666 женщин Лешего

Я хотел тут же вежливо отказаться, поскольку не привык, чтобы кто-то распоряжался моею судьбой без получения на то согласия. Однако, взглянув на разноцветную стайку юных созданий, понял, что Нина поступает вполне логично и правильно. Без моей поддержки этим холёным мальчишкам и девчонкам будет реально тяжело встраиваться в непривычный для них деревенский быт.

Так я стал старостой группы.

«Развесёлая» жизнь началась с первого часа пребывания в Красотке. Бригадир подкатил на лошади с возом соломы. Он сполз с воза, стряхнул с себя солому, сказал гнусавым голосом:

– Извиняйте, граждане студенты, но кроватей для вас нетути. Не припасли. Придётся спать на соломе. Она будет вместо матрасов.

Бригадир окинул взглядом группу, спросил:

– Кто среди вас старшой?

– Юрий Орлов, он староста группы, – представила меня Нина.

– А меня кличут Антипычем, – назвал себя бригадир. – На время уборки будете подчиняться мне. А сейчас, Юрий, следуй за мной, покажу тебе комнату, куда следует переташшить всю солому. Разбросаете её по полу толстым слоем и спать будете, я вам скажу, как на пуховой перине. Если покажется маловато – могу ишо приташшить. В поле её предостаточно.

Спали вповалку. Сортира не было вообще, несколько дней ходили «до ветру». Потом я вытребовал у председателя колхоза пиломатериалы и поставил «нужник» на два очка с присущими буквами «М» и «Ж».

Через неделю Нина Александровна отбыла в институт по неотложным делам, я остался в группе за старшего.

У одного из парней я присмотрел кассетный магнитофон. Чтобы не тыкаться тёмными вечерами из угла в угол от безделья, я предложил ежедневно проводить в клубе дискотеку.

Уже в первый вечер все были в восторге от принятого решения. А на третий день на огонёк стала подтягиваться местная молодёжь. Чубатые парни на правах хозяев пробовали вести себя вызывающе, но я их пригласил на улицу и популярно «объяснил», как следует вести себя с городскими девчонками.

Тамара появилась в клубе через неделю. Высокая, статная, с длинными распущенными волосами и вызывающей грудью молодая женщина выглядела монументально. Она пришла с подругой, которая ростом была почти на голову ниже её. По возрасту они тянули лет на двадцать пять – двадцать семь.

Уверенной походкой Тамара прошла в конец зала, уместившись вместе с подругой на лавке в полутёмном углу. Перешёптываясь о чём-то, обе стали наблюдать за танцующими.

«Настоящая бой-баба, – отметил я про себя непроизвольно. – Вот с кем надо мне подружиться. Скучно не будет».

К этому времени я уже имел некоторый сексуальный опыт и не прочь был направить себя на его совершенство. Последней женщиной у меня была медсестра Фая в Афгане, но она улетела в Союз за несколько месяцев до моего дембеля. Любовный роман с зажигательной женщиной, на который я очень надеялся, не успев начаться, быстро закончился. Месяц, выпавший мне после возвращения домой, был угарным и прошёл в кругу друзей без любовных приключений.

Взглянув на эту величавую женщину, я вдруг понял, как истосковалось моё тело по женской ласке. В отличие от вчерашних школьников я был уже состоявшимся мужиком, и мой организм требовал того, что ему было заложено природой.

Закрутить колхозный роман с какой-нибудь юной особой из своей группы я не помышлял, потому что все эти семнадцатилетние фифочки в моём сознании были ещё девственницами. Такое обстоятельство накладывало табу на моё сближение с ними. Становиться первопроходцем у малолеток было опасно, так как можно запросто загреметь по статье за совращение несовершеннолетних, в лучшем случае – отправиться под венец. А жениться я пока не собирался, поскольку не успел ещё в полной мере насладиться свободой.

Знакомство с Тамарой произошло неожиданно и просто.

Один из местных парней изрядно перебрал бражки и стал вести себя по-хамски. Он ходил между танцующими парами и смотрел на всех выпученными рыбьими глазами. Присмотрев одну из наших девчонок, начал к ней приставать: хватал за плечи, силой привлекал к себе, лапал за ягодицы, произносил пошлые и нецензурные слова.

Видя, что парень неадекватен, я подошёл к нему и шёпотом попросил угомониться.

– Да пошёл ты на … – услышал я в ответ название конечного пункта из трёх букв и чуть не пропустил удар в лицо, успев увернуться в самый последний момент. Непроизвольно сработал выработанный инстинкт самообороны. Я выполнил зрелищный бросок через бедро с обратным захватом. Тело хама описало в воздухе живописную дугу и звучно шмякнулось на пол. Танцующие попятились к стене и стали наблюдать со стороны за происходящим.

Наши девчонки смотрели на меня с благодарностью, парни с восхищением и завистью.

Однако, местные увальни повели себя иначе. Я видел их разъярённые хмельные взгляды, они готовы были меня растерзать за поверженного друга. У одного из парней в руках появился нож, я приготовился к схватке.

– А ну разошлись, петухи драчливые! – прикрикнула Тамара своим односельчанам зычным голосом, выходя им навстречу из-за моей спины. – Кто будет работать в колхозе, если он вас всех сейчас покалечит? Антипыч? Дед Матвей и твоя хромая мамашка? – Тамара грозно посмотрела на того, что держал нож в руках, – кто станет навоз из конюшни вытаскивать? Мы с Любашкой? А ну-ка быстро подхватили своего Коляна и вон из клуба! И вдолбите в его дурную башку, что пьяному ему здесь делать нечего!

Мне удивительно было видеть, как парни, не вступая в спор с женщиной, послушно подняли с пола пьяного друга и всей ватагой удалились на улицу. Правда, рыжий крепыш – обладатель ножа, проходя мимо меня, злостно прошипел:

– Мы ещё с тобой встретимся.

– С большим удовольствием, – ответил я, улыбнувшись до ушей.

– Они больше не заявятся, – с полной уверенностью заявила женщина и направилась к выходу. Её подруга последовала за ней. Я решил их проводить.

– Ты старший среди них? – спросила укротительница хулиганов уже на крыльце.

– Староста группы, – ответил я. – Меня Юрием зовут.

– А я Тамара – мужикам не пара, – усмехнулась женщина. – Бригадиром значусь у доярок. А подругу Любашей зовут. Наши мужики сегодня отметили очередной праздник гранёного стакана. Сейчас спят за столом, уткнувшись мордами в тарелку с капустой. А мы вот вышли подышать свежим воздухом и по пути заглянули в клуб. Года три уж не были в нём.

– С тех пор, как должность завклубом упразднили и повесили замок на двери, – подала голос Любаша. – Молодёжи негде стало собираться, вот они и бурагозят по всей деревне.

Метров через сто Любаша остановилась, заявив:

– Вот я и пришла. А ты, Юрий, не бросай Тамару, проводи до самого дома, пожалуйста. Её изба в конце деревни, а улицы у нас, как видишь, тёмные. Мало ли что может случиться по пути? С тобой-то ей будет сподручнее дошагать до околицы. Тамара тебе потом за это спасибо скажет.

Бесхитростные слова подруги можно было расценить, по меньшей мере, как намёк на благодарный поцелуй.

– Борька твой, я думаю, и мой Генка проспят до первых петухов, – сказала Любаша, отворяя калитку родного дома. – Так что ты, Тамара, особенно-то и не беспокойся. Присмотрю я за ними.

– Спасибо, Любаша, – поблагодарила Тамара подругу и, как только за той захлопнулась калитка, шустро подхватила меня под руку, как давнего знакомого. Я почувствовал лёгкий запах алкоголя, исходящий от неё.

– Чего оробел, десантник? – проговорила Тамара. – Держи меня крепче и тогда я точно не смогу вырваться из твоих объятий.

После такого заявления я понял, что эта женщина намерена дарить мне свои ласки до рассвета.

– Откуда ты взяла, что я десантник, – спросил я с удивлением.

– Э-э, я всё о тебе знаю, парень, – сказала Тамара, интригуя меня своей осведомлённостью.

– Не может того быть, – попытался я отрицать.

– Может, Юра. В нашей Красотке всё может статься. В ней всё известно друг про дружку, вплоть до того, кто в каких трусах спать ложится.

– Как это? – рассмеялся я. – Подглядывают в окно друг к другу?

– Зачем же? Магазин-то в деревне один, и продавец-сарафанное радио годами не меняется. Все покупки на виду, вот и делай выводы из сказанного.

– Интересная жизнь течёт у вас.

– Чересчур интересная, дальше некуда.

Так, разговаривая о житейских пустяках, мы прошагали до конца улицы и остановились у крайней избы.

– Это твой дом? – спросил я, уверенный в том, что Тамара станет сейчас приглашать меня на чашку чая.

– Нет, мой дом остался позади.

– Тогда чего мы… – начал я и не успел договорить. Тамара, словно сорвавшийся с поводка бультерьер вцепилась в меня и обдала жаром пылающих губ. Я не стал вырываться из её объятий и ответил взаимностью. Несколько минут мы неистово тискали друг друга и, будто слепые, изучали на теле все неровности при помощи ладоней.

– И что дальше? – спросил я, когда хватка Тамары немного ослабела.

– Дальше я предлагаю отыскать в поле скирду с соломой, – услышал я простодушный ответ своей спутницы и спросил:

– А почему не у тебя дома? Ведь твой муж будет спать беспробудно до утра?

– Нельзя. В доме свекровь и дочка.

Подсвечивая себе под ноги фонариком, мы отправились на поиски скирды по вспаханному полю, спотыкаясь о неразличимые пласты вывороченной земли.

В скирде я проделал просторный тоннель, и мы на четвереньках вползли в него. Тамара, возбуждённо дыша, с явным нетерпением принялась меня раздевать, налагая горячие поцелуи на обнажавшееся тело. Не прошло и минуты, как она ухватила меня за причинное место и в одно мгновение направила моего дружка сквозь лобковые джунгли в свою трепещущуюся норку между ног. Мы слились в экстазе…

Всё происходило в полной темноте. Я не видел её обнажённого тела, хотя мне сильно хотелось узреть эту величественную фигуру, и изучал все потаённые места при помощи рук.

– Наконец-то я испытала то, о чём давно мечтала, – сказа она после третьего соития. Мы расслабленно лежали рядом, упираясь плечом в плечо.

– Что ты испытала? – не догадываясь, о чём может идти речь, поинтересовался я. – Оргазм?

– Полный комплект интимной услуги, – услышал я от бригадира доярок совсем не деревенский жаргон. Тамара счастливо рассмеялась.

– Можно уточнить? – спросил я, с наслаждением теребя сосок её пышной груди.

– Я впервые почувствовала, как двигается во мне мужской детородный орган. Словно поршень в цилиндре. Он у тебя… как бы это лучше выразиться? Вроде как стальной шкворень на сцепке трактора.

«Надо же придумать такое сравнение, – подумал я. – Сказала бы просто: большой и твёрдый член, а то – стальной шкворень на сцепке трактора. Мне бы и в голову такое не пришло.

– А раньше что же? Никогда не чувствовала?

– Как я могла почувствовать, если мужиков-то у меня было раз, два и обчёлся, да и те попадались с мини-инструментом.

– А муж что же? – почувствовав себя этаким мачо, спросил я. – Его прибор тоже не твоего размера?

– Мужа я не чувствую вообще, – призналась женщина. – Когда его мизинчик входит в меня, когда плюётся и выходит – даже не улавливаю. Борька мой знает о нашем несовпадении и сильно страдает. От того и закладывает часто за воротник. Когда чересчур напьётся, говорит, что мне кобылице нужно было за жеребца замуж выходить. Мне его жалко, а что поделаешь. Я ведь о мужиках до свадьбы ничего и не знала. Да и выбора особого не было – все парни наперечёт. Если бы отказалась от него – ходить бы мне в старых девах до скончания века. А так – семья как бы имеется, дочка народилась.

Тамара повернулась на бок, чмокнула меня пару раз наугад, ткнувшись губами в ключицу и снова легла на спину.

– А если уж и сравнивать меня с кобылой – то это, как ни смешно, будет правильное сравнение, – Тамара тихонько хихикнула. – У кобылы раз в год случка, и у меня не чаще. Вот побуду с тобой до зари, насыщусь любовью до оскомины и буду спокойно ждать лета, а то и осени.

– Почему лета? – удивился я. – А зимой что же?

– А зимой в деревне куда можно увести чужого мужика? Укромных уголков нет. На морозе в скирде не побалуешься, к соседке на ночь не попросишься. Да и не с кем зимой кувыркаться. Приезжие мужики появляются в нашей Красотке лишь на уборочной. И то приходится гадать, как на ромашке: повезёт, не повезёт с мужиком. Приезжают, как правило, хлипкие да ущербные, им секс не нужен. Они предпочитают больше бормотуху, чем тоскующих баб.

– Со мной, значит, тебе повезло? – спросил я.

– Повезло – не то слово. Бог меня просто облагодетельствовал за мои мучения. Теперь я насытилась надолго.

Мы лежали и молчали. Говорить больше было не о чём. Потом, будто спохватившись, что может забыть и не сказать мне самого главного, Тамара заговорила вновь:

– Тебя я сразу приметила. С первого же дня, когда вы торчали перед правлением. Кучка сопливых пацанов и ты один среди них: высокий, крепкий, симпатичный, держишься особнячком от этих пёстрых попугайчиков. Глаз у меня тогда загорелся, и сердце ёкнуло. Я и выведала о тебе всё, что можно.

– У кого выведала? – спросил я.

– У старшей вашей, Нинки-картинки.

– Ври больше. Нинка и сама ничего толком не знает обо мне.

– Ну, значит, сообщила то, что знает.

– А что она может знать о студенте, который и дня не провёл в стенах института? – подзадорил я Тамару, желая вытащить из неё то, что известно Нине на данный момент.

Представительница деканата имела привлекательную внешность и выглядела ровесницей Тамары. Откровенно говоря, она мне понравилась. Хотя бы потому, что была немного похожа на афганскую медсестру Фаю.

«Если я такой мачо, то почему бы не порадовать и Нину Александровну своими сексуальными способностями, – подумал я самоуверенно. – Попытка – не пытка, нужно восполнять армейский пробел, раз и навсегда покончив с воздержанием. К тому же эта соломенная пещерка – отличное место для интимных встреч».

– Ей известны твои анкетные данные, – сообщила Тамара. – Нинка ваша сказала, что тебе двадцать лет, ты только что вернулся из армии, служил в десантных войсках, был в Афганистане, награждён боевым орденом, не женат.

– И всё?

– Для первого знакомства этого вполне достаточно, – заявила Тамара уверенно.

– А дальнейшее знакомство проходило наощупь, – съязвил я и притянул женщину к себе.

Возвращались мы уже без фонарика. Дойдя до околицы, она сказала:

– Дальше нам нельзя вместе – могут застукать доброжелатели или свекровь. Прощай, Юра. Спасибо за встречу.

– Завтра повторим? – спросил я.

– Нет, Юрочка. Ни завтра, ни послезавтра, никогда, – каким-то прискорбным голосом озвучила приговор Тамара. – Сегодня экскурсия к скирде, надеюсь, пройдёт незаметно, а завтра мой муж будет трезвым. Повтор не прокатит. Тебе-то что? Ты свободный мужик. А я не вольна. Не хочу получить вилами в бок. И вообще: мы с тобой не знакомы и ничего между нами быть не могло.

– Усёк, не дурак, – сказал я и хотел поцеловать женщину на прощание.

– Хватит, Юра, не надо, – отстранилась от меня Тамара. – Нацеловалась я с тобой досыта, губы, вон, до сих пор горят, будто кипятка нахлебалась. Пусть обдует ветерком немного, пока Борька мой не заявился.

Она, не оглядываясь, пошла задворками, я же скорым шагом двинулся по центральной улице.

«Классная бабёнка, – подумал я. – Во всех отношениях».

Она стала первой женщиной поле моего дембеля.

Глава 13

Фелиция дочитала первую любовную историю Лешего, отложила тетрадь в сторону, задумалась.

«Хм-м, ничего особенного. Рядовое приключение молодого человека в колхозе. Нет никаких пикантных эпизодов. Разве что обстоятельное и откровенное описание небольшой сцены страсти. И что? Такие описания в современной литературе сплошь и рядом. Эротика уже не замыкает мозги читателю. Подобных историй в масштабе страны тысячи. Озабоченная деревенская баба уложила приезжего мужика в постель. Что из этого? Где изюминка? С житейской точки зрения, только дурак или импотент стал бы искать повод, чтобы отказаться от секса. Молодец, Юра, быстро сообразил, что к чему. Попользовался телом красивой женщины без лишних издержек. Пришёл к финишу без ухаживаний и дорогих подарков. Только пока непонятно, что же хотел автор донести до сознания читателя этим любовным приключением? Каким пушистым был Юра в молодости и каким стал спустя много лет? А изложив мысль о Нине Александровне, решил заинтриговать читателя на продолжение чтения? Хорошо, последую этой версии. Буду внимательно отслеживать грехопадение героя.

Фелиция перелистнула страницу, приступила к чтению следующей главы.

Светлана. Три года спустя.

Светка Курбатова значится в списке моих сексуальных побед под номером 64. До сих пор не могу объяснить такое странное совпадение, от которого веет мистикой.

Светка родилась в 64-ом году 06.04. Дата рождения тоже с двумя цифрами 6 и 4. Какая тайна кроется в этой загадочной нумерологии?

Со Светланой судьба свела меня совершенно случайно. Она обучалась на машиностроительном факультете, жила с родителями в городской квартире, наши пути пересекаться никак не могли.

В последних числах сентября я вернулся из стройотряда, заработав кучу денег. Через несколько дней начинался первый семестр четвёртого курса обучения. Но нам с друзьями было не до учёбы – деньги жгли ляжку. После каторжного труда от рассвета до заката на севере страны хотелось сладкого, горького и перчёного одновременно.

Началась загульная жизнь.

Это был своеобразный ритуал богатого студента после возвращения из стройотряда. Мы – трое неразлучных друзей – передвигались по городу только на такси, не вылезали из ресторанов, возвращаясь в общежитие за полночь. Отсыпались до полудня, а вечером всё повторялось.

Коньяк и шампанское лились рекой, на коленях с завидной постоянностью у нас восседали размалёванные хмельные девицы. Их мы снимали в ресторане и вели в общагу. Утром вкладывали в ладони жриц по трёшке на мотор и отправляли восвояси.

Претензий девицы не имели, ненужных вопросов не задавали.

Так продолжалось пару недель, пока в любовную сеть моего друга не попалась ушлая особа. Этой особой оказалась Светлана Курбатова.       В день знакомства она с подругами отмечала день рождения. Столик у них был накрыт на четыре персоны и мужского пола не ожидалось.

Мы молчаливо потягивали пиво за соседним столиком и периодически поглядывали в их сторону.

– Вот что я вам скажу, братишки, – нарушив молчание, проговорил Колян Горев. – Не пора ли нам кисленькое сменить на сладенькое.

Мы с Мишаней Кобриным переглянулись в недоумении. За три года знакомства и крепкой дружбы нас с ним не удивляла речь Коляна, начинаемая непременно с аллегорий.

Горев, выдав одному ему понятную фразу, обычно умолкал и начинал пояснения лишь после непродолжительной паузы. На сей раз его пауза затянулась.

Колян, не отрываясь, всматривался в лица девиц. Наконец он перевёл взгляд на нас с Мишаней, назидательно произнёс:

– Пора завязывать с шалавами и переходить к общению со светскими дамами.

Колян был старше нас с Мишаней на два года, и это давало ему негласное право верховодить «салагами». К тому же, при своём росте в 189 см я был ниже Горева «аж на 2 см», а Мишаня на 5 см отставал от меня. Нашу троицу знали, как Горе, Кобра и Орёл и побаивались не только в общаге, но в институте. Я и Мишаня отслужили в ВДВ, Колян в морской пехоте. Все трое умели хорошо и красиво драться, потому что владели приёмами рукопашного боя.

– Где ты их увидел? – спросил Мишаня.

– Там, куда ты постоянно пялишься, – ответил Колян. – У меня глаз-ватерпас, отклонения от горизонта определяю с точностью до градуса.

– Почему ты решил, что они светские?

– А ты глянь, во что дамы одеты, какое вино на столе, обрати внимание на букет. Не какие-то зачуханные бутоны из сада, а целая охапка роз. Это говорит о многом. И ещё рекомендую внимательно прислушаться к их дивным речам.

Мы последовали совету Коляна, навострили уши и уже через пару минут были согласны с утверждением друга. Дамы действительно выглядели порядочными.

– А на кой хрен они нам сдались? – задался вопросом Мишаня, отхлебнув большой глоток из бокала. – Весь вечер сидеть с этими куклами и напрягаться, чтобы не ляпнуть непотребных слов? А потом волочиться за недотрогой неделю, ради того, чтобы разок чмокнуть её в напудренную щёчку? Нет, братцы, я лично за то, чтобы оставить всё, как есть. С шалавами мне проще. Погуляем ещё недельку, а там надо браться за учёбу.

– Я тоже за то, чтобы не клеить этих барышень, – высказал я своё мнение. Видишь, в углу сидят две фифочки? Вот их и будем сегодня лохматить. Самый надёжный вариант.

– Ну, что я вам на это отвечу, братаны? – растягивая слова, проговорил Колян. Ресторан – не штаб батальона, и я вам здесь не командир, чтобы приказывать. Поступайте, как хотите, а я сегодня однозначно займусь одной из этих четырёх куколок.

Горев ещё раз внимательно и уже оценивающе прошёлся взглядом по каждой из дамочек, потом добавил:

– Вон той, что с каштановой копной на голове.

Мы с Мишаней поняли, что легче уговорить льва не есть мясо, чем отговорить Коляна от его затеи. Загоревшийся глаз Коляна погасить было уже невозможно.

Всё произошло так, как и предполагал Кобра. Мы без труда склеили двух рыжеволосых девиц, напоили их шампанским до отрыжки, а затем привычно усадили в такси и увезли в общагу для продолжения банкета.

Горев же переместился за дамский столик и весь вечер навешивал на уши девиц лапшу. Те были в восторге от статного балагура и звонко смеялись. Наш обаятельный друг добился внимания Светки и отправился провожать её до дому.

– Как твои успехи? – спросил Мишаня нашего друга на следующий день.

– О победе говорить пока преждевременно, но рекогносцировку провёл тщательным образом, – ответил Колян самодовольно и потёр ладони.

– И что показала разведка? – полюбопытствовал я. – Какой величины твоя звезда?

– Звезда состоит из золота высшей пробы, – с гордостью охарактеризовал Горев новую знакомую. Учится на машиностроительном, на ракетах и гироскопах, 4-ый курс. Папа – главный инженер Облэнерго, мама – секретарь горкома КПСС.

– Влетел ты, Коля, по самое не могу, – резюмировал Мишаня. – Женит она тебя на себе, бля буду. Советую тебе не пить из копытца, а то и не заметишь, как превратишься в козлёночка.

– Кобра дело говорит, – присоединился и я к словам Мишани. – Ты, Колян, пока не надкусил конфетку – заверни-ка её в прежний фантик и возврати обратно в вазу. Пусть на неё польстится кто-нибудь другой.

– Врагу не сдаётся наш гордый Варяг, – ответил Колян, насвистывая мотив известной песни. – Слушать советы Колян не желает.

Вечером мы с Коброй отправились в ресторан вдвоём. Горев пошёл на первое свидание.

Через три дня мы уступили Коляну свою комнату на ночь, и крепость в образе Светки Курбатовой сдалась без боя.

– Ох и хороша девка, доложу я вам! – похвалился своей победой Горев на следующий день. – Жгучая, трепетная, страстная, темпераментная – слов в башке не найдётся, чтобы описать эту сексуальную волшебницу. Она, оказывается, ещё и балерина, балетную школу окончила. Такое со мной вытворяла – уму не постижимо! Я чуть с ума не сошёл от её фантазий и немыслимых поз!

– Ну-ну, – хмыкнул Мишаня и покачал головой. – Только не забывай про козлёночка, когда снова полезешь под юбку своей нимфы.

– Не учите отца любовному ремеслу, – огрызнулся Колян.

Через месяц жгучая, трепетная, страстная и темпераментная светская дама сообщила нашему другу, что беременна.

Горев был шокирован внезапным известием о том, что Светка выдвинула его персону на почётное звание отца.

– Как её угораздило залететь? – недоумевал Колян, сетуя нам на случившееся. Клялась мне, шельма, что беременность ей не грозит, доктора, якобы, ей так сказали.

– В связи с чем такой вердикт? – спросил я. – Врождённое бесплодие?

– Не-ет, аборт в пятнадцать лет сделала. Мать не хотела позора и заставила дочь избавиться от ребёнка. Бесплодная, твою мать. Обвела вокруг пальца, как лоха.

– Вот тебе и светская дама, вот тебе, бабушка, и юрьев день, – подзадорил Мишаня.

– Я ей уже и про аборт, говорил.

– И она что?

– Ни в какую. И слышать не хочет. Буду рожать, говорит, и точка. Якобы, это единственный шанс стать матерью, который никак нельзя упустить.

– В чём проблема, Колян? – сказал я. – Женись на ней, если такое произошло. Шикарная свадьба обеспечена. Её родители в рот тебе будут заглядывать, как сыр в масле будешь кататься.

– Что-о?! – взвился Колян. – Жениться?! На этой авантюристке? Никогда!

Горе походил по комнате взад-вперед, потом остановился, посмотрел на меня и спросил с прищуром:

– А ты бы сам как поступил на моём месте?

– На твоём месте я бы не оказался, – ответил я самоуверенно, – потому что не отпускаю своего красавца гулять по влагалищу без спецодежды.

– Зарекалась ворона дерьмо не клевать, – пробурчал Колян. – Мне, дураку, надо было сразу передать её в твои руки.

– Это как? – удивился я. – Попользовался сам, поделись с товарищем?

– Эта ушлая баба ещё в ресторане на тебя глаз положила, – сверкнув глазами, сообщил Колян. – Призналась мне однажды, что ты ей очень понравился. И теперь при каждой встрече интересуется твоей персоной.

– И что из того?

– Как что? Влюбилась она в тебя! Без лупы видно.

– Что-то я не пойму тебя, Колян, – сказал я. – Ты хочешь предложить её мне? Сбагрить беременную бабу другу?

– А почему бы и нет? – заявил Горев. – Если ты её соблазнишь, я тут же уличу эту плутовку в измене и всё! Конец отношениям! Аля-улю, гони гусей, продувная бестия!

– Ну, отношениям, положим, наступит конец, а как быть с ребёнком? Его-то куда денешь? Мне, что ли, усыновлять твоё чадо?

– Ну, нет, конечно, – смутился Колян и как-то странно посмотрел на молчавшего Мишаню, словно хотел сообщить мне некую тайну, но лишь наедине.

Я давно обратил внимание: Горев по какой-то причине предпочитает не делиться с Кобриным сокровенными мыслями.

Я сделал серьёзную мину на лице и сказал:

– Хотя, братуха, мне кажется, в твоём плане есть разумное зерно. Нужно лишь детально проработать операцию моего десантирования на территорию противника.

– Ты, Юра, настоящий друг! – искренно обрадовался Горев. – Я всегда восхищаюсь твоими мозгами.

Я ничуть не лицемерил, когда произнёс свои слова. Откровенно говоря, мне была не безразлична судьба моего друга. В голове мелькнула шальная мысль: если Курбатова действительно жульничает, то она должна понести наказание. Какое – я пока не придумал, всё зависело от чистосердечного признания Коляна. Но если воду мутит сам Колян, тогда…

Что будет тогда, мне не приходило на ум, но и обижать невинную Курбатову, в таком случае, будет не по-джентельменски.

Через четверть часа мы с Горевым остались в комнате вдвоём – Кобрин ненадолго отлучился к одной из однокурсниц.

– Что ты мне хотел сказать? – спросил я Коляна и посмотрел в упор.

– Так это… я того… бесплодный как бы… – каким-то надломленным и неестественным голосом произнёс Горев, – секреторное бесплодие у меня…

Я был ошарашен заявлением друга и мне вдруг стало жаль его чисто по-человечески. Без объяснений было понятно, почему он не сказал о своём недуге Курбатовой. В случае утечки такой постыдной для молодого парня информации его жизнь превратится в кошмар. Гроза парней и мечта многих девчонок морской пехотинец Горев в одночасье превратится в объект насмешек. А от избалованной и уличённой во лжи Светки Курбатовой, как мне представлялось, можно будет ожидать чего угодно.

Я не стал забрасывать Коляна ненужными вопросами и заверил, что решу вопрос без проблем.

– Как? – удивился Горев, не веря своим ушам. – Ты затащишь её в постель?

– Ты же сам предложил мне такой вариант. Или уже передумал и даешь задний ход?

– Нет, не передумал. Но уложить эту пройдоху в постель будет не так-то просто, – высказался Колян. – Она вцепилась в меня своими коготками крепко и не собирается выпускать.

– Ну тогда решайся на признание, что ты не способен сделать её беременной и разруливай проблему самостоятельно, – сказал я.

– Что ты, Орёл, это невозможно. Она не из с тех чувих, которые верят мужикам на слово, а бегать по больницам с анализами, чтобы заполучить заветную справку – мне западло, лучше уж пулю в висок пустить.

– В таком случае не спрашивай, как я буду действовать. Я – десантник и всегда следую одному принципу, которого не придерживаются в морской пехоте.

– Какого?

– Там, где чёрт сломает ногу, ВДВ найдёт дорогу, – с гордостью и некоторым оттенком пафоса произнёс я. – Главное, Колян, поклянись мне, что эта светская дама тебе больше не нужна, и ты никогда не захочешь вернуться к ней.

– Клянусь, братан, никогда и ни при каких обстоятельствах не буду сожалеть об этой вражине. Вот она уже где у меня, – Колян для убедительности резанул ладонью по горлу. – Достала своими умными изречениями и поучениями!

– Тогда завтра же пошли её ко всем чертям без всяких объяснений, – распорядился я. – Только выскажи это в грубой форме.

– Ты всерьёз думаешь, что она отстанет от меня? Так просто? – в сомнении спросил Колян.

– Делай так, как я сказал, – отрубил я.

Горев впервые безропотно подчинился «салаге».

…Курбатова отыскала меня в институте в перерыве между лекциями уже через день после размолвки с Горевым.

– Юрочка, дорогой, как хорошо, что я тебя встретила, – сказала она, выдавливая из себя слезу. – Мне крайне важно поговорить с тобой!

– Что случилось? На тебе лица нет! Тебя кто-то обидел? Скажи, кто? – скороговоркой забросал я Светку вопросами.

– Сейчас нет времени говорить об этом, – услышал я в ответ. – Назначь мне встречу, где мы могли бы с тобой поговорить обстоятельно.

– Хорошо, – сказал я и посмотрел на часы. – А почему бы нам не пригласить на разговор Коляна?

– Нет-нет, ни в коем случае, – выпалила Светка испуганно и оглянулась по сторонам, будто хотела убедиться в том, что Горева нет поблизости. – Он не должен знать о нашей встрече.

– Ну, ладно, как скажешь, – согласился я. – В шесть вечера у центрального входа в парк Горького, устроит?

– Вполне.

– Тогда до встречи?

– Ты умница, Юрочка, – враз расцвела Курбатова и чмокнула меня в щёку, моментально забыв про фальшивые слёзы. – Буду пунктуальна, тебе не придётся меня ждать. Пока, пока.

И уплыла от меня походкой модели, соблазнительно покачивая аппетитными бёдрами.

За прошедшие сутки до встречи с этой лисой в моей голове уже созрел чёткий план действий.

Первое. Нужно было точно узнать, беременна ли светская дама в действительности.

Второе. Если – да, то какой срок беременности.

Третье. Отыскать владельца бесконтрольных сперматозоидов и выпотрошить из него всю правду.

Четвёртое. Соблазнить плутовку и вывести на чистую воду.

Это был весь план, но при нём имелась ещё одна важная цель, ради которой я согласился раскрутить эту скверную историю. Я хотел понять: какое уникальное действие должна совершить красивая женщина и искусная любовница, чтобы влюблённый в неё мужчина в столь короткий срок вдруг возненавидел её? Каков этот шаг от любви до ненависти?