Соединение

4

Она протянула руку вперед. Она опять ощутила кудрявые волосы, затем почувствовала болезненный удар по рукам. Затем взрыв осветил пространство. Она увидела, как по ее лицу ползут, переливаясь серыми волнистыми опухолями, карлики. Она встала. Было очень шумно. Мутные линии соприкосновения оболочек тел и темноты составили линию горизонта. Она выбрала направление случайно, потому что ее тело угнетало ее. Оно вселяло в нее грусть. От него представлялось невозможным избавиться, как и от карликов, копошащихся на нем и, возможно, внутри него. Она испытывала удивление. Перед ее глазами стояло уродливое тело. Она вспоминала его черты, его грубость. Она вспомнила, как оно застыло в темноте. Оно раздулось. Затем его светлеющие оболочки полетели, захватывая темноту. Она волновалась, не задело ли ее тело кого-нибудь. Затем она вспомнила, как выглядел кусок мяса, от которого полностью не оторвалась оболочка. Ей захотелось плакать. Она не знала, что хуже: раздувающаяся от мерцаний карликов оболочка или то, что находится под ней. Она видела горизонт, лежащие острыми осколками тела, искривлявшие его. Их свет был приглушен. Ей не хотелось, чтобы то, что видела она, стало доступно кому-либо, но было поздно, потому что ее могли видеть. Она не хотела возвращаться туда, где смотрела на себя, испытывая стыд. Она шла быстро. Серое небо двигалось над ней. Птицы перекатывались из одной части неба в другую.

4. Глотки: глотки движутся по отражающей поверхности, носитель приблизился, роль носителя в манифестации заражения.

1. Глотки движутся по отражающей поверхности, носитель приблизился.

1

Раздавленный горизонт. К нему следует медленно плыть через жидкие облака, держащиеся на бетоне. В пространстве, прикрытом оболочками, от ее тела расходились круги. Она приподнималась, падала. От ее тела расходились круги. Существа приближались и отдалялись. Их тела возникали, уплощенные волнами, и удалялись.

Она касалась своей головы, своего тела. Она чувствовала мягкие маленькие недлинные кудри, покрывшие ее сверху. Она проникала в их глубь и тогда ощущала теплую кожу. Ее тело было покрыто мягкими кудрями под слоем сухой холодной красной ткани, голого лица касался ветер.

Она быстро устала двигаться. Ей было страшно. Ее терзали воспоминания о грубости и безвольности собственного тела. В ее видения вторгались копьями тела прохожих, обострявшие ее чувство беспомощности. Она пыталась остановить происходящее. Время не должно было двигаться и существовать. Время бросало ее, ее протыкали копья волн, по ее телу текли неповоротливые видения. Уродливое, медленное, ее тело было слишком неповоротливым, чтобы двигаться незаметно. Все, что оно порождало, было таким же неуместным, тупым, неповоротливым, ни к чему не пригодным, как оно само.

2

Она увидела бетонную лестницу. Она поднялась по лестнице, открыла дверь. Дверь захлопнулась, уничтожив остатки тусклого света. Кисловато-сладкий запах гниения и холодный запах мокрых бетонных стен царили здесь. В темноту была погружена лестница с длинными узкими ступенями. Она поднялась по ней, открыла деревянную дверь. Здесь был свет. Тусклый серовато-синий свет спускался по бетонной лестнице, ведущей вверх, слабо касался участка неровного пола, уступал место сумраку, превращавшемуся в темноту в углах и углублениях.

Она двинулась вверх, оказалась в помещении. Открылся узкий коридор. Стены его были темно-красными. Под потолком и у одной из стен были собраны в группы вещи. Она прошла несколько шагов по коридору.

Она легла в постель. Затем она прибыла в изломанное сероватое помещение, чтобы покинуть его.

3

Небо и земля касаются. Небо серое. Оно взорвалось беловатым светом. В нем есть скрытая серым туманом рана. Из нее течет болезненный свет. Серые облака покачиваются на нем громадами. Из раны льются лучи. Они переполняют оболочки. Выливаются ли они из тела или текут послушно по определенным путям так, что почти никогда не покидают его? Здесь слишком много света, если считать облака теми оболочками, что удерживают его. Если бы серые громады облаков были телом, а беловатый свет был кровью, то крови было бы слишком много вокруг. Можно было бы найти то место, откуда льется кровь потоком и узнать, чья это кровь. Этот источник слишком обширен, чужд телам.

Я вижу мягкие тела. Их кожа и плоть кажется полупрозрачной. Внутри них сокращающиеся темные образования, от которых расходятся черные нити. Внутри каждого тела есть несколько черных образований. Некоторые черные тела внутри тел растут, сокращаются и раздуваются вновь, становясь все больше. Образования лопаются. В телах появляются огромные дыры. Оболочки существ лопаются. Они созрели. Они покрылись неровными отверстиями, из которых вытекает жидкость. Она растекается лучами, выходит из чернеющих маленьких норок и одной большой норы. Все тела теперь выглядят еще более неплотными, чем раньше. Тела, полупрозрачные оболочки, насаженные на каркасы, похожие на трубы. Они плывут в реке крови. Их пасти открыты гигантскими дырами в их телах. Их тела постепенно белеют, испещренные множеством маленьких отверстий. Тела несет поток. В одном месте он становится почти неподвижным. На поверхности крови нет волн. Полупрозрачные дырявые тела могли производить всю эту кровь. Источник крови мог быть другим, огромным и плодородным, подобным солнцу. Она опустила голову. Ее взгляд остановился.

Существа, похожие на мертвецов, плавно двигались, соприкасаясь нежными оболочками над поверхностью крови и в крови. Тела здесь не текли прямо вместе с потоком – они медленно крутились. Можно было видеть их отражения здесь. Все они отражались в крови. Под телами могли быть еще тела. Отражения выглядели реалистично. Они, словно насекомые, зависли над поверхностью воды.

Около пяти тел скопилось там, где было заметно одно отражение. Отражение на поверхности воды казалось не похожим на тела, медленно движущиеся в ней. У него было лицо. Лицо было не разорвано, не проткнуто, если не считать заполненных кровью впадин глаз – они казались черными. Отражение медленно двигалось, скользило по воде. Его губы были сомкнуты. Возможно, его тело просто еще не созрело. Оно могло лопнуть, как другие тела. Тела обеспечиваются маленькими сокращающимися, постепенно надувающимися и разрывающимися источниками. Вокруг многие тела были еще не продырявлены, не открыты, не переключены на те органы, которые были у них внутри, снаружи. Тело, которому принадлежало отражение, необычно парившее над кровавой поверхностью вод, перестало быть видимым. Отражение повернулось, вплотную придвинулось к берегу, окруженное полупрозрачной свитой еще не лопнувших тел. Оно замерло напротив нее. Его глазницы сузились. Внутри заполнившей их жидкости засветился острыми лучами свет. Это был носитель. Рот отражения растянулся. Вниз от его основной линии сползли две маленькие трещины. Потом они начали подниматься вверх. Затем рот отражения расплылся вместе с глазами и телом. Она услышала рядом ровный тихий голос:

– Ты смотришь на меня довольно долго.

– Извини, я тебя не заметила, – сказала она дрожащим звонким голосом.

Ужас. Цвет холодной синевы разрывало сияние. Оно вырывалось из разных точек. Оно погребало под собой глыбы камня. Сияние заваливало груды тел, которые бродили вокруг, слипшись. Ее тело двигало головой. Она раскачивала ей. Ее голова остановилась. Она подошла ближе к горе слипшихся тел, остановилась перед ней. Ее глаза скользили хаотично по поверхности. Слипшиеся тела двинулись ей навстречу. Громады других тел изменили свое движение и начали стекаться к той груде тел, у которой она стояла. Она заметила в одном из скоплений тел обезглавленное тело, без части ноги и плеча. Она подумала, что это ее тело, приблизилась к нему, потянула его – зафиксировала свое тело так, чтобы можно было держать обезглавленное тело, висеть на нем. Она остановилась, стараясь не двигаться. Вокруг были части тел. Порой они издавали очень громкие звуки. Рядом стояли глыбы тел, собранные в удлиненные скопления. Скопления начали двигаться в сторону. Некоторые скопления при движении проходили очень близко от ее скопления, порой они сталкивались с комком тел, в котором было расположено ее тело. Тела тогда сокращались, двигались, прижимая друг друга, а затем становились на прежнее место, вновь образовывая нечто вроде скрученной глотки. Тела могли двигаться, сокращаться так, что она не могла разглядеть в периоды их движения ничего определенного.

4

Скопления тел задевали обезглавленное изуродованное тело часто. Тогда оно судорожно извивалось. Она старалась крепко держать его, чтобы его движения не передавались остальным телам, быстрые и беспощадные, калечившие ее и оставлявшие ее без сил. Она старалась, чтобы проходящие тела задевали ее и обезглавленное тело как можно реже. Вереницы сцепленных в закрученные глотки тел ползли вокруг. Все они были заключены в каменный мешок.

5

Среди скрученных вместе тел, двигавшихся в неровных клубах или в вытянутых, напоминавших ползущие хребты, шло одно тело. Это было тело молодого юноши. Оно двигалось медленно, изящно и неестественно, держало спину необычно прямо. Его лицо было застывшим, глаза – пустыми, направленными прямо в ком сцепленных тел. Оно двигалось между ползущими сцепленными телами. Тела иногда исчезали в быстрых движениях, которые иногда появлялись, рассыпаясь из середины, словно цветы лепестками, многочисленными отростками конечностей, туловищ и голов. Во время припадков движения они снова сращивались, если успевали распасться и расползтись, до следующего приступа повреждающего тела движения. Некоторые скопления не раскрывались. Тела, их составлявшие, так и оставаясь лежать неподвижно в грудах, переплетенные с друг другом и изломанные. Некоторые глыбы хребтов и комьев расплетались и успевали медленно уползти друг от друга прежде, чем снова кинуться друг на друга и начать ритуал движения, где их тела мялись, кровоточили. Движения многих из тел в медленные периоды были однообразными, неуклюжими, тяжелыми, постоянно повторяющимися, глаза застывшими, невидящими. Порой тела в периоды частичной остановки движения сталкивались друг с другом – тогда они неуклюже переползали через друг друга или продолжали биться друг об друга, застревая на одном из движений.

6

Тело юноши двигалось плавно, отстраненно от рассыпающихся, переплетенных тел, между их глыбами, которые не мешали его движению, всегда оставляя достаточное место, чтобы он мог двигаться в ровном темпе без резких движений.

Он был стройным, высоким. Его плечи были широкими, красивыми, изящными. Они неожиданно раскрывались на подчеркнуто утонченном длинном теле. Его походка могла бы казаться женственной своей плавностью, мягкостью, если бы пластика его движений была чуть более выраженной, чувственной. Каждый часть его тела двигалась легко и плавно, гармонически сочетая свои движения с другими частями тела, но все его движения казались заученными, чрезмерно точными, несвойственными естественному движению человеческих членов при ходьбе, словно юношей управлял кто-то посторонний.

Его лицо было бледным. Его голова была похожа на голову хищной птицы. Его глаза были темными, становились желтоватыми, когда тело попадало в свет, темнели и приобретали глубину черного, когда оно покидало свет, чтобы погрузиться в тень. Его глаза были посажены глубоко, близко друг к другу. Они были несколько маленькими, суженными, окружались тенями стен угловатых глазных впадин, на дне которых находились. Его нос, длинный, тонкий, изящный, загибался крючком. Губы были длинными, тонкими, четко очерченными – в середине они расцветали чеканно правильными, плавными изгибами, которые переходили по краям в разрез, лишенный обрамления розоватой плоти. По краям его губы резким прямым уголком загибались вниз.

7

Носитель двигался. Он остановился около громады переплетенных между собой тел, застывшей в медленных извивах, давно не распадавшихся. На его глаза падал свет, который поднимал из их глубины осадок, придающий им ледяной блеск. Носитель чуть склонил голову. Его глаза казались неподвижными. Лучи света умирали в них, становясь холодными и приобретая стеклянный блеск.

Носитель направил застывший взгляд на поврежденное тело. Он сказал ему:

– Как твои дела?

Тело медленно изогнулось, затем расслабилось, обмякнув. Из его открытых ран полилась кровь. Больше всего крови лилось из горла. Кровь пачкала тела, находившиеся рядом. Кровь заливала ее тело. Она обхватила тело крепче, почувствовала, как кровь стекает в пространство между спиной поврежденного существа и ее грудью. Глаза существа расправились со светом. Став темными, они сохранили на себе несколько омертвевших бликов, скользящих по их поверхности, как трупы.

Он неровными разводами был покрыт плотью. Она, полупрозрачная, легкая, была покрыта небольшим слоем жидкой тьмы. Были видны светлые полупрозрачные нити плоти, которые выходили из темноты, придерживая полупрозрачное, как и они сами, покрывало оболочек носителя, разделявшее водянистую тьму на два пласта: маленькая, неглубокая яма перед ней, дном которой служило тело носителя, и глубокий колодец с открытой пастью дальше, из которого тело носителя поднималось на тонких нитях.

Ее гнев застыл подобно раскаленной лаве. Она смотрела, как медленно черный проход обрастает нежной подрагивающей и выступающей неровными волнами плотью. Плоть рвалась, и на ее поверхности выступали бесчувственные глаза носителя. Они темные и холодные, как ночное небо. Они безжизненные. Они прорывали слабо светящиеся оболочки, которые неровно заполняли своими искривленными формами дыру, как неровно разлитое сияние покрывает перламутр. Она почувствовала боль в теле. Она разливалась свободно от полученных ран, она остановилась поверх ее тела неподвижно вместе с попавшей на него кровью и сковала его.

Его тело, тонкое и серебристое, медленно и грациозно двигалось, колыхаясь на поверхности темноты, заполнившей коридор, неровными волнами, силясь закрыть ее от нее. Она прижалась к телу без головы, постаралась слиться с ним, не двигаться. Оболочка появилась на поверхности совсем рядом с их телами, закрыв темноту. Два безжизненных глаза прорывали поверхность оболочки, чтобы затем снова быть скрытыми ей. Перед ними стоял юноша. Свет белыми безжизненными точками отражался от поверхности его глаз. Его выражение лица было внимательным и одновременно отстраненным, так, что она не понимала, действительно ли внимание, управляющее телом, связано с ними, или оно направляется на другие объекты, а его глаза и тело остановились в подобном положении случайно. Она хорошо помнила тело носителя. Появление этого тела могло быть одним из следствий несоразмерного соединению движения, и оно несло неопределенную опасность, однако, его форма так напоминала человеческую, что ей хотелось верить, что он живой.

– Как дела? – носитель немного повернул свою голову так, что его малоподвижные глаза сместились соответственно ее движению и направились в сторону, где было ее тело. Носитель склонил голову своего тела в ее направлении, как будто ее видел или, по крайней мере знал, что она рядом.

Она сомневалось в том, что сам носитель действительно видит ее или осознает ее присутствие как отдельное. Она сомневалась также, стоит ли отвечать и, возможно, обнаруживать свое присутствие. Обезглавленное тело не двигалось. Возможно, стоило ответить, чтобы существо не смогло вычленить их тела как отдельные. Была надежда на то, что носитель не осознавал ее присутствия достаточно четко, а его действия были функциональными, автоматическими. Следовало обращаться к телу существа. Она ответила, обращаясь сразу к соединению, носителю и его телу:

– Ты выглядишь как труп, как будто ты не настоящий – она надеялась, что носитель опровергнет это утверждение, хотя, конечно, в любых его словах не должно быть для нее смысла.

Положение тела носителя, выражение его лица не изменились заметно: возможно, чуть сузились глаза. Ее догадка была, скорее всего, верна – носитель был одной из структур, иерархически подчиненных Cоединению.

8

Поврежденное тело увеличило скорость своего движения. Она держала его. Другие тела тоже начали извиваться, а затем двигаться. Кровоточащее тело подалось резко вперед. Ей казалось, что оно начало ползти, выбираясь из груды сцепленных, извивающихся тел. Тела, окружавшие их, увеличили скорость своего движения. Она, держась за тело без головы, не могла воспринимать что-либо ясно, кроме резкой боли, появлявшейся в ее теле всегда неожиданно. Раненое тело ускорило свое движение. Теперь она практически не могла его чувствовать. Вскоре она заметила, что они с безголовым, сочащимся красновато-черной жидкостью телом сидят у стены, прижавшись друг к другу. Их ноги подогнуты. Они обнимают их руками. Широкая рана тела лежала углами, вливаясь в шею.

Тела вокруг были невидимыми – в это время они, видимо, бились и извивались в агонии, которая была недоступна ей для восприятия или повторения. После она заметила, как тела стали падать одно за другим рядом с ней. Не сцепленные друг с другом, они беспомощно замирали или продолжали медленно и бессмысленно двигать свое тело, конечности в пустом пространстве, словно взаимодействуя с несуществующими предметами. Она видела их движения за фигурой, расщепленной на две конечности снизу, застывшей чернеющим пятном перед ней и искалеченным телом.

Черное тело казалось похожим на проход, открывающую черное пространство дверь. Края тела окаймляли волны кожи и плоти, типичные для людей: вокруг черного провала рельефной поверхностью виднелась кожа, серые ткани, черные волосы. Портал немного загибался вниз на вершине.

Тело, которое было с ней рядом, опять начало медленно и неуклюже двигаться. Она, не решаясь отделиться от него, двигалась вместе с ним, сжимая его плохо прикрепленную к телу руку. Дырявое тело направлялось к черному окаймленному человеческой плотью телу. Движения израненного тела казались направленными, в отличии от медленных движений тел за черной дырой.

Она испугалась. Она почувствовала гнев. Она изо всех сил дернула тело, не отпуская его вперед, а затем застыла, стараясь больше не двигаться. Гнев оставил ее внешние оболочки, застыв где-то в глубине – темные внутренности существа напротив покрылись коркой ледяного голубоватого света. Существо приближалось.

9

Тьму обрамляла плоть. Она приближалась, показываясь неровными полупрозрачными волнами. Она была подобна неровному сиянию, распространяющемуся по поверхности перламутра, что тонет в белизне, но плоть затопляла темнота, оставляя темные нимбы, тени над плотью, смешиваясь с ней. Плоть расширялась. Она несла на себе темноту. Часть темноты проходила через нее и скрывалась за ней. Плоть поддерживали тонкие светлые нити, струившиеся из темноты. Плоть существа была полупрозрачной, тонкой, искривленной неровным светом. Плоть захватила слой сумрака и несла его на себе, затопленная им. Она разрасталась под ним неровными волнами перламутра. Резко убывая назад при движении вперед обрамления, она затем волнами занимала прежнее место в обрамлении и рядом с ним.

Она смогла различить тело юноши, плавно продвигавшееся вперед. Под кожей были видны два глаза, льющие холод. Тонкие нити света и плоти были видны за телом, они вырывались из темноты, привязывая его к ней, выделялись под кожей юноши светлыми иглами, делали его кожу более плотной на вид.

Сзади нее, обмякнув, повиснув на руке, которую от тела медленно отделяла рана, лежало тело. Жидкость прекратила из него течь.

Тело выступило из темноты. Его голова склонилась. Его глаза были неподвижными и мертвыми. По ним скользили блики света. Кожа разделяла собой темноту, выглядело как объемное тело. Приближающаяся поверхность была оболочкой темноты, мертвой и прекрасной. Навстречу ей двигалось тело юноши, одна из оболочек носителя.

Она отступила назад, держа безголовое тело. Она прижалась к безголовому телу плотнее. Тело в ранах застыло, почти не двигаясь.

Голова юноши грациозно упала на бок. Глаза юноши были направлены на нее, почти не двигались, они оставались холодными, застывшими, смотрели в одну точку, что было для него характерно. Взгляд делали живыми белые холодные лучи света, отражавшиеся от поверхности глаз. Носитель снова решил инициировать взаимодействие.

– Как дела? – произнес юноша.

Ее глаза расширились. Она думала о том, что носитель и тело юноши могут не различать как отдельные сцепленные тела. Раненое тело застыло – она находилась с ним около стены.

– Твое тело как будто не обладает собственной волей – тогда кому нужен ответ? – ответила она.

Губы юноши слегка растянулись. Он слегка приподнял голову, его глаза описали круг над головами сцепленных тел, тело юноши зашевелилось, словно по нему прошли легкие волны. Сходство с живым человеческим телом поразило ее.

– Что ты здесь делаешь? – спросило тело юноши приглушенным голосом.

Тело рядом зашевелилось.

Юноша улыбнулся. Его голова немного повернулась.

– Ты будешь рассказывать мне обо всем, что происходит в мое отсутствие. Так ты поверишь, что я живой и обладаю собственной волей, – сказал носитель.

Она внимательно посмотрела на тело, стремившееся покрыть темноту тонкими серыми тканями, и ответила:

– Я не вижу в этом необходимости.

Взгляд тела носителя неподвижно замер поверх присутствующих вокруг во множестве тел. Вскоре носитель попрощался, затем исчез. Тела снова стали извиваться в быстрой пляске, а затем замерли.