Глава 2. Чужая планета.
– три.
– два.
– один.
– старт! – командир экипажа нажал большую красную кнопку. Корабль начал плавно уходить с орбиты, набирая скорость и укладываясь на курс.
– Поехали! – ухмыльнулся командир. Ни большая красная кнопка, ни эта фраза не несли никакого функционала. ЦУП на Земле и так все видел и слышал, а сам космолет практически полностью управлялся автоматикой. Да человек и не смог бы столь ювелирно подавать команды двигателям и вручную управлять огромной машиной. Но эта традиция соблюдалась абсолютно всеми космонавтами начиная с самого первого полета человека в Космос. Эта фраза, так окрылившая пацана Артемку Спиридонова, положила начало космической эры человечества. Никто и никогда не решился бы нарушить этот ритуал.
Экипаж молчал. Это необъяснимое чувство невероятности происходящего, притупившееся за время упорных тренировок и изучения маршрута, корабля, полетного задания, охватило людей с новой силой. Там, внизу, на долгие и долгие месяцы оставалась такая родная, уютная, по-домашнему теплая Земля. Планета-дом. Планета-колыбель. Планета-школа. Планета – старт… Что их ждет впереди? Упорная работа. Не всегда интересная, часто рутинная и однообразная, но очень важная. И еще что-то, чего нет ни в одном полетном задании. Ни в одном руководстве. Ни в одной инструкции. То, ради чего, собственно, люди и летят в невообразимую даль. Что-то, чего еще никто никогда не видел. Но сначала месяцы разгона до околосветовой скорости, наблюдения за самочувствием, за показаниями приборов, регулярные отчеты в ЦУП, научные исследования, невозможные в земных условиях. Ответы с Земли приходили все с большей задержкой, даже новейший фотонный протокол передачи данных не позволял передавать информацию мгновенно на таком расстоянии. И чем ближе был предел скорости, тем больше были задержки. Наконец ответы просто перестали успевать догонять космолет, разогнавшийся до 0,999 от значения скорости света.
Сегодня у экипажа выходной. По случаю достижения космолетом максимальной расчетной скорости, практически равной скорости света. Нет, базовые операции по обслуживанию систем корабля, лабораторий и образцов прервать невозможно, но никаких исследований, плановых работ, кроме жизненно необходимых, сегодня не будет. Начиная с этого дня экипаж полностью предоставлен сам себе. Связи с Землей нет, сигналы догонят космолет только через несколько месяцев. Люди одни в огромном бесконечном пространстве. В иллюминаторах полная темнота. Во время разгона корабля наблюдались и записывались для изучения самые разные оптические эффекты, но теперь свет далеких звезд не мог опередить корабль и достичь датчиков. Командир не стал произносить долгую речь, все и без этого понимали неординарность ситуации. Это ведь не полет на Луну, или даже на Марс, когда Земля хоть и далеко, но все же видна где-то в небе. Теперь вся миссия почти полностью зависела от надежности и продуманности преобразователя Спиридонова и систем управления и жизнеобеспечения. При других обстоятельствах этот гениальный инженер обязательно числился бы в команде, но…
Почти год полета на световой скорости прошел не то, чтобы незаметно. Все-таки это целый год. Но все прошло спокойно, в штатном режиме. Сегодня тоже выходной от научных исследований. Все внимание экипажа приковано к самочувствию и работе корабля. Началось торможение. Еще несколько месяцев, и нога человека впервые ступит на чужую планету в чужой звездной системе. Внешние датчики начали улавливать первые оптические сигналы. Сначала ультрафиолетовые, как самые высокочастотные, потом синие, постепенно перебирая все цвета радуги и подбираясь к красному. Экипаж чувствовал себя нормально, видимых отклонений не замечено. И вот на радарах уже показалась Земля-Б….
– Командир, я не могу встать на орбиту по предписанному режиму. – Штурман, летчик-испытатель высшей категории Сергей Иванченко озабоченно изучал информацию на мониторе.
– Поясни. – Короткая команда капитана.
– Корабль постоянно уводит в сторону, как только мы оказываемся на теневой стороне планеты. – Объяснил причину своего беспокойства штурман. По полетному заданию космолет должен был зафиксироваться на геостационарной орбите планеты, а астронавты должны совершить посадку на спускаемом модуле.
– Варианты? – Командир экипажа, импозантный индус Ратнам, профессиональный военный эксперт, был по обычаю немногословен.
– Я могу зафиксировать положение корабля, но лишь под управлением бортового компьютера с постоянной корректировкой положения. – На простом языке это означало, что корабль не сможет висеть на орбите планеты как обычный неуправляемый искусственный спутник, а будет постоянно включать двигатели для компенсации необъяснимого пока смещения.
– Это потребует постоянного присутствия на корабле?
– Думаю, первые два-три дня для оценки стабильности положения. Ну и потом, естественно, непрерывный контроль положения, но это можно уже и с поверхности планеты делать, как и планировалось изначально.
– Приступай к выполнению.
– Есть!
Штурман принялся рассчитывать программу стабилизации космолета, а остальной экипаж готовился к высадке. Спускаемый модуль предстояло включить, проверить в виртуальном режиме, дождаться прохода корабля над заданной точной высадки. Корабль совершал облет планеты для стабилизации на орбите, свободные от заданий члены экипажа с любопытством разглядывали их новый дом.
С орбиты Земля-Б выглядела впечатляюще. Почти в два раза большего, чем родная Земля, диаметра, новая планета имела четко упорядоченную материковую структуру – вся поверхность была разделена на практически ровные огромные квадраты, отчего напоминала шахматную доску, где черные клетки это суша, а белые – вода. С той лишь разницей, что ни один квадрат суши не имел соприкосновения с другим, а был отделен узкой полоской водной (морской?) глади. Каждый квадрат суши был покрыт густой растительностью, но на каждом из этих островов преобладал какой-то определенный вид.
– И кто же мы будем в этой партии, пешки или короли? – Задумчиво произнесла психолог-медик японка Фусико, похожая на ожившую изящную фарфоровую статуэтку.
– Человек царь природы! – Решил сумничать известной фразой из прошлого радиоинженер, по совместительству астрофизик американец Фред.
– Это у нас, на Земле. Да и то, как оказалось, все совсем не так. – Парировала медик. – Здесь нам еще предстоит узнать правила игры.
Штурман завершил отладку программы стабилизации космолета и доложил о готовности к высадке.
– Ты остаешься на орбите? – Уточнил командир.
– Думаю, пока да. Спущу вас с грузом на поверхность и вернусь. Понаблюдаю день-два за работой стабилизатора, потом присоединюсь к вам.
– Принято. Экипаж, надеть скафандры, приготовится к высадке!
Спускаемому модулю понадобилось всего три рейса орбита-поверхность для доставки на планету оборудования, материалов и экипажа. Штурман вернулся на космолет, остальные взялись за развертывание первой в истории человечества инопланетной колонии. Огромный защитный купол, их будущий дом на ближайшие месяцы, смонтировали достаточно быстро, всего за три с небольшим часа. Командир не разрешил сразу же снять скафандры, несмотря на данные зондов о пригодности атмосферы для дыхания. Он хотел убедиться в безопасности вверенных ему людей и перестраховывался. Лишь когда защитный купол был полностью смонтирован и проверен на герметичность, биолог-химик, грубоватая вопреки распространенному мнению француженка Мишель сделала три контрольных замера проб воздуха. Все три пробы подтверждали безопасность местной атмосферы. Командир Ратнам аккуратно отстегнул гермошлем, осторожно вздохнул, снял шлем окончательно и положил на землю. Постоял несколько минут, прислушиваясь к собственным ощущениям, потом одобрительно махнул рукой, разрешая команде разгерметизировать скафандры.
– Кислородные маски и антидоты всегда иметь при себе. Даже в куполе. – Приказы командира не обсуждаются, да и незачем, безопасность превыше всего, это понимали все. Атмосфера Земли-Б имела едва уловимый странный аромат, который невозможно описать словами. Мишель предположила, что это из-за местных растений. Дышалось легко и свободно, особенно после совершенно бесцветного, искусственно регенерированного воздуха корабля-космолета. Планета встретила звездных путешественников вполне гостеприимно, экипаж проявлял сдержанный, но явно читаемый энтузиазм. Даже суровый капитан, казалось, едва заметно улыбался сам себе.
Несколько дней колонизаторы обустраивали свое новое жилище, практически не выходя за пределы купола. Возводились внутренние перегородки, оборудовались лаборатории, жилые помещения, санитарные зоны. Штурман, убедившись в стабильности корабля-носителя, присоединился к остальной команде. Последним штрихом в оборудовании нового дома стало размещение на внешней стороне купола камер наблюдения. Изображение с них записывалось и одновременно транслировалось на родную Землю, чтобы в ЦУПе могли, хоть и с огромной, почти в год, задержкой наблюдать за происходящим. Да и возможную опасность можно было бы сразу распознать. Завершив обустройство к полудню десятого дня по местному времени, команда получила разрешение командира выйти наружу и оглядеться. Для колонии был выбран квадрат с небольшим количеством высоких растений для удобства исследований и наблюдений. Но даже этот небольшой кусочек местной флоры впечатлял разнообразием форм и цветов. Рядом с куполом росли два огромных кактусоподобных растения с длинными острыми листьями ярко синего цвета вместо иголок. Почву покрывал плотный жесткий ковер каких-то мелких фиолетовых листочков. Чуть поодаль расположилась группа причудливой формы кустов с пятнистыми листьями. Но все же преобладал зеленый цвет, по-видимому, в растениях происходили схожие с земными процессы фотосинтеза. Купол располагался на небольшой возвышенности в северной части острова-квадрата, с которого была видна вдалеке блестящая водная поверхность. Такое расположение купола позволяло минимизировать последствия возможных штормов. Очень маленькое, по сравнению с земным, местное солнце светилось гораздо ярче, едва не ослепляя колонизаторов. Фусико настояла на применении солнцезащитных очков. Исследователи любовались неземными пейзажами, одновременно прикидывая объем и способы предстоящих исследований.
Первый день работы сложно было назвать исследовательским. Вся команда размещала датчики, запускала легкие зонды, собирала образцы. Собственно исследования можно было начинать только после сбора довольно большого объема данных и материалов. А пока рутина. Колонизаторы разбрелись по округе, стараясь не терять надолго друг друга из виду и поддерживая связь по рации. Все на этой планете было необычным, удивительным. Похожим на земное, но в то же время другое. Мишель собирала образцы растений, брала пробы воды и воздуха. Сергей расставлял датчики гравитации, магнитного поля, солнечного излучения. Фусико внимательно следила за состоянием здоровья каждого члена экипажа. Фред монтировал телескоп и радиозонды для составления хотя бы примерной карты местного неба. Ратнам, несмотря на должность командира, в этот момент был скорее разнорабочим – помогал в настройке приборов, подносил инструменты и материалы, одновременно осуществляя общее руководство процессом колонизации Земли-Б. Вечером, когда ослепительное солнце скрылось за горизонтом и раскрасило небо в нежно зеленый цвет, команда собралась перед входом в купол. По общему согласию настроили пищевой преобразователь и теперь ужинали картошкой-пюре с цыпленком табака и салатом из помидоров и лука. Местные плоды пробовать пока не стали, решили дождаться более глубокого исследования флоры. Пластиковые тарелки довольно быстро опустели – ребята прилично проголодались после ударной работы. Посуда была аккуратно сложена в сторонке, экипаж любовался необычным закатом и болтал о всякой всячине, не торопясь прятаться в купол.
– Не поняла… – В своей обычной грубоватой манере изрекла Мишель. Командир проследил за ее взглядом и удивленно приподнял бровь. Стопка пустой посуды, ожидавшая мойки перед входом, начала медленно подниматься в воздух, плавно разлетаясь, как в невесомости. Сами же исследователи, да и техника и приборы вели себя куда более сдержанно, оставаясь на местах и не проявляя чудес левитации. Колонизаторы изумленно глядели на решившую посвоевольничать посуду.
– Не, так не пойдет! – Произнес Сергей, осторожно встал и подошел к левитирующим тарелкам, готовясь к возможному полету вместе с ними. Но ничего не произошло. Штурман твердо стоял на поверхности, а тарелки плавно поднимались. Парень не стал дожидаться, пока они окончательно разлетятся, и аккуратно собрал взбунтовавшуюся посуду.
– Что будем делать? – Вопросительные взгляды команды направились на командира.
– Разбираться. А пока все в купол. Отдыхать. Я на дежурстве. – Ратнам, как всегда, краток и категоричен. – Сергей, сразу после завтрака сними полученные за ночь данные и попробуй проанализировать.
– Есть, капитан!
Ночь прошла спокойно. Никто из членов экипажа, ничего из оборудования не проявляло желания полетать. Только пластиковые тарелки, даже будучи тщательно вымыты, отказывались спокойно стоять на столе. Пришлось положить на них столовые приборы, выполненные из ничуть не более тяжелого легкого металлического сплава.
Завтракали овсяной кашей и бутербродами с сыром. Пищевой преобразователь, основанный на ядерном преобразователе Спиридонова, выдавал вполне приличную по вкусу пищу, космонавты уже вряд ли смогли бы вспомнить отличия натуральной еды от синтезированной уже тут. Тарелки, наполненные пищей, вели себя смирно. И только будучи опустошенными решили все же вспомнить о своем бунтарстве. Но на этот раз как-то неохотно, как бы с ленцой. Плавно поднялись, повисели и, словно пристыженные пристальными взглядами землян, медленно опустились на блестящую поверхность мойки.
– Забааавно… – Протянул Фред. – Это что ж получается, днем тарелочки летать не желают?
– Вопрос в другом. – Задумчиво произнес Сергей. – Какого Лешего они вообще надумали полетать?
– Кстати, про Лешего. – Вступила в разговор Фусико. – Он-то, понятно, сказочный. Но я что-то не видела здесь никаких животных. Даже насекомых. …
Неизведанная планета, вполне благосклонно принявшая звездных путешественников, решила подкинуть свои первые загадки. Данных, собранных за ночь, оказалось явно недостаточно для понимания природы неожиданной левитации посуды. Сергей выяснил только одно – собственной гравитацией планета не обладает. Этот факт переворачивал фундаментальные представления о гравитации, которой, в теории, обладают вообще все материальные тела. Тем большей загадкой являлась левитация исключительно пластиковой посуды, да еще и только после захода местного солнца.
– Капитан! – Обратился Сергей к Ратману. – Считаю необходимым дальнюю вылазку для установки гравитационных, магнитных и других датчиков по возможно большей площади планеты. Тех, что на нашем квадратике, явно недостаточно.
Ратман задумался. С одной стороны, штурман прав. Больше датчиков – больше данных – быстрее и точнее результат. А с другой, в одиночку предпринимать такую экспедицию нельзя – планета полна сюрпризов. С третьей – транспортное средство только одно, это посадочный модуль. Он, хоть и предназначен для транспортировки грузов и имеет неограниченный запас хода благодаря преобразователю Спиридонова, всего один. И в случае непредвиденных обстоятельств исход всей компании по колонизации планеты может быть поставлен под угрозу. Но без данных о гравитации и магнитных полях Земли-Б целесообразность колонизации тоже вызывает вопросы.
– Полетишь с Фредом. – Наконец решился капитан. – Расскажешь мне как снимать данные с твоих приборов и куда фиксировать. И оружие обязательно, мало ли…
Сергей кивнул в задумчивости. Если на их островке исследователям не попалось ни одного живого существа, это вовсе не означает, что планета необитаема…
Фред и Сергей загрузились аппаратурой, пропитанием (переносной пищевой синтезатор был всего один и он остался в куполе) и улетели. Капитан и девушки остались на базе, загруженные работой и озадаченные поведением посуды. Правда, они уже привыкли даже в светлое время суток класть на тарелки хотя бы вилку. Мишель собрала данные по химическому составу местных плодов и передала их Фусико. Медик занялась исследованием влияния этих веществ на организмы землян. Без ее одобрения к «фруктам» никто не прикасался. Пока Фусико обрабатывала и осмысливала результаты, химик сделала очередное открытие. В местной атмосфере она обнаружила один химический элемент, существование и свойства которого она не могла объяснить. Этот элемент был совершенно инертен ко всем другим веществам, но при этом присутствовал абсолютно везде. И в местной воде, безопасность которой уже была подтверждена, и в воздухе, и во всех образцах растений и почвы. Но какую роль играл этот элемент в обмене веществ, и вообще в природе Земли-Б, Мишель не понимала. Концентрация этого вещества тоже была очень необычной – всего две-три молекулы на кубический дециметр объема любого вещества. Это даже примесью не назовешь, так, погрешность. Но на удивление стабильная.
Ратману не спалось. Он вышел из персонального отсека, глотнул прохладной воды. Какая-то неясная мысль не давала покоя. «Странная планета» – думал он, меряя шагами купол. – «Вроде безобидная, мирная, но что-то тут не так». Но что именно не так капитан подумать не успел – на входе в лабораторию он чуть не столкнулся с Сергеем. «Не понял!» – подумал капитан, тут же вспомнив манеру общаться Мишель. «Что он тут делает? Они с Фредом улетели же? Неужели вернулись? Почему не доложили?» Сергей, не обращая ни малейшего внимания на командира, прошел лабораторию насквозь и вышел с другой стороны. Ратман озадаченно хмыкнул и вызвал спасательный модуль.
– Штурман, доложите обстановку!
– Есть, капитан! – отозвался Сергей через пару минут сонным голосом. – Докладываю. Полет проходит в штатном режиме, аппаратура работает нормально. Никаких происшествий нет.
– Где вы сейчас?
– Где? – озадаченно повторил вопрос штурман. – Да как бы вам это сказать… Примерно две с половиной тысячи километров на северо-запад от базы, если можно так выразиться…
– Поясни. Что значит «если можно так выразиться»?
– Дело в том, капитан, что тут стороны света можно указывать лишь относительно местного солнца. Кстати, надо бы назвать его как-нибудь.
– Надо. – согласился капитан – Но об этом позже.
– Есть. Так вот. Магнитные полюса здесь неприменимы для определения сторон света. Об этом я подробно расскажу в отчете. Но если ориентироваться по светилу, то я уже сказал.
– Сколько времени вам нужно на возвращение?
– Ну.. – замялся штурман. – Часов пять… Я остановил двигатель для минимизации помех. Пока его запущу, пока он на рабочий режим выйдет… Что-то срочное?
– Нет, все в порядке. Работайте.
– Есть, капитан. Дня через три закончим.
– Принято. Конец связи.
Капитан снова принялся мерить шагами купол. «Если Сергей и правда так далеко от базы, то кого я встретил в лаборатории? И встретил ли? Кстати, почему у нас внутри нет камер? Вернутся ребята, надо будет повесить.»