Видеться стали чаще. Эдгар начал подвозить её до работы. Вскоре отношения стали развиваться бурными темпами. В конторе заметили их связь и смотрели косо. Эдгар разругался с начальством и открыл своё дело. Выстрелило. Алиса перешла к нему на должность заместитеся директора уже в качестве законной супруги. Филиалы разрастались по России, как хищная грибница, и вскоре перебрались за рубеж.
А Алиса к этому времени уже вышла из декретного отпуска. Да и пробыла она там недолго – как родила дочь, спустя пару месяцев сплавила её на попечение нянек. Родителям про внучку сказала только когда ей стукнуло два года. Не хотела говорить из-за старой обиды и в отместку за их противную жалость. Тогда же узнала, что отец начал попивать. Вероятнее всего, со скуки. С братом особо не общалась. Мать хорошо приняла внучку, но Алисе всё казалось, что радости в глазах родителей за её успех меньше, чем ей хотелось видеть.
И через несколько месяцев узнала, что случился пожар. Мать тогда приезжала с ночёвкой присмотреть за дочерью Лёвы. Тот свалил в командировку, оставив жену одну – вот свекровь и пошла выручать.
А проводку, в отличие от канализационных труб, в старом доме никто не менял. Судмедэксперты говорили потом, что отец задохнулся во сне от угарного газа. Мать, лишившаяся мужа и крова, перебралась жить к Лёве. Но Алиса узнала об этом всём постфактум – когда вернулась с Бали. К тому времени она уже успела убедить себя, что там, в переулке без имени, у неё прихватило сердце или скакнуло давление, от чего она просто свалилась в обморок и видела кошмар. Сердце ёкнуло в сомнениях, но Алиса себя успокоила. Дома в Ухтомке периодически горели, а она не в ответе за безалаберность отца.
И буквально через пару лет пришлось навестить на кладбище. Семья брата к этому времени попытались разъехаться с матерью – перебрались в многоэтажку через пару кварталов. Неисправный лифт. И два гроба – стандартный и детский. Жена и дочь Лёвы.
Алиса уговаривала себя, рыдая в подушку от жалости и чувства вины, что она тут ни при чём. Дань морозной колдунье уже ведь заплачена трагичной кончиной отца? Или же нет? Или это всё ряд случайностей?
Мать, терзаемая чувством вины и скорбью сгорела за несколько месяцев. Винила себя в том, что из-за неё семья сына была вынуждена переехать. И не могла смириться со смертью внучки. Горе сначала убило её рассудок, а потом инсульт завершил её мучения. Сначала потеря кратковременной памяти. Затем стала забывать убираться, есть, мыться… Всё ждала, когда внучка придёт из садика. Потом забыла, что муж погиб в пожаре, и ждала, когда этот лентяй наконец приедет со своего огорода домой. И когда Алиса наконец выйдет замуж. «– Ой, а что это за девочка на фото?» – стало последней каплей, когда Алиса показывала матери на экране планшета подросшую дочь.
Тут она сама выделила средства на лучший дом престарелых. Лёва хотел-было тоже вложиться, но в итоге был занят восстановлением уходящего сквозь пальцы достатка. Но мастерские, хоть и пришлось сократить их количество и пересмотреть кадры, остались на плаву. И, пока брат был занят своими делами, а Алиса походам к психологам, мать тихо ушла.
Также тихо её и похоронили. Алиса нарочно ждала, когда Лёва уберется с кладбища, чтобы подойти и проститься. Как она ни старалась, заставить себя смотреть в глаза брату так и не могла. Одно утешение – от судьбы прилетело уже так, что все возможные долги уплачены. Хотя, может, расплатилась мать? Или снова случайность? Ведь деменция – не редкость среди стариков, кто почти не занимается тренировкой своего разума, а просто просиживает штаны, выйдя на пенсию. Да и вдруг какая-то плохая наследственность… Случайность… «Плохие вещи случаются, и в этом нет моей вины».
Следующие несколько лет брат и сестра почти не общались. Но Алиса узнала, что Лёва взял себя в руки, вновь женился, и даже обзавёлся сыном. С некоторым облегчением она выдохнула. Теперь-то точно всё будет хорошо. Надо только понять, что с её собственной дочерью творится. С одной стороны: всё идеально. Ребёнок как ребёнок. Послушный, тихий, исполнительный и спокойный. Чересчур спокойный. Ничего не интересует. Смеётся только если попросишь. Скажешь читать – будет читать. Скажешь – сходи погуляй, пойдет и сядет на лавку. Походи пешком – станет наворачивать круги вокруг дома. Ну чисто… кукла… Может быть, так проходит переходный возраст? Не обязательно ведь это проявляется в агрессии? Подросток может и в себя уйти, да…
А потом с ней связался Лёва. И попросил денег. Много.
Эдгар, узнав, что ребёнку брата любимой супруги нужно лечение, давал суммы без расспросов и оглядки. Алиса уже давно к этому времени отошла от дел и жила в своё удовольствие, пытаясь заглушить тревогу и смутное чувство проживания чужой жизни в путешествиях и всяческих тренингах личностного роста.
Сначала обследования. Затем несколько безуспешных операций. Экспериментальное лечение за рубежом… А мальчик бледнел, тощал и чах. И в итоге словно растаял, как снеговик по весне. Диагноз так и не смогли поставить ни здесь, ни за рубежом. А Алиса… Алиса сменила нескольких психологов. Какое-то время даже посещала церковь слабо веря в результат. Собственно, она и в колдовство той старухи верить не хотела. Но сердце сжималось и кровоточило всякий раз, когда она вспоминала о оставленных, будто бы в прошлой жизни, родных.