– Друг мой, сорок пятый калибр Вы взяли зря. Он бесполезен.
Но я уже медленно потянулся за оружием:
– Ты сломал мне всю жизнь! Тебе не остановить меня.
– Мистер Барни, – хладнокровно ответил Нильс. – Что Вас беспокоит? Скажите мне.
– Я, я не знаю… Точнее, не хочу, я отказываюсь верить, что всё обстоит так, как ты говорил. Я не хочу знать то, что видел, но и забыть это не получается. Я стал пустым.
– Вы считаете, что покончив со мной, уничтожите наш скрытый от этого света мир?
– Наверное, так.
– Вы думаете, что на этом прекратятся Ваши мучения?
– Да, я надеюсь на это.
– Вы ошибаетесь, друг мой, сильно ошибаетесь. Вы стали свидетелем, точнее, хранителем нашей тайны. Вы решил уйти, и мы отпустили Вас. Живите, радуйтесь, жизнь прекрасна.
– Но всё так банально…
Мне стало нехорошо, я сел на ступеньку и опустил голову вниз, выложив пистолет рядом. Нильс присел со мной с другой стороны. Мы оба молчали. Каждый думал о своём.
– Желаете закурить? – он неожиданно прервал молчание и достал из кармана пачку Camel с зажигалкой.
– С удовольствием, – ответил я и взял сигарету.
Мы закурили.
– Согласитесь, мой друг, в этом всё же есть что-то приятное, – улыбнулся Нильс.
– В никотине? – ухмыльнулся я неожиданно для самого себя.
– Да, – ответил Нильс своей широченной улыбкой и мы оба рассмеялись.
Опять наступила пауза. Краски медленно стали темнеть, огоньки сигарет угасали.
– Вас, думаю я, – продолжил Нильс, – мучает только один вопрос. Единственный вопрос.
Я повернул голову и вопросительно посмотрел в его глаза.
– Точно, мистер Барни, – он видел меня насквозь. – Могу поспорить, что я прав.
– На что?
– На Вашу жизнь.
– Опять? – попытался пошутить я, но по выражению его лица понял, что сделал это неудачно.
Нильс ждал ответ.
– Так что же это за единственный вопрос?
– То есть, мы спорим? – настаивал он.
– А что Вы, доктор, ставите на кон?
– Мы с Вами больше никогда не увидимся, и Ваши головные боли прекратятся, обещаю Вам.
– По рукам, – ответил я и протянул ему ладонь.
Он аккуратно сжал её: "Договорились".
Я с нетерпением ждал, что он скажет. Нильс, как всегда, оказался прав:
– Вы хотите знать одно, друг мой. Существует ли рай?
– В десятку…
XV
– Отлично! Тогда, мистер Барни, нам нужно с Вами прогуляться до бульвара 4101. Здесь минут пятнадцать пешком. В такую тёмную ночь нам потребуется одно белоснежное сооружение. Заодно, по дороге мы пообщаемся, друг мой, – медленно растягивая на своём лице свою великолепную улыбку, произнёс Нильс, вставая со ступенек, глядя на меня сверху. Не спросив моего согласия, мы пошли. Минут пять, пройдя в тишине, я спросил его:
– А что за белоснежное здание?
– Сооружение, – поправил меня Нильс. – Это христианская церковь Маккарти, выполненная в английском неоготическом стиле в 1932 году. То, что сейчас нам с Вами и надо!
Мы шли медленно, у меня от постоянной боли трещала голова, и я полез в карман в надежде отыскать на дне, затерявшуюся таблетку. Нильс заметил это:
– Помните, мы с Мартой, при нашем знакомстве с Вами, говорили, что вернувшись с того света около года тяжело болели. Переход из одного мира в другой не может даже по физическим законам пройти бесследно. Для любого организма – это мучение. И это не закончится головными болями, мистер Барни. Не хочу Вас пугать, но мы были бы рады умереть скорее, лишь бы не мучиться. Но, страх возвращения в тот неописуемо жуткий вакуум, где ничего не существует, дал нам силы выжить и создать свой дом. Однако уже не в этом, как Вы убедились сами, мой друг, мире.
– Я шёл молча, внимательно слушая и пытаясь не упустить ни одного его слова.
– Таблетки, тем более, алкоголь, не излечат Вас, – продолжал Нильс. – Они только затягивают петлю на шее, которую Вы связали месяц назад и примеряли на себе на этой неделе шесть раз.
Это было так. Я молчал.
– У нас с Мартой тогда за год после первого возвращения, а заметьте, друг мой, мы были очень ещё молоды, появились серьёзные заболевания. Лучше Вам об этом я не буду рассказывать, мистер Барни. Сейчас стоит поговорить о Вас. У Вас большие проблемы. Моё участие в их решении – это моя плата за то, что я втянул Вас во всю эту историю.
Первый раз Нильс, не останавливаясь, на ходу, по-дружески, похлопал меня по плечу. Я снова промолчал.
Через несколько кварталов мы вышли на площадь. В её центре стояла белокаменная церковь, освещаемая со всех сторон ярко-жёлтыми электрическими лучами ночных фонарей. Мы аккуратно приоткрыли дверь храма, она была не заперта, и бесшумно вошли в тёмный зал. Несколько лампад тихо горели, освещая иконы с ликами святых. Они, как мне показалось, будто живые, удивлённо и очень серьёзно смотрели на нас, следя за каждым нашим шагом. Я ждал, что сейчас кто-то из них не выдержит и шевельнётся за стеклом, находящимся между нашими мирами.
Остановившись у алтаря, Нильс рукой показал мне подойти поближе к нему. Я безропотно встал напротив на расстоянии вытянутой руки.
– Получается, что в своём загробном мире Вы меня использовали и врали мне, что больше ничего нет, а рай, всё-таки существует, доктор Нильс, если Вы меня сюда привели?
– Врал. Признаю. Существует.
– Так почему же Вы со своими воскрешёнными друзьями не отправились туда? Наверняка, там лучше, чем у вас?
– Хм, – Нильс неодобрительно посмотрел и ничего не добавил.
– Но, у вас же нет птичек, бабочек, солнышка, речки, яблочек…
– Друг мой, во-первых, я не был в раю, – спокойно пояснил доктор. – Мне невозможно согласиться или опровергнуть наличие в раю перечисленного Вами, либо всеми остальными, кто так сладко треплется об этом. Это же не просто какой-то Эльдорадо, я, по крайней мере, так надеюсь. Лучше, как говорится, самому один раз увидеть, чем семь раз услышать. Во-вторых, у Господа какой-то свой, до конца известный только Ему выбор, кого туда пускать. Предполагаю, Он использует свой корреляционный анализ, но мне Он сам об этом ничего не рассказывал, потому как я Его, как и Вы, не встречал. В-третьих, я только лишь проводник, поводырь, как Вам угодно. То есть до ворот, понимаете? Дальше мне вход закрыт. Признаюсь, я даже безуспешно пытался несколько раз проникнуть туда, но я не из их тусовки, как сейчас выражаются. В-четвертых, мистер Барни, также честно Вам признаюсь, что питаю надежду на то, что Вам удастся туда попасть, и Вы сами всё увидите.
– А после расскажу Вам?
– Точно, угадали! Смышлёный Вы, мистер Барни! Марта сегодня передала Вам привет, и она очень надеется, что Вы когда-нибудь потом найдёте время заглянуть к нам и рассказать в мельчайших подробностях, как у Вас всё пройдёт. Вернее сказать, будет. Конечно, при условии, что Вас оттуда выпустят, как поступили мы с Вами. А, может, Вы сами решите там остаться? Это же Ваша цель и Ваш выбор. Действительно же, никто не знает тех, кто бы оттуда вернулся. Обещают возвращения сына Божьего, но когда это произойдёт? Точной даты не существует, а вот лично мне жаль. Все эти недосказанности только расшатывают веру людей. Сами знаете, что сейчас творится на земле. Только испытания гарантированы каждому, всё остальное – тлен. Так, что Вы будете первый, мистер Барни!
– Значит, для этого Вы позволили мне уйти, Нильс? – я снова испытал к нему ненависть, а только что состоявшийся между нами, как мне показалось, дружеский разговор, вмиг растворился в запахе, горевших лампад.
– Мы позволили Вам бежать, Вы правы. Да, в этом есть что-то такое, чем взрывают мир.
– Да, Вы, – не успел я выразиться, как неожиданно кто-то закашлял в стороне и включил в зале свет. Мы одновременно с Нильсом посмотрели в ту сторону, откуда послышались тяжёлые, но торопливые шаги.
Это был мужчина лет шестидесяти пяти в наскоро надетых очках и ночной пижаме с двуствольным ружьем наперевес в руках. Он был напуган нашим присутствием и сразу громко закричал:
– Ступайте прочь скорее! Это святое место!
– Поэтому мы и пришли сюда, отец Иоанн, – вежливо ответил ему Нильс.
– Откуда Вы знаете моё имя? – поразился, но не приблизился и не опустил ружьё священник.
– Вас же тут вокруг все знают, – ответил Нильс.
– Верно, – задумчиво соображал отец Иоанн. – А что Вам угодно здесь в такой поздний час, объясните, господа?
– Хорошо, Вы только не нервничайте, излишне, отец, и опустите своё ружьё, не дай Бог, выстрелите себе же в ногу. Оно Вам сегодня и… никогда не потребуется, – пояснил Нильс.
– Пусть, – согласился тот, одной рукой поправляя очки, но второй продолжая крепко сжимать ствол, чувствуя что-то неладное.
Я стоял, не шевелясь, в ожидании следующего действия.
– Повторяю вопрос, – не успокаивался священник, – зачем Вы сюда пришли? На вид нормальные интеллигентные трезвые люди? Кто вы?
– Меня зовут Нильс, я – врач. Это, – он махнул на меня головой, – Барни. Он – писатель.
– Ясно, – размышляя над услышанным, тихо произнёс Иоанн. – Странно… Врач и писатель. А что за писатель, я не расслышал?
Нильс изящно улыбнулся священнику с ружьем:
– Его зовут Барни. Он писатель-путешественник. Путешествует во времени и в разные миры. Недавно вернулся с того света, где гостил в моём доме. Знаком с моей супругой Мартой, она осталась там, в загробном мире, с друзьями и близкими. Вот когда, Вы, отец Иоанн, включили свет, я в этот момент передавал Барни-писателю привет от своей супруги с просьбой не забывать о нас и ещё приглашение от неё передал. Если у него получится когда-то, заскочить к нам на кофе, то Марта будет безумно ему рада. Он ей симпатичен, чёрт возьми. Странно самому, но я думаю, что она просто испытывает к Барни материнские чувства. У меня же к нему чисто академический интерес. Если вкратце, то как-то так, отец наш.
Иоанн выронил ружьё, оно с грохотом упало на каменный пол, но не выстрелило.
– Оно у Вас ещё и не заряжено, – ухмыльнулся Нильс. – Сейчас время такое, что вряд ли кого-то выгонишь Вашей, извиняюсь, незаряженной пуколкой.
Отец Иоанн, взялся за сердце и вежливо попросил:
– Прошу вас обоих, уйдите, пожалуйста. Я чувствую, что вы затеяли что-то недоброе.
– Вы можете идти дальше спать, батюшка, – резко рекомендовал Нильс, – прошу прощения, что пришлось потревожить Ваш сладкий сон. У Вас завтра опять многочасовые сказки для спящих. Вам нужно хорошенько самому выспаться, чтобы не забыть текст и порядок очередной церемонии. Мы Вас не задерживаем, ступайте, умоляю Вас, как Вы говорите, с Богом, и не о чём не думайте. Господь сам разберётся во всём, доверьтесь хотя бы Ему, а у нас очень мало времени, не мешайте.
– Но, – дрожащим голосом только лишь смог ответить Иоанн.
– Вот же какой настырный старик, – обратился ко мне Нильс. Он протянул мне ладонь. – Друг мой, у нас осталось минут пять, чтобы успеть отправить Вас в Царствие небесное, давайте сюда свой безотказный сорок пятый калибр.