[Амелия Риксли]
Она слышала, как Мартис шумно вздохнул. Женщина с ужасом наблюдала за всей этой картиной. Но еще страшнее стало осознание того, что прибор действительно работает. Женщина, занимавшая тело Нины Мартис, исчезла. Сейчас на земле без сознания лежала настоящая. Никто не знал, что будет с ней дальше, но теперь каждый понимал, что перерождение – всего лишь изощренный вид паразитирование. Стереть память? Какое там. Это действительно самое настоящее стирание чужой души.
– Как ты…? – пораженно спросил Клинт, не веря своим глазам. – Это невозможно…
– Разве? Хочешь, проверим еще на ком-нибудь, – шутливо предложил Оливер.
– Кто ты такой? – Амелия подошла к нему, пытаясь найти в его глазах правду.
– Слишком страшный секрет. И больше я его никому не открою.
Амелия уже давно поняла, что Маргарет знает.
– Так что, как я и сказал, это – аусваль. Ваш выбор. Не смотрите на этот пример, – он указал на Нину. – Обычно, это действительно выбор.
– Но это ведь…
– Я следующий, – выступил Клинт.
Амелия посмотрела на него, не понимая, что чувствует. Вот он, тот самый момент истины. И все действительно пошло не по плану.
– Прости, Амелия, – с искренним сожалением произнес мальчик. – У нас нет другого тела для моей души. Да и этот прибор не сможет произвести такую операцию. Я никак не смог помочь тебе осуществить твою месть, мне правда жаль. Но теперь я точно уверен, что настоящий Клинт не заслуживает до конца жизни делить со мной одно тело. Прошу, позволь мне спасти его, – он встал перед Амелией на колени.
Смотря ему в глаза, женщина видела лишь страх и сожаление. Ни этого ли она хотела? Тогда почему же это казалось таким неправильным? Ее словно бы настигло разочарование в ненависти к нему. Он был таким жалким, потерянным и уничтоженным, что все годы ненависти казались слишком значительной жертвой для такого незначительного человека. Неужели он с самого начала не стоил ее страданий? Сейчас ее убийца стоял перед ней на коленях и умолял. Когда-то он не пощадил ее, а сейчас хочет спасти не только душу мальчика, но и душу той девочки из прошлого, которая когда-то поставила себе цель убить.
– Прекрати! Прекрати быть таким добрым! – закричала Амелия. – Думаешь, я не понимаю, что ты изменился?! Я читала твои записи, – на удивленный взгляд мальчика она ответила: – Еще в том поле на границе. Ты уснул, а Мартис вытащил твой блокнот. Он его прочитал, а потом дал прочитать мне. Я словно прожила жизнь твоими глазами. И с тех самых пор мне не отделаться от мысли, что злодей теперь я.
– Это не так, – твердо сказал Клинт. – Я – злодей. Я – убийца.
– Прекрати-прекрати-прекрати! Я ненавижу тебя! И себя тоже ненавижу! – Амелия со всей силы ударила мальчика по лицу. Тот с достоинством принял удар. – Я знаю, что ты уже не тот человек. Я знаю! Но что мне делать со своей местью? Что делать со злобой, которую я копила столько лет? Скажи мне! – она снова нанесла удар. На этот раз в живот.
– А как же Штерн? Ты о нем подумал? Ты ведь обещал ему новую жизнь! – женщина ударила в челюсть.
– Ему будет намного лучше с настоящим Клинтом, нормальным ребенком с нормальным увлечениями.
Амелия била его, понимая, что никогда уже не доберется до того, кто лишил ее всего. Сейчас перед ней было тело невинного мальчика и душа уже изменившегося человека. Но сейчас ей так хотелось причинить ему боль.
В конце концов, Маргарет отвела ее в сторону, пытаясь успокоить. Мартис стоял молча, и было сложно понять, о чем он думает – о своей исчезнувшей «жене» или о исчезающем «сыне». Такая эфемерная картинка семьи действительно печалила. Было ли в его жизни что-то настоящее и постоянное? Амелии бы хотелось ему это дать.
Оливер нагнулся в Клинту, лежащему на земле.
– Готов? – спросил он.
– Ты разрешает мне? – задал Клинт свой последний вопрос. И когда Амелия, рыдая, кивнула, добавил лишь: – Спасибо.
И исчез. На обожжённой земле остался лежать только Клинт Лайман. Настоящий.
– Кто следующий? – с улыбкой снова спросил Оливер.
[Леон Мартис]
Стояла ужасная жара. Мартис вышел из дома в одной футболке. Забавно, что он не надевал такой простой одежды, как футболка, уже лет пятнадцать. А сейчас на нем в придачу были еще и шорты по колено и шлепанцы. Вот уж чудак.
Мужчина закинул в свою машину небольшой чемоданчик, уселся на руль и спросил:
– Ну, поехали?
Ответом был кивок, и Мартис выехал на трассу по направлению к своему офису. На входе его уже поджидал Донарс.
– Леон, наконец-то! Я уже подумал, что это правда, что ты…, – он замолк, оглядев коллегу с ног до головы. – Ты что, правда уходишь?
– Уж прости, так вышло.
– Но ведь…ты же настоящий профессионал своего дела! Таких журналистов, как ты, возможно, больше и нет на свете.
Мартису польстила похвала, но он уже все давно решил.
– Я думал, журналист Леон Мартис вечен.
– Я тоже.
– А как же статья? Ты ведь еще не написал свою лучшую-статью-на-всем-свете?
– Все в порядке, – мужчина добродушно потрепал друга по плечу. – Я больше не могу быть журналистом. Пора попробовать что-то другое.
– Но…
– Донарс, я пережил такое, что тебе и не снилось. И сейчас я продал дом, оставил работу и стою перед тобой в этих дурацких шортах, а у меня в машине сидит женщина, с которой я знаком едва ли больше недели, и которая в любой момент может от меня сбежать. И теперь я уезжаю с ней в неизвестном направлении. Забавно?
– Не очень, – как-то грустно заключил Донарс и медленно поплелся обратно в офис.
Мартис знал, что был для него кумиром. Но ничего поделать не мог. С того случая прошла уже почти неделя, и мужчина с каждым днем все сильнее убеждался, что хочет начать новую жизнь. Так же, как это сделали остальные. Нину и Клинта отвезли в ближайший госпиталь и оповестили родственников. Говорят, они поправятся, хоть и будут жить с легкой амнезией. Только вчера Мартис закончил оформлять документы на развод, чем заслужил у соседей репутацию не сильно заботливого мужа. Ему очень хотелось навестить Клинта, но Мартис понимал, что он теперь обычный мальчишка-подросток и у него есть родители. Куда там лезть чудаку, который привязался к ребенку? Шерна с радостью усыновила милая семейная пара. Маргарет отказалась от отделения и уехала с Оливером черт знает куда. Все еще было безумно интересно, что же за тайну хранил этот чудик, но Мартис уже не был журналистом, и это его не касалось. А Амелия…
– Ты быстро.
– Мне надо было подписать лишь пару бумаг и попрощаться с коллегами, – весело сказал Мартис.
Амелия тоже усмехнулась. За каждый ее смешком могло скрываться желание найти Оливера и стереть себя. В конце концов ей было жаль настоящую Амелию. Но пока они решили остаться вместе и посмотреть, куда это их приведет.
– Не жалеешь? – спросил мужчина.
– Заводи уже эту колымагу, Леон! – задорно бросила Амелия и снова рассмеялась.
Сейчас им было хорошо вместе, так что об остальном можно сегодня не волноваться. Все равно человек, уверенный-в-том-кем-он-будет-завтра, уже сгорел в пламени от взрыва Бетельгейзе.
[Оливер]
Оливер сидел под проселочным мостом где-то на границе с Румынией. Шел ужасный ливень вперемешку с ветром и грозой. Маргарет час назад ушла в ближайшую деревню за едой, и судя по всему, осталась там переждать дождь. А мужчину сидел на сырой земле возле воды и думал о прошлом.
Он родился странным ребенком. Ему об этом говорили всю жизнь. Он не был рабом, но был мальчиком, обязанным исполнять все прихоти своей семьи. Отец, мать, братья и сестры в один голос твердили, что его судьба – защищать их. Разве ребенок мог возразить?
Он родился без дара предвидения, которым обладал весь его род поколениями. И оттого стал бесполезен обществу, которое погибало и молило о помощи. Планета медленно умирала, и ни у кого не было ни сил, ни возможности что-то с этим сделать.
Маленький мальчик едва ли мог понять, что происходит. В его жизни была только одна цель – защита семьи. И когда взрыв расколол их маленький мир на миллиарды осколков, он молился всем богам, чтобы они переродились в лучшем.
И вот он здесь. Один. Какие-то люди зовут его чужим именем, гладят по голове и говорят, что все будет хорошо. Они ничего не требуют, ни к чему не принуждают и почему-то любят совершенно безвозмездно. Странного мальчика приняли в не менее странном мире.
Сначала ему просто хотелось умереть. Он даже смастерил устройство, чтобы отделить свою душу от этого тела, но… Все же мальчик был обязан своей семье. Поэтому он вырос, выучился, заработал денег и отправился искать своих на этой планете. Он повстречал сотни перерожденных в десятках стран по всему миру. И в какой-то момент даже стал забавляться этой игрой в Бога. Теперь ему, словно провидцу, было известно все, а им – ничего. И мальчик собирал их, анализировал, забирался им в головы и душу, а потом давал выбор – умереть или жить так дальше. И смотрел, пытаясь понять, что ему самому нравится больше.
Свои не появлялись. Но, пока лаборатории работали, люди перерождались, и всегда оставался шанс, что они появятся. И в этом ожидании мальчику очень нравилось. Вот только ждать вдруг оказалось больше нечего. В один миг все вспыхнуло и сгорело у него на глазах. И он остался обычным мальчиком в обычном мире.
– Эй, вот ты где!
Под пост проскочила мокрая насквозь Маргарет. Она дрожала, но улыбалась. В руках у нее была куча съестного.
– Ну и дождина, я тебе скажу.
– Ага, – эхом отозвался Оливер, все еще размышляя о своем.
Маргарет отказалась от перерождения. Он решил, что хочет дать такой выбор другим перерожденным, которых Оливер еще не встречал. «Возможно, я навсегда останусь мужчиной в женском теле, но пожить-то еще хочется. Да и работенка у тебя интересная» – сказала девушка неделей ранее. «Так давай я просто дам тебе прибор» – предложил мужчина. «Ой, не-не-не, слишком большие соблазны, ты же знаешь, какая я непостоянная. Да и скучно одной»
– Ты ведь знаешь, почему я помогал перерожденным? – вдруг спросил Оливер.
Девушка уселась рядом, снимая кроссовки и выливая из них воду.
– Типо хотел найти других инопланетян? Ну и понять, умереть тебе или нет.
– Скорее уже второе.
– Да неважно. Главное, что теперь тебе ничего не мешает помогать по-настоящему, по-человечески. Расслабься и живи дальше.
– И все же, почему ты решила остаться?
– Ну не-е-ет, – весело протянула Маргарет, пользуясь своей властью. – Так не интересно. Я скажу, и ты будешь знать. Вот проживи хотя бы одну жизни, так и сам поймешь.
Оливер повеселел. Он знал, что их пути скоро разойдутся. Сейчас у них была эта странная работа, но потом каждый пойдет своим путем. И это было хорошо. За двадцать восемь лет новой жизни он так и не сумел до конца перестать быть тем мальчиком. И это надо было исправить. Ведь если произойдет новый взрыв, он хотел бы молить о чем-нибудь другом.
Они переждали дождь и двинулись в путь. В Румынии раньше было целых четыре лаборатории.
– И все же, он или она? – уже вынырнув из своих размышлений, весело спросил Оливер.
– Ой, что-то мне подсказывает, что вот-вот взорваться новая Бетельгейзе, и все станет уже не важно. Так что давай подумаем об этом завтра.
И завтра они об этом не подумали.
В оформлении обложки использована фотография с https://ru.pngtree.com/freepng/spark_247581.html от アヒルスタジオ