– Почему ведущий астролог ничего не сообщил? Он что, пропустил взрыв самой большой звезды в солнечной системе? – спросил Алекс друга, когда крупнейшее в истории космическое шоу закончилось.
– Похоже, – согласился Гефест, – но нам невыгодно кричать о том, что мы его раскусили. По крайней мере, пока.
С тех пор Закидонский сбросил астрологов со своего пьедестала и усадил туда Гефеста. Ребят породнило разделённое счастье вместе лицезреть взрыв Бетельгейзе. Звезда, словно в знак солидарности, ещё три месяца висела в небе даже днём, напоминая о том славном моменте.
Друзья были неразлучны в мечте стать космонавтами, когда вырастут. Читатель скажет, что все мальчики мечтают об этом. Однако в данном случае речь идёт не о желании полететь в космос, которое дети загадывают на Рождество, или описывают на открытом уроке в школе. Алекс и Гефест совершенно серьёзно, всеми стремлениями и помыслами были преданы идее стать космонавтами. Они остались ей верными до конца.
Но исполнить мечту было суждено лишь одному из них. Натальная карточка Гефеста стала для него камнем преткновения из-за каких-то проблем с Ураном в десятом доме. Документы нигде не принимали, хотя он соответствовал всем остальным критериям, в том числе состояния здоровья.
Закидонский не мог смириться с этой несправедливостью. Он подделал натальную карточку друга и подал документы за обоих. Их с радостью приняли в один из лучших центров космических сил страны. Друзья счастливо проучились там вместе несколько лет, успешно сдали экзамены и были допущены к первому полёту в открытый космос.
Однако перед самым стартом обман с документами Гефеста вскрылся. Над Закидонским тоже сгустились тучи, потому что в их комнате обнаружили запрещённую литературу – книгу Ника Ферштейна. Она принадлежала Алексу, но Гефест взял вину на себя. Парня немедленно отчислили. Алекса оправдали, потому что, помимо показаний друга, в его пользу сыграла натальная карточка счастливчика. Её не могли не принять во внимание.
На прощание Гефест сердечно поблагодарил друга за «лучшие годы в его жизни» и заверил, что ни о чём не жалеет. Алекс же, напротив, казалось, жалел обо всём. По военной привычке он сохранял самообладание и не показал эмоций, хотя в душе страшно переживал.
От идеи предстоящего полёта Алекс не отказался. Он считал, что жертва Гефеста не должна быть напрасной. Для достижения цели Закидонский действовал с упорством своего тайного кумира Ферштейна, который уже несколько раз успел побывать в тюрьме, но всегда выходил оттуда ещё более решительным.
Кто хочет, тот добьётся в жизни всего. Вскоре стала известна новая дата старта. Закидонскому пришлось лететь с резервным пилотом Виктором Лажаном, которого он помнил ещё со школы и откровенно недолюбливал. Чувство было взаимным, но Алекс узнал об этом позже.
Эпизод 4
Запуск ракеты прошёл образцово, как по учебнику. Алексу ни секунды не было страшно. Он ликовал, чувствовал, что приближается к заветной мечте, и его уже не остановить. Внутренняя сила переполняла мужчину, который в эту минуту готов был смести все преграды и бросить вызов любым физическим законам. Скоро, очень скоро он сможет, наконец, нырнуть в то далёкое бескрайнее небо из детских воспоминаний и подмигнуть звёздам в ответ! В мозгу космонавта крутилась мысль: «Только вперед! Быстрее, быстрее!».
Другими словами, в условиях перегрузок у Закидонского проявился комплекс Наполеона. Однако, в отличие от Бонапарта, он пошёл космонавту на пользу. Тяжесть взлёта Алекс перенёс легче, чем на тренировках. После выхода ракеты на орбиту все показатели моментально пришли в норму. Алекс понял, что космонавтика – его призвание. Восторгу не было предела!
– Невероятно! – выпалил Алекс. – Лажан, ты как, всё в порядке?
Ответа не последовало. Впервые с минуты старта Закидонский забеспокоился.
– Лажан, как слышно?
Мхатовская пауза продолжалась. Не успел космонавт произнести крылатую фразу: «Хьюстон, у нас проблемы!», как центр подключился сам с вопросом: «Ребята, как самочувствие?».
– Всё отлично, спасибо. – как ни в чём не бывало отозвался Виктор Лажан.
Закидонский чуть не захлебнулся от ярости.
– Почему ты мне не ответил? – ледяным тоном спросил он, когда связь с центром прервалась.
– Не хотел портить впечатление от момента. – небрежно кинул Лажан и прекратил разговор.
Алекс удручённо вздохнул. Виктор был в своём репертуаре; в замкнутом пространстве ракеты сложно будет не изучить его до конца. Как бы он хотел сейчас видеть рядом Гефеста и делиться впечатлениями с ним. Ведь впечатлений было море!
Земля из космоса выглядела нарядно, как будто манила ребят обратно. Алекс смотрел на неё с любовью и теплотой благодарного сына. Внутри новой, самой молодой космической станции в истории человечества Закидонского ничто не заинтересовало, кроме забытого предыдущим космонавтом мужского журнальчика. Виктор Лажан заметил это и демонстративно закатил глаза. Он постоянно удивлялся, с какой лёгкостью Алексу удаётся пасть в его глазах ещё ниже?
Никчёмный Закидонский – сентиментальный слабак и выскочка – бесил его со школы. Ничего из себя не представляя, заваливая зачёты, он умудрился увести девушку прямо из-под носа. Как он посмел ступить своей ногой на самую новую и удалённую от Земли станцию?
Виктор недоумевал. Он все подстроил так, чтобы центр отчислил и Гефеста, и Алекса. В нужный момент раскрыл информацию, за которую уместно сажать в тюрьму. Он был уверен, что вывел из игры обоих… Ну, ничего. Раз Закидонскому так милы звёзды, то он среди них навсегда и останется!