Десятка мечей. Том I

Глава 10.

Весь вечер Софию готовили к балу. Лучи закатного солнца проходили через тюль, что из-за ветра с улицы развивался и шёл волнами. Кровать девушки в выделенных ей покоях была застелена, хотя только пару десятков минут назад всё постельное бельё было измято, а одна из подушек вообще за несколько часов дневного сна переместилась на пол.

Все слуги вышли, и только Евдокия осталась с Софией. Она уже хорошо пообедала со всей семьёй, умылась, но так хорошо отоспалась, что до сих пор её лицо было опухшим, волосы растрёпанными, как гнездо, а действия развязными. Перед тем, как наводить причёску и делать макияж, сначала стоило бы приодеться.

София стояла лишь в нижних одеждах перед зеркалом у туалетного столика, а сзади Евдокия затягивала атласные ленты на корсете госпожи.

– Ай!

– Простите, госпожа! Что-то я перестаралась.

– Ничего страшного. Сильно не затягивай.

– А как же, ну… узкая талия, все дела?

– Я хочу сегодня хорошо покушать.

– Правильно, София Григорьевна! – Евдокия начала завязывать бантик на спине Софии. – Хрен с этим, Вам не надо себя изнурять, чтобы выглядеть хорошо.

– Ха-ха-ха! Давненько я от тебя приятных вещей не слышала.

– Что Вы такое говорите, я регулярно же Вас комплиментами одариваю!

– В последнее время ты стала более учтивой и даже ласковой, чего я обычно не замечала.

Евдокия усмехнулась, как вдруг помрачнела. Это в зеркале заметила София.

–Всё хорошо?

– Да, просто у Вас волосы тут как-то изменились. В Париже совсем другая вода, нежели здесь! Здесь она жёсткая и пагубно воздействует не только на Ваши волосы, но и кожу.

София закатила глаза. Евдокия и Яков никак не унимались, и, если Яков уже перестал говорить о своей любви к Парижу и ярому желанию туда вернуться, то Евдокия никак не унималась. Она намекала Софии, что в Париже гораздо лучше и что следует туда вернуться. Софию это уже порядком притомило – лучше бы Евдокия говорила прямо, а не чересчур жирными намёками.

– Ох, что мне с Вами двумя делать!

Евдокия отпустила ленты корсета и потупила взгляд, закусив губу.

– Мы приехали из Парижа пару дней назад, а ты и Яков так хотите туда обратно. Здесь же ваша родина, неужели вас тянет именно во Францию?

Евдокия молчала.

– Не понимаю вас двоих…

– Вы точно не хотите вернуться во Францию?

– Точно. Здесь мой дом.

– Хорошо. Я попыталась.

София обернулась, а Евдокия неосознанно отступила от госпожи.

– Что?

– София Григорьевна! – двери распахнула одна из служанок. – Наталия Владимировна попросила Вас поторопиться… Ох! Астерий пресвятой! Вы ещё даже не надели платье!

– Если маменька просит торопиться, то это действительно уже серьёзно.

Катерина и София шли по пустому коридору дворца – все гости уже были в бальном зале и танцевали. Не хватало только их двоих. София торопилась и хотела поскорее попасть на праздник жизни, но из-за спокойного шага Катерины не могла просто взять и добежать до бального зала.

– Боже, я так соскучилась по балам, которые устраивает Александр Павлович!

– Софи, держи себя в руках. В зале тебе повстречаются разные уважаемые люди, многие из них тебя знают, многих знаешь ты. Веди себя так, чтобы отцу завтра не было за тебя стыдно.

Катерина наклонилась к сестре и легонько поцеловала её в лоб.

Наконец, сделав ещё пару шагов по коридору, София из тихого тёмного коридора попала в сияющий бальный зал. Музыка, что играл лучший оркестр Гесцарии, лавиной упал на неё. На улице стемнело, и в зале горели люстры, хрусталь которых переливался от яркого пламени, канделябры, свет отражали золотые лепнины на стенах, которые занимали большую часть стен и из-за которых почти не было видно побелки. А на потолке, что был высоко-высоко, красовался эпизод сражения Рарда и его врагов, что напали на некогда маленькую общину, вокруг него летали ангелы, что помогали Рарду в нелёгком сражении, а на заднем плане на коленях стояла Оана, что молилась. Напротив дверей, в которых стояла изумлённая София, на ступенях, возвышаясь над гостями, и под балдахином с бордовыми тканями и золотым гербом Гесцарии стоял трон императора. Трон пустовал, а значит, Александр Павлович был где-то среди гостей. Только сделав по блестящему паркету пару шагов, София почувствовала на себе множество взглядов, что несомненно тешило её самолюбие. Но перед тем, как здороваться со всеми знакомыми и вливаться в коллектив, София хотела найти Михаила.

– Кать, – Катерина удивлённо взглянула на свою сестру, ведь та далеко нечасто называет её именно так, – а ты не знаешь, где Михаил Александрович?

– Он из-за лёгкого недомогания решил ближайшее время избегать особо большие скопления людей, поэтому предпочёл балу охоту. Всеволод поехал вместе с ним.

– Всеволод?

– Всеволод и Михаил Александрович сумели стать товарищами за этот день. Они успели даже пофехтовать.

– Понятно…

Катерина заметила понурое лицо Софии. Ей были ясны чувства Софии, немудрено – он её близкий друг детства, которого она долго не видела, и который превратился из маленького мальчика в красивого молодого человека. Софии несомненно хотелось провести время с Михаилом, станцевать с ним пару раз, но случилось так, что её надеждам не суждено было осуществиться.

– Это не последний бал, на котором будет присутствовать Михаил Александрович, вы ещё успеете натанцеваться. Если что, то я могу передать Всеволоду, чтобы он как-то повлиял на Михаила…

– Не стоит. Спасибо за заботу и понимание, я от тебя иного и не ожидала.

– Хорошо, оставляю тебя одну. Софи, помни, о чём я тебе говорила.

София разрешила себе проигнорировать мазурку и пошла в меру подкрепиться к накрытому длинному столу, где увидела пару знакомых фигур. Одной из них была Апофема Игнатьевна – пышная женщина, что строила из себя умную и образованную особу, но неуместно использовала умные слова, значение которых не знала. Вторым был Аркадий Аркадьевич – убеждённый нигилист, который любил поспорить с «обычными людьми» и высказать своё мнение, благо, оно у него было на всё. Он как раз спорил со Степаном Родионовичем – пожилым худощавым мужчиной, у которого была аптека, известная на весь Рардбург. Он тоже любил спорить, но гораздо сильнее Аркадия Аркадьевича, казалось, это было его хобби – горячо спорить с кем-то около двух часов, а когда Степану Родионовичу приходило осознание, что его мнение неправильно на корню, он хватался за сердце и притворялся больным. Отменная компания!

– Bonsoir!

Апофема Игнатьевна дёрнулась от испуга, но, увидев Софию, улыбнулась девушке.

– Ah! Bonsoir, ma chère. Je ne t'ai pas vu depuis si longtemps.¹

– Sofia Grigoryevna, ravie de vous voir. Tu as tellement grandi au fil des ans², – Аркадий Аркадьевич поклонился Софии.

Степан Родионович не знал французский язык и был против всей этой «французовщины», поэтому начал диалог на гесцарском.

– Добрый вечер, София Григорьевна. Как я Вас давно не видел, Вы так выросли за годы отсутствия в столице! Помню Вас ещё вот такой, – Степан Родионович показал ладонью на уровне своего пояса.

Апофема Игнатьевна и Аркадий Аркадьевич переглянулись.

– Вы пришли вовремя, ещё бы чуть-чуть, и Степан Родионович и Аркадий Аркадьевич натиформично устроили бы тут драку.

– Я не поднимаю руку на старших, – голос Аркадия Аркадьевича на гесцарском звучал совершенно по-иному – он был грубее и ниже.

– Удивительно с Вашей стороны проявлять хоть какое уважение к другим. Это не противоречит философии нигилизма?

– Нигилизм не про уважение, а про ценности и идеалы. Я бы Вам, Степан Родионович, посоветовал изучать темы перед тем, как говорить на них.

– Дорогая, – обратилась Апофема Игнатьевна к Софии, – Как там во Франции? Я сто лет там не бывала… Прекрасная страна, породившая великих людей! Чего стоят одни только Виктор Гюго и Иоганн Штраус!

София улыбнулась и уже было хотела поправить Апофему Игнатьевну, но решила, что не следует этого делать. Вдруг её замечание оскорбит женщину?

– Прекрасная страна, и правда. Мы с классом частенько гуляли по улицам, я будто была главной героиней сказок и романов. Ох уж этот ампир – лучшее, что могли придумать французские архитекторы.

– А удалось ли Вам побывать в Нотр-Дам-де-Пари?

– Естественно, это первое место, куда мы пошли с экскурсией. Я получила положительных эмоций на всю жизнь вперёд.

– Надо будет как-нибудь наведаться во Францию, пока жива ещё.

– Обязательно! Как надумаете – киньте весточку. Составлю Вам компанию.

Апофема Игнатьевна и София вместе засмеялись. Аркадий Аркадьевич еле заметно улыбнулся и сделал глоток шампанского, а Степан Родионович отвернулся.

– Алексей Николаевич, какими судьбами!

– Полонез уже закончился, и я решил подкрепиться перед французским вальсом в два па.

– Здравствуйте, Алексей, рада повстречать Вас где-то ещё, помимо гимназии.

Алексей повернулся к Софии и сделал удивлённое лицо – будто только что её здесь увидел и будто подошёл именно сюда не из-за Софии. Он был одет особо празднично, но не слишком вызывающе. Свой синий фрак под цвет глаз с золотыми узорами он купил сегодня утром в ателье у отца Ивана. Алексей же всё никак не мог оторвать взгляд от розового платья Софии. Конечно, ведь его на заказ шили для неё специально в Милане! Жемчуг эсквалажа на её шее органично смотрелся вместе с платьем девушки.

– София Григорьевна! – София сально улыбнулась молодому человеку. – А я-то уж думал, что Вы не придёте, я Вас не видел на полонезе – обязательно бы попытал удачу и предложил бы Вам встать в пару. Вот, протанцевал всё с Аделиной.

Алексею почему-то казалось, что София ревнует его именно к Аделине. С чего он это взял? А кто его знает. Он сам иногда не понимает своих умозаключений и всегда полагается на интуицию.

– Как мило. Мой кавалер всё равно отсутствует на этом балу, так что я бы с радостью приняла Ваше предложение.

Улыбка Алексея дёрнулась. Он понимал, что у такой завидной девушки кавалеров – хоть отнимай, но он не ожидал это услышать так прямо. Мгновенное смятение на лице у Алексея заметила внимательная София.

– Что ж у Вас такой немощный кавалер, который даже не может свою даму сопроводить на бал в её честь?

– Да вот знаете, Михаил Александрович всегда был человеком со слабым иммунитетом. Я его прекрасно понимаю и совершенно на него не обижена. Главное, чтобы он поскорее поправился.

– Верно, – подметил Степан Родионович и взял со стола бокал шампанского. – За здоровье Его Высочества! – и залпом выпил содержимое.

Алексей стоял, не зная, что сказать. Второй удар подряд и прямо на поражение! У Софии поднялось настроение от её умелых манипуляций. Она понимала, что Алексея поразило и то, что её кавалером, который должен был танцевать с ней сегодня, был Михаил Александрович, и то, что он назвал немощным кавалером Его Высочество.

– Алексей, вот-вот начнётся вальс. Как Вы смотрите на то, чтобы встать со мной в пару?

– Боже, София Григорьевна!

– София Григорьевна!

В голос крикнули Апофема Игнатьевна и Степан Родионович.

– Где это видано было, чтобы дама кавалера на вальс приглашала?

– Это всё эти ваши Франции!

– Вот они ваши устаревшие манеры, – вступился за Софию Аркадий Аркадьевич. – Какая разница кто кому предложил? Ваши, простите за грубость, глупые условности давно уже канули в прошлое.

– Нет, так не пойдёт! – вышедший из равновесия Алексей замахал рукой. – София Григорьевна, разрешите мне пригласить Вас на вальс. На все два па.

– А Вы столько выдержите? – София усмехнулась.

– Естественно!

Алексей подал Софии руку, и та положила свою в его. Они вдвоём прошли ближе к центру, где уже собирались пары, дабы начать танец. Они поприветствовали друг друга: София сделала неглубокий реверанс, а Алексей наклонил корпус.

Глава 11.

Вальс считался чувственным танцем, на нём принято передавать любовные записки, из-за чего многие отзывались о нём как о чём-то вульгарном. София же с Алексеем не чувствовала никакой нежности и, тем более, не собиралась ему вручать какие-либо любовные послания. А вот повеселиться, конечно, было её первостепенной задачей в списке планов на день, и Алексей мог ей в этом помочь.

– Алексей, неужто Вы были оскорблены моим приглашением?

– Такие глупости не могут меня как-то задеть. Но там, у стола, именно мне хотелось пригласить Вас на вальс.

– Так Вы же подошли, чтобы только подкрепиться перед танцем. Забыли?

София улыбнулась, и как только Алексей открыл рот, чтобы сказать что-то в своё оправдание, им пришлось сделать друг от друга по шагу и похлопать в ладоши. Но, когда София снова вернулась в руки к Алексею, он крепче прежнего сжал руки девушки в своих, отчего та не смогла сдержать лёгкий румянец, выступивший на лице.

Алексей слышал о том, что София – любительница балов и прекрасно владеет танцами. Любой хотел провести с ней хотя бы один тур. С Софией во время танца накатывало совершенно иное, новое чувство – словно тело переставало быть обременяющим элементом, все движения с ней становились более уверенными, и ни один из партнёров даже не думал о том, чтобы друг друга задеть ногой или, ещё того хуже, – наступить на неё.

– Я слышал, что сегодня будет полька, – сказал Алексей, чуть приблизившись к Софии.

– Да что Вы? – притворно удивилась девушка.

– Вам уже откуда-то об этом известно?

София не смогла сдержать улыбки, ведь Алексей постепенно начинал её понимать. Они прокружились.

– Я бы хотел у Вас поинтересоваться – собирались ли Вы принять участие в танце?

– Конечно, я бы хотела станцевать польку. Это ведь такой бодрый танец, коих на официальных балах бывает очень редко, а на придворных такие и вовсе не должны танцеваться. Нам лишь повезло с приподнятым настроением Александра Павловича. Но… не думаю, что мне удастся найти достойного кавалера.

– А как же я? София, я к Вашим услугам! Нет в этом дворце никого, кто танцевал бы польку лучше меня!

– Ха-ха-ха!

Они снова отошли и два раза хлопнули.

– Ну не могу же я все танцы провести с Вами.

– А я и не прошу абсолютно все танцы у Вас. Полонез ведь был пропущен Вами.

София залилась смехом, кружась вокруг своей оси. Рядом стоявшие пары обернулись на неё.

– Могут поползти слухи.

– Что Вам до них?

Остаток танца они молчали.

После французского вальса шла французская кадриль, которая требует выбирать визави с согласия своей дамы. Алексей не считал Аделину своей дамой, поэтому просто с молчаливого согласия Софии повёл её под руку. Когда Аделина увидела в колонне Алексея вместе с Софией, то сделала для себя окончательные выводы по поводу Софии.

Французская кадриль требовала ловкости в исполнении и сил, чтобы было возможным станцевать шесть фигур. Кадриль позволяла показать, кого на балу можно назвать главными танцовщиками вечера. И Алексей с Софией своим исполнением притянули к себе множество взглядов. Они словно два профессионала, что так долго искали встречи. Благодаря друг другу они могли в полной мере показать свои умения.

На польку мало, кто осмелился пойти. Помимо Алексея и Софии было ещё всего лишь пять пар. Катерина, которая видела, что София танцует третий танец подряд с Алексеем, понимала, к чему это всё идёт. Она вздохнула и легонько ударила себя веером по лбу. Наталия Владимировна, которая стояла рядом с дочерью, поинтересовалась у неё, что случилось.

– Кики, всё в порядке? Тебя что-то расстроило? Что-то не так с залом? – Наталия Владимировна начала оглядывать бальный зал. – Вроде мы устроили всё в лучшем виде…

– Маменька, зря не волнуйтесь. Все гости довольны организацией бала.

– А в чём тогда причина твоего печального вздоха?

– Я переживаю за Софи, – Наталия Владимировна начала взглядом искать свою младшую дочь. – Она уже третий танец отдаёт Исакову Алексею Николаевичу. Это неприлично – танцевать весь бал с одним человеком, только если он не жених или муж, – Катерина вздохнула. – Если она и котильон с Алексеем будет танцевать, то я не знаю, что за молва о них будет ходить.

– Я поговорю с Софи.

– Нет, маменька, – Катерина положила свою ладонь на плечо матери, – наслаждайтесь балом и ни о чём не переживайте. Я сама проведу с ней беседу – она неглупая и всё понимает, но Вы прекрасно знаете её саму и её характер.

После бодрой польки все отошли к столам, чтобы перекусить и набраться сил на танец, закрывающий балы – на котильон. Алексей отвлёкся на подошедшего Ивана, который, казалось, кого-то искал в толпе бегающим взглядом, в это время София улизнула от молодых людей к столам. Она двигалась быстро, чтобы сбежать от Алексея, но осмотрительно, чтобы не попасться ни Катерине, ни Наталии Владимировне, ни Григорию Николаевичу.

София подошла к Макаровым – пожилой паре, которая в браке уже более пятидесяти лет. Семь лет назад София с семьёй была на балу в честь их золотой свадьбы. Дарья Петровна и Юрий Дмитриевич относились к Софии, как к родной внучке – её последняя бабушка, которая была со стороны отца, умерла ещё, когда Софии было четыре года, а у Макаровых не было ни детей, ни внуков. София сильно их любила, часто отправляла письма из Франции и в первый же день по возвращению из Парижа отправила им послание о своём желании как можно скорее повидать пожилую пару.

– Добрый вечер! – София обрадовалась их встречи, как семилетний ребёнок.

– Девочка наша, здравствуй, – повернулась на знакомый голос Дарья Петровна.

– М? Кто мто? – жуя круассан, спросил Юрий Дмитриевич.

– Сонечка Ставрогина. Вот, – женщина вложила в глазную впадину мужа монокль, который часто выпадал у эмоционального Юрия Дмитриевича, – взгляни.

Завидев девушку, Юрий Дмитриевич, не дожёвывая круассан, проглотил его и вскинул брови, отчего монокль снова выпал, но мужчина уже сам вернул его на место.

– Сонечка! – он рассмотрел её снизу-вверх и сверху-вниз. – Как ты выросла!

– Правда, правда. Невеста уже, – тепло сказала Дарья Петровна. – Покушай, вот, смотри, как тут много всего.

– А есть что-нибудь сладенькое? – София приложила к губам веер, рассматривая содержание стола.

– Да, пирожные-корзинки на разный вкус.

София взяла чашку чая, которая была накрыта блюдцем, дабы чай медленнее остывал, и одно из пирожных-корзинок с цветком из розового крема и листьями из зелёного.

– Как твои матушка с отцом поживают? – спросил Юрий Дмитриевич.

– Да всё хорошо у них, слава Астерию, только у папеньки много работы, думаю, вы понимаете – начало года, все дела.

– Ты тоже теперь там учишься?

– Да, решила годик проучиться, что мне в усадьбе тухнуть.

– Правильно! – Дарья Петровна подняла указательный палец вверх. – Ты умная девочка, всё правильно рассудила. А почему ты одна, а не со своими родными?

– Я… Я просто…

– Боишься отхватить от них за три танца с Исаковым? – тихо спросила Дарья Петровна.

– Вы прям читаете меня, как раскрытую книгу.

Дарья Петровна засмеялась.

– Я посматривала за тобой. К слову, танцуешь ты прелестно. Лучше танцовщицы я за свои семьдесят пять лет не видела, честное слово.

София откусила пирожное и запила его чаем.

– Я польщена.

– Не волнуйся, Сонечка, – сказал Юрий Дмитриевич, – в своё время даже твоя бабушка по отцу, Царство ей Небесное, такое устраивала… В наши шестнадцать лет она также протанцевала со мной весь бал – ой, что там было! – у мужчины снова выпал монокль. – Просто такие «воспитанные» люди, которые обсуждают и осуждают других, завидуют им. Кто ещё, если не такие члены дворянства, как мы, встряхнём тут всех?

– Ха-ха-ха! Ты и правда так похожа на свою бабушку. Маргарита Алексеевна была прекрасной женщиной, думаю, она гордится тобой. Знай, что она смотрит на тебя с Небес и занимает твою сторону, я уверена в этом.

– Да, и, тем более, полонез же я с Алексеем не танцевала. Так что, ничего страшного.

София и Дарья Петровна засмеялись, прикрываясь веерами.

– Вкусное пирожное? – спросил Юрий Дмитриевич.

– Очень! Советую Вам попробовать. Вот тут ещё одно осталось…

– Сонечка! – вдруг шёпотом заговорила Дарья Петровна. – Тебе бы идти отсюда.

София дожёвывала второе пирожное.

– Фто такое?

– Катенька ходит, ищет тебя. Ох, она уже совсем рядом, глядишь и заметит тебя!

– Боже! – София вытерла уголки губ салфеткой и повернулась к Дарье Петровне, чтобы поклониться. – Спасибо Вам огромное за предупреждение и понимание.

Дарья Петровна засмеялась.

– Да беги ты уже!

– До встречи, Сонечка.

– До скорейшей встречи, Юрий Дмитриевич!

София улизнула очень вовремя – Катерина как раз бросила свой острый взгляд на Макаровых. Младшая Ставрогина ушла ближе к окнам. Из-за темноты на улице она видела своё отражение в стекле окна и, словно то было зеркало, незаметно поправила причёску. Как только она стала уверенной в безукоризненности своего внешнего вида, то вдруг заметила, как сзади к ней подходит Алексей. София «случайно» уронила свой веер на пол и уже собиралась за ним нагнуться, как к ней подскочил Алексей и сам поднял упавший аксессуар. Он подошёл к девушке поближе и протянул ей веер.

– Вы обронили.

– Спасибо Вам за оказанную милость.

София взялась за веер с другой его стороны и хотела забрать из рук Алексея себе, но тот не позволил. Несколько раз подёргав веер, София натянуто улыбнулась, прищурилась и подняла глаза на молодого человека.

– Алексей, что Вы такое устраиваете?

– Куда Вы от меня сбежали?

– Я? Сбежала? – поддельно удивилась София. – Я отошла подкрепиться перед котильоном. Ведь, – София сделала шаг вперёд, став почти вплотную к груди Алексея, а её улыбка стала более сальной, – мне нужны силы для котильона со столь умелым партнёром.

Рука Алексея на секунду напряглась. Никто ещё не позволял с ним себе такие вольности, ни одна девушка с ним так не игралась. Это было совершенно ново для него, и он чувствовал, что уже играется не он, а играются им. Выводило его это из себя? Конечно. Нравилось ли ему это? Несомненно.

– Тогда думаю, что нам стоит поспешить. Скоро начнётся танец, – Алексей отпустил веер со своей стороны.

Девушка качнулась назад из-за неожиданности – она не думала, что Алексей отпустит её веер именно сейчас. И, если бы он не успел поймать её за талию, то, возможно, она бы с грохотом упала назад.

– Аккуратнее, mon chéri. Я не всегда могу оказаться рядом.

– Merci beaucoup, – София вернулась в строго вертикальное положение и пошла дальше, оставив Алексея позади.

Кавалером-распорядителем был Белов Василий Захарович – канцлер Гесцарии, а его спутницей – молодая писательница Панова Виктория Тимуровна. Многие осуждали пару из-за большой разницы в возрасте, но София, смотря на них, чувствовала тепло. Виктория Тимуровна словно вдохнула жизнь в Василия Захаровича. Поначалу был тур вальса, после чего пошли исполнения фигур. Многие фигуры были с сюжетом игры, София смеялась от души, дразнила Алексея, бегая от него к другим кавалерам, и танцевала, вложив все свои силы, чтобы напоследок натанцеваться. Последней фигурой были скачки через платок. Пары становятся в две линии: в одну дамы, в другую кавалеры. Первая пара берет за два конца платок и проносит его над головой дам, затем заставляет кавалеров прыгать через него. Дойдя до своих мест, они отдают платок следующей паре, а сами отходят в сторону.

Когда очередь дошла до Алексея и Софии, и девушка, на удивление Алексея, совсем не отставала от него, Катерина, нашедшая их, чуть не пробила себе лоб веером. Она всё искала свою сестру, но её поиски так и не увенчались успехом. И тут она увидела Софию в паре с Алексеем – это было именно то, чего Катерина боялась больше всего. Она любила Софию, но иногда не могла сдержать своё раздражение, когда та вытворяла что-то не под свой статус. Катерина пошла на поиски другого человека – отца, который вёл светские беседы с Александром Павловичем. Только Григорий Николаевич мог повлиять на Софию.

После шёл ещё один тур вальса, который София снова отдала Алексею. Она понимала, что дома её будет ждать серьёзный разговор, но он будет позже, сейчас же надо насладиться компанией Алексея в полной мере.

– Что-то Вы задумчивая, София. Какие мысли Вас обременяют?

– Ничего особенного. Просто по возвращению домой меня будет ждать что-то страшное.

Алексей тепло рассмеялся.

– Обычное дело, на протяжении всей моей жизни мне устраивали, простите за просторечие, взбучки. Как видите, я благодаря им не вынес практически ничего, да и выработалась привычка – раньше каждый разговор с отцом давался мне с трудом и страхом, теперь же мне нет дела ни до его наставлений, ни до него самого.

– Мне тоже пора бы уже привыкнуть…

– Я слышал, да и сам уже понимаю, что Вы та ещё нарушительница спокойной дворянской жизни.

София улыбнулась.

– Веселюсь, пока могу.

– И правда, – Алексей горько усмехнулся. – Вы будете директрисой гимназии, а я – маршалом Северного округа.

– Но я не хочу становиться директрисой гимназии, – София уже множество раз это повторила всего лишь за несколько дней своего пребывания в Рардбурге.

– Мы много чего не хотим в жизни. Но есть такое слово – надо. Надо отучиться и получить образование, надо умыться перед сном, надо холодным зимним утром ехать на тренировки… И надо исполнять своё предназначение.

– Вдруг это не моё предназначение?

– Вы родились в семье Ставрогиных, на Небесах всё решено.

– А каково Ваше отношение к перспективе становления маршалом Северного округа?

– Я хотел этого ещё с самого детства.

Алексей заметил поникший взгляд Софии. Вдруг у него появилось желание ей рассказать о себе, открыться, показать того себя без маски шута, какого его видел только Иван. Но что это такое? Короткий душевный разговор может его выбить из себя? Зачем ему открываться Софии – человеку, которому он планировать посвятить десятое место в своей жизни? Он хотел просто развлечься с ней, и, как понимал сам Алексей, София вовсе не была против его планов, а даже наоборот – имела такие же.

Глупый внезапный порыв, который длился лишь мгновение. София – отнюдь не особенная, хоть и ведёт себя совсем иначе, нежели большинство девушек золотого дворянства.

– Приношу свои извинения, – к паре подошёл молодой человек.

Это был Анатолий Ситников из класса Пресвятой Тсеры – именно тот, кто занял на соревновании третье место после Софии и Варвары. Анатолий заплёл свои тёмные волосы в недлинную косичку и выглядел с иголочки.

– Добрый вечер, – поздоровался с Анатолием Алексей.

Алексей перестал вальсировать и вмиг нахмурился – что этому чудно́му надо? Он будто предчувствовал что-то нехорошее.

– В течение бала я временами наблюдал за Вами, София Григорьевна, и вынужден высказать своё разочарование в Вас. Мне думалось, что будущее Ставрогиных, дочка директора гимназии – приличная девушка, чьи действия и поступки соответствуют статусу.

Алексей, не поворачивая головы, взглянул на свою партнёршу. София, улыбаясь, горестно вздохнула.

– Мне очень жаль, что я не смогла соответствовать Вашим ожиданиям. На этом всё? Вы подошли, чтобы сказать мне только это?

– Простите, я не хотел выводить Вас из себя.

– Вам не за что извиняться – я спокойна, как слон.

– Я просто хочу Вас предостеречь, – Анатолий сделал паузу, и Алексей нахмурился ещё сильнее. – Возможно, в Париже другие порядки, и Вы подзабыли здешние. Но Вам, как никому другому на этом балу, стоило бы последить за своей репутацией. Хочу Вам напомнить, что это неприлично – отдавать все танцы подряд человеку, который не является ни Вашим кавалером, ни женихом, ни мужем. Тем более, такому человеку, как Алексей. Возможно, Вы не слышали о его славе.

– Что Вы хотите этим сказать? – хмуро спросил Алексей.

– А то, дорогой мой друг, что, благодаря Вам, после сегодняшнего бала про Софию Григорьевну могут поползти разнообразные слухи, – Анатолий повернулся к Софии. – Если Вы понимаете, о чём я.

Незамедлительно послышался хлопок. Рядом стоящие пары повернулись на троицу молодых людей, кто-то даже сбился с ритма танца.

Алексей дал звонкую пощёчину Анатолию. Тот, улыбаясь, закрыл глаза и медленно повернулся на Алексея.

– София, позвольте позаимствовать Вашу перчатку.

– Прошу Вас, любезный.

София сняла с правой руки свою белую кружевную перчатку, которая попала в руки Алексея и сразу полетела в лицо Анатолия.

– Вы задели мою честь, но это ещё ладно – я мог бы Вам это простить и спустить с рук. Однако, Вы посмели пустить яд и оскорбить даму, и не абы какую, а саму Ставрогину Софию Григорьевну, которой никто не смеет говорить столь нелицеприятные вещи.

Анатолий лениво улыбнулся и поднял с пола перчатку Софии. Он уже знал, что последует за этим высказыванием.

– Я вызываю Вас на дуэль.