Подмигнув на прощание обоим и привычно улыбнувшись двумя рядами пожелтевших, но здоровых зубов, Ленни бросил звонкое «Побежал!» и направился к выходу.
– А Ласло рассчитывал на него? – спросил Симон, проводив Ленни и закрыв за ним дверь.
– Нет, он сам по себе. Я ему просто скажу, что я хочу получить, и он начнет думать. Кстати, насчет сметы… Почему ты отвечал вместо меня? Я не…
– Я участвую в этом деле. Вне зависимости от того выгорит у тебя эта авантюра или нет – черт возьми, мне все больше и больше нравится использовать это слово! – выгорит или не выгорит, а помещение останется, и кому, как не мне его потом использовать? Думаю, я буду в состоянии покрыть хотя бы большую часть расходов, если не всю.
– Тогда половину! – не отступал Филипп. – Цифры цифрами, но я с самого начала знал, на что шел.
– Ладно, позже разберемся. Тебе еще с… – он сделал небольшую паузу чтобы вспомнить имя. – …с Ласло надо будет подсчеты делать, как я понимаю.
– Ладно, разберемся, – согласился Филипп. – Знаешь, Симон, в такой ситуации, как наша, всегда нужны люди с деньгами и мечтатели. Мы же – я имею в виду не только меня с тобой, но всех нас – являемся и теми, и другими. Да, это очередная авантюра, в которой нас никто не поддержит и в которую никто не поверит, пока мы сами себе не докажем, что достойны той жизни, о которой мечтаем. Тогда, может быть, нас кто и заметит. А пока что все мы – мечтатели и отщепенцы. Однако все прорывы в жизни совершают именно отщепенцы. Нацелишься на большие деньги и гарантированную прибыль – обязательно разочаруешься, а если же будешь страстно, безбашенно добиваться своей мечты, то постоянно будешь стремиться к совершенству, которого никогда не достигнешь. Никогда не будешь совершенным, но всегда будешь живым, стремящимся, настоящим, страстным. Как сказал один наш современник: «Выдумка – наша страсть!».
Ближе к часу дня начали собираться все участники сегодняшней встречи, последними из которых подошли Аби и Лина, и к своему великому удовлетворению Филипп зафиксировал чудесную синхронность возникновения звука захлопнувшейся за ними двери и смены цифр на его телефоне с 12:59 на 13:00.
– Да, на этих людей можно положиться! – убежденно сказал он сам себе вполголоса.
Хоть все присутствовавшие уже были друг с другом знакомы, Филипп не поленился представить каждого из них.
– Мой друг Ласло ответил на мою просьбу помочь нам оборудовать это место в плане акустики и техники, в чем он является, как вы знаете, большим специалистом. Получасом раньше здесь был другой мой знакомый – Леонид, или Ленни, который, начиная с послезавтра, будет здесь проводить различного рода ремонтные работы. Мешать нашей работе он не будет, и я очень попрошу всех вас отвечать взаимностью. Поверьте, особых неудобств он не создаст. Сейчас я покажу Ласло некоторые заметки, которые Ленни оставил специально для него.
С этими словами Филипп протянул Ласло телефон с открытым снимком страницы блокнота и прокрутил вперед и назад пальцем, дав понять, что там есть еще один снимок, касающийся его части работы. Тот внимательно изучил сначала один снимок, потом другой, где-то что-то увеличил, где-то повернул телефон на бок, снова увеличил, после чего согласно кивнул и сказал:
– Короче, чуваку скажи Heradesign – норм, я не против, но сам он зал небольшой, и о павлонии подумать тоже ОК. И да, две недели мне вполне, чтобы свое подогнать, а там уже ссосемся. Медь два по полтора будет две катушки, если что.
Не одного Филиппа скривило от такого сообщения, но так как он должен был передать все это Ленни, он попросил Ласло хотя бы повторить все сначала, чтобы он смог записать его слова на диктофон. Вечером того же дня, Филипп, предварительно расшифровав эту фразу и уяснив значение слова «павлония», послал сообщение Ленни с таким текстом: «Я не против Heradesign, но сам зал небольшой, так что можно рассмотреть и версию с использованием павлонии. Кстати, мне вполне хватит двух недель, чтобы разобраться со своими задачами, а там уже скоординируем наши общие действия». Насчет «меди два по полтора» в катушках он был не уверен, поэтому так и написал, поместив слова в кавычки: ««Медь два по полтора» будет две катушки, если что». Через минуту он получил короткий ответ: «Скажешь ему «лады». С такими четкими чуваками у тебя проблем точно не будет».
А пока что Филипп предложил всем усесться поудобнее, чтобы официально дать старт работе над «чем бы это в конце концов не называли, хотя мне хочется, чтобы его называли нашим первым спектаклем».
Часть третья. Надежда
Глава 1. Персонажи из старой пьесы
– Итак, сегодня у нас вторник, тридцатое июля. Надеюсь, мы запомним эту дату и будем ее вспоминать с трепетным чувством, может даже с гордостью. Я очень хочу, чтобы все получилось именно так, как мы, безумные отщепенцы, себе это представляем. Сегодня мы с Симоном уже говорили на эту тему – о том, что именно отщепенцы делают прорывы и толкают развитие человечества вперед. Нет, мы не будем мнить себя эдакими двигателями прогресса и развития всего человечества или, на худой конец, нашего города, но с принятием некой особенности своей роли мы все же должны свыкнуться.
Как-то раз два человека зашли перекусить в забегаловку. В процессе увлекательной беседы один из них почувствовал возникшее глубоко в душе и стремительно рвущееся наружу желание, но озвучить его он не решился. Он был человеком средних лет и давно уже привык подвергать все подобные порывы временной остановке, тщательному изучению, отсеву, а может и отбраковке. Нет, это желание никак не могло подвергнуться отбраковке, однако трезвый ум решил, что озвучивать его было бы опрометчивым шагом. К его великому удивлению, вместо него сделал это его собеседник, который был вдвое моложе, вдвое бесстрашнее и вдвое романтичнее его самого. Никто не может сказать, возникло ли у молодого собеседника это желание раньше и к этому моменту оно только и успело созреть, или же оно, почувствовав страх и нерешительность взрослого, перескочило к нему, чтобы быть озвученным юным сердцем.
Немного прошло времени с тех пор, но немало они уже успели совершить. Главным своим достижением оба считали возможность поделиться своим желанием, своей мечтой с другими людьми, души которых оказались созвучны их душам. Некоторое время они присматривались друг к другу, пока в один день не решили, что пора начать действовать. И действо это заключалось в том, что каждый из них рассказал другим свою историю, поделившись тем самым частичками самих себя. Прошло совсем немного времени, прежде чем они ощутили, что чувства, возникающие в ком-то одном из них, резонируют в остальных. Осознав, что они владеют способностью чувствовать и понимать друг друга, они решили узнать, смогут ли они чувствовать и понимать остальных, а если смогут – удастся ли им достигнуть с ними гармонии и передавать свои ощущения, воспринимать чаяния и просто общаться с ними на некоем высшем уровне, которое называется Творчество, Искусство, Творение, Акт Создания?
И, выдержав паузу, Филипп с треском вернул всех на землю, словно вдребезги разбив вазу о камень.
– Хотя по большому счету на последнем пункте можно и не зацикливаться. Мы просто будем делать то, что нам нравится, что нам хочется, и во что мы сами будем верить.
Послышались легкие смешки, Лина даже похлопала в ладоши, и с происходящего спала вуаль таинственности, которой Филипп так умело успел его накрыть.
– Истории, конечно же, есть основа нашей работы. Совсем недавно мы с Я'эль, Саадом и Аароном посвятили рассказу историй целый уикенд. И знаете, что я вам скажу? Находиться там и слушать эти истории было для меня одним из самых замечательных событий последних лет. Я почувствовал в себе огромное желание делать это еще и еще, и, я надеюсь, это же желание возникло и у моих друзей. Жалко, что с нами не было Симона, но что-то мне подсказывает, что этому уикенду не суждено быть единственным в своем роде.
На Симоне, который снова становится одним из нас, дело не заканчивается. У нас есть еще два имени из тех, кто участвовал в вашей дипломной работе, и кто выразил интерес подключиться к делу, и к двум часам они должны будут подойти сюда.
Филипп заметил, как внимательно слушал его Марк Эго, после чего он бросил взгляд на часы и поменял позу.
– История, которую мы хотели бы рассказать в первую очередь, будет основана на всем известной евангельской Притче о блудном сыне, но пересказывать мы ее будем так, как сами увидим, как поймем и как сочтем это полезным. История эта классическая, а играть пьесы с вечными темами, не зависящими от времени и места – хорошая гарантия успеха, а оттуда и нашей уверенности в общем деле.
– А разве есть уже такая пьеса? – поинтересовался Симон.
– Есть, но пока что она сидит в наших головах, в нашем подсознании, готовая начать писа́ться с первых же часов работы. Мы могли бы начать читку прямо сейчас, но я хочу, чтобы присутствовали все участники постановки. Ждать осталось меньше часа, а пока что я хочу обратиться к нашим дорогим Аби, Лине и Марку Эго. Лично я очень хотел бы снова видеть вас в команде, и я надеюсь, что так думает хотя бы большинство из присутствующих. Но что думаете вы?
Первой заговорила Лина. В конце почти каждого ее предложения Аби утвердительно кивал.
– Филипп, дорогой, не могу поручиться за Марка Эго, у которого, как мы поняли, довольно насыщенный рабочий график, но мы с Аби находимся в несколько привилегированном состоянии, ведь ты предлагаешь нам заняться чем-то не просто интересным, но даже творческим, тем более в нашем преклонном возрасте и в наши несветлые времена. Я лично устала от одних и тех же физиономий в одних и тех же гримерках и вечерних барах. Тем более, что график у нас будет свободным, мы полагаем.
– Конечно же график работы будет свободным. Двери вам всегда открыты, условия ваши будут приняты, в ваших способностях никто не сомневается и всякое предложение будет обсуждаться всеми нами. Я сердечно благодарю вас, – обращался Филипп к обоим.
– Что касается моей загруженности, – вступил в разговор Марк Эго, – величина она, к сожалению, довольно-таки непостоянная, а то, что есть, действительно далеко от того, чего мне хотелось бы на самом деле. Я понимаю, что и я свободен уходить и приходить, когда мне вздумается, привносить идеи, участвовать в дискуссиях…
– Несомненно! – перебил его Филипп, сразу извинившись за бестактность.
– А так как мир на огромной скорости и с возрастающим ускорением катится неизвестно куда, то грех будет не воспользоваться чем-то, что скрасит этот и последующие дни совместной работы, – плавно жестикулируя, обосновывал свой положительный ответ Марк Эго.
– И тебе спасибо, Марк! – сложив вместе ладони и сделав небольшой поклон в его сторону, поблагодарил его Филипп. – И тебе, Ласси. И в вашем лице я благодарю Ленни. Спасибо вам всем за поддержку.
– Филипп, – опередил его Симон, – может все же стоит рассказать всем о Минни и Максе, раз нам вместе работать.
– А кто они? – озвучил общий вопрос Аарон.
– Я вообще-то с ними еще не обговаривал саму работу и ее условия, но будем надеяться, что они согласятся. По тем же причинам, – подмигнув собравшимся, заключил Филипп. – А рассказать их историю, я думаю, все же не помешает.
И за двадцать с небольшим минут рассказа Филиппа о судьбе братьев Максимилиана и Минервино в сознании слушавших эту историю почти не осталось и следа от странных, безликих образов двух лысых световиков, знавших свою работу как свои пять пальцев и предпочитавших попусту не болтать с незнакомыми им людьми.
– Вот, пожалуйста. Еще одна история. Хоть пьесу по ней пиши, не согласны?
– Да, действительно, – согласились Я'эль и Саад.
– Я знал их историю раньше, – добавил Марк Эго, – там было еще одно обстоятельство, которое ты не упомянул.
Он намеренно сделал паузу, пытаясь понять, стоит ли продолжать рассказ. Филипп не заставил себя долго ждать, и после его просьбы продолжить, Марк Эго рассказал о том, что уже после инцидента с волосами братья узнали о нюансах работы их отца, который являлся сотрудником специального отдела особой государственной службы, в обязанности которого входили допросы заключенных с использованием, при необходимости, «специальной методики получения важной для представителей государственных структур информации», иными словами – пытки. В рассказе, дошедшем до Макса, фигурировала мощная лампа, за которой стоял отец и, невидимый для заключенного, доставлял тому немалые мучения. Макс некоторое время носил эту тяжесть в себе, а потом, поделившись с братом, получил от того совет: «Давай тогда и мы найдем работу, в которой будут лампы, но наши лампы будут дарить людям лишь радость».
– Они быстро нашли работу осветителей, точнее вакансия была единственной, но братья заверили руководство в результативности их совместной работы, тем более что двойного оклада они не просили, да и говорили они довольно убедительно. Они всегда верили в то, что делали, и делали то, что хотели. Они согласятся, Филипп, можешь не…
Открывшаяся дверь «Кинопуса» не дала Марку Эго закончить фразу. Он посмотрел на часы и делано возмутился:
– Сейчас же еще без пяти два! – Он незаметно перевел взгляд на Филиппа, который, улыбнувшись вошедшей паре, радостно объявил:
– С сегодняшнего дня с нами снова будут работать Артур и Агнесса.
Глава 2. Два брата, два друга и подруга
Как бы Филипп ни старался, он не мог прочитать по лицам Аби, Лины и Марка Эго их внутренней реакции на появление именно этих двух персонажей из старой пьесы. У него все сидели в голове слова последнего: «Аарон не был моим кандидатом». Если он не был его кандидатом, но был под прицелом Аби и Лины, то почему они не обнаружили хоть часть эмоций. Кто же еще мог быть на месте этой пары?
Тем не менее сам он был позитивно настроен на включение их в список участников его новой авантюры, а дух его ликовал еще со вчерашнего вечера, когда Аарон сообщил ему эту новость. Быстренько введя Артура и Агнессу в курс дела и дав им информацию о том, что им стоило бы знать из того, что произошло после их с Аароном разговора и до появления в «Кинопусе», Филипп приступил к работе. Он был на коне!
– Пусть это и будет похоже на соблюдение формальности, но я хочу еще раз всех вас поприветствовать сегодня здесь, в «Кинопусе», а также поблагодарить за согласие участвовать в нашем необычном начинании – во что бы оно ни воплотилось. Как вы поняли, первый месяц наш «Кинопус» будет находиться в процессе легкого ремонта, но я уверен в том, что это никак не повлияет на ход работы, а в чем-то может даже и поспособствует. Там видно будет.
Сегодня наши дорогие Лина, Аби и Марк Эго пробудут с нами, а после будут посещать нас тогда, когда сами сочтут это нужным, или же когда мы их позовем. Ну а теперь – чего лямку-то тянуть – давайте познакомимся с притчей о блудном сыне, – сказал Филипп и вытащил из кармана брюк сложенный вчетверо лист бумаги, на котором были заметны пометки, выделенные желтым маркером.
– Одна из самых известных притч из Библии, – решил поддержать разговор Симон.
– Я бы уточнил: одно из самых известных названий притч Нового Завета, а вот насколько хорошо люди знакомы с ее текстом и смыслом – этот вопрос мы и будем обсуждать. Говорить за всех людей мы, естественно, не собираемся и будем работать, в первую очередь, над собой. Понимание ее другими людьми – зрителем – будет напрямую зависеть от того, насколько глубоко мы сами ее поймем и сможем им представить. Я уверен, нам не помешает еще раз пройтись по тексту притчи, который встречается только в пятнадцатой главе Евангелия от Луки.
У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожка́ми, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.8
– Вот, собственно говоря, и вся основа нашей дальнейшей работы, – отложив в сторону листок, закрыл вступительную часть Филипп.
Он сложил руки на груди и окинул взглядом присутствующих. Результаты совместного уикенда не заставили себя ждать: на лицах Аарона, Я'эль и Саада была написана готовность делиться мыслями по поводу услышанного, и они терпеливо ожидали подходящего момента. Симон, уже успевший невпопад вступить в дискуссию, выжидал. Артур с Агнессой, хоть и знакомые с методикой работы Филиппа, также предпочли выдержать паузу. Почувствовав это, тот сделал знак Аарону, пригласив его раскрутить дискуссию.
– Материала тут море: драма – налицо, разные характеры, которые надо будет раскрыть, только этого и ждут, ситуации, в которые попадают герои – все готово, – отбравировал тот, и Филипп решил слегка сдержать его пыл и опустить на землю.
– Что именно готово? У нас пока что нет расписанной пьесы, у нас не распределены роли, мы не представляем себе даже как мы обустроим сцену и какие будем использовать декорации, и у нас пока что нет начала. Это притча может начинаться словами… – он заглянул для надежности в лист бумаги, – «у одного человека было два сына», а как сделать это на сцене, да так, чтобы было интересно? Конечно же, мы должны начать с представления персонажей, но давайте мы с ними сами познакомимся.
Филипп начал вычитывать помеченные маркером имена. Делал он это с расстановкой, после каждого имени внимательно оглядывая присутствующих.
– Итак, у нас есть Сын – будем его пока так называть, после уже дадим ему имя, есть его Отец, его Старший Брат, Житель Той Страны, и один из Слуг. И все. Это те, кто имеет реплики, скажем так. Сын, Брат, Отец, Житель, Слуга. Воображение, конечно же дорисовывает других слуг, когда читаем о них во множественном числе, всех тех, которые теоретически могли начать веселиться по случаю возвращения Сына, и тех, среди которых он расточал имение отца на чужбине. Можно додумать еще множество разных интересных персонажей, но мы будем добавлять тех, кто будет нужен для решения тех или иных задач.
А пока что, давайте сыграем в игру. Отвечать вы мне будете насколько это только возможно быстро, желательно не задумываясь. Подготовьтесь к ответу, а я зачитаю вам вопрос.
Сидящие заинтригованно переглянулись и, улыбаясь, дали Филиппу знак продолжать.
– Итак, – медленно произнес он, – вы готовы, и я сейчас вам задам один короткий вопрос, на который вы дадите мне быстрый ответ. – В воздухе повисла короткая пауза, после которой он выпалил: – Кто из вас Сын?
В воздух поднялись всего две руки: Саада и Аарона. Последний вдобавок еще издал на выдохе какой-то смешной звук. Пока все хихикали, поддерживая разряжаемую атмосферу, Филипп резко выдал еще одну позицию:
– Кто Брат?
Хотя Аарон и поднял руку первым, уже не сопровождая это каким-либо звуком, через пару секунд право играть роль Брата решил оспорить Артур, неторопливо подняв свою руку. Филипп лукаво улыбнулся.
– Мне это очень даже по душе: Саад как Сын, а Артур – его Старший Брат.
Аарон как-то растерянно наблюдал за происходящим, чем-то напоминая гепарда, погнавшегося за двумя молодыми антилопами сразу, но так и не решившим за кем из них продолжать погоню, после того как они вдруг словно по сигналу решили разбежаться в противоположные стороны.
– Аарон, ты что, злишься на них? – игриво спросил Филипп, на что парень лишь молча пожал плечами. – Увели у тебя из-под носа обе роли? – не унимался Филипп. В его словах чувствовался назревающий поворот. – Ну так насоли им по полной за все это! Будь тем самым Жителем Той Страны, который будет использовать незавидное положение несчастного Сына в своих целях…
Взгляд Филиппа вдруг застыл на какой-то точке в бесконечности. Так он простоял, смотря сквозь них и непроизвольно шевеля губами, словно общаясь с кем-то. Выйдя из ступора, он сказал:
– Хотя почему обязательно той? Ты вполне можешь быть Жителем Этой Страны, который даст Сыну работу, такую работу, чтобы она его закабалила, чтобы оставила его без единой нитки. – Пару раз моргнув, словно сбрасывая с ресниц пелену, только что покрывавшую его, он добавил: – Да, я забыл сказать, что я хотел бы поместить события в настоящее время. Вы не против?
– Я, если честно, только так и представляла себе все это, – отозвалась Я'эль. Остальные просто закивали головами в знак согласия.
– И спасибо тебе на этом, – отреагировал Марк Эго, – а то я тут все сижу и думаю, откуда мне достать моду того времени и как ее применить к нашему спектаклю.
– Думаем дальше, – не сбавляя темпа, продолжал Филипп. – Если наш Сын живет сегодня среди нас, то что он может делать, чтобы получить какую-то работу, и почему он решает обратиться к отцу с таким вопросом? Кстати, что касается Отца… – и он посмотрел на Симона. – Есть какие-то мысли?
– Если честно, то пока что нет подобных мыслей, – глядя в глаза, ответил тот, никоим образом не демонстрируя оскудевание интереса к происходящему.
– Ладно, – несколько задумчиво согласился Филипп. – Честность нам всегда помогает. Так что же у нас с работой? При прочтении притчи у меня лично не создалось впечатления, что наши герои происходят из неимущих слоев населения. Вы не согласны?
– Я бы даже больше сказал, – поддержал его Саад. – Не знаю в каком этносе мы будем разыгрывать нашу пьесу, но оригинал имеет восточные корни, а если человек Востока вот так просто приходит к своему отцу и просит у него получить свою часть имения – и получает ее! – чтобы отправиться в путь, то это говорит о том, что у отца вполне мог храниться финансовый эквивалент этой самой части имения, которая полагалась ему по закону. Отец не должен был для этого делить все пополам, нести все на базар и пытаться получить выручку – нет. Такой вариант исключается, иначе отец просто вышвырнул бы такого сына из дома. Да и по возвращении сын находит свою семью продолжающей жить в том же доме – никакого деления дома и обмена жилья нет и в помине. И я не могу себе представить сына уносящим с собой в дальние страны книги, мебель, кухонную утварь, матрац, осла с тремя коровами и дюжину овец. Опять нет. Речь тут идет о деньгах. Сын попросил отца дать ему деньги.
– Естественно. И отец дал их ему, не имея, чем возразить, – довольно отвечал Филипп на хорошую заявку на понимание ситуации от Саада. – Закон предписывает – люди исполняют. Требование сына законно, тщательно обдумано и обосновано, и личные желания отца уже не так важны. Кстати, я полагаю, что и по поводу части света, в которой проживают наши братья, у нас не будет разногласий. Ситуация, когда человек решается на большой риск, чтобы изменить уровень жизни, земля, живя на которой он все-таки считает необходимым обращаться к отцу за одобрением своего решения, ее удаленность от того места, где можно попытать счастья – все это добавляет баллы какой-нибудь стране Ближнего Востока. Ну и тем более, что мы сейчас говорим о тебе как об актере, который будет играть роль Сына.
Все это время молчавший Аарон внимательно слушал говорящих, и сейчас почувствовал, что у него у самого есть то, что можно было бы добавить к ситуации, которую они готовили для своих героев.
– Я предприниматель, распространяющий сомнительного рода объявления с целью нанять работников «здесь» для работы «там». В случае успешного выполнения контракта укрепляется мое реноме и расширяется клиентура, но действовать нужно предельно осторожно, потому что в случае сбоя я просто кидаю людей, оставляя их на произвол судьбы и стараясь сделать все так, чтобы об этом не узнали. Очень рискованно, но очень хлебно. Казалось бы, что мешает работать на совесть и исключать те случаи, когда возможен срыв?
– Очень интересно! Продолжай пожалуйста.
Ах эта манера Филиппа прерывать рассказчика, сразу же извиняясь за это! Однако в данной ситуации он тем самым сделал необходимый акцент.
– Либо зависть, либо стремление сводить с людьми старые счеты. Я пока не определился, хотя не исключаю совокупности обоих факторов в случае с нашим Сыном.
– Ууу! А вот и предыстория! – Филипп оставил в покое лист бумаги, который он время от времени складывал чтобы вскоре снова раскрыть, и, довольно потер руки. – Они могли быть друзьями, которые с ранних лет интересовались, скажем, программированием, или финансами, экономикой – неважно. С какого-то времени он – назовем его Старый Друг – предложил Сыну работать вместе с ним. «Смотри какой вариант побочной работы открылся: мы сидим дома и работаем с одной страничкой в интернете, через которую мы предлагаем хорошую работу за рубежом, которую сами и находим. Мы помогаем с покупкой билетов и оформлением виз, а это уже второй офис и второй сайт, что-то вроде турагентства. Будем работать активно – займем свою нишу, а там и корни пустим. Я даю идеи, налаживаю контакты с нужными людьми, говорю, что и где нужно, а ты все это воплощаешь в несколько клевых сайтов. Дизайнера еще нужно подключить. А, что скажешь?»
– А Сын ответит: «Идея, конечно, хорошая, тем более что работу ищут все. Но ты же знаешь мою позицию по такого рода вопросам: я сторонник привода капитала в дом, а не утечки мозгов из него», – вошел в игру Саад.
– «Да-да, именно, все будут работать там, но с условием, что они не пытаются навсегда покинуть страну. Наемники в хорошем смысле этого слова.»
– «А почему тогда просто им не заняться аутсорсингом? Сидят себе дома и работают. Тем более, что и сайтов таких уже полно.»
Филипп, декламировавший реплики Старого Друга, вопросительно посмотрел на Аарона, приглашая к игре.
– «Так сайты – это одно, а живой работник – совсем другое, от условий и до оплаты. Знаю парня, который, живя в Венгрии, выезжает в Парагвай, когда у них там какие-то вопросы возникают.»
– «А он кем работает-то?»
– «Энергетик он, их компания там гидроэлектростанцию построила, и вот теперь он как бы в службе поддержки. И по программной части, и по аппаратной. Причем если по первым вопросам можно было бы и в онлайн-режиме работать, то во втором случае им необходимо его присутствие. Это все в контракте оговорено, и они за это платят нехилые деньги.»
– «И как часто ему приходится летать туда?»
– «Ты не поверишь, но доходило аж до трех раз в месяц.»
– «Три раза в месяц – в Парагвай?!»
– «Представил?»
– «Гонишь!»
– «Не веришь – не верь, но вот этот чувак в Фейсбуке… секундочку… ага, вот, смотри. У меня в друзьях. Откуда – Будапешт. Последние фотки – вот девять штук, из которых три – на фоне гидроэлектростанции. На всех трех отметка места: Итайпу, Парагвай9. Первая и вторая датированы «29 апреля», третья – «6 мая», а та, что между ними – «4 мая». Те же волосы, та же рожа, но у себя дома, в Будапеште. В свою третью поездку он фотки уже не выкладывал, потому как достало это его, однако через две недели – вот, видишь? – опять дома и рядом с новеньким черненьким Range Rover-ом, его мечтой, которая стала реальностью после трех рейсов туда и обратно через океан. На, возьми, покопайся.»
– «И это все законно и официально?»
– «А как же! Было бы незаконным дело он бы не выкладывал это в общий доступ, да и знают об этом все. Я пообщался с ним, выяснил кое-какие интересовавшие меня вопросы и, я тебе скажу, просто так я бы к тебе не обращался.»
– «Давай, знаешь, подождем немного…»
– «Сколько ждать? Чего ждать? О начальном капитале не беспокойся. Плюс я даю деньги на создание сайта – кому-нибудь да даю, и это железно. Почему бы не тебе? Зачем я должен буду отдать хорошую сумму кому-то другому вместо того, чтобы подкинуть другу хороший заработок? Немного поднапряжешься, напишешь один сайт, потом другой, пару-другую скриптов добавишь – и все! Разве плохо?»
– «Звучит заманчиво, я не спорю, но прямо сейчас я ответ дать не могу. Согласен, что резко отказываться мне не имеет смысла, хотя бы потому что я неполностью во всем этом разобрался, но и для того, чтобы решиться мне нужно время. Понимаю, что действовать надо быстро, поэтому дай мне неделю – не больше, и я дам тебе ответ.»
– «Жду и надеюсь на следующий вторник. Интересно, каким будет твой положительный ответ», щелкнув пальцами и подмигнув на прощание, Старый Друг уходит, – завершил свою линию этой сцены Аарон.
– Сын задумывается, потом вздыхает, встает и уходит в соседнюю комнату, – последовал его примеру Саад, довольно улыбаясь в ответ заинтригованным взглядам друзей.
Все молчали. Большой Страх и Здоровая Дерзость обменялись краткими, но емкими взглядами, Саад и Аарон скромно ждали какой-нибудь реакции, Филиппа же распирало от удовольствия.
– Как мы понимаем, у нашего героя все есть: дом, работа, деньги, он рассудителен и не падок на всякие там заманчивые предложения, отдающие каким-то незнакомым запашком. Но мы знаем, что он таки оставляет эту жизнь, да так, что аж у отца просит разделить имение и отдать ему его часть. Фактически, он настроен на окончательное расставание с родной землей, с домом. Но ради чего? Давайте порассуждаем, подумаем, что такого с ним должно стрястись, какое событие с ним может произойти между увиденной нами встречей и его решением уехать, да такое серьезное, чтобы…