– Мама, мама… Смори, что у меня есть! – Слышится топот маленьких ножек, и вскоре цепляясь, и спотыкаясь за торчащие коренья, ко мне подлетают два сорванца. Один из них на вытянутой ручке держал трепыхающуюся большую яркую бабочку, второй полуторагодовалый малыш, подпрыгивал на крепких ножках, стараясь дотянуться до нее, чтобы самому представить матери находку.

– Замечательная находка, – подхватываю их по очереди и целую в пухлые детские щечки. – Но я думаю, стоит отпустить эту милую бабочку на волю. Она нашла себе здесь дом, можем ли мы быть настолько не гостеприимны, чтобы ее погубить?

– А где же она живет? – Спрашивает вихрастый малыш, вопросительно глядя на меня зелеными Аллкиными глазами и, мое сердце начинает щемить, стоит только вспомнить, сколько ему пришлось пережить. Столько горя обрушилось на плечи этого маленького мальчика. Он не сломался, в отличии от меня, в нем есть силы жить дальше.

Я поклялась, что он никогда не узнает о том, как появился на свет, как и то, что его настоящая мать Алла, погибла в свинарнике год назад. Я отдала ей свой долг. Я буду любить его как своего, и он никогда не узнает, кто была его мать и отец.

До сих пор с ужасом вспоминаю те дни после смерти Влада. Переживая свое горе, я не сразу поняла, что вместе со мной в котле отчаяния и боли вариться Эмма Петровна. Когда я все же осознала это, устроила ей допрос с пристрастием. Влад бы оценил, я так многое от него переняла.

Экономка поведала, что Аллка перед смертью, сказала ей, что у нее есть внук, и попросила навещать его в детском доме. Ее связь с Булатом принесла свои плоды. Она забеременела, когда еще находилась в плену у Влада, а поняла об этом, когда уже поздно было что то предпринять. Зная Аллу, я со стопроцентной уверенностью знаю, что в другой ситуации, она бы никогда не родила.

Эмма Петровна сначала пребывала в шоке, затем в смятении, а после, когда стало известно о смерти Егора, она решила, во что бы то ни стало вытащить ребенка. Матвея. Ситуацию усугубляло здоровье ребенка. У малыша имелся целый букет врожденных заболеваний, в том числе паралич некоторых суставов из – за чего малыш очень медленно не ходил, испытывая при этом сильнейшую боль. И самое главное – ярко выраженная заячья губа, из – за которой ребенок стал объектом насмешек и побоев.

Даже при первой нашей с ним встреч на лице его алели синяки, одного зуба не было, и губы разбиты. При виде них, меня затрясло так сильно, что пришлось ухватиться за стену обшарпанного грязного коридора, куда нам вывели трехлетнего ребенка.

Нам стоило большого труда во – первых, вытащить его из детского дома, потому что по документам я была одинокая молодая женщина, еще к тому же суицидница, спасибо Владу и Лелику за это. Хотя врядли я имею право их осуждать. Лелик рассказал, как им пришлось действовать, и что была каждая секунда на счету. Влад как всегда меня спас, только сам не спастись не смог.

Мы обивали пороги все возможных структур, но отсутствие собственного жилья выступало решающим фактором. Измучившись от бесконечной ходьбы по кругу, в конечном счете, я предложила просто его выкрасть.

Эмма Петровна, выпучив глаза, твердила, что этого делать нельзя, но я оказалась женой своего мужа. Лелик организовал на него документы, и в этот же день мы улетели во Владивосток. В нашей компании появился Ронни Берников. Больше я никогда не назову его прежним именем, чтобы он не вспоминал никогда о Матвее, который изо дня в день терпел издевательства.

Украсть ребенка не составило большого труда. С ним не играли остальные дети, и мальчик то и делал, что прятался ото всех. В тот день я прокралась к забору, порядком ободрав о колючий сорняк руки и ноги, окопалась и принялась ожидать, когда их выведут на прогулку. Уже вскоре детвора, весело гомоня, высыпалась во двор, разбившись на маленькие стайки. От общей толпы отделилась маленькая фигурка, тем самым привлекая к себе внимание. В ребенка полетели камни и палки, послужив сигналом к нападению маленьких извергов. Сразу же послышались изощренные обзывательства, и мое сердце сжалось от боли за этого мальчика.

Как Алла могла его здесь оставить, одного, всеми покинутого, и беззащитного перед детдомовскими детьми?

Мальчик тем временем, стойко сносил ругательства в свой адрес, и тихонечко пятился к забору в самые заросли. Еще через мгновение, он юркнул и скрылся ото всех, усевшись на камень, глядя себе под ноги.

Он так глубоко задумался, что не сразу обратил на меня внимание.

– Ди? Что ты там делаешь? Ты тоже от кого – то прячешься?

– Можно и так сказать. Вообще – то я пришла, чтобы тебя забрать, – решилась сказать ребенку правду. Для меня в тот момент он был сильным ребенком, заслуживающим правды. – Насовсем, понимаешь?

– И тебя не страшит мое уродство? Нянечка сказала, что меня никогда никто не заберет. Может ты моя мама? – Странно, я понимала каждое его слово, в его по – детски невнятной речи.

– С этих самых пор, я буду твоей мамой, хорошо? Ты позволишь?

Ребенок затрясся всем своим маленьким тельцем, порядком испугав меня. При этом он прямо смотрел в глаза, не в силах поверить в услышанное.

– Только мы уйдем так, чтобы никто об этом не узнал. Нужно как – то выбраться.

– Там дальше есть дыра в сетке. Пашка из старших через нее все время убегает. – Проговорил малыш, состроив задумчивую мордашку, поднимаясь с насиженного места, и заторопившись к той самой бреши в сетке. Та обнаружилась довольно быстро, и вскоре малыш уже был по другую сторону своей тюрьмы, с замиранием вкладывая свою маленькую ручку в мою. Перебежками добравшись до машины, каждую секунду ожидая злобного окрика, я наконец, с облегчением тронулась с места и погнала домой.

Через час мы уже были в аэропорту, и Лелик посадил нас на самолет, на прощание задержав на мне грустный взгляд. Он еще не знает, что во Владивостоке, я куплю билет как Анастасия Мельникова и, встретившись с Маруськой, поездом мы уедем в Кабардино – Болгарию, поближе к Нальчику, где живет знаменитый профессор Кальбек, который сможет прооперировать Ронни.

Можно с уверенностью сказать, что отчасти Ронни поспособствовал моему возвращению к жизни. Заботы о его здоровье заполнили нашу жизнь. Если я не находила в себе сил таскаться по бесконечным консультациям, то эту обязанность взяла на себя Маруська, стойко выдержав бой, победив в последнем раунде. Профессор Кальбек согласился прооперировать мальчика.

До госпитализации ребенка было достаточно времени, а жить с двумя детьми где – то нужно было, и мы купили двухэтажный живописный домик у озера за городом в деревне.

Этот дом был моим пристанищем, моей обителью скорби, моим местом, где я медленно воскресала. Где впервые спустившись к озеру через заросший сорняками парк, я вдохнула впервые со смерти Влада кристально чистый горный воздух, полный ароматами диких трав и захотела жить…

– Маааам, ну мааамааа, – тянет меня за широкую юбку Тёма, и я снова наклоняюсь к нему. – Хочу баботку, хочуууу, – Капризничает малыш. Ронни садится перед ним на корточки, и объясняет брату.

– Бабочка будет жить вот на этом цветочке, смотри сам, – и аккуратно садит потрепанную бабочку на пестрый цветок. За год у нас разрослось целое царство цветов. Как – то внезапно у трех женщин обнаружилась тяга к цветам и садоводству, и мы практически с маниакальной зависимостью занимались разведением сада.

Позже Маруська предложила заказать у городского скульптора статуи для сада, и мы украсили наш парк разнообразными статуями.

– А мы покажим баботку длугу?

– Обязательно! Мам, можно мы сходим за овраг?

– Ронни, это не совсем прилично, надоедать человеку. Вы проводите там едва ли ни каждый день! – Признаться, новый друг мальчишек немного беспокоил меня.

Неуловимый друг, интересующийся живописью, заселившийся в пустующий дворянский особняк стал практически легендой города. У него имеется собственная галерея в городе, на которую он обещал нас всех пригласить. Но приглашения так и не последовало. Более того, я никак не могу поймать его на месте, он вечно до смерти занят.

–Это жее длуууг, мама! – По слогам отчеканил сын, помогая себе пухлыми ручонками. Сердце сжалось от боли. Как же он похож на Влада, даже его ухмылка перешла по наследству к сыну.

– Эй, банда! Живо на кухню! Бабушка пирогов вам напекла! – На крылечко выпорхнула Маруська, зазывая ребятню. С визгом дети помчались к дому наперегонки. Ронни уже полностью адаптировался, и теперь свободно передвигался. На бесконечные операции я потратила все деньги, которые лежали на счету Анастасии Мельниковой, тем самым поставив точку в ее существовании. Если бы не они, я даже не знаю, чтобы мы делали. Зато теперь Ронни стал настоящим красавцем. У меня каждый раз сердце кровью обливается, когда среди ночи мальчик вскакивает с кровати, и мчится к зеркалу, чтобы убедиться в том, что ему ничего не приснилось, и теперь он другой. Красавец. Как мы его теперь все называем, от чего мальчик сияет как медный самовар.

–Ди, ты решила добраться до нефти?

Перевожу взгляд на клумбу, пожалуй, я и правда перестаралась. Это скорее похоже на окоп.

– Было бы неплохо. Представляешь, мы станем нефтяными магнатами!

– Ага, и будем отбиваться денно и нощно от всяких желающих оттяпать наш кусок!

– Ну, ты сможешь наставить их на путь истинный!

Мы засмеялись, на душе стало легко. Перебравшись в тень под раскидистый старый дуб, мы опустились в плетеные кресла. Маруська вручила мне лимонад.

– Так что мы решили по поводу праздника? – Маруська не сводила с меня пытливых глаз. Через неделю в нашем небольшом городке планируется празднование, посвященное сбору урожая. Сады, и виноградники раскинувшиеся на холмах уже убраны, и в это время люди закатывают традиционные народные гуляния. Мэр городка лично приехал и пригласил нас на пиршество, краснея и бледнее, чем нас только повеселил. Менталитет местного населения, как ни странно пришелся всем нам по душе, и мы решили обосноваться здесь по многим причинам, одной из которых выступала некая изолированность западных жителей. Они совершенно не интересовались богемной жизнью недосягаемых политиков, и мы не переживали о том, что нас разоблачат. А вот к чужакам жители городка относились настороженно. Стоит кому – нибудь залетному здесь появиться, молва с молниеносной скоростью расходиться по окрестностям. Взять к примеру, того же художника.

В городке, довольно долго относились к его приезду с холодком, пока местная знаменитость не отремонтировал дворец спорта, и местную школу. С тех пор он самый желанный гость в каждом доме, а по мне, так он просто наглый проныра, денежный мешок, знающий как подкупить местных простодушных жителей! Вторая причина – это пленившая меня с первых мгновений дикая первозданная красота природы. Это просто невообразимо прекрасно, когда тебя окружают горные хребты, поросшие дикими лесами, с самыми причудливыми деревьями и кустарниками, в том числе и хвоей, а внизу бескрайние чистейшие озера, в которых отражается все вышеперечисленное великолепие.

– Диана! Аууу! Ты меня слышишь? Ты опять витаешь в облаках?

– Я задумалась о предстоящем празднике. Признаться, этот новый друг мальчишек меня порядком раздражает! Этот подлец, подкупивший жителей своими возможностями, словно прячется от меня. Я три раза таскалась за этот чертов овраг! Три раза! А его секретарь ни разу меня не впустил, что б ему!

Маруська засмеялась, откинув голову, отчего ее рыжие волосы заструились по тонкой спине.

– Милли говорит, он красив как Бог, возможно, ты изменишь свое мнение о нем, когда его увидишь!

– Милли называет Богом мистера Ганса, а он как ты видела, далек от эталона мужской красоты.

– Тут я с тобой соглашусь! Ну, так что относительно праздника? Кстати, тот же мистер Ганс обмолвился, что планируются масштабные празднества, с Нальчика пригласили прессу.

– Ты считаешь это опасно для нас? – Заволновалась я. В отличии от местных жителей, мы интересовались всеми новостями в столице, в которой только пол года спустя прекратились криминальные разборки. Смерть Влада до сих пор полощут по различным телепрограммам, которые Эмма Петровна с Маруськой со смертным боем не дают мне смотреть. Сердце кольнуло где – то глубоко, опаляя странным предчувствием.

– Кто же его знает? Местная газетенка выпускает тысячный тираж, который наврядли расходится дальше за пределы городка. А вот если выйдет телеэфир, пусть небольшой, но все же стоит там засветиться, и все!

– Тогда мы не пойдем? Мальчики расстроятся!

– Ну, ты же не собираешься давать интервью! А мальчишки в безопасности. Ронни не узнать, а про Тёмку вообще говорить нечего.

– Ну, тогда решено! Тем более я просто должна увидеть собственными глазами этого неуловимого друга, чтобы спустить с него три шкуры, за проявленную грубость!

– Он будет сражен твоей красотой, и горько пожалеет о том, что так посмел поступить с твоим величеством!

– Я выпущу ему кишки! Три раза он посмел меня оскорбить!

Еще какое – то время мы строили коварный план мести, когда Эмма Петровна позвала нас обедать.

Через неделю наш тихий славный городок словно сошел со своей неспешной орбиты и упал в улей. С утра подготовка к празднику шла полным ходом, на площади столпились сотни людей. Подключалась аппаратура, купленная для местных властей небезызвестным «другом», готовились столы, приехали декораторы. Эмма Петровна вызвалась напечь пирогов, и оккупировала кухню со вчерашнего вечера.

Мальчишки в предвкушении главного праздника носились по двору, весело соперничая друг с другом, ожидая, когда можно будет войти в дом, так как Эмма Петровна строго настрого запретила им путаться под ногами. Все – таки мы сделали правильный выбор, решив остаться здесь. Глядя на маленьких мальчуганов, бегающих по просторному парку, я испытывала удовлетворение. Здесь в сердце дикой природы они будут счастливы как нигде больше. И пусть у них не будет шумных мегаполисов, охраны и шикарных тачек, зато будет простор, свобода и безопасность.

Весь ажиотаж вокруг праздника не оставил и меня равнодушной. В душе поднималось необъяснимое волнение, и я строго настрого запретила себе думать, что причиной этого самого волнения выступал таинственный друг. Почему то мысли, то и дело возвращались к нему.

Ронни обмолвился, что их новый друг настоящий мужик. Что он вкладывал в это понятие мальчик так и не сказал, но его восхищение этим мужчиной вызывали тревогу. Поначалу когда мальчика объявили о новом друге, я подумала, что у семьи, заселившейся в дворянском особняк, есть мальчик, с которым подружились мои дети. Но когда Маруська выяснила, что их друг – взрослый мужчина, мы забили тревогу, запретив мальчикам спускаться за овраг.

Но «случайные» встречи продолжали происходить с завидной регулярностью, мальчишки убегали и отправлялись прямехонько к дворянскому особняку. И хоть кол им на голове тиши! Их друг – это почти священное божество, которое Ронни при каждом непонравившемся ему слове бросался защищать!

Чертыхнувшись, на мысли об этом индюке я поспешила в дом, чтобы помочь Эмме Петровне с украшением тортов и пирогов.

За этим занятием мы провели почти полдня, поручив присматривать за малышами Маруське, чтобы они вновь не удрали к своему другу, при мысли о котором у меня уже дергался глаз.

Наконец, отправив угощение в фургоне, выделенном нам местной властью, мы взялись за сборы.

Критично перебирали и отбрасывали имеющие вещи, справедливо решив с Маруськой, что сельская жизнь наложила на нас свой отпечаток. В нашем гардеробе не осталось ни одной мало – мальски приличной вещицы и мы расстроенно уставились на ворох одежды.

– М-дааа, в таких нарядах, мы точно не привлечем к себе внимания. Нас примут за местных долгожителей.

– Марусь, – позвала я, – мы твой чемодан бросили в чулане не распаковав. Что ты с собой везла?

– Ты позвонила среди ночи, объявившись через полтора года! И вещи я в спешке бросала в чемодан, тоже, между прочим, посреди ночи! Ты думаешь, я помню, с чем приехала? К тому же мы сразу принялись за конспирацию.

– Но теперь мы можем достать твои вещи, как думаешь?

– Думаю да.

Вдвоем мы притащили огромный чемодан от Луи, быстро расстегнув его, принялись перебирать шедевры известных кутюрье.

– Изысканные сразу откладывай, не хватало, чтобы еще какая – нибудь глазастая мадам узнала лейбу. Потом проблем не оберешься.

– Вот, смотри, как насчет этого? – Маруська достала лимонное легкое платье, с узким рукавом и широкой юбкой полусолнцем. – Мне, кажется, отлично подойдет для местного праздника, скромное и в то же время стильное. Без лейбы. И будет хорошо на тебе смотреться. А мне вот это зеленое, – Маруська вытащила темно зеленое платье, со в меру глубоким декольте и плиссированной юбкой.

– Отлично, хорошо, что этот дизайнер работал в стиле минимализма. Теперь, нужно поторопиться. Машина за нами придет через пятнадцать минут. Твой мэр, этим вечером от тебя не отстанет, – говорю, окидывая Маруську взглядом.

– Сплюнь, мне и так от него проходу в город нет, – и, состроив забавную мордашку, Маруська трижды перекрестилась.

Быстро облачившись в свои наряды, мы собрались в короткие сроки, проигнорировав макияж. На такой адской жаре, это казалось бессмысленным делом, особенно когда от свежего и чистого воздуха наша кожа и так сияет здоровьем.

У подъезда раздался гудок, и мы высыпались всей шумной компанией во двор.

Вечер не спеша опускался на город, принося с собой прохладу с высоких гор и свежесть озер. Это было мое любимое время суток, когда можно вдыхать полной грудью воздух, любуясь алым закатом.

Центральная площадь была забита сотнями людей, из огромных колонок орала музыка, детвора носилась туда – сюда. Для них был отведен целый сектор с разнообразными аттракционами, и наши мальчишки потянули нас к батутам и качелям. Угощения разносили переодетые скоморохи, на подносах которых были разнообразная выпечка и лимонады.

Маруська умчалась, увидев кого – то в толпе, а я, оставив детей на Эмму Петровну, бродила по площади, с интересом разглядывая местные выставки, и работы гончаров.

Вдруг по спине прошелся ворох мурашек, так бывает, когда чувствуешь чужой взгляд. Я повертела головой в разные стороны, и, не заметив ничего подозрительного, решила отправиться поближе к мальчишкам. В сердце забилась тревога, и я уже буквально расталкивала людей, чтобы быстрее добраться до детей.

Увидев их сидящими рядом с Эммой Петровной и уплетающими пироги за обе щеки, я с облегчением выдохнула, когда Артём, увидев меня, подскочил на ножки и бросился ко мне, цепляясь за мою юбку.

– Что случилось сынок? Ты соскучился или… – слова застряли в горле комом, взгляд зацепился за цепочку, свернувшую на его шее, убегающую за воротник его рубашки. Еще час назад на его шее ничего не было. Дрожащей рукой, я потянула за нее, не веря собственным глазам. Эмма Петровна проследив за моими действиями, вскрикнула, схватившись за сердце, а у меня земля поплыла из – под ног. На груди мальчика сверкала филигранная тонкая золотая подвеска с моим изображением, на второй стороне которой добавилось еще одно изображение. Артема. Такое, как он есть сейчас.

Я вскочила, хватая воздух как выброшенная на берег рыбина, трясясь всем телом, и дико озираясь по сторонам, не в силах вымолвить ни слова, испугав детей. Артем заплакал, а за ним и Ронни, как заведенный повторяя, что крашение Артему дал их друг.

Этого не может быть, просто не может быть. Повторяла я как мантру, крепко схватив сына на руки, придираясь через толпу, таща за собой упирающегося Ронни.

– Эмма Петровна отыщите Маруську, мы уезжаем, – истерично прокричала я, гонимая демонами прошлого, чувствуя, как падаю в бездну, и с каждой секундой легкие покидает воздух и сердце замедляет ход. Это какой – то сюрреализм, отвратительный розыгрыш. Или кто – то узнал про нас, и теперь нам нужно было вновь скрываться. Я не замечала, как слезы катятся по лицу и окружающие стали коситься на меня и перешептываться друг с другом.

Добравшись до деревьев, где располагалась парковка, я поставила Артем на ноги, когда он едва коснувшись земли, вырвался и бросился за мою спину, а за ним и Ронни.

– Паааапа, – его крик выбивает остатки воздуха из легких, – папа я показал маме твой подарок, теперь мне можно всем сказать, что ты мой папа? Теперь можно?

Тонкому детскому голоску вторит Ронни.

Резко обернувшись, не веря своим ушам, я увидела фигуру высокого широкоплечего мужчины, отделившуюся от ствола дерева, выходящего на свет, чувствуя, как разрываются внутренности. Реальность разлетается в дребезги, и сердце пронзает острая боль. Я до боли закрываю глаза, боясь того, что это мои галлюцинации, но когда открываю, мужчина замирает, глядя на меня, и в его взгляде столько муки и боли.

Еще не до конца осознав, не до конца поверив, не успевая опомниться, ноги сами несут к нему. С душераздирающим криком врезаюсь в его тело, орошая слезами ткань его черной рубашки, подхваченная сильными родными руками. С диким воем втягиваю в себя его запах, чувствуя как земля ускользает из – под ног.

Отталкиваю его от себя, и не жалея рук, бью его по лицу. Сильно, я знаю, ему больно, но он стойко выдерживает все, и я будто перегораю. Эмоции выжигают меня до тла, обессиленно повисаю на его руках, под недоуменные взгляды детей и любопытных зевак.

– Милая моя, любимая, простииии – надрывно хрипит куда – то в область груди, крепко прижимая к себе, до хруста в ребрах, – я бля*ь просто не мог по другому, не мог, Ди… маленькая моя… – обрывается, впиваясь в мой рот вгрызающимся поцелуем, вдыхая в меня кислород.

Дает знак кому – то и детей уводят, я лишь в трансе наблюдаю за происходящим. Влад, подхватив меня руки, несет к огромному белому гелендвагену, опускает на переднее сидение, а сам занимает водительское, и срывается с места. Мы едем, не нарушая молчания. На слова у меня не осталось сил, с меня будто выкачали весь кислород, я обезвожена и все на что хватает сил, это цепляться крепко за его руку.

Влад останавливает автомобиль, выскакивает из машины матерясь, помогает мне выбраться и впивается снова в мои губы.

Я не отстраняюсь, а цепляюсь за него еще крепче, боясь того, что если отпущу, он исчезнет, раствориться в ночном холодном воздухе.

Поддаюсь его требовательным рукам, в спешке задирающим юбку, выгибаюсь навстречу жадным пальцам проникающим внутрь. Вспоминая его телом. Его хриплые стоны, звучат в моих ушах, не позволяя ускользнуть в темноту от адского желания, полыхающего между ног, его руки не позволяют упасть, аккуратно устраивая на капоте его белоснежного монстра. Я распахиваю широко бедра, и тяну его на себя, показывая тем самым, что мне сейчас нужно. Влад рывком врывается в мое тело, меня мгновенно накрывает оргазм, ярко вспыхивая и пронизывая каждую клеточку моего тела.

Следом за мной в глубине моего тела взорвался Влад, крепко вжимая меня в себя, не выпуская из рук.

Немного придя в себя, я осмотрелась. Влад привез меня в мое любимое место. Я не удивляюсь, откуда он о нем узнал. Мальчишки разболтали. В сердце появляется тянущая боль, и я отстраняюсь, от него. Влад снова заключает меня в свои объятия, поправляет одной рукой мои трусики и юбку и несет в беседку, увитую до земли диковинны плющом.

– Ты всегда питала слабость к беседкам, и едва увидев эту, я сразу же ее обустроил для тебя, – сопровождая свои слова поцелуями, опустил меня на мягкий маленький диван, укрывая ноги пледом.

– Ты простишь меня, Ди? Я знаю, что тебе пришлось пережить, но выхода не было.

– Ты мог бы хоть намекнуть, хоть словом, хотя бы одним чертовым словом… Я погибала без тебя Влад, сдыхала изо дня в день, – рвано кричу в его губы. Они снова накрывают мой рот, проглатывая слова обиды, моля о прощении.

– И ты бы уехала? Ты бы каждую минуту рвала себе сердце… Тем более Ди, я не знал выживу ли в этой мясорубке… Слишком многие попали под стальной моховик. Слишком многих он безжалостно перемолол. Я чудом выкарабкался из этого болота. Меня удерживали на плаву только мысли о тебе и сыне.

– Теперь у тебя два сына. – Мне почему – то важно было, чтобы он принял Ронни.

– Я знаю. Ты молодец, Ди, – сипло проговорил Влад, целуя в висок, – Лелик рассказал о том, как ты боролась за него. Он отличный парень, и будет настоящим старшим братом нашему сорванцу. Тем более, я планирую обзавестись большим потомством, Ди, теперь мы можем позволить себе жить и не оглядываться назад.

– Почему ты скрывался от меня эти месяцы? Я готова была разорвать тебя на куски от злости и тревоги за детей. Ты ни разу не впустил меня в дом! И почему вдруг художник? Это твое очередное амплуа?

Влад засмеялся, зарываясь лицом в мои волосы.

– Твой аромат преследовал меня ночами. Он как маяк для моей черной души, вел меня к свету. – помедлив, все же ответил на мой вопрос, – нет, я отлично рисую. Ты будешь приятно удивлена. А по поводу остального…Я планировал сначала увидеться с Эммой Петровной. Но она как назло не покидала границ вашего убежища. Мне важно было знать… она должна была рассказать тебе обо мне. Словом, я должен был знать, как ты восприняла, то, что услышала… И захочешь ли ты меня видеть после всего…

– Влад, я сейчас тебя ударю! Ты отсиживался несколько месяцев в своем дворце, только потому, что в детстве стал жертвой? Конечно, Эмма Петровна рассказала о тебе. И Маруська кстати тоже.

– Так ты теперь в курсе? – Влад мгновенно похолодел, выпуская меня из кольца своих рук.

– Влад, – позвала я его, ловя его взгляд, не давая до конца разомкнуть рук. – Я ужасно тебя люблю, до боли каждой клеточкой, каждой молекулой своего тела, неужели ты думал что факт твоего рождения и исковерканной детской судьбы мог бы изменить, или как – то умалить мою любовь и отношение к тебе?

По его выражению я понимаю, что именно эти мысли посетили его шальную голову. Притягиваю его к себе, жадно целуя, заставляя опуститься широкие ладони на изнывающие груди. – Учтите мистер, вам предстоит очень долго вымаливать прощения у госпожи Берниковой, за все ее душевные муки и страдания.

– Я до конца своих дней буду вымаливать твое прощение, и валяться у твоих ног, моя госпожа, – опаляет жарким дыханием, переходя на серьезный тон, – И, надеюсь, ты когда – нибудь поймешь, чего мне это стоило. Не мог я бежать, как крыса, чтобы прятаться остаток жизни. Да и далеко не убежал бы. Слишком силен был противник. Я защищал свое. Жизнь. Свою. Вашу. Безбедное будущее. Ведь у нас теперь два сына, и я хочу дочь. Я хочу подарить вам весь мир. Я так люблю тебя, Ди. Ты моя вселенная. Ты мое все…

И я снова растворяюсь в его руках, губах, запахе и сильном теле. Год назад, я думала, что наша история закончилась. Но судьба подарила нам шанс переписать ее заново. И теперь в ней будет счастливый конец, ведь мы выстрадали свое счастье, пронесли его сквозь боль и предательство. Оно закалилось, и закаменело.

Его теперь никому не разбить.

Изображение на обложке создано автором.

В оформлении обложки использованы иллюстрации с сайта https://ru.depositphotos.com по стандартной лицензии.

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.