Fake husband

Предвкушая веселое распитие в нашем патио, мы зашли в супермаркет, желая сделать этот вечер еще вкуснее. Мне наперерез выбежал малыш. Задев на бегу металлическую лестницу, он с ужасом застыл, наблюдая ее падение. Меня как током ударило: бросившись вперед с мыслью «удержу – не удержу», я успела схватить лестницу. Малыш с глазами-блюдцами сиганул в сторону, а я оказалась в руках двух итальянок, осыпаемая, как горохом:

– Mille grazie! Grazie mille!¹⁰

Отблагодарив на ходу, они убежали за мальчиком. От потрясения я забыла, зачем пришла.

– Видимо за этим ты сюда и приехала, – произнес брат у меня за спиной.

Выдохнув, мы пошли снимать стресс соленой водой и сладким «Молоком буйвола».

Неделя скрылась за поворотом. На прощальном ужине мы одухотворенно молчали. Каждый думал о своем, глядя на красноречивый, возможно последний в его жизни, искитанский закат. Впрок насмотреться не удалось, увезти красоту с собой – тоже. Сын прервал мои мысли:

– Мама, спасибо! Это стоило увидеть хотя бы один раз в жизни.

Утром сели в авто. По сложившейся ранее традиции билет на материк купили за пару минут до отплытия. Сами не поняли, как оказались на отчаливающем пароме…

Обратная дорога, как водится, более короткая. В ближайших планах был обед в виде распиаренной неаполитанской пиццы. Выбирая между двумя заведениями, Pizzeria Da Michele и PIZZA & BABA, отправились в последнюю. Бодро выехали и неожиданно сдулись на узких улицах Неаполя: в прямом смысле оказались в ловушке этой противоестественной тесноты. «Плыли» на своем «корабле» с выпученными глазами, в то время как нам в лоб ехали на байках безразличные к нашему форс-мажору неаполитанцы. Тут же сидели торговцы, задевая ногами нашу машину. Я в ужасе молчала, чтобы своими комментариями не увеличивать досаду брата. Штурман справа от него периодически вскрикивал, вырывая меня из пучин собственного волнения.

Хладнокровие брата сделало свое дело, и мы выбрались, нарушая всевозможные правила, на широкую центральную улицу. Понятно, что у слабонервных возникло желание сразу выехать на автобан, прочь из этого города. Но не у нас с братом. В итоге, взывая к логике (мы не одни тут такие, а значит, есть специальные места парковки), мне удалось уговорить протестующих на прогулку по Неаполю. Горячий мачо на ходу поймал ключи от нашего авто и со шлифами скрылся в подземном паркинге. Обескураженные его маневром в стиле голливудского кино, без тачки и ключей, мы вдыхали раскаленный воздух в самом сердце Неаполя. Волей случая в лабиринте непонятных улиц вышли к вывеске PIZZA & BABA. Не веря своим глазам, сделали заказ.

Ничего не понимаю я в местной пицце: кое-как съела два куска и вилкой вяло обследовала тазик с овощами. Не салат, а сено для козы. После странного обеда продолжили променад в обратную сторону, по пути делая мелкие покупки.

Неаполь необычный. Я бы с удовольствием задержалась в нем, но без гида неуютно. От города веет адреналином и опасностью. Может, я вернусь сюда с проводником.

Рим

Солнце без границ, аперитивы без перерыва, ветер в лицо и скорость под настроение. Интригующие серпантины дорог возбуждали жажду приключений. Читая очередное сообщение от Антонио, я вдруг подумала: а почему бы мне не сделать пару виртуальных мужчин в моей жизни реальными? Мы двигались в сторону Австрии и по местоположению были ближе к Антонио и Паоло. Поддавшись веселому порыву и вошедшая во вкус отпускной жизни без обязательств, я написала и тому и другому. Моей идеей встретиться зажглись оба. Я даже не стала париться по поводу логистики и назначила встречу у Колизея сразу двоим.

Оставалось уговорить брата изменить маршрут. Он удивился, но пошел мне навстречу. Взяли курс на Рим. Долго спорили и меняли решение, ночевать или нет, и в итоге решили остаться на ночь. У меня было четыреста километров, чтобы выбрать место ночевки. Легко нашла подходящие апартаменты, хозяин оперативно дал обратную связь: «Счастлив, жду. Бруно».

Бруно с ходу очаровал нас отличным чувством юмора и победил всех виденных мною ранее итальянцев.

Стояло аномально жаркое лето, даже по местным меркам. В воздухе достигли густой концентрации сорок три градуса по Цельсию. Мы побросали сумки и, плюнув на тщетные попытки подобрать одежду, которая сделает эту жаришку незаметной, пошли гулять по раскаленному вечернему Риму. Отправились в исторический центр, к Колизею. Город, уютно раскрашенный желтыми огнями, встречал нас добродушным buongiorno¹¹.

А в это время в WhatsApp кипели нешуточные страсти. Избегая рыцарского турнира, я решила перенести встречу с Паоло на утро. «А, – беспечно подумала я, – пусть приходит прямо к нам в апартаменты». И написала ему адрес, поленившись прикинуть, смогу ли я встать к завтраку.

Тем временем Антонио слетел с катушек. Он бежал то в одном направлении, то в другом, то подменялся на работе в утреннюю смену, то в вечернюю, так как я меняла время прибытия. То он бежал ко мне с вином, то с букетом. То к Колизею, то к трамвайному кольцу, не поспевая за моими передвижениями. В итоге он взмолился, чтобы я замерла на одном месте.

Антонио застал меня у Свадебного торта (Витториано¹²). Нисколько не заботясь о грядущем слиянии виртуального и реального миров, я выбирала удачный ракурс, чтобы запечатлеть сие помпезное великолепие.

– Мама, он пришел.

Я повернулась на голос Лео и увидела за его спиной… «покорного слугу», уважительно склонившего голову с глазами-маслинами, в которых слились почтение, смущение и сомнение в том, что он видит реальное изображение. На фоне большого букета габариты Антонио предстали не в лучшем виде. Черная, видавшая виды и не соответствующая случаю мешковатая одежда скрадывала его бесформенные объемы. Волосы были гладко зачесаны и собраны в хвост. Он показался мне женоподобным, очень мягким и слабым человеком. Мое воображение спрятало улыбку: оно рисовало мне Антонио мощнее раза в два.

Момент был преисполнен трогательного смущения, и даже неловкость не стала портить его своим присутствием. Так персонажи из WhatsApp стали более чем реальными. Это было знакомство заново. Суть как будто та же, но апгрейд кардинальный. Сейчас не вспомню, как звучало приветствие, но знаю, что представила ему своих детей. Лиса сильно застеснялась, и он протянул ей сверток в мятой оберточной бумаге, внутри которого был плюшевый кабанчик. Схватив игрушку и прижав ее к себе, дочка еще больше засмущалась.

Тут повернулся брат, чтобы привлечь мое внимание к одной из достопримечательностей, и застал меня с охапкой цветов наперевес.

– Знакомься, это Антонио, – улыбаясь, сообщила я.

До сих пор мне сложно сдержать смех, когда я вспоминаю лицо брата. Он был потрясен, но руку протянул.

Очень скоро стало ясно, что английский у нас на нуле. Мы не понимали друг друга, но это не нервировало и не омрачало впечатления от любопытной встречи. С помощью переписки в телефоне мы продолжили наш прерванный диалог. Не знаю, с чего я решила, что Антонио устроит нам фееричную экскурсию, но как гид он оказался сплошным разочарованием. Тихий голос, нерасторопные движения и плохое представление о локации известных достопримечательностей невероятно утомляли.

– Он точно из Рима? По-моему, он знает город не лучше меня, – со смешком прошептал мне на ухо брат.

Тем не менее мы направились к Римскому форуму, затем к Колизею, потом – в невероятно долгий путь к фонтану Треви. Действовал ли он нарочно, но двигались мы со скоростью парализованной черепахи. Любой турист выказывал больше прыти, чем Антонио. Честное слово, создавалось впечатление, что он здесь впервые.

Букет делал меня популярной. Прохожие оборачивались и, поравнявшись со мной, не скупились на эмоциональное:

– Bella, bella!¹³

Их искренняя реакция и радостные лица добавляли настроения моему первому, очень теплому и совершенно невероятному римскому вечеру. Я чувствовала себя замечательно на улицах этого города. Все выглядело нарядным и значимым: вечерняя жара, яркие огни, разномастная стрекочущая толпа, добродушно принявшая нас в свои ряды.

Букет был тяжелым, и я передала его Антонио. Кстати, идею букета я не разглядела, но ее заметили мои друзья: розы были выложены триколором российского флага. Меня это больше расстроило, чем впечатлило. Где романтика? Я что, попала на торжественную встречу официальных представителей двух государств?

Тем не менее, проснувшись и споткнувшись взглядом о букет, я ощутила, как меня затопила радость. Первое утро в столице Италии встречает меня цветами! К букету прилагалось письмо с объемной божьей коровкой на конверте. На небольшом листке черной пастой и отвратительным почерком, чуть ли не печатными буквами, было написано: «Женщине, которая украла мое сердце». Я рассеянно поморщилась: все-таки итальянцы горазды ломать комедии.

Но это все завтра, а сейчас прогулка в разгаре. Брат, не оправившись от поворота событий и внезапного появления на поле нового игрока, держался от нас в стороне. По пути к фонтану мы услышали музыку и вошли в распахнутые двери церкви. Через какое-то время, сквозь пробирающие до недр души звуки органа, до меня стала доходить реальность: я – в центре Рима, посреди церкви, с огромным букетом в руках, в окружении своих детей и родственников (в виде брата с женой), стою рядом с итальянцем, любуясь алтарем.

Господи, если бы мне кто-то сказал накануне, выхватив этот эпизод из жизни, что мои первые часы в Риме будут такими, я бы посторонилась от сумасшедшего. Как? А вот так. За пределами логики, разминувшись со стереотипами, разорвав изнутри реальность. С нами все случается, и не надо напрягать мозги: вы все равно никогда не угадаете, что будет дальше.

Под сводом церкви наши с братом взгляды встретились, и мы оба ясно увидели, что сходим с ума от этой декорации. Нас как будто резко выбросило из одной игры в другую. Видно было, что он дико сожалеет, что тут не время и не место показать мне кулак. Я так и слышала его ироничное замечание после традиционного пожелания спокойной ночи:

– Ну вы даете, фрау Дубровина!

А сейчас отделаться от Антонио было непросто. И причина не в том, что он висел молчаливым камнем на шее и тащился за мной, как теленок за клевером. Просто хотелось разделить волшебство вечера с самыми близкими и с самой собой. Зачарованная архитектурой зданий, еще не оправившись от пронизывающих душу звуков органа и курьезной картины в церкви, я была наполнена впечатлениями до краев. Мне не терпелось остаться наедине с собой в атмосфере этих улиц и переварить случившееся. Да просто вдохнуть побольше ставшей уже такой родной отпускной свободы.

Нехотя приняв факт, что завершение прогулки неизбежно, провожая нас до трамвайной остановки, итальянский друг выглядел весьма огорченным. Возможно, его расстроил отказ от совместного ужина. Расцеловав меня в щеки, он наконец скрылся из виду благодаря энергичному маневру трамвая.

Домой приехали поздно, уставшие и перевозбужденные. Улеглись, но сон долго не шел. Перед глазами возникали римские улицы, Треви, подсвеченные стены Колизея и доброжелательные итальянские лица. Усталость сегодняшнего дня, вместившая прощание с Искьей, порт Неаполя, многокилометровую дорогу и знакомство с Римом, в итоге все-таки укутала нас и незаметно передала эстафету Морфею.

Разбудил меня звонок домофона. Сквозь пелену сна я подумала: «Кому понадобилось звонить в дверь к нам, туристам?! О времена, о нравы!»

Фыркнув в адрес настойчивости звонящего и убедившись, что на часах раннее утро, я снова заснула. Только спустя шесть часов, увидев сообщение от Паоло, я вспомнила, что обещала ему утренний кофе перед тем, как он поедет в офис. Ну что ж, увидимся в другой раз.

Проспав завтрак, мы собрали вещи и поспешили увидеть Рим при свете солнца. Весело обсудив с Бруно географию путешествия, поставили символическую отметку на карте мира о месте нашего ПМЖ. Тепло обнявшись, по итальянскому обычаю расцеловались и с прекрасным настроением и следом от плюшевой бороды Бруно отправились к Римскому форуму.

Плюс сорок четыре! Духота. Народ. Сегодня музеи привлекали нас только тем, что изнутри веяло прохладой. Исторический центр помпезно красив, величествен, масштабен в своих творениях, но сегодня жара уничтожила наше любопытство, ровно как и тягу к истории и искусству. Скорее в авто, где климат-контроль остудит пылающую кожу.

В часе езды от Венеции мы остановились в Абано-Терме. Довольная публика, дедушки на «феррари» и бабушки в драйвовых танцах. Из номера – чудесный вид на шелестящий ярко-зеленой шубой из плюща дом. Спустя пару часов дождь сделал его еще более сказочным. Таким видом я могу любоваться долго… Но времени нет, впереди Венеция.

Вот где полетел к чертям наш умный график! Я делала вид, что не замечаю попыток брата сократить наш маршрут и не слышу бесконечных напоминаний о времени. Как можно спешить там, где время остановилось? Каждое строение, каждый дом побуждают читать их характер. Столько харизмы в этих противостоящих воде стенах!..

Намозолив ноги, в носках по земле и с кроссовками подмышкой мы двинулись к авто. Благодаря моей неспешности из маршрута выпал пункт «Кёнигсзе»¹⁴, так что не только кофе с Паоло был отложен на другой раз. Пошел дождь, все счастливо закричали и открыли окна машины. Несмотря на всеобщий восторг, люк остался задраенным.

Сев по-турецки на заднем сиденье, я усиленно искала место ночлега. Перед глазами конвейерной лентой крутился список отелей с красной отметкой «время регистрации закончилось». Невероятным образом, невзирая на отклонение от маршрута, я получила согласие от команды на отель в Туксе¹⁵.

Тяжелый путь: ночь, серпантин, закладывает уши от подъема на высоту. Временами было откровенно страшно. Все клевали носом, брат рулил, бодрясь из последних сил. Вдруг за окном появилась деревня Санта-Клауса, не иначе! Нарядные огоньки, аккуратные домики, все такое «ми-ми-ми», какая-то нереальная территория. Проехав волшебство и забравшись так высоко, что выше только звезды, мы нашли гостевой дом. Администратор ждал, хотя был второй час ночи. Без промедления и с большим наслаждением мы упали на самые мягкие в мире одеяла.

Из плюс сорок четыре – в плюс четыре! Вот где лучший сон! Поразительная картина за окном – срочно захотелось увидеть это без стекла. Плотный туман скрывал часть пейзажей, но такую природу не спрячешь. Случайность завела нас в фантастические места. Может, и правда все случайности не случайны? Глубоко задумываюсь, застревая взглядом на альпийских лугах.

Итак, завтра нам улетать, а мы еще не в Германии даже. И Нойшванштайн¹⁶ не видели. (Спустя несколько часов мы его посмотрели, пообедали в местном ресторане и испили там же сваренного вкуснейшего пива.) Неужели завтра самолет?!

На самом деле лететь в Екатеринбург с ворохом разнообразных, ярких, по-новому шуршащих впечатлений – особое удовольствие. Я очень люблю встречи с родными по возвращении, веселую «раздачу слонов» и отпускную ауру, которая заражает настроением остальных. Мое лицо после отпуска всегда выдает все подробности приключений – эффект, на который не способна ни одна косметическая процедура.

Второй круг

Я в России.

Последние три дня Антонио сходил с ума от нетерпения, желая узнать, какой же след оставила в моей душе, а желательно сразу в сердце, наша встреча. Он обстреливал меня вопросами о том, что именно я рассказала о нем родителям и какое мнение у них сложилось. Думаю, ответом он был расстроен: я погасила его энтузиазм общей фразой. Он сразу заметно сник, так как готовился к подробностям. Видимо, ему наше свидание представлялось настолько масштабным, что должно было непременно войти в историю одной русской семьи, разделив ее жизнь на «до» и «после». Он во чтобы то ни стало хотел прояснить статус наших отношений, с чего-то решив, что мы можем быть больше чем друзьями, которыми мы даже не были.

У меня сразу начался процесс отторжения, но тем не менее дружбу я предложила. Он вышел из себя, чем сильно напугал: память услужливо подсунула все тревожные моменты, подкрасив их изображением итальянских глаз-маслин, сверкающих фанатичным огнем из черных глубин. В общем, грубую итальянскую истерику в его исполнении я сразу свернула.

И мое молчание длилось полгода.

Антонио довольно быстро успокоился и робкими поползновениями в виде жалобных сообщений нащупывал почву для возврата в прежнее русло наших псевдосемейных отношений. Я игнорировала эти попытки. Даже его сентиментальное сообщение о землетрясении на Искье, которое случилось по моим следам, не изменило моего решения.

Его изменил Новый год. Ведь даже злые ведьмы добреют в преддверии Рождества. Правда, вместе с итальянцем под амнистию попал и мой муж – после девяти месяцев раздельного проживания и девяноста девяти его просьб ко мне дать ему второй шанс.

И моя жизнь снова потекла по двум направлениям – в реальном и виртуальном пространстве. Прискорбно было то, что суррогатный муж, коим я окрестила Антонио, больше интересовался событиями моей жизни, чем настоящий, который своим отношением к семье напоминал нечто безучастное из папье-маше.

Про жизнь семейную.

Как-то не доверяю я этому прилагательному и пока не считаю себя замужней (почти год раздельно не может пройти бесследно), несмотря на то что состою в официальном браке и в доме моем живет особь мужского пола – муж. Для меня это эксперимент, почти научный. Бывают результативные дни, бывают антирезультативные. Но, как увлеченный своей гипотезой ученый, я не сдаюсь. Если хандрю, то не больше пяти минут, а если радуюсь, то минимум световой день. Но разве истинную любовь стоит дрессировать?..

Минуты отчаяния – это самое ужасное. Ночь, состоящая из них, полна бессонницы и непрекращающегося зуда. Очень тяжело дается поражение надежд. Особенно тогда, когда были искры их свершения, но огонь так и не разгорелся. Странно, но признавать очевидное очень тяжело, очень. Чувствуешь себя ядом отравленной. Дом становится токсичным пространством. Простынь, на которой лежишь без сна, жжет во всех местах, а ты мечешься по дивану взад-вперед с пересохшим горлом: и вставать в напряженно-холодную темноту комнаты нет желания, и лежать не хватает душевных сил. Утро приходит как избавитель, но лицо его серое и ничего не сулящее – до того момента, пока ты не примешь судьбоносное решение.

Еще страшнее – выходные не с тем человеком. Чехов с иронией писал: «Если боитесь одиночества, не женитесь». Вроде просто сидим в одной комнате, но его внутреннее несогласие со мной, неудовлетворенность, злость, жадность, невежество отравляют воздух с такой быстротой и густотой, что через десять минут этого соседства начинаешь задыхаться с чудовищной силой. Как страшно так тратить время, как стыдно, что не находишь в себе сил прервать эту пытку, хотя имеешь такую возможность. Это непомерная плата за иллюзию счастливого будущего. Расплачиваешься несчастьем за мечту быть счастливым. То есть товар еще не получен, но деньги за него снимают ежедневно. А товар пока в дороге, и точный срок его прибытия неизвестен, как неизвестно и то, в каком виде он придет: исправном или нет. Так стоит ли платить? С кого теперь спрашивать? Остается спрашивать с себя.

И вот настал день, когда я, глядя в зеркало, лицом к лицу с самой собой, приняла ответственность за решение спасти отношения с мужем. Без расчета на взаимность, без условий бартера, без иллюзий успеха. Готова сложить весь свой арсенал амазонки, который я копила семь лет. С открытым сердцем, с миром в душе, с готовностью к переменам внутри себя. Хочу услышать все, что не слышала раньше о желаниях мужчины, с которым провела двенадцать лет, и рассказать о своих. Готова к ежедневному труду над собой, как человек, пришедший к сенсею для постижения боевых искусств, только учитель мой – внутри меня.

Вчера взорвалась слезами при совместном просмотре фильма «Дневник памяти». К моему изумлению, муж взялся меня утешать объятиями и на фоне титров на экране произнес:

– Хороший фильм.

Удивительное рядом…

А спустя неделю я готова признать свое поражение в эксперименте сохранить семью.

Каждый раз это – как маленькая смерть. Больно так сильно, так глубоко. Потому что искренне старалась, душу вкладывала, ломала свои стереотипы. В ответ – грубость, жестокость, истерика. Не могу терпеть и не хочу, чтобы со мной так обращались. Очень трудно после такой обратной связи придерживаться изначально определенной тактики: хвалить его, давать отдачу, вдохновлять на дальнейшие, хотя бы микроскопические, подвиги. Вижу, как запутанно живут другие, как страдают и думают, что это нормальное течение отношений. А время идет и расходуется на обиды, унижение, разочарование, боль и слезы. Даже когда мы вместе и, по-моему, замечательно проводим время, вдруг происходит нечто, что разбивает меня на куски. Его взрывы гнева спонтанны и неконтролируемы.

Не знаю, как скинуть этот неподъемный рюкзак с тяжелым чувством ответственности за все. С ворохом установок и страхов, которые мама усердно вкладывала в меня, старательно собирая в дорогу к женскому счастью. Инструкция по применению меня интересна только мне. Маму она обижает, мужа вгоняет в злое отчаяние, сестру раздражает. Только дети готовы ее читать из любопытства, которое свойственно их возрасту, и с любовью, чтобы улыбка чаще расцветала на моем лице.