Младшая

– Завтра ещё понюхаешь, и не обращайся ко мне так официально… Вон и лошадка.

– Лошадка? – эх, ну, понятно же, что это не наш местный, к тому же говорит, что альфа. Не пахнет только альфой… Странно то как. – Но мне через реку надо домой, – с чего я взяла, что он меня ко мне домой ведёт?! Совсем четкость мысли потеряла из-за испуга и ноги! – Я в охоте не участвовала, меня дома ждут!

– Раз я тебя поймал, то значит участвуешь, а дома поймут. Они же понимали, что такое может случится, когда молодую омегу отпустили далеко от дома.

– Ничего не далеко, – он усадил меня на коня, и я боязливо вцепилась в поводья, когда лошадь подо мной зашевелилась.

– Далеко, раз ты за рекой живёшь, – я посмотрела на него, сейчас стало видно, что он молод и можно ему не выкать.

– Зачем ты ждал и не будил меня? – спросила я когда он забрался в седло позади меня. Мне так и не удалось рассмотреть его по-хорошему.

– А зачем мне торопиться? Ты сама, как дождь начался в мою сторону пошла, а я принюхивался, сперва не ясно было к тебе ли меня зверь привёл. А когда ты заснула, то и понюхать нормально вышло. Съел твою малину в качестве дара.

– Это не дар! – омеги, которые участвовали в охоте, давали альфе что-то в качестве дара, если он им нравился.

– Потом решим, дар или не дар, – фыркнул он, прижимая меня одной рукой к своей груди. Неловко то как!

– Малиной пахнет, а ты съел ее… Неужто это твой запах?

– Иронично да? – он направил лошадь вправо от реки.

– Иро… Что? – я таких слов не знала. – Ты куда это везёшь меня? – это меня волновало больше.

– За хребет, я вот по этой пологой дорожке перешёл сюда.

– Какой за хребет? Там же Эрдалика начинается!

– Я ж обещал – не понравится – верну, – он потёрся подбородком о мою макушку, и я съёжилась от страха. Как же! Вернет он! За дурную меня держит?

– Верни сейчас же! – скомандовала я и прикусила язык, кто знает альф Эрдалики, может там за такое наказывают. Слышала я, что там законы стай гораздо жёстче. – Пожалуйста, – мягче добавила, когда он перестал смеяться. А чего он смеётся? Может он не буйный, а чокнутый?

– Граница Эрдалики по реке идёт до города на востоке, до Урты, который в часе езды, оттуда крюк делает, отдавая вам и правый берег до самой Фиры, так, что малинку ты собирать бегала в Эрдалику.

– Отец бы тогда не позволил ходить сюда, – поспорила я, хотя может отец и не знал. Он говорил, что за хребтом Эрдалика, а не за рекой. – Зачем тебе омега с Виждали?

– А почему нет? Меня сюда чутье привело, я сам думал – к чему мне на границу? А потом смотрю девица на границе.

– Остроумно, – пробурчала я, пытаясь думать, как бы улизнуть от него, но я понимала, что нога хоть и не болит, но всё ещё больна и потом будут плохие последствия если я начну бежать. Да и догонит он. И в своем праве он. Как его там? Ник? Пахнет он малиной приятно, ничего плохого пока не делает, но он из Эрдалики! Я слышала, что там омега вообще прав не имеет. А может это пугают? Не скажу, что в Виждали омеги ровня альфам – нет. Но в Эрдалике омегам нельзя работать и учиться нельзя. Хотя я тоже не училась…

– Болит?

– Что?

– Нога болит? – спросил он, и, прежде чем я ответила, дунуло магией. – Я не целитель, маменька посмотрит – завтра бегать будешь.

– От тебя, – брякнула я. Какой кошмар, к матери своей меня везет! Но раз его маманя целитель, то значит омег они чему-то да учат.

– Посмотрим, – посмеялся он.

Где-то на середине пути через хребет меня укачало, и я задремала. Не глубоко, краем сознания находясь в реальности, магия обезболивания притупляет бодрость, но я не могла себе позволить довериться незнакомцу, да и положение сидя не располагает ко сну. Ехали мы не меньше часа, когда вдалеке появились огоньки селения я села прямее, нехотя отрываясь от его теплой груди. Все-таки неприлично! Дома были хорошие, добротные, деревянные и кирпичные, я сама жила в саманном и низеньком, как и большинство у нас. Здания шли вдоль длинной и широкой улицы, но было и два перекрестка, во второй мы и завернули, спешились возле кирпичного и двухэтажного дома, с красивой кованой изгородью. Тут всё было так чуждо, словно не настоящее: слишком чисто, слишком хорошо, слишком идеально. Ник свистнул от чего я вздрогнула, он это почувствовал так как придерживал за руку, запретив вставать на больную ногу. Мальчишка в кепочке появился из деревянного амбара, сонно кивнул и забрал коня, а Ник опять подхватил меня. Тут светили магические фонари, как вдоль дороги на столбах, так и фасад дома освещался, и я только сейчас увидела, насколько я грязная. Юбка, руки, ноги всё было в грязи, земля уже подсохла и сыпалась с меня. Стыдно! Стыдно! Аж в глазах заслезилось и я шмыгнула носом.

– Замёрзла? – спросил он, ставя меня на крыльце и отворяя дверь, а после, опять подхватил и словно куклу поставил уже в коридоре.

Сперва темно было – ничего не видно, а потом Ник как-то свет включил, где-то нажал и покрутил на стене что-то. Я, наверное, глупо смотрелась с открытым ртом, но я правда никогда ничего подобного не видела! Полы отполированы – блестят, на бежевых стенах вьётся расписной узор в тон, шторы на окнах тяжелые, на красивых кованых карнизах, мягкий коврик – и это в прихожей! Ник посадил меня на тахту, снял с себя ботинки и попросил посидеть. Ну, да, грязь в дом тащить не дело, меня то есть. Но вернулся он быстро, я даже не заметила его пока разглядывала массивный платяной шкаф. А точнее себя в отражении зеркала, которое было вставлено в его двери. Страшненькая. Было у меня зеркало дома, маленькое, а тут во всей красе. В грязи по самые уши, косы растрепались, пробор дурацкий посередине. Эх, говорила мне мать не делать две косички! И волосы я ещё остригла, месяц назад всего, были длинные до пояса, а я по лопатки отца попросила, так он еще короче подстриг, в итоге в косах они чуть ниже плеч. Юбка короткая – по колено, я ж за малиной и в плавь – как девка какая-то. Губы сами предательски задрожали, и я тихо заревела. А как не зареветь?! Да, не собиралась я замуж сильно, но это ж кошмар какой-то, позорище, а не невеста! Вот он и застал меня, когда я сопли размазывала по грязному лицу.

– Да не съем я тебя! – посмеялся он.

А он ничего, тут светло и лицо хорошо видно, не сказать, что красавец, нос длинный, глаза узкие, но не маленькие, и губы тонкие, но что-то в нем было и я, икнув с горя – зарыдала еще пуще.

– Маменька, ну, ты идёшь? – позвал он и я зажала руками рот, чтобы успокоится. Позор! Какой позор… – Неси свои настоички золотая, оставлю я вас…

– Да щас! – рявкнула «золотая» и вышла к нам с сумкой в руках, видимо аптечная, а у нас дома для этого коробка была.

Я в ужасе уставилась на неё, она на меня тоже, из глаз потоком продолжало литься, к несчастью из носа тоже и в тишине прихожей раздавалось только мое частое шмыганье.

– Я уеду завтра, – тихо пообещала я, конечно, уеду после такого-то и речи о другом быть не может.

– Ты чего полоумный дитя схватил? – гавкнула на сына женщина. Она красивая у него, совсем ещё молодая, с золотыми густыми волосами, сейчас по-домашнему в пучок собранными, высокая, фигуристая. Силу излучала, совсем не выглядела той омегой Эрдалики которую рисуют в россказнях.

– Матушка, – засмеялся Ник. – Она созревшая, миниатюрна только, – отсмеявшись сказал он. – И хрупкая, вон, упала, ходить не может.

– Ты гнался что ли за девочкой? На тебя в суд подадут, ох подадут.

– Нет, не гнался, она на границе с Виждалью малину собирала, дождь полил, она переждать хотела и заснула под деревом, а потом испугалась меня, когда проснулась и упала, – объяснил он. – Оставить вас? Ну, чтобы не смущать.

– Иди уже, – отослала она его копаясь в сумке. – Держи настоечку, – протянула она мне склянку и я, глупая, без раздумий ее выпила. – Меня Тори зовут, а тебя?

– Лися, – тихо представилась я, у нас это очень распространенное имя, всех рыжих девочек Лисями нарекают. Виждаль – страна лис, предки у всех нас перевертыши, но в лис обращаются только сильные маги и только альфы. Ну, и не только в лис, кровь так перемешалась, что и волки есть, медведи и даже кошачьи виды.

– Давай ногу, клади на тахту, – я примостила грязную ногу на краешек, она опухла и на самом деле выглядела страшно. Женщина руками поводила, потрогала, пощупала, опять поводила и так с минуты три, а потом встала, руки отряхнула и взяла свой чемоданчик с тумбочки. – Припухлость через пару часов сойдёт, ходить уже можно, пошли.