#А что будет с детьми?
#Скорее всего – они будут обычными.
#Но как они будут жить?
#Авария вызовет жертвы. Возьми сирот в лесную школу …
#Если получится с ядерным зарядом, то это выход на сверхмалые ядерные боеприпасы. Подумай …
#Неужели в этом есть смысл?
#Смысл в том, чтобы показать бесперспективность пути. Или взорвать пачку сигарет на столе у олигарха?
#А трупы куда девать?
#Все это – непродуманные гипотезы …
#Сколько виртуальных капсул находятся вокруг нас?
#Величина неопределенная …
#Но они могут влиять на нашу действительность.
#Ты не понял – они исходно влиять ни на что не могут. Они из иных реальностей, из иных миров.
#Но в Париже я два раза явственно чувствовал близкое присутствие такой чужой виртуальности …
#Это однозначно были экскурсанты иных миров, не имеющие возможности влиять на вашу реальность.
#А насколько их оболочки непроницаемы, в том числе для оружия?
#Абсолютно непроницаемы … Как и твоя. Но это требует уточнения …
#Мы уже создали датчик, обнаруживающий близкую границу виртуальности …
#Ты устал. Твой мозг перегружен. Иди. Приходи в любое время – тебе ответят. Вот тебе биокрем – сделай массаж лица любимой женщине и она помолодеет …
Тоня почувствовала, как его теплые ласковые руки гладят ее тело, свернулась поуютнее, поплотнее прижалась и заснула …
ГРИША И УЛЯ
ВЕНА
– Елка, привет!
– Уленька, с приездом! Как ты? Забежишь?
– Уже бегу!
Витенька старательно строил из кубиков невиданный город.
Полненькая Елка сидела рядом с полнеющей Виолой на диване.
Уля ворвалась, полная впечатлений, обняла всех.
Витеньке досталась разноцветная и веселая игрушка, Елке – керамическое колечко, а Виоле – изящная камея древнеримского содержания.
– Игрушка мытая! – обнимая Виолу и Елку заявила Уля. – Камея, скорее всего, подделка, но какая работа! А там в пакете подарки всем вашим!
– Ладно! Сама-то как? – разглядывая Ульяну спросили почти хором Виолетта и Елка.
– Сама осталась жива, но столько впечатлений! Была на балу в здании Венской оперы и танцевала с наследным принцем!
– Врешь!?
– Смотрите Евроньюс. Правда-правда. А там … Языки учить надо! – неожиданно твердо заявила Ульяна.
– Все. Садись и рассказывай по порядку.
– Ой, девочки, не выйдет по порядку – в голове такой беспорядок, что Верочка меня стала подозрительно разглядывать! – Уля взглянула на часы. – Мне уже бежать за ней скоро!
Но тут Витенька сказал свое веское слово.
– «азывай!»
– Гриша заказал знакомую гостиницу, а нас встретили в аэропорту Дрейзер с женой. Жена Дрейзера – это … это … это … Это описанию не подается, это … это … это английская королева! И мне захотелось поздороваться с ней как с королевой …
– Ну, ну?
– Ну, в общем кончилось все тем, что ни в какую гостиницу мы не поехали, а поехали в имение Дрейзеров и поселили нас в гостевой домик, а мадам Женовьева стала называть меня «мейне либер Улиана» и приставила ко мне пожилую гувернантку-переводчицу фрау Иохим… И к ужину я надела свое выходное платье, и вызвала такой восторг у мадам …
– А что?
– Она поминутно извинялась за свою несдержанность и невоспитанность, но я ей в этом платье так понравилась, и она меня и платье расхваливала и расхваливала … А потом сам господин Густав Дрейзер танцевал со мной, и тут я почувствовала себя бревно-бревном. Он что-то говорит мне, а я ни бум-бум. Танцуем – он очень хорошо танцует, а я ни бум-бум. Только извиняюсь на всех языках, как Гриша учил…
– Спасибо-то хоть ему сказала?
– Еще бы! Он меня подвел к стулу, посадил и руку поцеловал. Но хохоту было!
МАДАМ ЖЕНОВЬЕВА
– Мадам говорит на немецком языке, Даффи на немецком и на английском, Гриша переводит на русский и с русского! Но все по доброму. Дрейзер повторяет те комплименты, что он мне говорил во время танца, мадам грозит ему пальцем …
– Но завтракают они поздно, и мы с Гришей убегали в город пораньше и возвращались к обеду, часам к четырем. А с каким интересом эта «королева» расспрашивала нас – что видели, где были. Мы чаще обедали вчетвером – мадам, мы с Гришей и переводчица. Но так все было весело. А вечером мадам вызывала открытую карету и мы катались по вечернему городу, а фрау Иохим нам переводила …
– Но самое страшное началось потом! Мадам вздумалось вывести нас с Гришей на ежегодный бал в Венской опере! Этот бал – большое событие не только для Вены, и происходит в последний четверг их масленицы …
– Но это же театральное здание?
– Да, но там убирают все кресла в зрительном зале.
– И что же?
УЛЯ на БАЛУ
– Энергия мадам поистине вулканическая! В ее модельном ателье мне за день сшили платье … Правда, Гриша тоже приложил руку. Гришу одели по моде, стали учить меня манерам …
– И ты была на балу?!
– Нас там снимали, есть целый журнал. И телесюжет по Евроньюс!
– И ты танцевала?
– Ой! Я так боялась! Мне пришлось танцевать с наследным принцем – а он говорит, говорит, а я ничего не понимаю. Потом мы так смеялись! Вон, там в этом журнале есть фотография – мы с ним танцуем …
– Это было самое страшное?
– Нет, держать вилку в левой руке было тяжелее …
– Жену отдайте!
В дверь просунулся Гриша, расцеловал всех и веселые рассказы полились дальше.
Но рассказов хватило и на следующий день, когда все собрались в кафе на первом этаже – у Свиридовых все поместится просто не смогли. Но обстановка от места сбора поменялась мало – Витенька плотно оккупировал Дена, а Верочка – Любу Докукину.
Нику положили на диван кверху пузом, которое Дима прилюдно оголили и исследовал.
Все женщины набросились на глянцевый альбом, выпущенный после бала, и стали разглядывать наряды дам на балу.
– А это кто? А это?
На страницах альбома целый ряд крупных фотографий занимали Ульяна и худенький мальчик – наследный принц Крингласс. Но рассматривали не его – рассматривали Ульяну в длинном платье, с роскошной прической и крупными драгоценностями в волосах.
Но на фото попались и Уля с Гришей – Гриша во фраке, белых перчатках и галстуке бабочкой …
Альбом разглядывали и передавали из рук в руки. В дополнение к альбому была еще увесистая пачка не менее солидных фотографий – Дрейзер с супругой, Гриша с супругой, все вместе, Гриша с Ульяной у разных памятников.
– Это все мадам Женовьева заставила. Мы бы сниматься не стали … – оправдывалась Уля.
– Ты, Уля, молодец. Заведи альбом и собирай туда все подробности своей жизни со знаменитым художником …
– Ой, заработаешь!
– Я беременная, меня можно только холить и лелеять! Я очень рада за вас, правда-правда. А этого гада Гришку и его чудесную Уленьку …
Ника притянула к себе Улю и поцеловала ее.
А рассказам не было конца – и больше всего рассказывала Уля …
И про дворец Альбрехта, куда Гриша зачастил – там его привлекло большое собрание графики, и выставки в Доме художника, и художественный колледж, и музей кукол и игрушек …
Тут Уля доставала толстый иллюстрированный путеводитель по музею …
– И музей шнапса, – добавлял Гриша, – Где мы дегустировали вкусный ликер «Шенбруннское золото»…
– А почему не привезли нам попробовать?
– Чтобы вам попробовать нужно бочку … или две! – под общий хохот отвечал Гриша.
ПЛОХО без ЯЗЫКА
Вечером Уля смущенно помялась.
– Папа Толя, у меня большая просьба.
– Слушаю тебя, Уленька.
– Мне язык нужно учить, не все же мне чуркой неозвученой быть около Гриши. Я в школе когда-то немецкий учила, так будто и не учила. Слышу слова – вроде бы знакомые, а понять ничего не могу. Помоги, папа Толя!
– А какой язык ты хочешь изучать?
– Может быть немецкий? Все-таки я его когда-то учила.
– Договорились. Я буду с тобой заниматься немецким, попрошу немку из школы, диски купим. Только я педагог строгий – берегись!
– Папа Толя! Ты – и строгий? Да вы с мамой нас с Верочкой так балуете!
– Когда будешь разговаривать со мной только на немецком – вспомнишь!
Через неделю Уля разговаривала со Свиридовым на немецком языке – на плохом, но на немецком.
А через две недели у нее появилось произношение, скрывающее ее российское происхождение.
Теперь она старательно читала – сперва адаптированные тексты, потом книги, а потом и газеты.
И в одном из писем Дрейзеру Гриша рассказал об учебе Ульяны и попросил мадам Женовьеву написать пару слов Уле на немецком языке.
А мадам Женовьева одобрила старания «мейне либер Улианы» и стала приводить в своих письмах разговорные выражения, бытовизмы – и разъясняла их.
А еще передавала приветы от фрау Иохим, от племянницы, от поварихи в усадьбе …
И Уля начала учиться писать латинскими буквами …
ЗА ПОСТРАДАВШЕГО МАЛЬЧИКА
Появление этого генерала ничего хорошего не сулило – проверяющие и военные прокуроры совсем недавно перестали наведываться в эту воинскую часть.
А тут еще один генерал.
Да еще потребовал собрать командный состав в красном уголке и вызвать оба взвода, тех, которые так «прославились» …
Когда все собрались генерал включил телевизор и поставил в видеоплейер небольшой лазерный диск.
Но на экране …
На экране происходило то, за что эту часть трясли и полоскали в прессе. Пятеро рослых парней избивали худенького мальчика. Сперва они били его, перебрасывая друг к другу, потом повалили на пол и стали избивать ногами.
Свиридов смотрел на сидящих в зале парней, которые резвились на экране.
Утомившись, тело избитого оттащили и свалили в кладовку, повесив на дверь замок.
Свиридов остановил кадр.
– Вам напомнить, что после пяти дней в кладовке этому мальчику пришлось ампутировать ноги?
Ответом было молчание. И тогда Свиридов стал вызывать тех, кто только что на экране избивал мальчика.
Те нехотя выходили и вставали у стены.
Все пятеро были хорошо развиты, одеты в форму первого срока и не чувствовали особой вины – их уже так хорошо защитили на всех уровнях, что суд ничего поделать с ними не смог.
– Товарищи командиры! Вот ваши подчиненные, сделавшие своего товарища инвалидом. И при этом никакого наказания, кроме условного, они не понесли. Как и вы сами. Вот им мое наказание!
Свиридов встал перед солдатами и мгновенными ударами сшиб каждого с ног.
Удары были так стремительны, что сидящие сразу ничего не поняли.
А когда они увидели недвижно лежащие у стены тела, то в помещении не было никакого генерала.
У всех пятерых были перебиты шейные позвонки и проломлены лицевые кости.
Жили они не больше нескольких минут.
Самой главной задачей начальства теперь было каким-то образом скрыть или оправдать смерть этих пятерых печально известных солдат.
А лазерный диск так и остался в плейере …
Турсункулов, ожидавший Свиридова в невидимом виртуальном коконе, подвинулся, уступая ему место на скамейке.
– Я бы так не смог. Мне молоток сподручнее …
ДОКЛАД с ШОЙГУ
Свиридов вернулся из Москвы поздно, но Тоня все равно ждала его.
Он ничего ей предварительно не говорил, но она чувствовала, что ему предстояло что-то важное.
– Привет. – Тоня поцеловала Свиридова, обняла его. – Устал? Иди, мойся.
За столом со скромным ужином Свиридов сказал.
– Тебе привет от Шойгу. Мы докладывали президенту – по его заданию.
Тоня молча смотрела на мужа.
– Все нормально. Доложили нормально, работу нашу он одобрил. Сказал, что мы с Шойгу хорошо спелись. Тебе привет передал.
На встрече с президентом – втроем и без галстуков – речь шла об очень серьезных вещах, были названы несколько фирм и несколько фамилий.
Благодаря Свиридова и Шойгу за проделанную работу президент подчеркнул важность и чрезвычайную секретность своего задания …
ФОНД «ПОДАРИ МНЕ ЖИЗНЬ»
ПОЕЗДКА к СВИРИДОВУ
– Здравствуйте. Попросите, пожалуйста, Анатолия Ивановича Свиридова.
– Здравствуйте. Как вас представить?
– Чулпан Хаматова.
– Здравствуйте, Чулпан Наилевна. Анатолий Иванович на оперативке. Чем я могу вам помочь?
– Он приглашал приехать к вам и выступить у вас. Я хотела согласовать с ним наш приезд для знакомства с площадкой.
– Когда вам удобно приехать и сколько человек собирается приехать?
– Нам было бы удобно в среду с утра. Поедут трое или четверо.
– Куда подать машину и к какому часу?
– А я могу пообщаться с Анатолием Ивановичем?
– Конечно. Я передам ему, что вы звонили и он обязательно свяжется с вами.
Ровно в девять часов утра в дверь позвонили.
– Здравствуйте, Чулпан Наилевна. Капитан Рыбачков. Машина подана.
– Здравствуйте, капитан. Нужно будет немного подождать моих товарищей …
– Вам помочь в чем-нибудь?
– Нет-нет, что вы!
– Тогда я жду вас около машины.
Когда машина тронулась водитель взял телефонную трубку.
– Диспетчер, Рыбачков. Мы едем с девушками на точку.
– Товарищ капитан, а как вас зовут?
– Меня зовут Анатолий. А вы Чулпан и Дина?
– Будем знакомы! А нам долго ехать?
– Если мы будем ехать на машине, то с учетом пробок поездка продлится три – четыре часа. Но мы полетим на вертолете.
– Ого! А откуда мы полетим?
– Тут недалеко. Мы уже подъезжаем.
Вокруг была старая Москва, в которую встроились современные дома. Но въехали они через арку в старинном двухэтажном доме, проехали по двору и оказались прямо перед вертолетом.
– Не волнуйтесь, милые девушки, вертолет надежный, а я вас буду сопровождать и далее.
В салоне было уютно, мягкие кресла и столики перед ними располагали к отдыху, а после взлета Чулпан и Дина с удовольствием находили внизу знакомые места – Чистые пруды, здание своего театра «Современник» …
Но вертолет поднялся выше и минут через двадцать пошел на посадку.
Выйдя из вертолета Хаматова и Корзун увидели, что вертолет сел на крышу большого, странного, но все равно величественного здания …
Афиши по сторонам широкой лестницы давали понять, что это некий очаг культуры.
– Это – наш Дом культуры. Мы можем пока посмотреть сцену и зрительный зал, а Анатолий Иванович подойдет чуть позже. Он просил меня передать вам его извинения.
Рыбачков провел дам в здание, и там все встречные здоровались с ними.
– Толя, неужели все нас знают?
– Вас, конечно, знают. Но у нас принято здороваться со всеми встречными.
– Как интересно!
– А вот это наш зрительный зал. Сейчас я попрошу включить нормальный свет.
Рыбачков нажал кнопки на мобильном телефоне и зал ярко осветился, затем осветилась сцена.
– Сколько же мест в этом зале?
– В этом зале около тысячи двухсот мест. Есть еще два малых зрительных зала по сто пятьдесят мест. Но там чаще всего показывают кинофильмы, особенно повторно. А в этом зале показывают широкоформатные фильмы со звуком долби.
– Можно нам пройти на сцену?
– Конечно. Вон там есть лесенка.
Рыбачков помог дамам подняться на сцену. Там они потопали ногами по дощатому полу, громко произнесли какие-то странные слова, вслушиваясь в молчание зала.
– Вы проверяете акустику? Акустика здесь нормальная – тут не только кино показывают. У нас тут концерты и спектакли часто бывают. Последний раз театр Станиславского маленькие балеты показывал.
За кулисами раздались шаги и на сцену вышел Свиридов.
– Дорогие дамы, здравствуйте и простите меня, что я сам вас не встретил!
Он бережно поцеловал руку обоим дамам.
– Конечно, высокопарный термин «дамы» как-то не вяжется … Я бы с большим удовольствием называл бы вас «милые девушки». Как, Толя, я прав?
– Еще как, командир! Да просто чудесные милые девчонки! Простите …
– Чулпан, иди сюда! Между двумя Анатолиями – загадывай желание!
Свиридов показал приезжим систему освещения сцены, возможности инженерного оборудования над сценой и у колосников, провел их в коридор с гримерными.
– Вот это типичная гримерная на двоих.
– Что, тут даже туалет и душ есть?
– А разве артисты – не люди? Разве они недостойны внимания?
– Знали бы вы, в каких … в каких конюшнях нам иногда приходится переодеваться …
– У нас принято заботиться о людях. Кстати, Чулпан, у вас болит спина? Вы иногда двигаетесь так осторожно.
– Она недавно потянула спину. И не хочет ехать к Дикулю. – сказала Дина.
– Ну, Диночка! Анатолию Ивановичу это не интересно!
– Ошибаетесь, – улыбнулся Свиридов.
И хотя он сказал это с улыбкой, девушки почувствовали что-то непреклонное.
– Анатолий Михайлович, – обратился Свиридов к Рыбачкову, – Там, в шкафу, должно быть чистое белье. Застелите этот диванчик.
– А вы, Чулпан, раздевайтесь и ложитесь. Дина вам поможет. А мы придем через десять минут с прекрасным диагностом, и он вас посмотрит.
Хаматова собиралась что-то возразить, но против своей воли ответила «Хорошо…»
СПИНА
Чулпан собиралась что-то возразить, но против своей воли ответила «Хорошо…»
Когда Свиридов с Борей Петроченковым вошли в гримерку, Чулпан лежала на диване, укрытая простыней. Рядом сидела Дина.
– Познакомьтесь, это Боря. Он очень хорошо чувствует всякие неполадки в организме.
– Здравствуй, Боря, – с некоторым недоверием ответила Чулпан. – Ты разбираешься в медицине?
– Я разбираюсь в организмах. Я еще не придумал, как мне тебя называть, а тем ласковым именем называть тебя не хочу.
Чулпан внутри услышала «Чулпашка» и ей стало почему-то легко и спокойно с этим мальчиком – или юношей? А Боря стал водить руками по ее спине, гладить вдоль позвоночника и даже немного ниже. И она восприняла это совершенно как должное – это Дина смотрела на все с удивлением.
Свиридов и Боря обменивались информацией мысленно, а вслух Боря сказал.
– Вот когда ты прыгаешь, надо группироваться. И вообще нужно тренировать мышцы. Я сдвину простыню.
И он сдвинул простыню, обнажая тело Чулпан, и она снова восприняла это спокойно. Боря стал прощупывать мышцы.
– Тут больно? А тут?
Чулпан даже ойкнула, когда он нащупал больное место.
– Вот видишь, дядя Толя? Вот тут она и потянула. Но мне кажется, что не так уж и сильно. Пощупай сам.
И Чулпан спокойно дала пощупать себя Свиридову – руки у него были более сильные и более грубые, чем у Бори, но ничуть не менее ласковые.
– Думаешь, массаж? А с чем? Финалгон, фастумгель, хандроксид?
– Думаю, самый обычный «Балет». Только за один раз снять полностью не удастся, нужно несколько раз массировать.
– Дина, там, в ящике, должен быть тюбик крема «Балет». Боря, давай прикроем девушку, а то она у нас озябнет.
Под руками Свиридова Чулпан сперва тихонько кряхтела, а затем стонала в голос.
– Ой, Анатолий Иванович … Ой, ой! Анатолий Иванович, больно!
Но когда Свиридов перешел к полному массажу ее спины, Чулпан стала довольно покряхтывать …
– Вот и все. Надо только что-нибудь теплое на это место. Дина, вы видели, как я массировал? Сможете так помассировать спину Чулпан?
К больному месте прикрепили найденную здесь тканевую салфеточку.
ПРИГЛАШЕНИЕ в СОВЕТ ФОНДА
В кафе напротив дома культуры, куда Свиридов пригласил девушек перекусить, Чулпан сказала.
– Анатолий Иванович, вы волшебник! Я не чувствую боли! Спасибо!
– Массаж нужно повторить несколько раз, иначе боли вернуться. Надеюсь, Дина вам поможет.
– Я постараюсь. Но у нас с Чулпан к вам есть важное деловое предложение.
– Я вас слушаю.
– Мы хотим предложить вам войти в наш учредительный совет, в учредительный совет нашего фонда.
– Спасибо большое. Но ведь там работать надо будет, а у меня не так много свободного времени, да и бывает оно … нерегулярно. Но все равно спасибо.
– Анатолий Иванович, мы понимаем, что вы – человек занятой. Но нам кажется, что вы сможете быть очень полезны нашему фонду. А заседания у нас не так уж и часты, мы больше решаем вопросы опросом и даже по телефону. Соглашайтесь.
– А кто у вас в учредительном совете кроме вас двоих?
– У нас в совете только артисты, которым мы абсолютно верим.
– Но меня вы совсем не знаете.
– Мы знаем, что произошло в том детском доме, и уверены в вашей порядочности.
– Знаете, милые девочки, я с удовольствием буду принимать участие в вашей благородной работе с детьми, но обязательно ли мне быть членом учредительного совета?
– У нас есть еще одно соображение …
– Дина, может не стоит?
– Ничего, девочки, говорите.
– Анатолий Иванович, у нас есть еще и корыстная цель. Нам иногда бывает очень трудно решать вопросы с чиновниками. Нам кажется, что у вас это будет получаться лучше, чем у нас.
– То есть вы хотели бы использовать меня в качестве пробивного тарана?
– Извините нас, Анатолий Иванович, конечно мы не правы …
– Не извиню, потому что в принципе вы правы. И я помогу вам, даже не будучи членом учредительного совета. Сейчас есть проблемы, которые требуют серьезного вмешательства?
– К сожалению, есть. Местные власти хотят расторгнуть договор аренды помещений того самого детского дома, где вы были, и отдать эти здания каким-то коммерсантам. А у нас договор аренды на сорок девять лет.
– Когда вы собираетесь туда ехать?
– Мы собирались на следующей неделе, но у нас в театре «Рафик» сломался, а мы хотели отвезти ребятишкам подарки.
– Хорошо. Определитесь, когда поедем. Машина будет.
– Это так просто? И вы сможете поехать с нами?
– Если не произойдет ничего экстраординарного.
– Ну, что я тебе говорила?
– Ну, ну! Вы еще поспорьте! Еще проблемы есть? Тогда вас отвезут в город. Завтра жду от вас сообщение с датой поездки.
К ПОДШЕФНЫМ
Микроавтобус был загружен коробками с подарками, там же лежал футляр с гитарой, а в салоне устроились трое – Чулпан Хаматова, Дина Корзун и Анатолий Свиридов.
Выехали вечером, чтобы к утру быть на месте. На ночь устроились на диванах и коробках, а водители менялись каждые два часа.
Рано утром Свиридов разбудил девушек. Машина стояла среди деревьев.
– Вон хороший лесок. Идите, пробегитесь. А потом умываться и завтракать!
Рыбачков осторожно лил воду из канистры, девушки умывались и причесывались, а Свиридов брился в сторонке.
На импровизированном столе из коробок на белой салфетке стояли пластмассовые стаканчики с кофе, на тарелочках лежали бутерброды и большие спелые яблоки. Все устроились на складных стульчиках и за девушками ухаживали все сразу – и Свиридов, и оба водителя.
А потом машина выехала на шоссе.
– Мне очень хочется поговорить с вами о вашей профессии, но вы мысленно уже там, с детьми. Отложим это на обратный путь, хорошо?
– Хорошо, Анатолий Иванович.
Радости ребятишек не было предела, да и персонал очень обрадовался приезду гостей из Москвы.
И Чулпан, и Корзун облепили детишки, обступили женщины в белых халатах, а Свиридов исчез и появился только к середине дня.
– Ой, Анатолий Иванович, а мы вас потеряли! Где же вы были?
– Да я проведал кое-кого из местных властей, познакомился с ними. Теперь вас беспокоить не будут и никаких разговоров о прекращении аренды не будет.
– Ой, правда? А как же это вам удалось? Тут такие страшные бандиты приходили!
– Даже как-то при мне явились два мордоворота и начали угрожать … – с дрожью в голосе произнесла Дина.
– Думаю, теперь все они будут обходить вас стороной. А если вдруг что-то случится – вот мой телефон. Звоните, не стесняйтесь.
А потом, перед ужином приехавшие устроили концерт для детей. Чулпан и Дина разыгрывали сценки из сказок, Свиридов под гитару пел всякие интересные песни, а Хаматова с Корзун и дети с удовольствием ему подпевали.
Перед отъездом собрались у заведующей детским домом.
– Мария Владимировна, как я успел заметить, у вас есть неотложные нужды по ремонту, по электропроводке и по пожарной безопасности.
– Анатолий Иванович, тут более остро стоит вопрос с постельным бельем и одеждой для детишек.
– Я согласен, Чулпан, что и это тоже нужно. Но я предлагаю часть средств перевести на счет детдома из Москвы – не хочется мне пользоваться местным банком, а часть средств сейчас передать наличными. Тогда некоторые наиболее важные проблемы можно будет решать прямо завтра. Например, с аварийной электропроводкой.
– За наличные наши работяги работают весьма охотно!
– Вот и хорошо. Я вам оставлю сто тысяч рублей, а как их тратить вы решите сами. Я правильно говорю, девочки?
– Анатолий Иванович … вы нас балуете! И низкий поклон вам!
– Насчет медицинского оборудования мы поговорили с главврачом и я этим займусь в Москве. И проконсультируюсь, может быть найдем из оборудования что-нибудь получше …
НА ОБРАТНОМ ПУТИ
– Анатолий Иванович, как вы здорово поете! Что же вы не сказали, мы бы срепетировали что-нибудь!
– Диночка, у нас все впереди! Но у вас очень усталый вид – ложитесь-ка и подремлите. А мы с Чулпан поболтаем.
Дина быстро уснула, а Свиридов и Хаматова перебрались подольше от нее, чтобы не беспокоить.
– Вы довольны результатами нашей поездки?
– Конечно, Анатолий Иванович! Вы так много сделали … А что вы сделали с чиновниками? Ну, хоть чуть-чуть расскажите!
– Как вы любите выведывать тайны! Я еще из Москвы созвонился с … одним знакомым человеком, пришел к нему и он мне рассказал о примерной расстановке сил, о враждующих группировках в этом городе …
– А там есть и банды? Страх какой!
– Потом я посетил кое-кого из администрации и объяснил им, что связываться с детским домом и с вашим фондом не следует – это может для них плохо кончиться.
– Вы им угрожали?
– Что вы! Я просто объяснил, что их противоправные действия, стимулируемые взятками, получат вполне законное осуждение и соответствующее наказание. И очень быстро. Видимо, я был достаточно убедителен, так как все они быстро и хорошо все усвоили …
Свиридов умолчал лишь о том, что самому главному взяточнику он просто перечислил все взятки – кто, за что и сколько – за последний месяц. И что к этому чиновнику после его визита срочно вызвали скорую помощь …
– Вот видите, как важно ваше присутствие в нашем фонде! А как вы играли с ребятишками – загляденье! У вас есть дети?
– У нас с женой взрослый сын, его жена и маленькая внучка.
– Ведь вы – военный, да? А кто ваш сын?
– Он художник. И, говорят, неплохой.
– А я подумала, что он имеет отношение к театру – вы хотели поговорить о нашей профессии. Вы играли и пели вполне профессионально – вы учились?
– Нет, музыкального образования у меня нет. Но меня очень интересует ваша профессия. Не бойтесь, я не буду спрашивать вас о ваших творческих планах и обо всем, о чем обычно вас спрашивают. Меня очень интересует психологическое перевоплощение, которое предполагает ваша профессия. Ведь это бывает так непросто, особенно с учетом разницы в сыгранных вами ролях.
– А где вы меня видели?
– Очень мало, особенно в театре. Но глубину перевоплощения лучше видно на крупном плане в кино. Вы можете рассказать …
– Наша профессия – это тяжелый труд, но зато какое это счастье … Когда ты видишь глаза зрителей, и понимаешь, что все это сделала ты … Это очень трудно передать словами …
Чулпан увлеклась – ведь ее слушали так заинтересовано.
– Но такая психологическая нагрузка не проходит бесследно, требуется релаксация, расслабление. Как вы снимаете эту нагрузку? Нет, поймите меня правильно – мне тоже часто необходима психологическая разгрузка, и может быть вы мне расскажете что-то новое …
Потом Свиридов спросил Чулпан о ее детях, и они опять не могли остановиться.
Так они проговорили почти половину пути, водители менялись местами, а они все говорили.
– Анатолий Иванович, а вы нам не спели! – проснулась Дина. – Такая жалость …
– Анатолий Иванович, приходите к нам в театр, мы приглашаем вас. Приходите на спектакль, или просто так, в гости. Только позвоните …
– Ложитесь, Чулпан, поспите хоть чуть-чуть. У вас же сегодня рабочий день.
– Анатолий Иванович, а как вы это делаете? – скрывая зевок спросила Чулпан. – Ведь меня разговорить не так-то просто!
– Спите, уже скоро утро. А у вас сегодня в двенадцать репетиция …
Детский дом после визита Свиридова никто не трогал, и даже не пытался.
А все просьбы руководства детдома местными властями выполнялись моментально …
КОЛИЗЕЙ
Чулпан встретила Свиридова у служебного входа.
– Да, много тут понастроили и перестроили! Вот этого всего раньше не было.
– Раньше – это когда, Анатолий Иванович?
– Сюда, в кинотеатр «Колизей», я бегал на трофейные фильмы, сюда мы убегали с уроков. Моя школа совсем недалеко, в переулке.
– Как интересно! А зал? Вы видели наш зрительный зал?
– Нет, Чулпан, я ни разу здесь в театре не был. Мне стыдно, но это так.
– Не смогли достать билеты? Так я …
– Нет, билеты в ваш театр у нас бывали, и не раз. Но просто …
– Здравствуйте, Галина Борисовна! А это один из наших спонсоров …
– Привет!
РАЗБОРКИ
Волчек была очень отстраненной и хмуро поздоровалась на ходу.
– Какие то неприятности?
– Кажется вчера что-то случилось, но я точно не знаю …
Свиридов попытался поймать информационное поле прошедшей мимо женщины и все понял.
– Чулпан, мне нужно сказать пару слов Галине Борисовне. Где вас найти потом?
Он вошел в кабинет Волчек так, что секретарша его не заметила, а хозяйка кабинета увидела только тогда, когда он сел к ее столу.
– Галина Борисовна, меня зовут Анатолий Иванович. И не надо волноваться. Спокойно.
Волчек не сразу переключилась со своих невеселых мыслей.
– Будьте добры, скажите мне, что хотели эти люди?
– Какие люди? – не сразу ответила Волчек.
– У вас раньше такого не было? И у вас не было «крыши»?
Вопрос Свиридова оживил именно ту часть информационного поля, которая была нужна Свиридову.
– Что-то многовато они от вас хотели! Вы не возражаете, если я попробую разобраться в сложившейся ситуации?
– А кто вы вообще такой?
– Я же сказал – Анатолий Иванович.
Свиридов приложил к уху телефон.
– Куран, ты знаешь, кто вчера наехал на театр?
Свиридов слушал, а потом отодвинул трубку от уха.
– Галина Борисовна, вы не возражаете, если разговор с этим господином я проведу у вас в кабинете? Куран, приведи его сюда, в театр, в кабинет Волчек.
– Да вы не волнуйтесь, Галина Борисовна! Я родился в этих краях, сюда в кино ходил. А проблему вашу сейчас решим. Я прошу прощения, что пригласил их сюда, но так будет надежнее …
В дверь заглядывали, но Волчек махала рукой.
Вскоре вошли двое мужчин – один пониже и пошире, а второй повыше и попроныристей.
– Этот к вам приходил? Понятно.
Который повыше заметно нервничал.
– Будьте знакомы, Галина Борисовна. Это Игнатий Семенович Куранов, директор ресторана «У Куры».
Кран сдержанно поклонился.
– А это так, обсевок подзаборный. Слушай меня, обсевок. Если кто-нибудь еще сунет сюда нос, то за это ответишь ты лично и персонально. Ответишь лично мне. Понял? А то я расскажу братве, как ты их заложил про ту мастерскую. Понял все?
Длинный задрожал и молча кивнул.
– Пошел вон! Подожди за дверью. На улице!
– Галина Борисовна, – после того, как длинный выскочил за дверь, сказал Свиридов. – Галина Борисовна, я надеюсь, что эта проблема разрешена. А если возникнет еще что-нибудь, то Игнатий Семенович вам всегда сможет помочь. Кстати, вы еще не бывали у него в ресторане? Загляните, там уютно.
– Пожалуйста, Галина Борисовна, вот гостевой пригласительный билет. Заходите, не пожалеете …
ВОЛЧЕК у СВИРИДОВА
– Так что там было, Анатолий Иванович?
– Так, мелочи жизни, Чулпан. Вы потом успокойте Галину Борисовну. Надеюсь, она не думает, что я из местной мафии, а я просто родился здесь недалеко и жил тут. И меня тут еще помнят.