5.
На этот раз мне все же вкалывают успокоительное. Я плыву по реке дурмана, больше не беспокоясь ни о чем.
Меня сопровождают в уже знакомую мне психиатрическую больницу «Хэлси Майнд», где доктор Перри встречает меня так, словно и не сомневался, что я вернусь.
Каждый мой день в больнице похож на предыдущий. Доктор Перри пытается вести со мной беседу, но я остаюсь безучастным ко всему. Приходит Регина, пытается поговорить со мной, но я не поднимаю на нее глаз. Все они для меня незнакомцы.
По утрам я сижу в комнате досуга, где нас заставляют находиться два часа в день, чтобы «отвлечься», я же предпочел бы, чтобы меня оставили в покое.
Сегодня, как и всегда, я сижу у окна и смотрю на одинокое хилое деревце во дворе больницы. Нещадный ветер треплет его пожухлые листья, стараясь согнуть, вырвать его с корнем. Но дерево не сдается.
Странный высокий голос прерывает мое отупляющее созерцание:
– Ты здесь за что?
Я перевожу взгляд на тощего паренька лет семнадцати. Его каштановые волосы торчат во все стороны, придавая ему вид сумасшедшего ученого. Хотя… кто я такой, чтобы называть кого-то сумасшедшим, учитывая собственное состояние.
– Синдром Капгра. – произношу я.
Мой голос звучит как покореженный метал, это первые слова, которые я произнес за много дней.
– А-а-а, – со знанием дела протягивает паренек. – Двойники, да?
Я удивленно смотрю на него. Думал, что мой синдром достаточно редкая штука.
– А ты почему здесь? – спрашиваю я.
– Обсессивно-компульсивное расстройство, или ОКР, как тебе больше нравится. Обычно я могу контролировать его таблетками, но как-то все навалилось и…вот я здесь. – усмехается парень. – Кстати, я Люк.
– Эрик. – представился я.
Мы молчим несколько секунд, а затем я замечаю, что Люк словно хочет что-то спросить, но не знает, как начать.
– А эти двойники, – наконец произносит он. – Как они выглядят?
– Это как будто все, кто тебе дорог, вдруг стали чужими. – вздыхаю я. – Добро пожаловать в мою жизнь.
– А если я скажу, – делает паузу Люк. – Что ты не болен?
– Что?
Люк понижает голос и продолжает:
– Я тоже вижу двойников.
Я вспыхиваю. Как посмел этот мальчишка шутить надо мной?
– Разговор окончен. – хлестко произношу я.
– Нет, погоди. – начинает беспокоиться Люк. – Выслушай меня, я не хотел оскорбить, просто…мне кажется, что в мире творится что-то странное.
– Странное?
– Да. Признаюсь, что я не просто так подсел к тебе. Я услышал, что в этой больнице лежит пациент с синдромом Капгра и захотел поговорить с тобой. При моем расстройстве нет таких симптомов, как при твоем, но все же, в последнее время я стал замечать, что моих близких словно подменили. Все в них вроде бы осталось прежним: голос, мимика, но что-то изменилось, я чувствую. Когда я поговорил со своим психиатром, она сказала, что при моем уровне тревожности возможны такие симптомы, но я ей не поверил. После этого я начал искать в интернете все, что можно, про синдром Капгра и ОКР. У меня полно проявлений моего расстройства, но ощущения подмены не должно быть! В итоге, я зашел слишком далеко и попал сюда. Мне кажется, что теперь мне не выйти отсюда.
Все это звучало абсолютным бредом. Однако жар, с которым Люк говорил об этом и то, что он не выглядел при этом безумцем, заставило меня засомневаться. Что, если Люк прав, и что-то творится с миром, а не с нами?
***
Возможно, мы все-таки сошли с ума, хотя, что удивляться, достаточно посмотреть, где мы находимся. Так как мы с Люком оба не были буйными пациентами, мы находились в крыле облегченного режима, что давало нам больше свободы перемещений. Охранники следили за крылом, но палаты на ночь не запирались.
Едва стемнело и выключился свет, мы отправляемся на вылазку. Мы решили пробраться в кабинет доктора Перри и немного покопаться в его бумагах. Не знаю сам, что мы хотим найти, но наша с Люком тревожная жажда ответов толкает нас на этот опасный шаг.
Люк берет на себя роль мишени для отвлечения внимания охранников, а я должен проникнуть в кабинет. Притаившись за углом, я жду условного сигнала. Холодный пот скатывается по моей спине, меня немного потряхивает от волнения.
Тут я слышу крик Люка и бегущих за ним охранников, это значит, что путь свободен. Собравшись, я, как можно незаметнее, начинаю продвигаться в сторону кабинета главного врача.
Подойдя к двери, я замираю. До меня вдруг доходит, что мы не подумали о самом главном. Да, палаты пациентов не запираются на ночь, но кабинет главного врача наверняка закрыт. Все было напрасно.
Не ожидая успеха, я осторожно дергаю ручку и, о чудо, дверь открывается. Свет в кабинете выключен, стоит жуткая темень. Пользоваться личными телефонами в больнице нам разрешается только в специально отведенное время, поэтому мне нужно чем-то посветить.
Не знаю где, но Люк отыскал фонарик, который незаметно сунул мне в руку на обеде. Сейчас я судорожно сжимаю его в руках.
Тихо пробираясь по кабинету, я, подсвечивая фонариком, шарю на книжных полках, где нет ничего интересного. Наконец, я подхожу к рабочему столу доктора Перри и открываю незапертый ящик стола. В нем лежат одинаковые коричневые папки без всякой маркировки. Схватив первую папку из стопки, я уже готовлюсь как следует в ней порыскать, как вдруг вспыхивает мягкий, но все равно ослепляющий, свет торшера.
Доктор Перри сидит в глубоком кожаном кресле и спокойно смотрит на меня.
***
– Что вы ищете, Эрик? – поднимает брови доктор.
Я понимаю, что отнекиваться бесполезно и выпаливаю:
– Я пришел сюда за ответами!
– Какие ответы вы надеетесь найти? – удивляется доктор Перри.
– Не только мне кажется, что всех вокруг подменили двойники! Вы говорили, что синдром Капгра – это редкий феномен, но почему же тогда человек с ОКР тоже заметил странности в окружающих его людях?
– «Человек с ОКР» – это Люк Стоун? – уточняет доктор.
Я не знаю, стоит ли выдавать Люка, но, учитывая какую шумиху он устроил, чтобы отвлечь охрану, отрицать это глупо.
– Да! Люк сказал мне, что при его заболевании у него не может быть симптома, как у меня, а это значит…
Я перевожу дыхание и вдруг понимаю, что не знаю, что сказать дальше.
– И вы решили, что это не вы сошли с ума, а весь мир, не так ли? – услужливо подсказывает доктор Перри.
Его снисходительный тон подвергает сомнению все то, что я говорил. Мои домыслы сейчас кажутся полной чушью, а я самым настоящим параноиком.