Диана и Царица Утренней Зари

Игрушечная комната Кристины

Первое ощущение у Валеры и Сони было, что им всё снится.

Дорожка от парковки вела в глубину огромного участка, похожего на парк, где среди высоких, крепких сосен стоял деревянный дом в два этажа. Что-то похожее прежде брат с сестрой видели только на иллюстрациях к сказкам. Цвет у дома был, как у абрикосового зефира. Он был весь украшен резьбой в старинном русском стиле. Вырезанные из дерева узоры густо оплетали окна, веранду, поднимались по крыльцу, ползли по углам дома, свешивались с карнизов. По центру, под самым коньком крыши сияло лучами огромное резное солнце.

– Папа, смотри, домик в кружевной шарф закутался, – пошутила Соня.

Держась за папу, Валера и Соня пошли по дорожке мимо открытого бассейна и небольшой искусственной пещеры с фонтаном. Всюду росли незнакомые, разлапистые вечнозеленые растения, от которых шел крепкий, пряный запах. Соня обратила внимание на качели, а Валера заметил настоящий маленький домик на курьих ножках. Рядом с домиком бабы Яги примостился старинный колодец, сделанный, как на картинках – под крышей и с воротком, на который была намотана верёвка.

Навстречу вышла молодая женщина с миленькой девочкой.

– Познакомьтесь, это Ангелина Маратовна. Это её дочка Кристина.

Соня спряталась на папу и громко зашептала:

– Папа, папа, это твоя злая начальница?

Валера воображал злую начальницу папы такой, как рисуют плохих героев книжек: с насупленным взглядом из-под лохматых бровей, с клоками седых волос под бесформенной шапкой. Но перед ним стояла приветливая женщина с очень приятными чертами лица, стройная и нарядная.

– Пойдёмте в дом, – пригласила она.

Пока хозяйка раскладывала еду по тарелкам, папа коротко объяснил детям, что они с Ангелиной Маратовной скоро поженятся, Кристина будет считаться их сводной сестрой, а предупреждать заранее, что едут в гости к «злой начальнице» он не стал из опасения, что Валера и София откажутся. Это правда: помня прежние обиды на папину начальницу, дети могли бы долго упираться.

За ужином Ангелина Маратовна дружелюбно порасспрашивала брата с сестрой о том и сём и обратилась к дочке:

– Кристиночка, покажи теперь Валере и Софии свою игрушечную комнату.

– У Сони тоже есть игрушечный домик, – заметил Валера.

– Ого! Целый домик?! А у меня только комната… – удивилась Кристина.

Дети прошли вслед за Кристиной на второй этаж. В комнате, куда завела их девочка, был полумрак. Кристина подняла руки и сильно хлопнула в ладоши. От резкого звука сработал датчик освещения, и в комнате начали разгораться светильники. Помещение постепенно выплыло из сумрака.

– Вот моя игрушечная комната, – объяснила Кристина.

Под игрушечной комнатой девочка понимала не игрушку в виде комнаты, а комнату для игрушек. Соня была потрясена увиденным. Она даже представить не могла, что такое может на свете существовать.

«Да тут вся наша квартира могла бы поместиться», – отметил про себя Валера.

Во всем пространстве комнаты были расставлены полки и подставки, на которых стояли игрушки. Перечисление того, что там было, заняло бы целую страницу. Примерно четверть пола занимала железная дорога. Кристина повернула включатель, и враз красные, синие, желтые игрушечные поезда ожили. Дорога то поднималась в горы, то вела через лес, то пересекала долину по высокому виадуку. Мелькали станции, домики, фермы, старинные колокольни и супермаркеты, на закрытых переездах в очереди ждали машины.

Соня чувствовала, что хочет зареветь.

– Можешь поиграть, с чем хочешь, – предложила девочке Кристина. – Мы ещё завтра весь день будем играть.

– Я представляю, сколько ты всего умеешь! – уважительно сказал Валера.

– В каком смысле?

– Сколько ты всего умеешь делать, что тебе мама купила столько игрушек.

– Вообще не поняла! Ты можешь объясняться по-человечески?

– Когда мы с Софией просим какую-то игрушку, мама говорит: «когда научишься делать то или сё, вот тогда куплю». Так я научился постель заправлять, когда был совсем маленький. Она говорит: надо научиться постель заправлять. Когда научишься – я куплю тебе катер.

– А я научилась сама косички заплетать и игрушечным веником полы мести! – добавила София.

– А зачем? Она всё равно бы купила…

– Так ты представляешь, как начинаешь стараться! Всё быстрее получается.

– Мама, мама! Ты такое слышала?!

Кристина заметила, что взрослые тоже поднялись на второй этаж, и позвала маму.

– Мамочка, ты слышишь, что дети говорят? Им мама ничего не дарит просто так. Только за что-то.

– Как так? Это ведь неправильно. Нельзя любить за что-то. Любовь – это всегда не за что-то, а просто так. Просто потому, что ты есть, – мягко сказала Ангелина Маратовна. – А если за что-то?.. За что-то сделанное я людям плачу зарплату. … А любовь всегда безусловна. Ну, это сложно, наверное, пока понять в вашем возрасте…

– Перевожу на понятный язык, – сказала довольная Кристина, прикрывая за мамой дверь, – короче, повезло мне с мамой!

– Мама нас любит, – захотел поспорить Валера. – Но ведь надо же ей помогать. А как научиться делать, что ты не любишь? Вот тебе тоже, наверняка, не нравилось постель заправлять? Или тарелку за собой мыть?

– Мимо, мимо! Оба раза промазал! – смешно прыгая и хлопая в ладоши, закричала Кристина. – Я не застилаю постель в спальне! Я проснулась – и ушла играть в игрушечную комнату. А занимаюсь я внизу, в гостиной. Иду спать – а постель разбирать не надо. Во как удобно! Для посуды – есть посудомойка!

– Я уже умею в посудомойку посуду складывать, – сказала робко Соня.

– Завтра увидите нашу посудомойку. Сама умеет…

Кристина принялась смеяться так, что не смогла докончить фразу.

На следующий день Кристина показала Валере и Софии детский кинотеатр. Развалившись на надувных пуфах, они посмотрели кучу фильмов на огромном экране. Потом гуляли по саду. Перед обедом дети увидели ту самую посудомойку. Она была на вид того же возраста, что их бабушка, и работала домохозяйкой: готовила и убирала в доме, звали её Надежда Петровна.

Кристина с удовольствием играла с Валерой и Соней весь день; провожая их вечером, она сказала:

– Я буду скучать! Обязательно приезжайте через неделю!

Соня махала Кристине ручкой сквозь открытое окно папиной машины, а в душе терзалась догадками. «Как мне повезло с мамой – говорила Кристина. А мне что? Не повезло?»

Беда пришла, откуда не ждали

Всякое случается в жизни: бывают и трудности, и болезни, и невзгоды. Но никто даже представить не мог, откуда придет беда. Пришла она не вдруг. Пробиралась, прокрадывалась в семью потихоньку да помаленьку, как мышь, которая грызет ход в амбар с зерном. Грызла-грызла да глядишь – и весь урожай испорчен. Но что говорить загадками…

Сколько раз ездили брат с сестричкой в дом Кристины, столько раз возвращалась Соня оттуда насупленной, одержимой своими мыслями. Нет, никто её не обижал. Даже наоборот, время с дочкой Ангелины Маратовны проходило очень хорошо. Эта девочка была обаятельна и остроумна, с ней никогда не было скучно. Она могла и подурачиться, и покувыркаться на надувном матрасе, и рассказать что-то интересное.

Но после общения с Кристиной к Соне стали приклеиваться её манеры, её словечки и образ мыслей.

Как-то раз мама сказала Соне, чтобы та прибрала игрушки перед тем, как идти со всеми на прогулку.

– А что, если не приберу в комнате, ты меня на прогулку не возьмешь? – спросила Соня.

– Доченька, в чем проблема? Хорошо, приберёшь после прогулки.

Но доченька не прибрала и после прогулки, и мама со вздохом разложила вещи по местам сама.

Ещё был случай, когда Соню пригласил на день рождения мальчик Егор из детского садика. Мама предложила в качестве подарка испечь своё фирменное печенье и раскрасить его красиво глазурью, но дочка в ответ заявила:

– Ой, нашли, чем удивить. Не хочу позориться.

С Сонечкой аккуратно беседовала мама, увещевала бабушка, даже братик объяснял, что так неправильно. Соня слушала, соглашалась, иногда даже извинялась. Но было заметно, что их милая девочка меняется, причем в худшую сторону.

Папа Миша видел, что дети подружились, и слышать ничего не хотел, чтобы как-то вмешаться в их общение. Ангелину Маратовну всё устраивало. Пока дети сами себя развлекали, они с Мишей получили кучу времени для общения. Иногда они выезжали вместе за продуктами, одеждой или другими покупками. Кристина выбирала что-то на витрине и просто говорила: «хочу это». Ангелина Маратовна кивала головой, и папа Миша шел на кассу оплачивать. Соня по привычке скромничала, но ей порой тоже доставалось кое-что от щедрот Ангелины Маратовны: заколки для волос, носочки.

В один день Кристина примеряла в магазине платье из строгой ткани в клетку и элегантной бархатной жилеткой и такой же бархатной сумочкой в придачу.

– Мамочка, оно такое солидное, я в нём с тобой в театр буду ходить, оно мне нужно.

– Мне тоже оно нужно, – сказала Соня, вопросительно глядя на папу.

Сонин размер нашёлся, и два платья оказались в тележке для покупок. Когда все уже подходили к кассе, Соня ухватила краешком взгляда детскую игрушечную кухню с набором посуды.

– Я хочу такую кухню, – сказала она.

Ангелина Маратовна улыбнулась, и папа положил коробку с кухней в тележку. «У меня тоже так получается», – подумала Сонечка с каким-то удовлетворением.

Но угнаться за разнообразием сокровищ, которыми обладала Кристина, было невозможно.

Летом, посреди самой жары, Соне случилось приболеть (её продуло под кондиционером). Она три недели не виделась со своей подругой и даже не смогла поздравить её с днем рождения. Когда Соня вновь оказалась в игрушечном домике Кристины, она увидела там полную «А-коллекцию». Все три куклы-близняшки томились в своих игрушечных апартаментах, среди игрушечных пианино, глобуса, книжных полок, зеркал, обоев в цветочек и клеток с канарейками.

Тут Соня вспомнила, что у неё есть козырь.

– А у меня зато есть кукла – волшебная. Царица Утренней Зари.

– Волшебных кукол не бывает. Все они сделаны из пластмассы, – отпарировала Кристина.

– Это другие из пластмассы. А моя кукла настоящая волшебная.

– Так не бывает.

– Ты увидишь её и сама узнаешь, что бывает.

– Тогда приноси в следующий раз, – велела Кристина.

Бассейн

В следующий раз, отправляясь с папой к тёте Ангелине и Кристине, Соня ничего не сказала маме и просто засунула Зарю в свой рюкзачок. Когда Кристина увидела Зарю, то ничего не сказала, только долго оценивающим взглядом рассматривала куклу…

Сад Ангелины Маратовны стоял в разноцветном убранстве. Цвели ароматные флоксы, раскрылись белоснежные лилии, ветки гортензий изогнулись дугой под тяжестью соцветий, похожих на шарики клубничного мороженого. Как было хорошо среди зелени и цветущих клумб!

Девочки играли у неглубокого детского бассейна. Ангелина Маратовна расстелила для них покрывало на траве. Кристина принесла маленькие кресла и столик, и на нём девочки разложили в миниатюрной посуде кисточки смородины и орешки. Валера расположился неподалеку, за кустом калины, и изучал жизнь пчёл, которые сновали над клумбой со скромными голубыми цветами.

У Кристины была игрушка Артур – молодой человек в джинсах и белом пиджаке, София держала в руках свою волшебную куклу.

– София, давай, как будто они будут в отеле. Как будто они на океане. Как на прошлый Новый год моя мама и твой папа.

– Давай, – ответила София спокойно, ведь мысль о том, что папа на Новый год где-то загорал и плавал, ей самой приходила в голову.

Кристина быстро стянула с Артура пиджак и пустила его плавать в бассейн.

– Что ты возишься? Снимай с неё платье.

Соня ощупывала Царицу, чтобы найти пуговички или кнопки. Маленькими пальчиками она бегала по голубому лифу с жемчужинами, уложенными в виде узоров из цветов и птиц. Легко мелькнула мысль, что лучше бы платье вообще не расстегнулось, и тогда Царицу не надо будет мочить в бассейне, но настойчивая Кристина уже взяла ситуацию под полный контроль.

– Наверное, у неё платье на липучке.

Кристина резко дернула лиф Царицы со спины. Ткань тихо затрещала, и платье разорвалось.

– Ой, это были крючки. Такие маленькие? Это кукла их что ли пришивала? У людей руки не такие. Ну, всё, пусть прыгает в бассейн, её Артур ждёт.

Сонечка опустила Царицу в нагретую на солнце, почти горячую воду.

– Сейчас мы закажем им коктейль, – сказала Кристина и крикнула, будто обращаясь к официанту: – Кок-тэ-э-эйль!

На крик девочки Валера оставил пчёл и подошёл к бассейну.

– Чего тут… Соня, что с твоей куклой?! – спросил он с испугом.

– Это не я… – прошептала Соня.

Через несколько мгновений Валера влетел в гостиную и закричал с обидой:

– Папа, папа, почему Кристина нашу куклу сломала?

Ангелина Маратовна вскочила с дивана. Вид у неё был очень рассерженный.

Папа тоже вскочил с дивана.

– Лера, пойдём разбираться.

– Чего разбираться! Наша игрушка… Царица Утренней Зари!

Мальчик с отчаянием махнул рукой и побежал снова в сад, к сестре.

Ангелина Маратовна сделала жест рукой папе, чтобы тот не бежал следом, а позвала с веранды:

– Кристи! Софи!

Валера увёл сестру за широкий куст калины и принялся отчитывать.

– София, зачем ты позволила Кристине распоряжаться твоей куклой? Зачем ты её всегда слушаешь? Ведь это твоя любимая игрушка была?

– Да, была… – сокрушалась бедная Сонечка. Из глаз лились слёзы, и она изо всех сил старалась не расплакаться навзрыд.

– Кристи! Софи! Валерий! – вновь позвали из дома.

Дети поднялись на веранду.

София стояла как тень, с погасшими глазами и скорбным выражением на лице. В руках у неё была кукла. Трудно было узнать в ней ту, кем она была ещё десять минут назад. От воды роскошные шёлковые локоны Зари развились, мокрые волосы торчали над плечами и спиной липкими, бесформенными клоками. В её наготе было что-то жалкое, беспомощное.

Кристина держала в руке голубое платье Царицы с дырой.

– Я думала, там липучка, – сказала Кристина и вручила платье Ангелине Маратовне.

– Да, надо же предупреждать, что там нет липучки, – подхватила Ангелина Маратовна таким тоном, будто София сама во всем виновата.

Лере хотелось заплакать. И жалко ему было красивую «нашу игрушку», и ещё больше жалко, что сестра так легко поддавалась на влияние противной Кристины.

– Платье твоей куклы мы зачиним. Давай пока дадим ей другую одежду.

Ангелина Маратовна, надо отдать ей должное, приняла участие в судьбе несчастной Зари. Она принесла из кладовки сумку, в которой был сложен какой-то хлам на выброс: использованные фломастеры, сломанная детская гитара, ставшие ненужными игрушки – и достала оттуда какую-то одежонку.

Стараниями Ангелины Маратовны на Зарю была натянута красная мини-юбка в обтяжку и лакированная, переливающаяся фиолетовым цветом жилетка, волосы высушены феном и затянуты в хвост.

– Вот, держи. Теперь она современная девочка. Никто у неё ничего не сломал, – сказала Ангелина Маратовна, протягивая Зарю Софии и укоризненно поглядывая на Валеру. – А платье я обещаю починить.

Взять в руки куклу, которую было невыносимо жалко и перед которой Сонечка чувствовала себя виноватой, было тяжело. Соня спрятала руки за спину.

– Та-а-ак… – сказал папа и отвел Соню в сторону.

– Папа, почему эта Кристина всё время что-то нехорошее Софии советует? Почему тётя Ангелина Кристину даже не поругала? Что, разве можно просто так рвать на чужих игрушках платья? Почему ТЫ ей ничего не скажешь? – с воодушевлением принялся спрашивать Валера громким шёпотом.

– Лера, Соня, давайте решать этот вопрос. У нас ведь должно быть полное понимание? Давайте не будем устраивать по любому поводу ссоры и обиды. Мы с мамой много ссорились, и вот к чему это привело. Что сейчас произошло? Куклу только намочили, ничего ей не сломали. Ангелина Маратовна платье обещала зашить.

При этих словах Соня не сдержалась и наконец расплакалась навзрыд. Безупречная красота Царицы Утренней Зари навсегда испорчена. Никому не уложить на её головке такую сложную прическу, никому не починить сказочную птицу из крошечных жемчужин на голубом платье.

– Я не хочу, чтобы моя девочка так плакала из-за куклы. Ведь это только кукла, да? Просто кукла, – увещевал папа. – Я тебе куплю новую. Хочешь? Ещё лучше. С этой ты уже наигралась, а теперь будет новая, – повторял папа, обнимая плачущую дочку.

– Новая… – машинально повторяла Сонечка за папой и плакала.

Легче было поверить в папины слова, чем дождаться извинений Кристины. Тяжелее было винить себя за допущенное надругательство над беззащитной Зарей. Легче было поверить, что новая кукла будет лучше. Мало-помалу девочка примирялась с утратой, и слёзы у Сони наконец закончились.

– Всё, мы больше не расстраиваемся! Сегодня такой чудесный день, ничего его не должно омрачать! После обеда поедем покупать Соне новую куклу. Ещё красивее предыдущей! – провозгласил папа.

– И мне! – радостно закричала Кристина.

– Конечно! – улыбнулась Ангелина Маратовна.

Папа подтолкнул Соню к Кристине: «Идите играйте!»

– Но ведь это всё неправильно! – воскликнул Валера, но его никто не услышал.

Проклятие волшебника Янко

Вечером в воскресенье папа привез детей маме, позвонил в домофон, но сам подниматься не стал. Мама словно почувствовала что-то недоброе и ждала на лестничной площадке. Соня юркнула в свою комнату, достала из рюкзачка Зарю. Оглянувшись, будто делала что-то запретное, освободила место на нижней полке, посадила куклу в самый угол, чтобы не было видно, а впереди пристроила большого пушистого зайца.

Брат и мама были на кухне. Вошла и Соня. Похоже, Лера успел рассказать, что произошло у Ангелины Маратовны на даче. Соне было неприятно, что брат вроде как успел наябедничать, и что мама сейчас начнет говорить о Заре. Но Соня успела подготовиться. Пока папа вёз их домой в машине, она повторяла про себя его слова.

– Доченька, что произошло? – спросила мама, глядя на Соню грустными и удивлёнными глазами. – Бедная наша Царица Утренней Зари…

– Ничего не бедная, – ответила тихо Соня. – Я с ней уже наигралась, и теперь мне папа купит новую. Ещё красивее.

– А та разве некрасивая? – ахнула мама.

– Мама, ведь папа даже никакого замечания не сделал Кристине, они даже не извинились. И Соня ничего не сказала, когда та платье рвала, даже не защитила свою Зарю.

– Ты сама-то расстроилась… – начала мама, но Соня перебила её:

– Нечего тут расстраиваться. Это просто кукла. Что это размусоливать? – добавила она с нарочитым раздражением и сама удивилась, откуда вылезло это грубое слово.

Соня допила компот, умылась, ушла в свою комнату и по-быстрому легла спать, выключив свет.

Мама решила всё же продолжить разговор и присела на край её кроватки.

– Сонечка, почему ты быстро ушла? Где сейчас Заря, покажи? Ты ведь так её любила…

– Это просто кукла. Я с ней уже наигралась, – повторила Соня, чтобы не поддаться на эмоции мамы. – Я уже наигралась, я больше не хочу. Я её больше не люблю. Не люблю.

Мама посмотрела на дочку с грустью в глазах. Она просто не нашла, что сказать, и вышла из комнаты.

Слова Софии слышали все. Никакая из игрушек не удостаивалась прежде такой участи. Даже те, кто впал в немилость, не слышали таких жестоких слов.

Диана была в ужасе. Вот оно, случилось! Сбылось проклятие злого волшебника Янко. Дважды – по глупости – Зарю предала сама Диана. А теперь, в третий раз, Зарю предала Сонечка – самый близкий, самый родной человек, хозяйка. Сонечка с огромными чёрными глазами, нежным голоском, та Сонечка, которая так искренне говорила «ты у меня самая любимая!»

У Козочки скребло на душе. Какой виноватой она себя чувствовала! «Но ведь третье проклятие – последнее? Больше не будет?», – рассуждала она. «Огонёк рассказывал: „Зависть и глупость отнимут всё, что есть“. Глупость – это про меня, так? А зависть – это про Кристину, да?..»

Разговаривая сама с собой, всю ночь Диана провела в тяжких раздумьях и заснула только под утро.

Проснувшись, Козочка услышала громкий рокот разговоров: все обсуждали происшествие.

– Всю ночь проплакала, бедняжка, – рассказывал Заяц.

– Что я могу больше для нее сделать? Погладила, помурчала, – словно оправдываясь, говорила Мурыся.

– Я любого загрызу за Зарю! Вот честное слово – любого! Кроме Сони и Леры, конечно. Я про чужих говорю – любого! – грозил Тимка.

Другие причитали и сетовали. Равнодушным не остался никто.

Выходило, что Козочка проснулась позже всех и, к своему стыду, оказалась последней среди сочувствующих. Она поспешила к Царице.

Перед Дианой открылось удручающее зрелище: Царица Утренней Зари сидела на том же месте, в углу шкафчика, обхватив руками голые ноги. Её колотила мелкая дрожь от холода, от стыда за свой неприглядный наряд, от горечи за свою беззащитность.

Диана кинулась к подружке.

– Зоренька, давай я тебя обниму, согрею…

Диана легла рядом, защищая свою подругу от взглядов, и почувствовала, что Заря горько плачет.

«Как спасти бедную Зарю, чем ей помочь? – стучали мысли в голове Козочки. – Кто знает историю Царицы? Если б знали, уже сказали бы, помогли бы. Ах, Огонёк, зачем же ты забыл, как перевернуть проклятие злого волшебника!»

– Подруженька моя, Зоренька! Прости меня, бедная, родная моя! Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы облегчить твою судьбу! – плача, говорила Диана, прижимаясь к подруге.

Заря вздрагивала от рыданий и даже не закрывала лица. Страдания её были ужасны.