Глава 29
Как только рот у Аякса зажил, Миранда попросила у герцога разрешения выехать на нём на прогулку. Тот согласился, но на условии, что будет лично её сопровождать.
– Не смею возражать, милорд, – очаровательно улыбнулась ему в ответ она. – Это в вашем праве разрешать мне прогулки лишь в собственном сопровождении. К тому же мне это даже приятно будет. Прогулка с вами вдвоём по лесу – это так романтично.
Им оседлали коней, и они отправились на прогулку.
Первое время герцог, очень напряжённо наблюдавший за поведением её коня, ехал на полкорпуса сзади и явно был готов к тому, что Аякс начнёт пытаться её сбросить. Но видя, как спокойно тот выполняет все её команды, постепенно расслабился и, поравнявшись с ней, завёл непринуждённую беседу о пользе верховых прогулок.
– Согласна с вами, милорд. Мне тоже они кажутся делом и полезным, и приятным. Я несказанно благодарна вам, что мало того, что позволили мне подобное развлечение, так ещё и коня такого подарили, – Миранда с улыбкой одобрительно похлопала ладонью по шее Аякса. – Он чудо, как хорош!
– Я рад, что он вам по душе, миледи. Только будьте пока предельно осторожны с ним всё же. Его покорность может быть временным явлением, и дикий нрав при определённых провоцирующих факторах может взять верх.
– Я постараюсь не забывать про это, милорд, и не расслабляться в седле.
– Прекрасно, миледи. Мне приятно слышать подобные благоразумные обещания, – герцог направил своего Норда на сближение, затем, вплотную приблизившись, вынудил лошадей идти параллельно неспешной рысью и через некоторое время удовлетворённо выдохнул: – Вы прекрасно справляетесь с ним, миледи. Не ожидал, что он сможет так скакать в паре. Готов был хватать его за узду или ловить вас, выпадающую из седла. А вы, оказывается, очень искусная наездница. Я в восторге, поскольку ожидал, что сегодняшняя прогулка будет непростым испытанием для меня, а вышло напротив. Подобные поездки с вами, похоже, могут доставить мне удовольствие, и имеет смысл сделать их регулярными, если, конечно, вы не станете возражать.
– Как я могу, милорд? Во-первых, я покорная жена, а во-вторых, мне самой они в радость.
– Так уж и покорная? – не смог удержаться от ироничного замечания герцог.
– Да, милорд! – обернувшись к нему, с раздражением выдохнула Миранда. – Очень покорная, поскольку ни разу ещё не вышла из-под вашей воли, за исключением случая, который мне претит настолько, что после подобного жить с вами я точно не смогу.
– Но ведь вы пережили подобное?
– Да, милорд, пережила, только рядом с тем, кто отдал такой приказ, жить уже не смогла. И вас об этом честно предупреждаю. Можете рискнуть, конечно, раз после обещаний даже намёком не поднимать эту тему не можете сдержаться и не напомнить мне о ней, но вряд ли вам это удовольствие доставит. Особенно такое, какое ожидаете получить.
– Миледи, я ни о чём вас сейчас не просил. Лишь усомнился в ваших словах о покорности мне как супругу. Поскольку вы своим отношением демонстрируете мне недоверие. Вы сомневаетесь, что я предлагал это исключительно к вашему же благу. А я меж тем преследовал именно такую цель. Но вы мне не верите, хотя я имел уже возможность доказать вам ошибочность ваших убеждений, например по поводу вашей фригидности. Вот скажите, ваш первый любовник, что, был тоже столь неумел в этом вопросе, что вы никогда не получали удовольствие от секса? Я понимаю, что Его Святейшество не снисходил до подобного, поскольку дело это не особо богоугодное, но вот он… Неужели, любя вас и исполняя все ваши прихоти, он не снизошёл до такой малости, как доставить удовольствие своей женщине?
– Вы славно перевели разговор в другую плоскость, милорд, вынуждая меня пуститься в откровения насчёт моих предыдущих любовников. Браво! Только я не обсуждаю тех, с кем была близка. Это дела давно минувших дней, о которых я предпочитаю забыть. На данный момент у меня единственный мужчина – это вы. И никого другого я вспоминать не хочу и не буду, как бы вы ни настаивали. И строить взаимоотношения с вами я буду на основе моих принципов с учетом ваших, и никак иначе. Не устраиваю я вас как жена, вам не достаёт моей покорности, можете убить или сдать Его Святейшеству, чтобы убил он. Но даже это не заставит меня поступиться теми принципами, которые я вам озвучила.
– Миледи, я ни на чём не настаиваю. Не надо вам ничем поступаться. Сказал ведь уже. Я лишь выразил своё недоумение по этому поводу, и не более. Но это не означает, что я настаиваю на чём-то или без должного уважения отношусь к вашим принципам. Напротив, многие из них мне по душе, а с остальными готов смириться.
– Это несказанно радует меня, – все ещё раздражённым тоном проронила Миранда и не менее раздражённо добавила: – Кстати, о моих принципах… Я надеюсь, вы не забыли, что сравнения я не терплю…
– Я дал вам повод усомниться в этом?
– Вы нет, но по замку ходят слухи, что у вас есть или же была любовница… Не здесь, а где-то в ваших угодьях… Так вот, если я узнаю, что вы были ещё хоть раз у неё, между нами не будет больше ничего. Запомните это.
– Миледи, вы верите слухам?
– Дыма без огня не бывает, милорд. Поэтому лучше забудьте о ней, если отношения между нами для вас хоть что-то значат.
– Я удивлён, миледи. Вы безоговорочно поверили очерняющим меня россказням, не удосужившись даже поговорить о том со мной.
– А что я делаю сейчас? Разве не говорю с вами об этом?
– Вы преподносите это как факт, не требующий доказательств.
– Мне он безразличен. Вы могли иметь отношения с кем угодно до встречи со мной. Ваше прошлое меня не трогает. Я предупреждаю лишь о том, что продолжения не потерплю в любом виде. Даже прощания или объяснений с ней. Я ревнива. Очень ревнива, милорд. И вам лучше знать об этом. Я ведь вам уже говорила, что даже труп соперницы не заставит меня смириться с тем, что меня попытались с ней сравнить.
– Вы пугаете меня, миледи. Если вас так цепляет даже возможное прощание с возможной любовницей, я думаю, нам имеет смысл объясниться… – герцог глубоко вздохнул и перевёл коня с рыси на неспешный шаг.
– Я вся внимание, – проговорила Миранда, тут же последовав его примеру, и их кони медленно пошли вдоль опушки леса, голова к голове.
– Не знаю, кто мог вам рассказать подобное, обычно я жёстко пресекаю все сплетни, но раз уж рассказали… Во-первых, я никогда не ограничивал себя в отношениях с любой понравившейся мне женщиной в моём пределе. Тут я хозяин, и мне отдавали любую… Обычно на раз, не более… Хотя бывало по-разному, и особо понравившихся я брал в служанки. Их не больше десятка, но после вашего предупреждения я не коснулся ни одной из них. Во-вторых, да, у меня была ещё одна постоянная любовница не в замке. Мы встречались в её доме, вернее, в доме, который я построил для неё, и я не афишировал наши встречи. Они были эпизодичны, я приезжал достаточно редко, но это добавляло особой остроты нашим отношениям.
– Вы любите её?
– Она умерла, миледи. Уже пять лет, как умерла. Но я продолжаю ездить в тот дом, потому что там живёт её дочь, которая, как вы понимаете, является и моей дочерью тоже. Я никогда не признаю её, и она не знает, что я являюсь её отцом. Однако я постарался дать ей неплохое образование и со временем найду достойного мужа.
– Сколько ей сейчас?
– Пятнадцать.
– Самый возраст начать его искать.
– Нет, раньше семнадцати не хочу выдавать её замуж.
– Почему?
– Мать её о том меня просила. Я пообещал. В память о ней мне не сложно ещё пару лет присмотреть за девчонкой, если, конечно, вы не станете возражать.
– И как присматривать намерены?
– Раньше я раза два-три в неделю ездил, проверял. Сейчас стал реже… Не до неё было последнее время. А сегодня и вовсе испугался, что вы можете её моею любовницей посчитать, проигнорировав даже возраст.
– Пятнадцать лет для девушки самый подходящий возраст для любви. Поэтому вы правильно сделали, что честно всё рассказали. Только если солгали, правда всё равно вскроется рано или поздно, милорд… – в её голосе послышалась явная угроза.
– Миледи, не надо меня пугать, – усмехнулся он в ответ, – я ни в чём вам не солгал. Хотите, сейчас к ней вместе поедем, и вы всё увидите своими глазами.
– Не горю таким желанием.
– А мы всё же съездим к ней, это теперь уже моё горячее желание, миледи. Не хочу, чтобы вы что-то домысливали и в чём-то меня подозревали.
– Вы настаиваете?
– Да! – решительно выдохнул герцог. – Вы моя супруга и обязаны мне помочь исполнить взятые на себя обязательства относительно этой молодой особы.
– Прямо так и обязана? – Миранда так повернула коня, что преградила ему путь, и они остановились.
– Именно! Теперь каждую мою поездку к ней будете меня сопровождать, дабы исключить любые ваши сомнения! – в его голосе послышалась непреклонность.
– Я уже не сомневаюсь, можете ездить к ней, когда только вам вздумается. Но я к ней ехать не хочу! – тут же запротестовала Миранда, почувствовав внутри сильное неприятие ситуации.
– Придётся, миледи! Придётся ездить! И мне всё равно, хочется вам того или нет! – усилил напор герцог, конь Миранды, чувствуя возникшее напряжение, стал нервно переступать с ноги на ногу.
– Сжальтесь, милорд… – Миранда положила одну руку коню на холку, пытаясь не дать и ему поддаться общему нервному возбуждению, а другой просительно коснулась руки герцога. – Вот зачем вам меня с ней знакомить?
– Дабы исключить любое недопонимание с вашей стороны. Поскольку, как я уже сказал, она не знает, что я её отец, а считает лишь опекуном и может начать как-то двусмысленно себя вести или слухи начнёт распространять. Ведь вы как-то о её наличии узнали, возможно, из-за её откровений с кем-то, что я к ней езжу… Вот и потом кто-то что-то скажет, вы домыслите, и мне вновь оправдываться придётся. А мне этого не надо! Поэтому будете ездить со мной. И всё, это больше не обсуждается. Ясно?!
– А если я откажусь? – нервно сглотнув, осведомилась Миранда, всеми силами пытаясь избежать подобных поездок.
– Если вы откажетесь? – переспросил герцог, недобро нахмуриваясь. – Если вы откажетесь, миледи, вы вынудите меня, во-первых, наплевать на своё обещание, данное её матери, и выдать девочку замуж за первого попавшегося босяка, позарившегося на неё и её дом. А во-вторых, раз у меня будет опыт не озадачиваться данными обещаниями, то, в принципе, рискуете сами попасть в такое положение, когда я наплюю уже на то, что пообещал вам. Вы добиваетесь этого?
– Вы умеете мотивировать и убеждать, – Миранда, тяжело вздохнув, покорно склонила голову. – Ладно, милорд. Я согласна вас сопровождать, но вот поверьте моей интуиции, ни к чему хорошему это не приведёт.
– Почему?
– Именно потому, что девочка не знает, что вы её отец, и, как пить дать, моё появление её не порадует.
– Я не собираюсь её ничем радовать, моё дело проследить за её достойным воспитанием и не дать опозорить мой род даже бастардке.
– Как вы о ней… – Миранда поморщилась. – Милорд, мне не нравится такие уничижительные определения. Я, между прочим, имею ещё худшее происхождение, поэтому не надо в моём присутствии подобных эпитетов.
– При чём тут ваше происхождение, миледи?
– При том что мои родители тоже от меня отказались, и ничего достойного в их поведении я не вижу.
– Они вас выбросили, – раздражённо проронил герцог. – Вы выжили по чистой случайности. Я же даю возможность своей дочери вести безбедное существование, требуя лишь её достойного поведения. В чём вы хотите меня упрекнуть?
– Лишь в том, что пренебрежительно бастардкой её называете. Она не виновата, что вы выбрали её мать для продолжения своего рода.
– Я не понимаю вас, миледи. Это устоявшийся термин. Никакого пренебрежения в нём я не вижу. Это как видеть пренебрежение в том, что коня называют конём, а собаку собакой.
– Хорошо, называйте, как хотите. Дело ваше. Не смею перечить. Но будет лучше, если при мне вы станете называть её по имени. Как, кстати, её зовут?
– Люсьена её зовут, – по-прежнему достаточно раздражённо проговорил герцог.
– Милое имя, мне нравится, – Миранда через силу улыбнулась, стараясь придать ситуации хоть какой-то позитив.
– Замечательно. Так мы едем к ней? – он устремил на Миранду тяжёлый взгляд.
– Я уже пообещала сопровождать вас в поездках к ней и, раз вы решили навестить её сегодня, не смею отказывать. Показывайте дорогу, милорд, – она тронула коня и, пропустив герцога вперёд, поскакала за ним следом.
***
Они скакали быстрой рысью и вскоре оказались возле невысокой изгороди, ограждающей фруктовый сад, позади которого виднелся увитый плющом двухэтажный дом.
– Вот мы и на месте, миледи, – герцог остановил коня и обернулся к Миранде, – и перед тем, как войти, пообещайте мне, что от вас девочка не узнает о моём отцовстве.
– Клянусь, милорд, от меня этого она не узнает, – тут же клятвенно вскинула руку она.
– Благодарю, миледи, – герцог вновь тронул коня и поскакал к воротам, которые, видя их появление, уже предусмотрительно распахивал слуга, дежуривший возле них.
Они спешились возле ворот и бросили ему поводья, после чего герцог подал ей руку и повёл к дому.
На пороге их встретила кланяющаяся немолодая женщина, одетая как богатая горожанка:
– Милости просим, Ваша Светлость. Заждались мы вас уже. Рада вас видеть.
– Где она? Почему не встречает? – пропуская вперёд Миранду и заходя следом в услужливо распахнутые двери, холодно осведомился герцог.
– Сейчас выйдет, Ваша Светлость. Не извольте гневаться… Замешкалась видать немного, прихорашиваясь. Я позвала её, как только в окно вас увидала. Могу ещё разочек позвать… Люсьена! Иди скорее!
– Уже бегу! – раздалось откуда-то сверху, а потом по лестнице в центре прихожей застучали каблучки и вниз сбежала миловидная тёмноволосая девушка с явно восточной внешностью и большими выразительными глазами, обрамлёнными чёрными смоляными бровями вразлёт, одетая в ярко-красное шёлковое платье.
– Добрый день, Ваша Светлость. Извините, что замешкалась немного, – она присела перед герцогом в реверансе, потом перевела взгляд на Миранду: – А с кем это вы?
– Ты ведёшь себя ужасно, – нахмурился герцог, – воспитанные девушки не позволяют себе таких бестактных вопросов, терпеливо ожидая, когда им представят незнакомого гостя. Это моя супруга. Её Светлость, герцогиня Донгвилль. Отныне она тоже является твоим опекуном и будет сопровождать меня во время моих визитов. Поэтому постарайся быть вежливой и не заставляй меня стыдится твоего воспитания. Иначе будешь строго наказана.
– Это ваша супруга? – девушка выпрямилась и вскинула на герцога неверящий взгляд.
– Да, – кивнул тот, не переставая хмуриться. – А что тебя так удивляет? Ты не слышала о моей женитьбе?
– Нет, Ваша Светлость, – срывающимся от волнения голосом выдохнула та, не сводя с него напряжённого взгляда.
– Тогда спешу тебе сообщить, что я женился и это моя супруга, – герцог кивком указал на Миранду, замершую рядом с ним. – Прошу любить и жаловать. А для начала хотя бы поздоровайся.
Девушка нервно сглотнула и, переведя взгляд на Миранду, оценивающе окинула глазами, после чего, чуть присев в реверансе, с явным трудом выдавила из себя «Добрый день».
– Ты не сказала «Ваша Светлость»! – тут же поправил её герцог.
– Да, Ваша Светлость, – девушка потупилась.
– Ты не поняла? Я велел поздороваться с моей супругой.
– Добрый день, – повторила девушка, нервно теребя перед собой руки и глядя куда-то в сторону.
– Ты сейчас будешь наказана, если сей же момент не поздороваешься так, как положено с моей супругой! – раздражённо гаркнул герцог.
К ним тут же подскочила встретившая их женщина и, присев в реверансе, поспешно запричитала:
– Не гневайтесь, Ваша Светлость, она сейчас всё сделает. Она просто растерялась немного и, видимо, не сообразит никак, что от неё требуется, – после чего повернулась к девушке и жёстким шёпотом приказала: – Люсьена, с супругой герцога положено здороваться так же, как и с ним. Сделай реверанс, склони голову, поздоровайся. Давай не заставляй нас ждать! Иначе будешь очень сильно наказана, действительно, прямо здесь.
От лица девушки отхлынула вся кровь, она, склонив голову, присела в глубоком реверансе, прошептав «Добрый день, Ваша Светлость», после чего повалилась без чувств.
Женщина тут же склонилась к ней, потом обернулась к герцогу:
– Не волнуйтесь, Ваша Светлость, в её возрасте это бывает. Сейчас я слуг позову, и её в комнаты отнесут. А вы пока вместе супругой не соизволите ли пройти в гостиную, там должны были стол уже сервировать.
– Нет, Нора, не соизволю, – герцог поморщился, – времени у меня не столь много, чтобы ждать, пока твоя воспитанница от обморока очнётся. Поэтому поедем мы, а ты постарайся к следующему нашему приезду внушить ей, что подобного я не терплю, и, если ещё раз свидетелем чего-то подобного стану, вы обе очень сильно о том пожалеете. Поняла?
– Да, Ваша Светлость, не извольте сомневаться, все объясню и внушу. Больше подобного не повторится. Обещаю.
– Хочется верить, – хмуро проронил герцог и подал Миранде руку: – Пойдёмте, миледи.
Так и не проронив ни слова, Миранда вышла из дома, где её появление было встречено столь нерадостно.
Всю обратную дорогу они ехали молча, лишь когда уже подъезжали к замку, герцог придержал коня, поравнялся с ней и негромко спросил:
– Ты не обиделась?
– На что?
– На её поведение.
– Она влюблена в вас, её поведение естественно. На что тут обижаться?
– Думаешь, она действительно не слышала о моей женитьбе? Вот ни в жизнь не поверю. О ней лишь ленивый не судачит.
– Она не хотела верить и уж никак не ожидала, что вы привезёте свою жену к ней. Она рассчитывала если не супругой, то хотя бы любовницей вашей стать. А вы её сегодня так разочаровали.
– Любовницей? Зачем ей это?
– Видимо, её к этому готовила её наставница.
– Нет. Нора знает, что я собираюсь её через пару лет замуж выдать.
– Одно другому не помеха. Она же не знает, вдруг вам девочки лишь до семнадцати нравятся, а дальше мужа им подыскиваете.
– Логично. Не будь она моей дочерью, может, и прельстился бы… А так, инцест это не про меня.
– Она похожа на мать?
– Да.
– Кто она была?
– Сбежавшая наложница одного восточного правителя.
– Вы любили её?
– Она была несказанно хороша собой и много чего умела, да и меня многому научила… Потом никогда не ревновала и ничего не требовала. Единственное, что попросила, замуж дочь до семнадцати лет не выдавать. Причём даже условий не ставила, за кого после выдать. За кого сам найдёшь, сказала… Лишь не рано, пусть девочкой подольше поживёт… Её-то в десять лет уже в гарем продали.
– Так вы любили её?
– Не знаю, миледи. Я оберегал её, старался, чтобы хорошо ей жилось… Но вот любил ли, не знаю… Я никогда бы не женился на ней и никогда не признаю её дочь. Она знала это и довольствовалась тем, что было.
– Восточные женщины умеют быть непритязательными. Но вот если вы подобного поведения от дочери ждёте, то зря. У неё ваш характер, и с моим наличием она не смирится.
– Куда она денется? Нора умеет и уговаривать, и заставлять. Я не просто так её к девочке после смерти матери приставил. И пока она неплохо со своими обязанностями справлялась. А не сможет справиться, обоих в темницу засажу, и пусть там сидят.
– Милорд, мне не хочется вас огорчать, но вы только что своими собственными руками создали себе проблему. Девочка не так проста, как вам кажется. Она о-очень непроста, милорд, и неспроста у меня сердце прям не лежало ехать туда… Но что делать, дело уже сделано. Теперь остаётся лишь попытаться минимизировать проблему. Поэтому постарайтесь в следующий свой визит поласковее с ней быть, может, и оттает девчушка, и перестанет так злиться.
– Миледи, что за чушь вы несёте? Какая проблема? В чём? В мерзком поведении малолетней девицы? Так выдерет её Нора пару раз, и как шёлковая сделается. Не берите близко к сердцу. Нашли, из-за чего озадачиваться и что проблемой считать.
– Милорд, это не выход, особенно с ней. Возможно, внешне она и постарается после такого более прилично себя вести, но вот искреннего её раскаяния не ждите, она все силы приложит, чтобы вы вновь стали свободны от обязательств.
– Боишься, что отравить постарается? – не смог сдержать ироничного смешка герцог. – Не бойся, всю еду в их доме, сначала буду пробовать я.
– Меня отравить очень сложно, милорд, – усмехнулась она, но поняв по недоумённому взгляду герцога, что подобное утверждение показалось ему странным, поспешно добавила: – Потому что в чужих местах я вообще стараюсь не есть и не пить. Это привычка. Так что подобного я не боюсь. А вот проклятий я побаиваюсь, а дочь ваша примитивными проклятиями наверняка хорошо владеет. И ладно, если меня проклянёт, я не особо жизнью дорожу, а вот если проклянёт вас, то мне совсем не с руки будет потом оправдываться перед Его Святейшеством.
– Ты соображаешь, что говоришь? – он рывком остановил своего коня и недоумение в его взгляде сменилось злостью.
– Говорю то, о чём знаю и что вижу… – она тоже остановила Аякса рядом и встретилась с ним взглядом: – Вы думаете, я просто так столько времени во дворце инквизиции пробыла? Нет, не просто так, милорд… И допросов колдунов и колдуний я насмотрелась предостаточно… Так вот, среди них были и настоящие… И отличать их я научилась хорошо… И на Советах я не просто так сидела… И не просто так Его Святейшество не хочет, чтобы я умерла… Я определять колдунов умею… Только ему сейчас с того никакого толка, поскольку отказалась я его инквизитором быть… А вас предупредить хочу, поскольку супруг вы мне.
– Ты хочешь сказать, что моя дочь колдунья?
– Колдовать она вряд ли умеет, поскольку мать её к десяти годам мало чему научить могла, не учат в таком возрасте… А вот силой она владеет и на эмоциях проклясть может легко.
– Ты хочешь сказать, Лейла была колдуньей?
– Наверняка. Такие вибрации лишь по наследству передаются. К тому же, кому ещё удастся сбежать из гарема и привязать к себе влиятельного герцога так, что он и помыслить не может её надолго оставить, но при этом сильно не докучает и даёт жить в своё удовольствие? Да и не просто так она просила дочь до семнадцати лет замуж не выдавать…
– Для чего?
– Хотела, чтобы силу дочь большую обрела и под вашей опекой её никто не смел бы тронуть. А дальше, возможно, вы бы и вовсе передумали её замуж выдавать.
– Бред.
– Ваше право так считать. Я вам рекомендую единственное: не вынуждать дочь вас проклясть. Остальное не сильно важно.
– Слушай, а почему сразу мне не сказала, из-за чего главный инквизитор на тебя запал. Сейчас на ходу придумала?
– Ничего я не придумывала. Я вообще про это говорить не хотела, поскольку поверить в такое трудно. Но на карту встала ваша жизнь и благополучие, и не предупредить я не имела права. Дальше дело ваше, как полученной информацией распорядиться. Мне до вашей дочери никакого дела, главное, что моя совесть чиста.
– То есть на костёр ты её отправить не хочешь?
– Смысла не вижу. Она не сделала ничего дурного. То, что у неё есть потенциальная возможность это сделать, ещё не значит, что сделает.
– Понял… Кстати, зная, что ты была любовницей Вальда, Его Святейшество может тебя заставить стать его инквизитором?
– Вряд ли, но поизмывается вдосталь, пытаясь это сделать, а потом ему придётся меня всё же сжечь…
– И ты сейчас не побоялась мне это сказать? Почему?
– Мне давно уже надоело бояться, милорд. Хотя большого желания я не испытывала вам это всё рассказывать… Но другого выхода у меня не было, поэтому и рассказала.
– А у тебя сила, как у моей дочери, есть?
– Была бы, я бы тут с вами сейчас не разговаривала.
– А что бы делала?
– Или с Вальдом продолжала бы развлекаться, поскольку могла бы его защитить, или если не смогла бы, то сгорела бы с ним за компанию.
– Кстати, почему ты не попыталась свидетельствовать в его защиту?
– Сейчас я понимаю, что это было бы глупо. А тогда подчинилась его приказу. Когда он приказывал мне что-то сделать, я не спорила с ним никогда. Правда, за всю мою жизнь он приказал мне лишь дважды… И второй его приказ спас мне жизнь и избавил от угрызений совести.
– А первый? – не удержался от вопроса герцог.
– Первый научил безропотно исполнять такие приказы, – рассмеялась она.
– А что он тебе приказал первый раз?
– Вы слишком любопытны, милорд… Зачем вам это знать?
– Хочу понять, насколько ты со мной откровенна.
– Ладно, скажу… Первый раз он приказал мне лечь в гроб и без движений лежать, пока он мне не разрешит подняться.
– Было страшно?
– Очень. Особенно, когда меня похоронили и засыпали землёй.
– Он заживо похоронил тебя?
– Да.
– И ты не кричала и не пыталась выбраться?
– Нет. Я смирно лежала и была готова умереть. Но он не дал. Меня откопали через сутки.
– Зачем ему это было надо?
– Он хотел проверить, насколько я ему покорна.
– Он был сумасшедшим!
– Нет. Он не был сумасшедшим. Он знал о том, что рано или поздно инквизиция постарается завладеть его деньгами, и не хотел меня потащить за собой. Для этого я должна была научиться доверять ему безмерно и выполнить любой приказ. Он любил меня даже больше, чем я его.
– Тогда почему он не преодолел твою фригидность?
– Потому что у него не было партнёрши-колдуньи, которая научила бы его тому, что не может не принести женщине удовольствие. Он был обычным мужчиной, которому и в голову не приходило, что поз для секса может быть больше, чем одна… – тут же соврала Миранда, внутренне попеняв герцогу за столь хорошую память к деталям и соответствию меж ними. – Да и вообще опыта с женщинами у него было мало, а мне и в голову не приходило, что женщина тоже может получать удовольствие наравне с мужчиной. Я компенсировала это другим.
– Ты думаешь, лишь колдуньи знают толк в сексе?
– Но вы явно научились этому у неё, вот признайтесь.
– Хорошо, признаюсь. Раз от тебя требую такой откровенности, самому грех скрывать. Да, Лейла научила. Причём исподволь так… Сейчас, вспоминая, сам сомневаться начинаю, не колдовством ли принудила… Ведь до неё даже заморачиваться таким в голову не приходило, а она поменяла моё отношение. Я почувствовал разницу, что может дать просто женщина и женщина, которая испытывает с тобой оргазм. Это абсолютно разные ощущения. И на них подсаживаешься, как на алкоголь. Но это лучше алкоголя.
– Лейлу вы тоже связывали?
– Нет. Но она этому приёму научила, мол, пригодится, если строптивых женщин поиметь захотите… Я лишь после её смерти этот способ опробовал и понял, что работает… Очень хорошо работает.
– Со мной не сработает, милорд, поверьте. Я другая… Поэтому оставьте даже мысли.
– Я не настаиваю, я лишь спросить хочу, неужели в гробу лежать приятнее, чем связанной на кровати, где тебя ласкают?
– Милорд, я могу смирно лежать в гробу, исполняя приказ, но ненавижу физическое принуждение.
– Так он же тебе приказал… Разве это не принуждение?
– Если бы он меня связал, смирно лежать я бы не стала. И умерла бы к моменту, когда меня выкопали.
– Ты точно другая… Кстати, ты чем-то похожа на Лейлу… Меня к тебе тянет так же, хотя даже сильнее… С ней мог не видеться иногда месяцами, а тебя мне не хочется отпускать даже на день… Может, ты тоже колдунья?
– Я уже ответила на этот вопрос.
– Так ты же его приказ исполняла.
– Будь у меня сила, исполнила бы я его, как же… Я бы Вальда под себя прогнула, как ваша колдунья вас, и вся недолга, – рассмеялась в ответ она. – Сила на то и сила, что даёт возможность на любые приказы плевать. И вы в этом скоро убедитесь, если дочери приказывать не перестанете.
– Я не знаю, какая сила у неё и какая у меня, но мне точно на её силу плевать. Может, потому что моя больше, а может, потому что я ей не дам научиться пользоваться её силой? – он тоже рассмеялся.
– Ой, милорд, зря вы так к этому относитесь, но, может, и правда дочь ваша не станет её применять, всякое бывает… Потенциальная возможность – это лишь возможность… Вдруг она лишь ею и останется.
– Я постараюсь, чтобы так и случилось.
– Мне остаётся надеяться на ваши способности вразумления дочери и положиться на волю Божью, на всё святая воля Его.
– Вы у меня умница, миледи.
– Вы всё же перестали считать мои слова бредом?
– Я поверил им, но постараюсь всё сделать так, чтобы бредом они стали.
– Прекрасно, это меня радует, – улыбнулась она и, тронув коня, направила в сторону замка.