Перунова роса. Реконструкция истории России

В советских банях по-черному не только мылись. После войны сильно почитали советские праздники. А их было два: 9 мая и 7 ноября. Каждый как начало нового года. Ждали лучшей доли – все вроде к тому и шло, люди радовались жизни и общению между собой: с помощью подручных приспособлений четвертями гнали самогон. Повсеместно. В нашей стороне столы в праздники накрывали по очереди. Сама очередь шла зигзагом, перемежаясь домами через улицу: в один праздник улицу принимает русская семья, следующие по очереди – удмуртская семья, далее – снова русские, вслед за ними – немецкая семья технорука, выселенная из Поволжья, за ней – староверская семья или одна из семей чувашей и мордвинов после окончания лесного техникума. К ним присосединялась живущая особняком за болотиной большая семья завгара… Власть тоже о праздниках помнила – участковый непременно приезжал. После дегустации его Иж-49 легко покорял высокий и протяженный глиняный берег реки по пути в райцентр. Послевоенная традиция продолжалась недолго. С хрущевской суматохи население сильно перетрясли целиной, совнархозами, лимитированием продуктов, выдаваемых в одни руки, прореживанием подворий от излишних голов скота и семейных бюджетов, ликвидацией неперспективных деревень – народ подался в города…

Князь не забывал о старейшине и его внучке. Как-то за трапезой, князю готовила Ольга из собственных припасов, обратился к Калине:

– Ты, дед, самый лепший и велеумный муж этого села. Мудрее тебя никого нет. То ли не осталось, то ли не было…

– Я уже стар. – Калина догадался, к чему зашел княжеский разговор о нем.

– Пусть так. Службу продолжай, пока молодь подрастет. Ей нужен мудрый совет. Внучка подрастет – тебя заменит. Ее отец хоробро дрался со степняками. На нем, как передал мне Волк, больше всех ран насчитали, даже по сравнению с моими воинами. Дрался до последнего вздоха, до последнего стоял, зарубил ханского командира, добрый был бы воин в моей дружине. А где его жена, что с ней?

– Он ее из полона привез, знатного рода была, чуть ли не княжеского. Бабьей мудростью шибко ведала. Недолго токмо прожила, в родах с Ольгой помучилась и ушла в Навь.

– Круглой сиротой осталась твоя внучка.

– Осталась… – согласился. – Я тоже скоро рядом со снохой и сыном буду.

– Не торопись.

– Не тороплюсь – смерть торопит.

Князь вдруг встрепенулся:

– Паки об учебе подумать. Село помолодело, учить некому. Твою же внучку, чтобы счет знала, письмена читала. Кого-то из Киева отправлю, справим отдельное училище – село ныне людное.

Дед махнул рукой:

– Не до учения. По хозяйству забот невпроворот.

– Напрасно так говоришь: в кутине пока и будем уму-разуму учить. – Помолчал, прежде чем продолжить. – Ольга сноровистая девица. Толковая. Может, вас обоих в Киев? Тебе доживать свой век вдали от прежних забот, внучке новую жизнь зачинать.

– Молодь как оставить? Сам о ней только что сказал…

– И то правда. Ты будто нарасхват. Хотя в своем слове не отказываю: поедешь – возьму с собой. Найдем тебе замену.

– Твоя воля, князь, – моя воля. Оставь меня – от своего погоста уезжать не хочу. Весь остаток моего века здесь. Отчего-то Сварог нашу линию рода не продлил. На мне остановился. Все прежние старейшины вышли из нашего рода. Последним завершаю службу. Лишь одна внучка, как проклюнувшийся отростель. Его бы на другое дерево пересадить, дать начало новой верви нашего рода. За меня хлопочешь, – за внучку похлопочи. Ее с собой возьми. Тяжело ей будет как сироте. Мати умерла, отец убиен. Мне уж тоже недолог век. Приметил на днях статного невольника – заглядывал на мою внучку. Но у нее другая душа, ей нужны перемены, впечатления, постоянно меня дергает, зовет то на рыбалку, то зверя промышлять, раньше всех убежит за грибами. У нас корова, бычок, скотина всякая. Много работы, ей неймется – душа неспокойная. Всем хороша, еси не заблудится. Из-за своего неугомонного норова – может совсем затеряться. Жизнь – она ведь как лес, вроде все одинаково, ан – выхода нет, хоть тресни. Уйдешь, не кумекая откуда и куда, – можешь не найти прежнюю поляну с ее грибницей. Что верно, то верно: ей учение нужно, в лесу-то и без учения можно обратную дорогу найти, криком позвать – чтобы в жизни не блудилась. В Киеве бы к новой жизни сподобить?

Калина испытующе посмотрел на князя.

Игорь одобрительно похлопал старика по плечу и неожиданно объявил:

– Собирай внучку. Завтра отъеду. Возьму с собой. Поедешь, тебя возьму. – И отошел во двор.

Калина остался в недоумении: то ли князь пошутил, хотя на шутника совсем не похож, то ли всерьез решил взять с собой. Так и сообщил внучке:

– Князь возьмет тебя с собой.

Та лишь руками подол юбки отряхнула от остатков сена, которое корове бросила, чтобы на ночь на сухое сено улеглась, и ушла в дом, ни слова не обмолвившись.

Утром в день отъезда князь вышел на крыльцо. Ольга уже занималась своим хозяйством. Подошел к ней, объявил:

– Со мной в Киев поедешь.

Ольга этих слов от князя ожидала. Все равно будто от стыда разрумянилась, только и нашла что сказать:

– Деда?

– Разве не сказал? Тебя благословил, остается молодь уму-разуму учить. Она вся пришлая, со своим уставом. Без мудрого слова старейшины и святителя не обойтись. Ежели передумал, пусть собирается.

Тут уж Ольга не сдержала слез, забежала в избу, подошла к Калине. Тот увидел слезы, обнял:

– Поклажу уже сладил.

– Как же ты?

– Буду тебя ждать.

У него тоже выступили слезы.

– Хозяйство, скотина?

– Мир не без добрых людей. Не оставят одного. Да и знай: у меня радость от того, что будешь пристроена в доблии руки. Князь наш доблий человек.

Игорь возвращался в Киев на конях. Перед тем как тронуться, на крыльце появилась Ольга, за ней дед с небольшим узлом из льняной ткани, в котором уместился весь девичий скарб.

Дружинники подвели лошадь, помогли сесть. Прощались недолго, хотя со слезами – разными слезами: дед не без радости за внучку, внучка – не без жалости к деду. Оба воспринимали происходящее за диво. Хотя, что в том странного: в природную гармонию безымянного села ворвался хозяин этих мест – русский князь, избил чужаков, дал селу достойное имя, внучку как сироту взял с собой.

Одно для себя поняла: на этот раз отправилась не за грибами в лес или карасями на старицу, а в неведанный край с неведанной жизнью. Были потайная радость и тревога, обе делили ее меж собой: то одна примыслится, то другая, не в силах друг дружку одолеть.

Князь был далек от ее переживаний. Он размышлял о тех, о ком тоже следовало позаботиться: дальних закоулках земли своей, живущих без дорог и связи с ним. Этим пользуются хазарские купцы и кочевники, выбирая по окраинам скот, людей, припасы, скарб, оставляя после себя немощных стариков, немолодых баб и малых детей на подрос, чтобы забрать позднее и продать на невольничьих рынках, а вслед за этим – сужается Русь в ее границах.

4

Прибыв в Киев, Игорь поделился своими наблюдениями с Православом, которые завершил словами:

– Земля наша обезлюдела. Собираемая дань идет на князя, его дружину и Киев. Живем от полюдья до полюдья. В промежутки между ними в удобное для них летнее время земли русские обирают хазары и печенеги. За счет чего им держаться единого союза с Киевом? Как только власть великого князя слабеет – о нем забывают, союзные князья, как могут, сами собой выживают. В чем мои мечники и мытари отличаются от разбойников хазар и печенегов?

Волхв согласился:

– Великие князья перед землями в долгу. Еси жить прежним укладом, ничего не изменится. От него надобно отказаться. Лепше скажи: видел ли новую пахоту возле сел?

– Разве что под Киевом и недалече от него. Притереб и выселков не встречал. Даже по рекам селений мало. Людины от шалых воров, бичующих на реках, прячутся в лесах. Едва самому удалось отбиться, а каково миру? Здоровые мужики на пересчет. Многих забрала война с хазарами. Есть села, откуда на войну ушли почти все, мало кто вернулся… Что скрывать: хазары с ромеями сиротят русские села, опустошают земли наши. Князья далеко, села без призора. Ничего не предпринять – русский мужик переведется.

– Первее всего начни с себя. Ничто так не сиротит и не ослабляет Русь, как потеря князя. Потому возьми за правило: жить и княжить долго с пользой для народа, который такого князя ждал и с большой надеждой призвал на служение.

Игорь объяснил, оправдывая себя:

– На моих глазах хазары гнали молодь в рабство: как отстраниться от брани?

– Почему первым переправился на косу и всю сечу провел на линии поединства? Брошенное копье пробило плечевой доспех рядом с незакрытым местом. Небесный покровитель отвел от него копье, сохранил тебе жизнь, но предупредил, чтобы впредь поостерегся. Хоробрый князь – достояние народа, половина удачи в любой сече, вторая половина за дружиной. Не забывай учение новгородских волхвов, сравнивающих наш народ с пчелиным роем – еси его мати погибает, рой ждет та же участь.

Перед сечей на первой линии стоит дружина. Князь и его земля стоят за дружиной во второй линии – на нее и вставай. Она не очерчена, каждый сам ее находит. Сходится с первой линией тогда, когда на плаху положена жизнь народа и земли – тогда вступай в поединство с врагом, ибо иного выбора у князя нет: или победить, или сложить голову.

– О совете новгородских волхвов помню. Для меня все сложилось так, будто этим полоном спасаю весь народ и освобождаю землю от ворогов.

– Князем родился, Перун за тебя заступился. Вдругорядь не увлекайся личным поединством, – предостерег Православ. – Каким бы сноровистым не был как ратник, лихо на первой линии снимает самый обильный урожай. Не устоит князь – не устоит дружина.

Что до твоих наблюдений – верно приметил: князья обирали землю, не думая, в отличие от тебя, что они и их земля не дружиной, а народом сильны. В наших летописях, сказаниях и преданиях сказы о неволе и сечах с гуннами, обрами, готами, волохами, ромеями и ромами, хазарами. Всегда уповали на дружину. Будто благодаря ей крепко стоят и землю держат, хотя крепко стояли за счет земли и народа. Ими пренебрегать – скотница худеет, народ сиротеет. Русь живет пашней, пашне вспашка нужна, вспашке – пахари, а пахарей опять же рожает земля. Раньше еси не с телеги, то с днепровских гор можно было всю земли обозреть, а когда роды объединились, не видно, что творится там, где небо с землей сливаются. Вот ты и увидел, что урожаи с твоей земли полон за полоном снимают хазары. Откуда новым выселкам, урожаю и воинам взяться?!

Вещий Олег из-за безысходности держал дружину из варягов – наемников. До него князья выбирали в дружину и ополчение весь подрост ратников. Доходило до того: положат на поле брани молодь, а восполнить некем, поскольку врагов много – из разных углов вылазят, лезут и лезут, и нет им конца.

Каждый русич дороже злата. Его беречь надо. Твой предшественник своим дурным походом на хазар молодь извел. Она к рати была не обучена, не ведала, как меч на меч рубиться, как в битве стоять, поскольку учить некому.

Хазары от такого князя большую выгоду поимели: русский князь неопытную молодь к ним сам привел, они ее арканами раздергали, продали ромеям и арабам. Нынешний подрост аще мал, его для сельской жизни не хватает – опять же к тому, откуда взяться новым выселкам и притребам.

Оттого и совет нам с тобой один: послужить земле Русской не дружиной и ратниками, а сошниками и работными людьми, взять в руки вместо меча соху с лемехом.

– Еси возьму в руки соху, не только села, Киев обложат.

– Берегись бед, пока их нет. Где взять столько ратников и такую скотницу, чтобы держать крепости по всей границе, как хазары. Пока наша крепость – крупные грады, где есть своя дружина и ополчение для их защиты. Молодь в твою дружину наскребли, чему-то научим, старшую дружину распусти.

Князь не скрыл недоумения:

– Какие из молоди ратники?

– С них начни княжение. Постепенно будешь добавлять. Поживем с варяжской дружиной. От нее есть опасность как при Рюрике, который завладел княжением, отказался подчиниться вече. Но Рюрик был избалован вольной жизнью. С тобой пришли молодые варяги, о своей власти не промышляют, тебе служат. О себе задумаются позднее, когда появятся семьи, обзаведутся детьми. Из-за этого хазары наемников не привечают, меняют или натравливают на них тех, кто хотел бы послужить вместо них, хотя и плодят кровников.

– Кого же мне опасаться: варяжской дружины или хазар?

– При выборе служения опасаться нужно самого себя, о чем нас учили новгородские учителя. Напоминать не буду, как разумно распоряжаться доверием народа, наделившего тебя большой личной властью. На одних варягов долго не уповай, любое разноземство заноза. Наемники хороши, пока достойно отрабатывают свой долг по воле князя. Но они при оружии. Полагаться на их добрую волю во все времена нельзя. Свенельд ныне молод, с опытом и возрастом может задуматься: не сменить ли под старость лет князя, не призвать ли ромеев в обмен на уступки, то и самому покняжить. Рюрик под старость лет как раз задумался помазаться на княжение от имени Господа, чтобы власть осталась за его родом. С тобой пришли уже крещеные варяги, о чем не забывай.

Варяги – вторая возможная угроза Руси, еси вовремя не отказаться от них. Третья угроза – хазары. С собой и варягами можно совладать, а с хазарами не обойтись без войны, с ними война неизбежна, сами нападут, еси не опередишь. К войне с ними нужно сильно готовиться. Они – главная угроза нам…

В подтверждение слова летописи: «А христиан русских приводили к присяге в церкви святого Ильи, что стоит над Ручьем и в конце Пасынчей беседы и Козарского урочища: это была соборная церковь, так как было много христиан среди варягов»^[25].

Впоследствии киевская община и варяги выступили катализатором крещения Руси. Но в начале княжения Игоря не представляли внутренней угрозы для страны.

Потому Православ посоветовал ему:

– Положись на варягов, сам встань за соху. Дай земле волю, расчищай, распахивай, привечай ремесла для работы на земле, помогай семенами. Людины жмутся к Киеву – тебе подсказка: маловато градов на твоей земле, которые для них опора. Хазары ставят крепости с гарнизонами из наемников, чтобы неволить нашу жизнь, ты ставь грады со своей управой, святилищами и ополчением вместо крепостей, чтобы размножать ее. Ставь грады на перекрестье дорог, где много разного люда с караванами проходит. Рядом с этими перекрестьями станут сошники селиться, землю орать, ремесла открывать, те же кузни, бондарные, торг заводить. Начни с твоей Перуновой росы.

– Так уж и моей. Издавна стояло это село, – отмахнулся Игорь.

– Имя от тебя пошло: Перунова роса. Возьми на примету перекрестные села и грады, которые уже есть, – туда и отправь старших дружинников. Наши люди не боятся работы, любят и умеют работать. Осядут и рожать начнут, где безопасно. Так птицы гнезда вьют. По ним можно понять, как все живое на земле устроено.

– Откуда столько людинов взять? По краю земли роды истощены, бабы в летах, за соху не поставишь, ни притреб, ни выселков. Не лепше ли отойти от тех пределов, где смерть и разбой истощают Русь? Дальние села переселить ближе к крупным градам и держать подле них вооруженное ополчение?

– Недруги сочтут за слабость – кто же бросает свою землю? Станут собирать брошенное, как воробьи рассыпанное зерно. Сохрани все села, что способны при твоей подмоге постоять за себя. Кого-то пересели, но так, на вырост. Свои пределы никому не уступай. Потерять легко, назад не вернуть. Из-за нашей же земли начнут враждовать. Балты в свое время именно так поступили, доужимались вплоть до побережья.

Так что отложи меч, с сохой и лемехом выводи Русь из недорода. Сам встань, покажи, чем нужно заниматься. Рядом с тобой и я с волхвами буду орать землю. Помоги с переселением там, где земли богаче. У нас такой земли много, как и охотничьих лесов и рыбных рек. Призови брать земли на притребы и выселки, засевать их, снимать урожаи. Твои труды оправдаются с лихвой.

– Так и роды перемешаются, потеряем родовую скрепу.

– Мы скреплены единым законом и обычаем. Притребы и выселки прорастут как грибница один к одному рядом с родами – сам подумай: где сразу набраться столько сошников, лошадей, скота – придется делиться, жить рядом с родом.

– Как поступим со светлыми князьями?

– У них нужно побывать самому или твоим людям, объяснить, убедить и настроить расширять пашню. Охоту и рыболовство запускать нельзя, однако чую, что будущее народа за пашней, которая прокормит любое число скота, лошадей и едоков. Ее обработка, посадка, сбор урожая, хранение облегчается с применением приспособлений и помещений, а то означает, что будет запрос на мастеров и работных людей. Не одной же данью союзом жить. Зачни с малого. Где-то сразу пойдет, где-то с трудностями. Народ разберется, потянется туда, где себя найдет.

– Правда твоя, – согласился князь, – земля придаст людям сытость и спокойствие, бабы охотно начнут рожать и выкармливать младенцев.

– Народная мудрость подсказывает: «Держи с народом связь – не ударишь лицом в грязь». Создай условия для расширения пашни, городов и ремесел. Пока к тебе приглядываются могущественные соседи, поступай по давно проверенному правилу: меньше ратников, больше рожениц. Воспользуйся временным затишьем. Семьи, еси рожать по младенцу в год, начнут расширять пашню, скотный двор, чтобы больше сеять, растить, брать. Ты к ним с железом, лесом, кузнями, ремеслами, здравницами, как в свое время князь Кий, собравший в них знахарей-травников с отварами, мазями, настоями. В них и костоправов держали. Твое служение касается не только тебя, но и меня. У нас с тобой один хомут на двоих.

– В чем твое служение будет?

– Утомлять не буду, аще думаю, как лепше поступить, вернусь к этому разговору позднее. Ты же подумай, в чем моя помощь нужна. Паки скажу, что у меня прорех не меньше, чем у тебя: часто воевали, редко душу вспоминали. Не все мечу доступно. Время о душе позаботиться. Она же сравни земле: без души земля не родит, без земли – душа не проживет.

От ромеев опасное поветрие пришло. Теде они вместо одетых в броню крестоносцев засылают проповедников, искушают князей престолонаследием от имени бога, противопоставляют его народовластию, как власти черни. Лазейка для искушения любого, кто норовит сесть на княжение, минуя вече, особо воевод, за кем сила. Не каждый решится выйти на вече, ромеи помажут любого, кто примет их веру. При осаде хазарский воевода Песах пообещал тысяцкому власть над Киевом в случае открытия ворот для его армии. Тут же искусился таким предложением, едва не открыл ворота, пришлось мечом погрозить. Его видно, а кто-то исподтишка свою выгоду ищет.

Тебе выпало время княжить в окружении соседей, живущих за счет рабов. И ромеи, и хазары, и германцы исповедуют превосходство над Русью, заглядывая на нее как на житницу рабов – собирать и собирать.

Нынешнюю Русь новгородцы испекли, будто каравай, и передали Киеву, как мати русских городов. Вот мати пусть и всегда остается: Мати! Не мачехой. Надо материнскую душу и ее детям передавать.

– Понимаю тебя, – признался Игорь, внимательно слушая Православа. – Смогу ли поднять такое бремя – его же, что поленницу, одной ношой к печи не поднесешь…

– Сможешь, – поддержал Православ.

– Советы дал по Прави. За что взяться наперед?

Православ напомнил:

– С Перуновой росы – стоит на перекрестии. Вслед за ней охвати все земли, чтобы со следующей весны вся Русь вышла их роять.

– Попробую.

– Не пробуй, не оглядывайся – поступай, иди таким путем. Будем рядом с тобой со всей Русью.

– Как раз Перуновой росой занят. В темницу спустил хазарских купцов и ромейского проповедника. Хочу добиться от хазар и ромеев помощи в обустройстве полонян. Поддержишь ли меня?

– Твое слово верное. Не мечом потрясаешь, как в таких случаях князья поступали, – предлагаешь миром разойтись, хотя вторглись на твою землю и крали твоих людей для продажи в рабство. Нелегко будет отказать князю, преисполненному сохранить мир и совместно обустроить невольников. По их ответу и поступишь.

– Привез с собой внучку старейшины села Калины. Ее отец каганом назвался. Мати при сносях отяжелела и не встала. Каганом, думаю, назвался из-за нужды, молодь страдает от однообразия жизни. Заглянул молодец за уголок другой жизни и полезной идеей воспылал – град намеревался ставить, хотя иначе обозвал – Козаром, но верно определил – для него как раз место там. На засеке дрался, не жалея живота своего. Зарубил командира орды. На его примере представь, Православ, какой у нас славный, толковый и сильный народ, а проявить себя для своего же блага условий не имеет. Я пришел этого молодца казнить, едва на кол не посадил, а он мастер на все руки, оказавшийся под чужеземным влиянием.

– Я же и говорю: по моей службе немало прорех.

– У меня к тебе просьба. Дочь этого молодца обучить. Она сама участвовала в сече, залечила мою рану, помогала другим раненым своими мазями и настоями – речу о том, что хочу позаботиться о ней. Обучи счету, чтению, истории, закону и обычаям. Отцовское и в ней отзовется с умением. Обучишь, посмотрю куда пристроить.

– Не хватает нам духовной управы.

– Создавай. Поддержу ее кормлением.

– Позову сироту в читальню, – в свою очередь откликнулся Православ, заинтересовавшись Ольгой, имея в виду читальню святилища, где накапливались летописные письмена, сказания, отдельные переводы для обучения детей.

В киевском святилище вели свой летописный свод, который, как и предметы культа, к сожалению, не сохранился за исключением отдельных сведений, приведенных монахами-варягами в летописи.

На этом соратники расстались.

Воспользуемся паузой перед обучением Ольги в святилище, обменяемся сведениями об истории, положении и значении святилищ в жизни славяно-русов для восприятия последующих событий. Историография «новой России», которая при нашей реконструкции воспринимается как враждебная альтернатива Российской Федерации, относит славяно-русов к неисторическим народам. Подобное предубеждение подразумевает, что они не имели цивилизованного мировоззрения, до принятия ромейской религии исповедывали некий языческий культ в виде родовых примитивных капищ в рощах и идолов.

В этих суждениях к правде можно отнести только природу. Наши предки дорожили природой. Она была своего рода колыбелью будущего этноса, благодаря чему рано восприняли окружающий мир как единое целое, живущее общим законом. Через восприятие себя частью космоса прошли многие народы, если не все. Иудеи, к слову, устраивали жертвенники в горах. Каждый этнос развивался в своей природной колыбели. С накоплением знаний о космосе менялись и условия обращения к нему: появились святилища, отдельные сведения о которых дошли до наших дней, – имея в виду общеславянское святилище Верховного Бога Святовита на острове Рюген в Балтийском море. Арабские путешественники и историки донесли до нас сведения об Артании, Славяно-Артанском духовном центре, Беловодье, древней прародине ариев и славян. В научном мире фактически признана древняя цивилизация Гипербореи, откуда вышли наши далекие предки.

Как не возмущаться, когда о том, что было, о глубокой историчности русского народа сообщают не собственные архивы, а чужеземные летописи и архивы. Те же арабы подтверждают, что Русь имела системные мировоззренческие представления, положенные в основу ее земных добродетелей, без которых и поныне не обходится ни одно государство. На Руси они перекликались с учением Иисуса: социальное равенство, справедливость и праведность.

Просветительское начало заложено в любом культе: суть его в характере и содержании. В этом смысле святилища – это училища. В отчем православии добродетели исходили из народовластия, воспринятого из космоса и переложенного на земные обычаи. Славяно-русское народовластие как вселенская добродетель относится к выдающимся достижениям человечества. Познанием космоса занимались люди, способные к таким умственным и душевным усилиям. И ныне космос не восприять без умственных и душевных усилий.

Волхвы учили, подсказывали, советовали; занимались духовным и нравственным воспитанием и начальным обучением детей счету, рунической азбуке, истории и мироустройству. Это – сословие мудрецов, учителей и проповедников, выступавшее представителем интересов народа, идеологом народовластия, гарантом благополучия и безопасности земли Русской в добродетелях закона и обычая. Они являлись источником знаний о вселенском законе, воплощенном в земных обычаях. Их добродетели и обряды наполнены смыслом космоса, его земной природы, подсказывающим время проведения тех или иных дел по наполнению себя жизнью. С ними связаны дни радости и благодарения, вошедшие в историю как Масленица, Красная горка, Спасы. Без них не обходились при определении времени свадеб, пахоты, посевной, уборки и решении сложных социальных, военных, судебных ситуаций.

В своих духовных центрах и святилищах волхвы накапливали и сохраняли представления об окружающем мире и его древности, передаваемые от поколения к поколению. Мировоззрение славяно-русов опиралось на разумные представления о вселенском законе. Оно определяло практику жизни, ее уклад. Религиозность в нем лишь в образах богов, следящих за соблюдением закона. Но за образами богов, если потереть, выступит та или иная реальность окружающего мира. Его религиозность призвана мобилизовать всю энергию человека для выполнения задач, поставленных самому себе. В качестве примера можно привести обряд дачи клятвы с хождением по роте, которая давалась в святилище по обряду религиозного культа, однако касалась тех или иных социальных обязательств того, кто давал клятву. В частности, князь призывался вечем на княжение в соответствии с вселенским законом и сложившемся на его основе обычае призвания с выходом к служению и клятвой хождением по роте. В этом обряде просматриваются элементы культа, скорее всего мировоззренческого, чем религиозного содержания, ибо элементы культа являются светскими: народ, его собрание, представление и обсуждение кандидата на княжение, призвание и клятва. То же самое можно сказать о праздниках, которые предворяли сугубо хозяйственные мероприятия или подводили их итоги, в частности на посев и сбор урожая. При волхве Православе киевское святилище в отсутствие князя становилось резиденцией управителя земли Русской, при нем открыли духовную управу.

В мировоззрение славяно-русов заложена космическая идея коллективизма как народовластие, за соблюдением которой следили волхвы и имели большую линейку народных праздников, подпитывающих эту идею. Волхвы на своем поприще трудились как пчелки. Массовые мероприятия весьма затратны. Без повседневой связи с людьми, живущими на своей земле, они бы не утвердились, а их до сих пор помнят и не теряют в памяти. Отчие обряды наполнены смыслом и сакральностью природы, указывающие на время и место их проведения через те же Масленицу, Красную горку, Спасы и многие другие народные праздники, проведение которых, к сожалению, не входит ныне в число праздничных традиций потомков.

В целостном виде древнюю духовную культуру сложно восстановить, она накрыта многими поколениями беспамятства, отрывочно дошла до наших дней в отдельных обрядах, сказаниях и преданиях, записанных историками. Цель нашей реконструкции – восстановить историю прошлого для правильной оценки настоящего и будущего.

Святилища волхвов, как дом немецкого канцлера Германии Ангелы Меркель, воспитанной в ГДР, не выделялись ни величественностью, ни росписями, ни украшениями – в них соблюдалась чистота и строгость к себе в обмен на доверие людей. Славяно-русы не строили храмы, подобные ромейской Святой Софии, не кичились, будто истиной, мажорством, богатством и мамоной, как застройщики сочинского, итальянского или испанского побережья новороссийского разлива, во всем вели скромный образ жизни, воспламеняясь душой лишь в добродетелях для благополучия и безопасности народа и своей земли.

Советские сельские и поселковые клубы, которыми заведовали выпускники культпросветучилищ и институтов культуры, возможно в чем-то напоминают святилища Древней Руси. Детство автора прошло в Юберинском лесопункте Удмуртии, в котором проживало до полутора тысяч человек. В их распоряжении был клуб с библиотекой, читальней, большим набором газет и журналов, помещением для игр, прежде всего самых популярных в то время шахмат, домино, лото, бильярдом, зрительным залом на сто с лишним мест для демонстрации фильмов, выступлений лекторов общества «Знание», вестибюлем для музыкального досуга населения всех возрастов. Во время избирательных кампаний в клубе заседала участковая избирательная комиссия, проводившая своего рода вече, ибо вся процедура голосования была доброжелательной, хотя и строгой. Чтобы какая-то учительница сбросила «левые» бюллетени в урну – боже упаси! Учителей мы, школьники, обожествляли, они старались свой образ в нас поддерживать. Слово «бог» есть синоним правды, а правда есть синоним рая. Можно допустить, что на подсознательном уровне учителей продолжали почитать как святителей времен Древней Руси.

Ромейство относит почитание славяно-русами вселенского закона и обычаев к бесовщине, традиционно упрекает в поклонении идолам, хотя их мировоззрение складывалось тысячелетиями, начиная со времен, когда для отображения космического и божественного мира использовался самый доступный по тем временам инструментарий. И хорошо, что они им пользовались: их мысль не стояла на месте. Сами идолы не настолько примитивны, как их представляют: в четырехгранниках отображены образы высших сил в их бесконечности во все стороны света.

Представления славяно-русов и ромеев разнятся. У первых – это не столько религия, как разум и мировоззрение (пусть – примитивные), у вторых – религия и вера, призывающие славяно-русов спасаться только милостью Господа. Ромеи устами апостолов осуждали дачу клятвы, ибо клятвой человек брал на себя обязательства своими усилиями достичь определенной цели помимо веры. Однако клятва ныне прописана в конституциях государств, в советское время давали клятву, начиная с октябрят, пионеров и призыва в армию.

Мы воспользовались паузой, чтобы не сложилось мнение о приглашении Ольги в некое бесовское капище.

На следующий день после встречи с Игорем Православ отправил отрока за Ольгой. Она впервые в жизни перешагнула порог святилища. Православ встретил, провел в читальню, переговорил, расспрашивая о селе и родичах, про себя отмечая владение языком, непосредственность и рассудительность. Предложил ознакомиться с числами, рунами, чтением, письмом, историей и обычаями с выполнением самостоятельных домашних заданий по счету и чтению в присутствии отрока. Ольга согласилась, не имея представления обо всем перечисленном.