666 женщин Лешего

Удивительно, но за многочасовое общение никто из них ни разу не заговорил о дальнейших отношениях в этом случайно сложившемся людском треугольнике. Как будто некий судья наложил табу на эту животрепещущую тему в сознание каждого из них.

Когда серая мгла стала обступать костёр со всех сторон, Фелиция, встрепенувшись от дремоты, сказала:

– Вы, мужчины, можете оставаться здесь хоть до утра, а я уже начинаю клевать носом.

– И вправду, надо сворачиваться, – поддержал её егерь. – Мне тоже не мешало бы хорошенько выспаться. Хотя река – не автомагистраль, а моя лодка – не «Феррари» на ней, однако управлять своим судёнышком я предпочитаю в трезвом здравии.

Леший не стал возражать и принялся собирать вещи.

Через полчаса они уже распределили спальные места: Фелиция осталась царствовать одна в доме, а Леший и егерь уместились в бане.

       ***

Утро расставания было ясным и красочным.

Солнце ещё не успело выкатиться из-за верхушек деревьев в полную величину диска, а его пронырливые нетерпеливые лучи уже блуждали по берегу. Оставшийся после ночи туман стелился в прибрежных лугах, сверкая призрачной позолотой.

– Какая красота! – с тихим восхищением проговорила Фелиция, остановившись у лодки, в которой колдовал над мотором егерь.

– Ты посмотри на другую сторону, – подсказал Леший.

Фелиция перевела взгляд на противоположный берег и увидела могучего лося, явившегося на водопой. Он стоял в воде – величественный и гордый. Убедившись в безопасности, погрузил морду в воду и стал пить. В тот момент, когда он поднимал голову, Фелиция увидела два ручейка, стекающих с его широких рогов. В лучах солнца эти два маленьких водопада виделись как две золотых россыпи, стекающих в реку.

– Настоящая сказка, – так же тихо произнесла Фелиция.

– Сказка – сказкой, а вам, госпожа Сойкина, следует занять своё место в лодке, – распорядился Громов.

Леший и Фелиция стояли друг против друга. Журналистка первой протянула руку, сказала:

– До свидания, Юра. Спасибо тебе за всё.

Леший задержал её руку в своей и неотрывно смотрел в лицо, словно собирался навсегда запомнить каждую чёрточку на нём. Взгляд его глаз был тёплым и ласковым.

– До свидания, Фиса, – проговорил он негромко, и Фелиции показалось, что его бархатистый голос слегка дрогнул и прозвучал чуть мягче, чем обычно.

Ей вдруг до боли захотелось броситься к нему, крепко поцеловать в губы, а потом просто прижаться к груди ставшего близким для неё человека. Прижаться и затихнуть на время, слушая ритмичные удары его щедрого сердца.

Усилием воли она сдержала себя.

– Дай бог, увидимся ещё, – с притворной улыбкой сказала Фелиция и почувствовала спазм в горле. С трудом сдерживая слёзы, повернулась и шагнула к лодке.

«Что это со мной? – промелькнуло у неё в голове. – Столько расставаний было в моей жизни, и я ни разу не пускала слезу, а тут вдруг готова разрыдаться? Почему?»

– Жалко, что мы расстаёмся с тобой, Леший, – громким искренним голосом проговорил в этот момент Громов, прервав печальные мысли Фелиции. – Всего-то пару дней побыл я в твоём владении, а прикипел к нему так, будто провёл здесь полжизни.

Егерь, прежде чем занять место у руля, подошёл к Лешему и по-дружески, как очень близкого человека, обнял его.

– Не надумал перебраться в город? – спросил он шёпотом.

– Такой вопрос с кондачка не решается, – также тихо ответил Леший. – Ответ на него мне подскажет время.

– И, всё-таки, ты хорошенько обмозгуй своё будущее, Юра, – трогательно высказал своё пожелание Виктор Громов и шагнул к лодке.

Через минуту взвыл мотор, разбудив спящую тайгу неожиданным рёвом. Лось, вышедший к этому времени из воды и наблюдавший за людьми уже с берега, вздрогнул всем телом, и испуганно рванул в лес.

Лодка в считанные секунды выскочила на стремнину и с большой скоростью понеслась вниз по течению.

Леший проводил её неотрывным взглядом до поворота, а когда серебристое судёнышко скрылось за стеной деревьев, стал медленно взбираться знакомой тропинкой наверх…

Эпилог.

– Мам, а когда папа приедет? – спросил загорелый, как угольная головешка, мальчишка лет восьми. Рядом с ним, такой же загорелый, только чуть помладше, молчаливо возился в песке второй мальчишка с игрушечным самосвалом в руках. Он загружал ковшом в кузов машинки песок и отвозил его «на склад» в метре от «карьера».

Тот, что постарше, сидел на лежаке под пляжным зонтом с планшетом в руках. Ласково светило солнце, в его ослепительных лучах блистала, сонно покачиваясь, водная гладь моря. Она завораживала и манила к себе. По всей вероятности, мальчишке наскучило чтение, и он был не прочь искупаться в жемчужной воде или же поразвлечься чем-либо другим.

– С чего вдруг ты о нём вспомнил? – поинтересовалась мама мальчишки, не отрывая взгляда от экрана ноутбука. Она тоже была загорелой, но не такой черноты, как её сын. Загар был бронзовый и ровный, он придавал особую привлекательность её стройной моложавой фигуре. На вид женщине было не более сорока лет, и глядя на её ухоженное тело, можно было предположить, что она уделяет ему пристальное внимание.

– Папа обещал свозить на остров Катба, – доложил мальчик. – И плавучие деревни мы ещё не посещали.

– Папа пока занят, – ответила женщина. – У него сегодня деловая встреча с дядей Тамом. – Это мы бездельничаем, а наш папа работает.

– И долго он будет работать? – допытывался паренёк, вглядываясь вдаль, где виднелись удивительной формы зелёные острова.

– Пока не закончит все дела.

– А какие у него дела с дядей Тамом? – не унимался мальчуган.

– Папа с дядей Тамом будут строить в Халонге отель, – терпеливо отвечала женщина своему сыну. – А ты что, уже начитался?

– Жарко мне стало, хочу искупнуться. Можно?

– Не часто ли ты купаешься, сынок?

– Не-е, мам, в самый раз.

– Смотри у меня, Мишка! Заболеешь – лечить не буду, – строго предупредила женщина. – Будешь один валяться в отеле, и никакого моря для тебя уже не будет.

– Не боись, не заболею, – с уверенностью заявил Мишка. – Я закалённый.

– Закалённый он, – проворчала для порядка мать. – А кто нынче летом ходил с ангиной?

– Так то же не от купания, – не соглашался мальчуган, беря в руки ласты для плавания. – Это я тогда мороженого за раз много съел.

– Митю возьми с собой, пусть поплавает у берега. Далеко в воду не заходите и долго не купайтесь – ноябрь, всё-таки, вода холодная, – сделала небольшой инструктаж женщина.

– Ха! Температура воды целых двадцать пять градусов – какая же она холодная? – с удивлением вопрошал Мишка. – Пошли, Митька.

Братишка быстро отложил в сторону свой самосвал и с радостным лицом пошёл к морю следом за Мишкой.

– Ты всё понял, Миша? – спросила вдогонку женщина.

– Ма-а, я понятливый и не глухой, – ответил ей сын.

– И в кого ты у меня такой шустрый острослов не возрасту? – тихо проговорила она, провожая сыновей нежным взглядом.

… Мишка появился на свет ровно через девять месяцев после памятной встречи с медвежатами на поляне в глухой тайге, перепугавшими её до смерти. День в день.

– Назовем-ка мы нашего сына Мишкой, – предложил Юрий, забирая Фелицию из роддома. – Наш мужичок такое имя заслужил.

Счастливая Фелиция не сразу сообразила, что имел в виду её муж под словом «заслужил». Ей нравилось другое имя – Митя, Дмитрий. Она успела лишь спросить, в чём заключается заслуга младенца, как её Юрий-Леший, дурачась, с улыбкой до ушей продолжил:

– Если бы медвежата не навели на тебя ужас – парня бы у нас не появилось. Это ты со страху сразу забеременела.

– А без глупых колкостей – никак? – укоризненно покачала головой Фелиция. – Солидный мужчина, а язык без костей, как у дворового хулигана.

– Не хочет твоя маманька признавать, что всё так и произошло, – проговорил Юрий, приоткрывая угол одеяла, чтобы взглянуть на своего первенца. – Стыдится, вероятно. Но ты, Мишутка, должен знать правду о своём сотворении.

– А может, это вы, Юрий Алексеевич, поднапряглись сверх меры? – не осталась в долгу Фелиция. – До сих пор в ушах стоит свист Соловья-разбойника.

Вспомнив тот разговор, Фелиция счастливо улыбнулась, мысли отправились в экскурс прошлых событий…

… Леший прожил в тайге ещё пару месяцев после её отъезда. Любовь к Фелиции свалилась на него нежданно-негаданно, подозрительно скоротечно, что привело его в душевное смятение. Он принял решение вновь остаться в одиночестве, чтобы осознать свою любовь к Фелиции до полной ясности, убедиться, что без этой женщины не сможет жить дальше и поэтому должен соединить свою судьбу с ней. Подтвердить искренность возникших чувств к журналистке, по его мнению, могла лишь разлука.

Юрий появился в её квартире за несколько дней до Нового года. Она сидела за компьютером и трудилась над будущим «бестселлером века» – так в шутку именовала Фелиция создаваемый ею роман.

Вечером раздался звонок, она открыла дверь, перед ней стоял привлекательный мужчина в тёмных очках с огромным букетом чайных роз.

На полутёмной лестничной площадке Фелиция не сразу узнала Лешего, а когда узнала – обомлела. И было от чего обомлеть и ахнуть. Юрий был без бороды, в модном элегантном пальто нараспашку, под которым красовался дорогой костюм и стильный галстук.

Он снял очки, повесил их душкой на нагрудный карман, протянул цветы.

– Это тебе, Фиса, – сказал он своим бархатистым голосом.

Сердце её затрепетало, забилось в груди, как птица в клетке, кровь прилила к лицу, она едва удержалась, чтобы в порыве взрывных эмоций не кинуться Юрию на грудь. Но Фелиция потеряла бы уважение к себе, если бы вдруг поступила по зову сердца. Это было бы опрометчиво с её стороны. Такой уж у неё характер – делать всё наперекор и поступать вопреки. Она молча взяла букет роз, понюхала, словно убеждаясь в их свежести, затем сдержанно промолвила:

– Спасибо. И чем вызван этот спектакль?

– Ты не рада встрече? – спросил Юрий.

– Если и рада – то всего лишь чуточку, – ответила Фелиция, с трудом сдерживая рвущуюся из души радость, скрывая её под маской напускного безразличия.

– Что так?

– Сердце подсказывает, что ничего хорошего от тебя ждать не приходится.

– Ошибается твоё сердце, Фиса, – улыбаясь, сказал Юрий. – Бросай все дела, быстро переодевайся в праздничный наряд и спускайся вниз. Я жду тебя в машине.

– Что?!

– У тебя появились проблемы со слухом? – рассмеялся Юрий. – Делай то, что я тебе сказал! Время пошло!

– Что за ультиматум? Ты чего надумал? Объясни толком, наконец? – забросала его вопросами Фелиция.

– Потом, милая, всё потом, – Юрий наклонился, взял её ладонь и поцеловал. – Обещаю, любимая: вечер пройдёт чудесно, разочарований не предвидится.

Юрий помахал рукой и быстро сбежал по ступенькам вниз.

– Жду! – донеслось с нижнего этажа.

Сердце Фелиции бешено колотилось. Всё произошло так стремительно, что ей не удалось ничего возразить в ответ, не покапризничать хотя бы пару минут для проформы, не говоря уже о главном известии. В полутьме Юрий не разглядел её округлившегося живота – она была на пятом месяце беременности.

«Вот нахал! – подумала она с недовольством. – Налетел, как ястреб, и был таков. Ни о чём не спросил, не поинтересовался здоровьем, не удосужился услышать моё согласие – хочу ли я вообще куда-либо отправляться с ним? Просто взял и приказал, будто я его подчинённая. Нашёл безропотную жертву. Фиг тебе, Леший, никуда я не поеду. Принципиально. Порядочные мужчины с женщиной так не поступают».

Фелиция резким рывком захлопнула дверь и прошла в комнату, присела на диван. Возбуждение от неожиданной, но такой долгожданной встречи не покидало её. От предчувствия чего-то загадочного и неординарного распирало грудь, как в полузабытом детстве в преддверии праздника. Она встала и подошла к окну. У подъезда стоял чёрный Мерседес-Бенц, рядом с авто находился Юрий и прилично одетый мужчина. По всей вероятности, это был водитель. Они о чём-то разговаривали.

«Ба! Как я раньше не догадалась? Юра – непревзойдённый выдумщик и необыкновенный сценарист! Он придумал для меня сюрприз! – мелькнула у Фелиции в голове радостная мысль. – Всё будет, как в красивом кино! Классно! Я давно нигде не тусовалась. Зачем упрямиться? Нужно срочно лезть в гардероб, наводить марафет на физиономии и топать к машине. Мой Юра ждёт меня! Ха, как всё интересно и заманчиво! Вперёд и с песней, мадам Сойкина! Вас ждут сказочные предновогодние сюжеты!»

Лицо Фелиции мгновенно просветлело. Поразмыслив о своём наряде, она облачилась в длинное тёмно-синее платье-балахон, торопливо навела макияж, затем занырнула в норковую шубу и, придирчиво поглядев на себя в зеркало, поспешила вниз.

Продолжать изображать на лице недовольство у неё больше не получалось – радость от встречи брала верх. Со сдержанной улыбкой на лице Фелиция поздоровалась с водителем. К большому удивлению, тот поприветствовал её в ответ по имени и отчеству, вежливо кивнув при этом головой.

«Гли-ко, чё деется-то!» – мысленно оценила она всё происходящее словами одной забавной старушки, с которой однажды ей пришлось пообщаться. – «Измученная томительным ожиданием престарелая Золушка отправляется на бал-маскарад!»

С сияющим лицом Орлов открыл перед Фелицией дверь сверкающего авто, усадил на заднем сиденье, сам устроился рядом с водителем.

– Трогай, Саша, – скомандовал он водителю и, озаботившись чем-то, умолк до конца пути. Фелиция не стала тревожить его своими расспросами.

Машина остановилась у самого роскошного ресторана с названием «Рандеву». На входе, маняще переливаясь разноцветной радугой, зазывали яркие огни.

Юрий вышел первым, открыл перед Фелицией дверь авто, протянул руку.

– Прошу на выход, мадам Сойкина, – произнёс он негромко.

– Что это всё значит, Юра? – спросила Фелиция, покидая салон автомобиля. – Нельзя было без этой помпы?

– Нельзя, милая, никак нельзя, – не снимая завесы таинственности, произнёс Юрий. – Сегодня состоится очень важное мероприятие. Скоро тебе станет всё известно. Следуй за мной.

И она с несвойственной для себя покорностью последовала за Юрием Орловым.

А потом была настоящая сказка…

Фелиции не единожды приходилось бывать на знатных торжествах, но такого убранства стола, который предстал перед её взором, ей не доводилось видеть ни разу.

В просторной уютной комнате на белой скатерти ослепительной белизны красовалась эксклюзивная посуда с изысканными деликатесами и экзотическими фруктами. В центре стола в хрустальной вазе радовал глаз большой букет лилий. Рядом со цветами, прижавшись друг к дружке и выставив на показ светлые этикетки, расположились несколько бутылок элитного французского вина. Замыкал стол подсвечник из черного камня на три свечи. В углу зала непривычно для глаза посетителя блистал полировкой белый рояль.

У стола, замерев, как часовой на посту, в ожидании гостей нёс службу официант.

Когда они приблизились к столу, он поприветствовал их легким поклоном головы. Затем, выдвинув стул сначала для Фелиции, потом для Юрия, усадил своих посетителей и отошёл в сторону в ожидании дальнейших распоряжений.

– Ну-с, подруга дней моих суровых, Фелица славная моя, – торжественным голосом начал Юрий, – разреши мне произнести вступительную речь?

– Разрешаю, – смущенно сказала Фелиция, преданно заглянув в глаза Юрия.

– Этот вечерний ужин я хочу посветить тебе, моя дорогая женщина. А прежде чем продолжить слова признания, я предлагаю тебе выбрать вино. Оно перед тобой. Эти марки представлены четырьмя аппелласьонами – Бордо, Шабли, долины Роны и Луары, – Юрий с озорной улыбкой свысока поглядел на Фелицию, напоминая своим задиристым взглядом курьёзный случай, который произошёл с ней в тайге при первой встрече.

«Язва», – прочитал он в её глазах и, повеселев ещё больше, продолжил свою речь.

Юрий подробно охарактеризовал каждую марку вина, затем подал знак официанту, чтобы тот откупорил каждую бутылку по очереди для дегустации.

Когда Фелиция выбрала понравившееся ей вино, Юрий поблагодарил официанта и тот удалился. В зале они остались вдвоём.

Юрий встал и произнёс трогательную тираду красивых слов с предложением руки и сердца, а на его ладони совсем неожиданно, как у фокусника, появилось вдруг романтическое кольцо в красной бархатной коробочке, блеснув в свете свечей изящными гранями изумруда.

– Это подойдёт к цвету твоих глаз, – сказал он взволнованно и протянул ей коробочку.

– Юрочка, милый, хороший мой, спасибо тебе за прекрасные слова, – проговорила Фелиция в ответ, не принимая дар в свои руки. – Прости, пожалуйста, но… я должна сообщить тебе кое-что…

Она сказала и специально сделала паузу, чтобы проследить за реакцией жениха.

На лице Юрия проступило замешательство. Он был абсолютно уверен, что Фелиция безоговорочно возьмёт его подарок и произнесёт в ответ заветное слово «да». Они выпьют на брудершафт и будут строить планы на будущее. Но события разворачивались вовсе не по его сценарию.

– Что?! – выдохнул он насторожённо.

– А ты разве не догадываешься? – спросила она, ещё более встревожив Юрия.

– Нет.

– И мой наряд ничего тебе не подсказывает?

– Абсолютно. Отличное вечернее платье – модное и стильное.

– Эх, ты, Леший! Следопыт таёжный! – с укором проговорила Фелиция. – Беременная я.

– Ты это серьёзно? – в растерянности спросил Юрий, не поверив сделанному заявлению.

– Серьёзней не бывает – пятый месяц на исходе.

Пауза была непродолжительной, Юрий быстро собрался с духом и выпалил:

– Это ничего не меняет, я предлагаю тебе стать моей женой даже при таком раскладе.

– Юра, ты о чём сейчас подумал? – развеселилась Фелиция. – Ты… ты решил, что я тут без тебя с кем-то шашни крутила и нагуляла дитё?

– Но… а как же тогда…

– О, господи, верни зрение моему мужчине! – со смехом воскликнула Фелиция, обратив свой взор вверх. – От тебя я беременна, Леший! От те-бя! Это будет наш с тобой ребёнок!

– Правда? – с недоверием спросил Юрий и, не дожидаясь подтверждения, вдруг торопливо заговорил:

– Это хорошо, что у нас будет ребёнок. Это не просто хорошо, а даже очень здорово. У нас сразу образуется настоящая семья. Я словно в воду глядел, когда принял решение купить жильё.

– Ты купил жильё? –округлив глаза, не удержалась от вопроса Фелиция. – Когда успел?

– Да, купил. И вообще, я многое уже успел сделать. Я не хотел предстать перед тобой нищим оборванцем. Решил сначала встать на ноги, а уж потом сообщить тебе о своих успехах. Сегодня такой день настал – расскажу всё, как есть.

И Юрий поведал, что вернул себе владение прежней строительной компанией, купил загородный дом, приобрёл автомобиль.

– А где ты взял деньги на всё это? – полюбопытствовала Фелиция.

– Как где? – удивился Юрий. – Семь лет назад я продал бизнес, поместил деньги в иностранный банк, за эти годы набежали очень хорошие проценты. Вот я и распорядился ими по назначению.

– Какой ты умница, Леший… – томным вкрадчивым голосом прошептала Фелиция.

– Фиса, ты мне зубы не заговаривай, – строго проговорил Юрий. – Ты не ответила на моё предложение.

– Юрочка, хороший мой, конечно же – да! Трижды – да! Я целых пять месяцев ждала этого предложения, – у Фелиции на глазах выступили непрошенные слёзы. – И, если честно, – уже перестала надеется на встречу с тобой. Ты так долго не давал о себе знать. Пять месяцев показались мне вечностью.

Юрий обошёл стол, присел рядышком, взял кольцо и надел его на палец Фелиции.

– Я буду очень стараться, чтобы сделать тебя поистине счастливой женщиной.

– Спасибо, Юра. Я не сомневаюсь в этом.

Они выпили на брудершафт, потом слились в сладостном затяжном поцелуе…

А потом Юрий удивил Фелицию своим музыкальным подарком. Он сел за рояль и спел под его аккомпанемент незнакомую ей песню о неразделённой любви одинокого мужчины. Голос его был чистым и негромким, Юрий пел душой. Это было необычно и так трогательно, что Фелиция не удержалась и пустила слезу.

На этом сказка не окончилась. Спустя некоторое время в зале появился седой скрипач, который долгое время виртуозно исполнял все мелодии по заказу Фелиции.

Ресторан они покинули за полночь и отправились ночевать в загородный дом Лешего…

… Из приятых воспоминаний Фелицию вывел звук мотоциклетного мотора. По узкой пляжной дорожке к её шезлонгу, натружено урча, двигался легкий мотоцикл. На нём восседали два мужчины в касках. Их лиц не было видно, но Фелиция сразу узнала обоих.

Управлял мотоциклом вьетнамец Там, на заднем сиденье, возвышаясь над ним на две головы, с трудом уместился двухметровый Юрий. Со стороны этот мотоциклетный экипаж выглядел довольно забавно.

Мотоцикл остановился у шезлонга и умолк. Водитель и пассажир сняли каски, Фелиция увидела их счастливые озорные лица.

– Здравствуйте, Фиса, – сияя, произнёс Там.

– И вам не хворать, господин Данг Тханх Там, – старательно выговорила Фелиция полное фио вьетнамского коллеги мужа.

– Что такое «не хворать»? – вьетнамец вопросительно взглянул на Юрия.

– Не болеть, значит, – пояснил Юрий. – Ты пожелал Фисе здравствовать, и она ответила тебе тем же.

– А-а, понятно, – вновь заулыбался вьетнамец.

– Откуда вы такие встрёпанные? – поинтересовалась Фелиция.

– Смотрели площадку под будущий отель, – сказал Юрий. – А вы тут чем занимаетесь?

– Бездельничаем. Мишка с Митей в море барахтаются, я кропаю прозу. А что?

– Господин Там хочет что-то сказать тебе лично, – Юрий загадочно покосился на вьетнамского друга и хитро подмигнул. – Даже от меня скрывает.

Лицо Тама засияло ярче начищенной солдатской бляхи.

– Госпожа Орлова, – проговорил он торжественно. – Приглашаю вас и ваших детей к себе в дом по случаю великого праздника. Моя жена и дети будут очень рады общению с вами.

– Спасибо, господин Там, – ответила Фелиция. – Я с большим удовольствием принимаю ваше приглашение. В какое время состоится мероприятие?

– В шесть вечера, – вьетнамец сложил вместе ладони и слегка поклонился. – Ждём.

Фелиция ответила взаимностью.

Там сел на мотоцикл и умчался по своим делам.

Этим утром они с Юрием уже получили поздравление от вьетнамского друга. Тот пришёл к ним в номер с большим букетом лилий.

– С праздником, – сказал он и торжественно вручил Фелиции цветы.

Фелиция с недоумением посмотрела на мужа, приняв действие Тама за невинный розыгрыш. По лицу Юрия она поняла, что тот тоже ничего не понимает. Фелиция собралась уже было сказать Таму, что его шутка удалась, но вовремя сдержалась. Вьетнамец, выстроив в голове сложное для него предложение, продолжил:

– Со сто лет Великой Октябрьской Социалистической Революции. Ленин и сейчас живее нас живых.

Фелиция перевела взгляд на настенный календарь – на нём красовалась цифра 7. Она чуть не прыснула со смеху – уж больно нелепым выглядело поздравление вьетнамского друга. В России день 7 ноября давно уже не является праздничным и никем, кроме жалкой группы коммунистов, не отмечается.

Наткнувшись на строгий взгляд Юрия, Фелиция моментально изобразила на лице забывчивость и тут же артистично воскликнула:

– Ой, и правда! С нашей постоянной суетой все дни перепутались. Я думала, сегодня ещё только шестое число. Спасибо, господин Там.

Это происходило утром, а сейчас вьетнамец пригласил их к себе по случаю праздника, увы, ушедшего в России уже в далёкое прошлое, но оставшееся и по сей день ярким событием у граждан далёкого азиатского государства.

– Ну, как, дорогая, готова отпраздновать столетие Великого Октября в кругу вьетнамских коммунистов? – спросил Юрий с широкой улыбкой на лице.

– Конечно, – сказала Фелиция. – Впрочем, я с уважением отношусь к вере твоего коллеги в торжество коммунизма.

– У них другие ориентиры при строительстве коммунизма, они видят его не таким, каким его представляли партийные деятели СССР, потому и верят, – пояснил Юрий. – Жарко тут у вас.

Он сбросил с себя футболку, обнажившись по пояс. Фелиция с восхищением смотрела на мужа. Несмотря на свой возраст, он был в прекрасной форме – высок, статен, мускулист, с фигурой Геркулеса. Лицо смуглое, глаза живые и полные ума.

Юная вьетнамка – помощница хозяйки торгового лотка с напитками и мороженым, увидев бурную растительность на груди Юрия, уставилась на неё удивлёнными глазами. Затем, показав пальцем на Юрия, произнесла, смеясь:

– Кхи.

– Что она сказала? – спросила Фелиция.

– Не знаю, – пожал плечами Юрий и поинтересовался у девчушки на английском, что её в нём так рассмешило.

Юное создание что-то пролепетало в ответ, но ни Юрий, ни Фелиция не смогли перевести её изречение.

– Она сказала, что ты – обезьяна, – послышался неожиданно голос Мишки позади. Увидев отца, они с Митькой прекратили купание и устремились на встречу с ним. Дети скрытно крались к отцу со спины, чтобы напугать его, но сделать этого им не удалось. Пришлось обнаружить себя раньше времени.

– А ты откуда знаешь вьетнамский язык? – удивился Юрий познаниям сына.

– Девочка сказала лишь одно слово по-вьетнамски – кхи, обезьяна, значит. А так она говорила с вами по-английски, – с гордостью пояснил Мишка.

– И ты всё понял, что она сказала?

– Да, она попросила у тебя разрешения потрогать волосы на твоей груди и ждёт, когда ты позволишь ей это сделать, – с невозмутимостью перевёл сын. – А ты даже не хочешь ей ответить. Тебе жалко, да? Дай ей потрогать, не убудет ведь у тебя.

Родители были шокированы высказыванием сына, их глаза чуть не выкатились из орбит от крайнего удивления.

– Ты ничего не перепутал? – строго спросила Фелиция.

– Нет, – твёрдо заверил Мишка и заговорил с девчонкой по-английски.

– Она ни разу не видела большого волосатого мужчину, – перевёл Мишка. – Во Вьетнаме все мужчины маленького роста и не имеют волос на теле.

– Ну, раз такое дело, то пусть подходит, потрогает, – снисходительно сказал Юрий. – Я разрешаю. Переведи.

Когда Мишка перевёл, девочка, не веря до конца в полученное разрешение, робко приблизилась к русскому великану и остановилась в нерешительности.

– Ну, чего ты замялась? – спросил Юрий, наклоняясь к ней. – Потрогай, раз очень хочется.

Девочка, осмелев, несколько раз провела своей ручонкой по волосам, ласково произнося слово «кхи», а затем дернула напоследок клочок волос и отбежала к лотку, восторженно лопоча по-своему взрослой хозяйке. Та повернулась к Орловым, сложила ладони вместе и поклонилась, вероятно, извиняясь за поступок девочки и благодаря одновременно за снисходительность к ней.

– Устроили зверинец, – проворчала Фелиция и шепнула мужу на ухо, чтобы не слышали сыновья: – Ты выглядел, как великовозрастный клоун. Тебе не совестно, отец благородного семейства?

– Я всего лишь снизошёл к просьбе любопытной пионерки дружественной нам страны, – ответил с улыбкой Юрий. – Выступил достойным представителем от имени всего славянского народа.

Фелиция поманила мужа пальцем, чтобы тот вновь наклонился к ней.

– Шут ты гороховый, Юра, а не представитель славянского народа, – проговорила она тихо. – У тебя уже вся голова белая, а ты всё ещё готов играть в казаков-разбойников.

– Я хорошо сохранился, дорогая, – ответил Юрий. – А главное – я очень люблю детей.

Юрий посмотрел на своих сыновей и громко произнёс:

– Что притихли, краснокожие? Перед вами стоит вождь апачей – Большой Дракон! Готовы ли вы пойти за ним на сражение с морской стихией? Да или нет?

– Да-а! – дружно крикнули Мишка с Митькой.

– Юра, они только что вылезли из воды, – попыталась остановить мужа Фелиция. – А на календаре ноябрь месяц.

– Фиса, это в России ноябрь со снегом и пургой, а во Вьетнаме он жарче российского июля, – возразил Юрий. – Бегом за Большим Драконом, краснокожие!

– Ура-а! – прокричали мальчишки и понеслись за отцом к морю.

Фелиция с любовью и обожанием посмотрела им вслед.

«Как хорошо, что я встретила тебя, мой Юрочка, – подумалось ей. – Если бы не ты – не было бы у меня этих славных сыновей, не вышла бы в свет книга «Исповедь отшельника», не стала бы я благодаря ей известной писательницей, не издала бы вслед за нашумевшим романом ещё три не менее известных книги о героических подвигах десантников, сюжетами для которых стали твои воспоминания о войне в Афганистане. Да что книги – не было бы у меня семейного счастья и материнской любви, которые я испытываю сейчас, не было бы простой женской радости, наконец».

Фелиция расслабленно откинулась в шезлонге и закрыла глаза.       На некоторое время установилась тишина.

Туристический сезон на севере Вьетнама заканчивается в октябре, а в ноябре пляжи Халонга уже безлюдны и тихи. Одинокие продавцы фруктов и напитков в ожидании редких отдыхающих скучают и дремлют у своих лотков, надвинув на нос шляпу нон ла. И вдруг эта сонная тишина, ставшая для них уже привычной, неожиданно взорвалась пронзительно-восторженными воплями – так громогласно развлекались в море три самых любимых человека Фелиции Орловой – муж и двое сыновей.

Ей вдруг вспомнилось, что в этот праздничный день для коммунистов сто лет назад появился на свет ещё и Алексей Орлов – отец Юрия. Это он заложил частичку себя в фундамент её необыкновенного счастья. Свёкор, которого, к большому сожалению, ей не посчастливилось увидеть при жизни.

«Почему Юра не обмолвился сегодня о круглой дате отца? – озабоченно подумала она. – Неужели забыл? Нужно обязательно напомнить ему».

Когда муж с сыновьями возвратились после купания, она вознамерилась было напомнить ему о юбилейной дате отца, но её опередил восторженный голос Мишки:

– Мам, ты знаешь, что нам папа сейчас сказал?!

– Что?

– Сегодня нашему деду исполняется сто лет со дня рождения! – воскликнул он. – Представляешь, в какой древности он родился?

– И мы пойдём в ресторан, чтобы почтить его память, – живо дополнил Митька и бросился в объятия матери, обжигая её своим холодным тельцем.

– Митя-я! – завопила Фелиция от ужаса. – Что ты делаешь, сорванец?! Ты же холодный, как ледышка!

– Надо же как-то охлаждать тебя, если ты не дружишь с морем, – смеясь, вступился за Митьку Юрий.

– Почему не дружу? – не согласилась Фелиция. – Два раза уже окунулась сегодня.

– А я предлагаю тебе сделать третий заплыв, особенный, – сказал Юрий, загадочно улыбнувшись, и поднял вверх указательный палец. – Со мной.

– С чего вдруг? – удивилась Фелиция.

– Хочу сплавать с тобой наперегонки, – в глазах Юрия светились озорные огоньки. – Как тогда, через реку, помнишь?

– Помню, – ответила Фелиция, и неожиданно для себя зарделась от эротического воспоминания. – Надеюсь, на сей раз без шалостей?

– Какие могут быть шалости на воде, верно, сыны мои? – обратился Юрий к детям.

– Да-а! – в один голос отозвались Мишка с Митькой.

– А вам я приказываю посидеть здесь тихо и мирно, пока мы с мамой сплаваем до острова и обратно, – дал напутствие сыновьям Юрий. – Вернусь – спрошу у тёти-вьетнамки, как вы себя вели в наше отсутствие. Если будет хотя бы одно замечание с её стороны – лишитесь всех развлечений. Ущучили?