Его Святейшество не из тех, кто позволяет хоть что-то забыть… – она наконец повернулась к нему, в её глазах пылала ярость.
– Успокоилась! Немедленно! – почувствовав её настрой, герцог жёстко схватил её за талию и, наклонившись к самому уху, с напором продолжил: – Сейчас ты моя супруга! И будь добра вести себя соответственно! Ты не имеешь права сейчас хоть как-то выйти из этого образа! Что бы он ни говорил тебе! Поняла? Я не знаю, каковы были ваши отношения, но сейчас ты именно моя супруга! Поняла?!
– Хорошо… Я постараюсь… – смятенная его напором, она расслабилась в его руках, и ярость в её глазах потухла.
– Вот и хорошо. Умница, не бойся, всё хорошо будет… Главное веди себя учтиво и не лезь на рожон.
В это время, заметив, что они остановились и отстали, к ним вернулся Илиас:
– Что-то случилось, Ваша Светлость?
– У супруги голова закружилась, но уже всё прошло. Мы готовы далее следовать за вами.
Альфред в образе Эрбила встретил их в пустой приёмной перед малым залом для личных приёмов.
Молча протянул герцогу руку, дождался, чтобы он поцеловал перстень, и хмуро проронил:
– Подождите здесь, сначала я исповедую свою названую дочь, потом поговорю с вами.
После чего повернулся к Миранде, присевшей перед ним в реверансе, и кивком указал на дверь:
– Проходи, исповедаю тебя.
Понимая, что отказаться не имеет права, Миранда молча прошла внутрь, Альфред последовал за ней, оставив в приёмной герцога и Илиаса.
Плотно закрыв за собой массивную дубовую дверь, он подошёл к ней, кончиками пальцев коснулся щеки и тихо спросил:
– Как ты?
– Мне надо встать на колени, Ваше Святейшество? – подняла на него взгляд Миранда.
– Не ёрничай, не надо… Зачем тебе вставать на колени, раз свидетелей нет?
– Вдруг вам это удовольствие доставит… Мне не сложно…
– Намекаешь, что тебя сломали окончательно?
– Было бы, что ломать… – её губы дрогнули в ироничной усмешке.
– Зачем обвенчалась с ним?
– Так это ваш приказ был, вернее, как там его, благословение ваше.
– Я сына его благословлял на тебе жениться.
– Чем тебе его сын так не угодил, что всю жизнь решил ему поломать? Знаешь ведь, что ни детей не будет, ни счастья я ему не принесу…
– Надеялся, что оттаешь и счастье всё же подаришь ему. А дети по сравнению с тем, на что ты способна, ерунда… А ты вон что учудила.
– Я? Да меня в церковь отволокли и перед алтарём поставили, уж больно ты прикуп хороший за меня пообещал, вот герцог и купился… А у меня сил не было даже слово поперёк сказать.
– Но сейчас ты очень даже неплохо выглядишь. И начальный потенциал хороший набрала… Никак герцог всё же люб тебе оказался?
– По крайней мере, пока не унижает и не бьёт. В моём положении это уже немало. Да и собеседником он достойным оказался, и как любовник тоже неплох, хотя всё равно тяжело, и уйти от него хочу, только куда вот теперь – большой вопрос… Ты ведь ему даже посёлок мой отдал.
– Раз не бьёт и не унижает и как любовник неплох, то пока никуда не уйдёшь. Радуйся жизни и наслаждайся новыми возможностями.
– Ты опять что-то задумал? Не надо! – она просительно заглянула ему в глаза. – Ал, у меня больше нет сил твои каверзы выносить… Что ты никак угомониться не можешь? Что ещё тебе от меня надо? Чтобы уже он ноги об меня вытер, начал бить и унижать?
– У тебя паранойя, – раздражённо поморщился он. – Ничего я не задумал, кроме того, что хочу помочь потенциал вернуть. И бить тебя ему не дам и унижать тоже.
– Думаешь, так больше удовольствия получишь, если дашь немного подняться и снова сам растопчешь?
– Точно паранойя…
– А ты посиди на допросах инквизиции, у тебя ещё не такая будет.
– А то я на них сейчас не сижу…
– Ты по своей воле на них сидишь и руководишь процессом… А вот когда сидишь и знаешь, что ничего изменить не в силах, то это совсем другое дело.
– Мира, ты на полном серьёзе считаешь, что я могу за раз кардинально изменить сложившуюся практику ведения дознания?
– Ты влез во всё это по собственной воле! Я предупреждала, что это непросто и удовольствия мало будет, но ты ведь не слушаешь, что тебе говорят… Ты всё знаешь сам.
– А ты не по своей воле влезла?
– Нет, конечно! Я тихо сидела в своей дыре и не лезла никуда. Вызвалась помочь тебе лишь потому, что относилась к тебе хорошо и за добро добром расплачиваться привыкла.
– А за зло чем платишь?
– На Эрбила намекаешь? Так именно мне он зла и не делал. А с Вальдом у них свои счёты были, и Вальд сам принял решение. Да, скорее всего, из-за меня, но мне оно было не нужно… Нельзя осчастливить насильно… Хотя поначалу я очень хотела за него отомстить… А потом поняла, что мстить не за что, он свой путь прошёл, и Эрбил был его частью, нужной ему на тот момент. Иначе всё бы сложилось по-другому. Так что в игру с Эрбилом я ввязалась исключительно ради тебя. А когда поняла, что своей игрой породила в нём чувства, которые безвозвратно исчезнут, если он узнает, что я лгала, я не смогла дать им пропасть. Мне проще было наказать себя саму за эту ложь, только не дать ему в них разочароваться, ведь я-то знала, что они бывают на самом деле… Я путано объясняю, и вряд ли ты меня поймёшь, но я чувствовала, что поступаю правильно… Сердцем чувствовала, хотя его и не любила. Понимаешь, я знала, что то, что породила, не имею права убить. Это ещё более жестоко, чем поступал он, и он такого не заслужил, и, главное я такого не могла допустить… Просто не могла…
– Почему ты сразу мне это не сказала?
– Я пыталась… Ты не слышал… Пока ты не выплеснул всю свою злость до конца, ты не готов был услышать меня.
– Ты сможешь когда-нибудь меня простить?
– Что ты понимаешь под этим словом?
– А что можно понимать под прощением кроме него самого?
– Хорошо, я поставлю вопрос иначе. Для чего оно тебе? Что оно тебе даст? Возможность снова подойти ко мне столь близко, что я не смогу ничего тебе противопоставить и буду чувствовать себя беззащитной? Считаешь, я смогу вынести это чувство постоянно присутствующего выматывающего страха?
– А сейчас ты чувствуешь себя защищённой?
– Пока мне нечего защищать… Но ты упорно пытаешься что-то возродить в моей душе, что стало бы мне вновь бесконечно дорого. И я этого безумно боюсь, потому что видела, с каким упоением ты уничтожал всё, что мне было небезразлично. Я больше не вынесу такого, Ал… – она нервно сжала перед собой руки. – Я готова бежать, умереть, лишь бы ещё раз не пережить что-то подобное. Пожалей меня хоть немного! Не надо больше! У меня больше нет сил…
– Я не собираюсь ничего уничтожать.
– Я не верю тебе… – она, нервно взмахнув руками, прижала их к вискам. – Уже не могу верить. Я слишком дорогую цену заплатила за то, что не подстраховалась с тобой и подпустила тебя слишком близко. Ещё раз наступить на те же грабли, это совсем головы не иметь…
– Да, я поступил с тобою мерзко, но я всё понял. Клянусь, этого не повторится!
– Ты клялся всем, и мне, и даже Эрбилу поклялся… Для тебя сказать «клянусь», что под ноги плюнуть.
– Что мне сделать, чтобы ты простила?
– Зачем тебе моё прощение? Я поклялась тебе не мстить, я ничего не предпринимаю против тебя. Что ещё тебе от меня надо? Живи, как хочешь, лишь не трогай меня… Оставь уже меня в покое.
– Я не могу оставить тебя в покое. Мне надо исправить то, что я натворил с тобой…
– Какие красивые слова! И я должна им поверить, особенно после того, как ты с громадным удовольствием всячески измывался надо мной?..
– А что тебе ещё остаётся, если ты до сих пор под моей рукой?
– Вот ты наконец честно и признался. Власть совсем мозги свернула. Что ж, развлекись, развлекись, раз её заимел. Главное, потенциал не потеряй, подобно Эрбилу. А то таких идиоток вроде меня, готовых его задаром предоставить, может больше и не найтись.
– Не волнуйся, со своим потенциалом я как-нибудь сам разберусь, ты свой давай поднимай. Я все условия тебе для этого создал.
– Да иди ты со своими условиями знаешь куда… Создавальщик хренов… – в её голосе зазвенели слёзы.
– Успокойся. Я ничего плохого тебе сейчас не делаю. Успокойся, пожалуйста.
– И не подумаю! Условия он мне создал… Тебя кто просил об этих условиях? Они мне нужны эти условия? Я тебя о чём просила? Оставить меня в покое! Вот о чём я тебя просила! Но нет, тебе надо показать свою власть, что я всё равно под твоей рукой… Идиот чертов! Что мне ещё надо сделать, чтобы ты этой своей властью надо мной насытился наконец? В ногах у тебя поваляться или слёзно о чём-то попросить? Ты скажи, я и поваляюсь, и порыдаю, и попрошу, могу даже прилюдно. Ну, говори же, что ещё мне надо сделать?! – голос Миранды сорвался на крик.
– Так… Истерить начала. Ладно, имеешь право. Примем как данность и будем общаться через посредников, пока не образумишься.
Он подошёл, осторожно взял её за плечо и вывел за дверь, где кивком указал на неё Илиасу:
– Успокой и воды предложи, плохо ей.
После чего повернулся к герцогу, жестом предлагая войти:
– Пойдёмте, Ваша Светлость, поговорим.
***
Как только герцог вошёл, Альфред плотно закрыл двери и указал на кресла, стоящие у письменного стола в углу:
– Присаживайтесь, разговор непростой у нас будет.
– Благодарю, – герцог подошёл к креслу, сел. – О чём вы хотите поговорить со мной, Ваше Святейшество?
Альфред неторопливо опустился в кресло напротив и устремил цепкий и колючий взгляд на герцога:
– Я знал, Ваша Светлость, что вы человек предприимчивый, но вот что настолько, что способны ввести меня в заблуждение и, воспользовавшись оплошностью писаря, трактовать моё благословение совершенно иначе, чем оно было оговорено, это для меня неприятное открытие.
– Что вам не нравится в моём бракосочетании? Не всё ли вам равно, кто в результате стал её мужем?
– Мне не нравится, когда условия, оговорённые со мной, меняют без моего на то соизволения… Я не стану сейчас раздувать из этого конфликт и закрою на всё произошедшее глаза, но мне бы хотелось, чтобы вы знали, что я считаю подобное поведение недопустимым, и впредь такого никогда больше себе не позволяли. Иначе я заставлю вас сильно об этом пожалеть. Вы услышали меня?
– Да, Ваше Святейшество, я услышал, принял к сведению и могу пообещать, что впредь подобного не повторится, – герцог чётко просчитал, какого ответа он ждёт, и решил, что спорить в этой ситуации ни к чему.
– Прекрасно, – удовлетворённо кивнул Альфред. – Это был первый вопрос. Теперь перейдём ко второму. Как вы должно быть уже поняли, Марта не совсем обычная простолюдинка и я давно принимаю участие в её судьбе, в дополнение сейчас она стала моей названой дочерью, о чём я вас, кстати, предупреждал заранее. Так вот, характер у неё очень непростой, и можно даже сказать, дерзкий. Это я думаю, вы тоже уже поняли. Вместе с тем она способна стать очень радетельной и достойной супругой, но только если силой её ломать не начнёте. Сила с ней не работает. Её лишь убить можно, а вот подчинить силой нельзя… Я надеялся, что любовь вашего сына к ней послужит тем созидательным стержнем, который позволит этой необычной женщине создать с ним счастливую семью. Но вы всё решили иначе. И сами себе нашли проблему на собственную голову. Без любви Марту обуздать очень сложно, я бы даже сказал практически нереально… Но раз оплошность моего помощника стала поводом вам принять неправильное решение, то теперь мой долг помочь вам решить возникшую проблему. Я сейчас поговорил с ней и постарался наставить на путь истинный, но пока не готова она безропотно следовать предписаниям Господним, и есть у неё сомнения, разъедающие душу. А посему вам будет необходимо раз в месяц привозить её сюда на исповедь и выслушивать мои наставления.
– Это обязательное условие, Ваше Святейшество?
– Вы хотите обвинений в еретичестве, Ваша Светлость?
– Конечно же, нет.
– Тогда обязательное. Как и то, чтобы силой в отношении неё вы не пользовались.
– Хорошо. Я понял и всё исполню, – герцог почувствовал, что прижат в угол, и не стал упорствовать.
– Тогда на этом всё. О времени следующего визита вас известит гонец, – Альфред, не вставая, протянул ему для поцелуя руку.
Герцог встал, поцеловал перстень и вышел.
В приёмной он предложил руку супруге и в сопровождении Илиаса вывел её из дворца.