Альфа. Собери свою стаю

Глава 5

– Какой красавчик! Иди ко мне, я тебя приласкаю… – Позвала полуголая кочевница, поигрывая тонкими бровями, когда Верест возвращался домой за конем.

Мужчина невольно поморщился и молча прошел мимо. Сейчас, раздумывая о невесте для принца, он невольно вспоминал свою жизнь…

Вот восемнадцатилетний юнец, после шестнадцати часов работы в кузне, стоит на коленях в храме, он страстно и горячо верит в богов. Он всем сердцем желает помочь матери, защитить её и всех, кого она растит в старом доме.

Вот ему на плечо ложится чья-то нежная рука.

«Боги услышали меня?!» – мелькает мысль.

– Вер, ты так вырос… – шепчет женский голос.

Он поворачивается и встает, совершенно по-новому увидев дочь кузнеца, у которого работал. Она старше его на несколько лет и последние три года провела в другом городе, обучаясь мастерству у престижной швеи.

Грудь девушки, нежно гладящей его по лицу, так трепетно вздымается, что хочется коснуться ее.

– Смелее… – шепчет она с улыбкой. Запах её изменился. Вместо легкой осенней свежести, от неё исходил сладкий, тягучий аромат мёда и какой-то слегка кисловатый, совершенно не знакомый юноше.

– Что? – он не понимает, чего она хочет.

Девушка берет его за руку и ведёт к себе домой. Он покорно идёт, чувствуя, как оттягиваются штаны в паху, как напрягается член и тело горит огнём, словно внезапно у него возник жар.

Она заводит его в комнату и толкает на кровать.

– Снимай штаны! – приказывает звонким девичьим голосом, стаскивает с себя платье и демонстрирует стройную талию, изящную грудь, нежно-розовые круги сосков…

Верест ещё никогда не был так растерян. Он чувствует, как пульсирует член, как хочется её, но совершенно не знает, как это делается.

– Вот же глупенький! – звонко смеётся она. Подходит ближе и бесцеремонно стаскивает с него рубашку.

Юноша покорно подчиняется, даже когда она оставляет его без штанов. Он еще слишком тощий и жилистый, совершенно не возмужавший, но ей почему-то нравится, как он выглядит.

– Оу… – шепчет она, обжигая дыханием его шею и хватается тёплыми пальцами за напряжённый член. Он вздрагивает от ощущения чужой, горячей руки. Девушка медленно опускается на колени и целует скользкую от смазки головку. Парень не в силах сдержать стон, он откидывает голову и закрывает глаза, блаженно улыбаясь.

– Нравится? – спрашивает она, скользя языком по нежной коже.

– Д-да… – только и хватает сил произнести.

Она накидывается губами и начинает медленно двигаться, поигрывая языком по уздечке.

Потом, умело удержав его на самой грани, резко встаёт, и плавно садится, насаживаясь сверху. Он робко протягивает руки к её груди, осторожно касается торчащих сосков и начинает познавать: аккуратно водит по ним пальцами, поглаживая, пощипывая, сжимая.

Девушка движется вверх-вниз, изгибается и стонет, он вдруг чувствует, как всё внутри неё мелко сокращается, она двинулась ещё только лишь раз, и юноша стискивает зубы от резкого ощущения. Семя течет, расширяя канал, заставляя толстый член пульсировать…

Он вошёл в калитку, прогоняя коварное наваждение, прошёл в дом и уселся за стол. В комнате тут же появилась новая смотрительница детского дома и поставила перед ним миску с горячим супом.

С трудом дождавшись пока Рест поест, девушка робко уселась рядом, источая тот самый ставший для мужчины тошнотворным запах желания.

– Научи меня… – тихо прошептала она, осторожно целуя его в шею.

– Ты совсем дура? – без церемоний спросил мужчина. Он и сам понимал, что после тех мыслей, воспоминаний, ему нужно кого-то хорошенько оттрахать. Но развращать и обучать девственницу ему все же не хотелось. Даже несмотря на то, что совершеннолетия она достигла только лишь в прошлом году.

– Может и дура! – она нахмурилась и отвела взгляд, чтобы через мгновение снова посмотреть мужчине в глаза: – Но я хочу, чтобы первым стал именно ты!

Верест тяжело вздохнул и помассировал пальцами виски. Его раздражала её настойчивость. Более того, он прекрасно понимал, что её желание обусловлено только лишь тем, что девушка чувствует от него силу. Его дар и проклятие, талант вожака – покорять одним лишь своим присутствием.

– Сама виновата. – Решив оставить право выбора ей, сказал он, резко подхватил стройный стан, перекинул через плечо и понес в комнату со щеколдой на двери.

Щелкнул засов. Он резко и без церемоний наклонил её к столу, приспустил свои штаны и стал задирать её длинную юбку.

– Не так! Пожалуйста, не надо… не надо грубо!– расплакалась девушка, испугавшись его напора.

Он намотал на руку её слегка растрепанную косу и притянул к себе, чтобы тихо прошептать:

– Так ты хочешь или нет?! – уверенным движением он одной рукой взял её за грудь, а второй проник между влажных складочек и ухватился за клитор.

– Да… – задыхаясь, прошептала она, заливаясь густым румянцем.

– Тогда не дергайся. – Верст стащил с неё платье и снова наклонил к столу, погладил по белому, не загорелому заду, нежно провел ладонью по голой спине, а потом резко вошёл.

Можно было тянуть, вводить медленно, с ласками и прелюдиями, но мужчина точно знал, что самые похотливые сучки получаются из тех, кого берешь грубо, не церемонясь и не щадя.

Девушка вскрикнула и зажала рот руками. Было больно и непривычно. Хотелось отползти, оттолкнуть его, попросить перестать…

– Расслабляйся, – приказал он. – Ты сама делаешь себе больнее.

Глава 6

После первого секса он свято верил, что дочь кузнеца – его судьба. Он носил ей цветы, стал работать больше и упорнее, чтобы накопить, чтобы можно было снимать комнату, мечтая о собственном доме. Он считал, что любит эту смелую, бесстыдную девушку. Но, жизнь решила, что ещё недостаточно над ним поиздевалась и одним летним утром, он нашел её, скачущей на чужом члене.

Верест просто ушёл, навсегда забыв дорогу к этому дому. И долгие годы не возвращался в этот город.

Юноша, ещё тогда, в первый раз познав женщину, уже чувствовал, как стали смотреть на него другие девицы. Каждая встреченная им самка, будь она человечкой, эльфийкой, оборотницей или кем угодно, тут же невольно начинала течь. Этот запах резал чувствительные ноздри и часто раздражал.

Второй была рыжая разносчица из кабака на окраине города, где юноша решил осесть. Он стал ходить туда после работы, чтобы выпить дешевого эля. Алкоголь не пьянил, а всего лишь приглушал нюх. К тому же Ресту просто нравился горьковатый привкус хмеля.

Девица все время воровато косилась на него и томно вздыхала. Ее пышная грудь, так удачно подчеркнутая тугим корсетом не оставляла равнодушным ни одного мужчину. Каждый считал своим долгом облапать её круглый зад или подмигнуть, намекая на уединение…

Верест хотел ласки, он тосковал за той, кому практически отдал своё сердце.

Он дождался, пока его глаза встретятся с глазами разносчицы и слегка кивнул в сторону кладовой. Тут же получив одобрительный жест, он встал и пошёл туда.

После он часто трахал её на мешках с зерном. Его забавляло вымазать руку мукой, стоявшей рядом, и звонко шлепать по гладкой коже на её заднице, оставляя белый отпечаток…

Девица поскуливала от удовольствия, извивалась, но робость у юноши сменилась жаждой. Он томил её, не давая достигнуть пика, хоть и сам каждый раз сдерживался из последних сил.

Ему всегда хотелось это попробовать, и парень решил не церемониться с ней. В первый же раз, он вышел из горячего влагалища и загнал член прямо в оттопыренный зад. Там оказалось сухо и тесно. Упругая кожа ануса обхватила ствол и буквально через несколько движений он уже не смог сдержаться…

***

Вдоволь насладившись нетронутым до него влагалищем новой смотрительницы детского дома, он резко перезашёл, разрывая нетронутый зад.

Он не раз видел, как после этого остаются на члене тонкие полосочки крови. Ему жаловались, что потом там щиплет, словно в ранку попала соль. Но, не смотря ни на что, он любил заканчивать именно туда и если у девушки не было в этом опыта – это были её проблемы.

А в последние несколько лет он вообще предпочитал не портить девственниц. Игнорируя девственную плеву, он плевал на узкую дырочку и загонял в зад. Будучи уже давно не мальчиком, он точно знал, как надо двигаться, чтобы доставить удовольствие женщине и как испытать его самому.

Мужчина вздохнул и сосредоточился на её ощущениях. Он чувствовал, что ей уже не больно, а значит, самое время найти нужную зону внутри и умело простимулировать.

Он нехотя сбавил темп, следя за реакцией её тела. Наконец-то девушка изогнулась и застонала. Тогда мужчина стал двигаться ещё быстрее, буквально выбивая из неё стоны, и как только почувствовал, как сжалось узкое кольцо ануса, перестал сдерживаться сам.

Он дождался, пока отступит эйфория собственного оргазма и вышел.

– Довольна? – тихо спросил Верест.

Девушка лишь застонала ещё раз, пытаясь осознать свои ощущения, и только через несколько мгновений уверенно кивнула.

– И что дальше? – поинтересовался волк. Сейчас его глаза казались намного ярче и зеленее, чем обычно.

– Не знаю… – растерялась она и снова покраснела, смутившись под его тяжёлым взглядом.

Мужчина устало поморщился. Вот и две стороны монеты: сперва они хотят, не в силах удержать ноги вместе, а потом начинают истерить, осознав, что сделали.

Он не стал ждать, пока наступит стадия: «Что же будет дальше? Как мне теперь быть?!», просто натянул свои штаны, развернулся и покинул комнату, чтобы забрать походную сумку, оружие и уйти седлать коня.

Рожденный под луной, альфа… Мало кто в целом мире знал, что это значит. Он понимал. Женщины всегда чувствовали его силу, искали рядом с ним тепла и защиты.

Он брал, пользовался и уходил, так и не находя того, что искал.

Раздвинуть ноги – дело не хитрое. Любая может. Даже особого умения не надо. А вот найти ту, которой захочется снова подарить то забытое ощущение, желание дать больше – не хотелось.

Где-то в глубине души ему хотелось уюта. Чтобы появился дом, в который он захочет возвращаться снова и снова, и женщина, которую будет хотеться не только телом, но и душой, маленький сынишка… И собака! Почему-то ему казалось, что собака – верный признак комфорта и порядка в семье…

Он видел жизнь с её серыми красками. Но помнил радость на лицах людей. Эту радость дарили простые вещи. Луч света, пробравшийся в окно, закатное солнце, ломоть свежего хлеба…

– У каждого свои ценности, – как-то ответил он кабатчику, жаждавшему набить ему морду за очередную примитивную, бесхребетную, попорченную Верестом девку. – Для вас это деньги и целомудрие, а для меня верность и честь…

Глава 7

Оборотень подошёл к своему четвероногому товарищу, и прислонился лбом к чёрной конской шее.

– Туз, и где всё-таки моё место? – тихо прошептал мужчина, поглаживая коня по длинной гриве.

«Твоё место? Я не понимаю, о чём ты! У тебя же есть дом, есть овес, самки… Что тебе теперь нужно-то?!» – прозвучал мысленный ответ.

Да, этот жеребец был особенным. Редко кто из тамазки был чёрным, мало кто сохранил способность к телепатии. Наверное, именно поэтому, спасенный семь лет назад от живодёрни, упертый жеребёнок, теперь оставался единственным другом мужчины.

– Ладно, не важно. – Вер и не думал, что конь поймет его настроение, но все же спросил, потому что больше поговорить было не с кем.

Он перекинул седло через плечо, накинул уздечку, без удил и побрел обратно к градоправителю. Конь покорно шел следом, слегка подталкивая хозяина широкой мордой с фиалковыми глазами, чтобы хоть как-то развеселить, но мысли Вереста были слишком далеко от этой залитой помоями мостовой…

Он мысленно перебирал женщин, с которыми спал, пытался найти хотя бы искорку тепла и уюта, но всё было не то. Перед глазами стояло милое личико Амелии, сердце колотилось, и мысли путались, разбегаясь, как жуки от яркого света.

– Эй, Рес! Ты ли это? – окликнул его мужской голос. Оборотень обернулся, и приветственно помахал, увидев знакомое лицо.

– Тормунд! Сколько дорог, старина! – с группой этого торговца, в охране его обозов, Верест провёл несколько лет. – Куда теперь путь держите?

– Да, в столицу едем. Ткани для принцессы везем. – Ответил плечистый мужичок, лет так пятидесяти на вид. На самом деле для тех, кто его знал, этому человеку было всегда двадцать. Несмотря на возраст, он не растерял ни доброты, ни наивности.

– Когда выдвигаетесь? – сразу и по-деловому спросил Вер.

– Да собирались сегодня, но как-то задержались. Ты ж знаешь, как разбредутся по кабакам да борделям, не соберешь потом. Так что уже с рассветом пойдём.

– Меня возьмёшь? – Рест трезво оценил, что дойти с ними шансов гораздо больше, чем вдвоём.

– Обижаешь. Тебя не просто возьму, ещё и заплачу за твой верный клинок в охране! – рассмеялся торговец. – Мы в "Трёх тыквах" остановились, так что буду ждать.

– Я буду не один, Тор. – Тихо сказал Верест.

– Мммм… Надеюсь с тобой не целый табор голодной детворы?!

– Нет, женщина.

– Не нагулялся ещё, кобелиная натура? Вот, как сейчас помню, как за тобой староста в Ивушках гнался с вилами наперевес!

– Ты бы еще градоправителя Рив вспомнил… – улыбнулся Рест.

– А как не вспомнить. Тоже мне додумался на волка собак спустить! Вроде он так их всех и не собрал по городу, после твоего взгляда…

– Ладно, мне пора, до завтра. – Оборвал мужчина разговор. Не хотелось, а всё равно вспомнил тех поджарых гончих, заставивших его перекинуться и немного порычать…

***

Осень в тот год выдалась до безобразия тёплой, а дочь градоправителя Рив – слишком прекрасной, чтобы молодой Рест сумел пройти мимо.

Двадцати трех летняя вдова смотрела на него с обожанием и сама пришла в кабак, где стоял их караван. Он увел её на сеновал и…

Она оказалась дикой, страстной, искушенной. Знатная развратница прыгала на его члене несколько часов, умело держа на грани. Она расцарапала оборотню всю спину, когда он, уложив ее на тюки, жадно натягивал, сжимая сильными пальцами гладкие бедра. Он мял её грудь, до боли, а она изгибалась и скулила от удовольствия…

Следующей ночью он через окно пробрался в спальню развратной вдовы. И снова она отдалась ему, без вопросов, без пожеланий, страстно и в то же время покорно.

Всё шло просто прекрасно, но в тот момент, когда он наклонил её к столу и собирался ворваться в зад, держа красотку за длинные волосы, в комнату вошел градоправитель.

– Папа, помоги! – с надрывом закричала девушка, ловко и быстро изобразив испуг и даже панику.

От неожиданности, Верест едва успев подобрать штаны, попятился и, выпрыгнув в окно, просто сбежал. Не потому что испугался, потому что ему просто не нужны были лишние проблемы. А так была хоть какая-то надежда, что его не узнают.

По запаху от забытой в спешке рубахи, градоправитель натравил на Вереста собак. Ищейки не просто так ели свою кашу и к кабаку, где остановился волк, привели хозяина за совсем уж короткий срок…

***

Оставив Туза на конюшне у градоправителя, Верест отошёл за угол, и чтобы никто не видел, аккуратно сложил снятую одежду в сумку, надел белый ошейник – символ того, что зверь ручной и может ходить по городу без присмотра, перекинулся.

Большой черный волк отряхнулся, взял в пасть сумку и закинув к коню в стойло, потрусил искать ту, кого придется отдать другому.

Глава 8

Амелия стояла на балконе и никак не могла сдержать слез.

Выращенная в ласке и заботе, она мечтала о светлой и доброй любви. А сейчас выходило, что её продали и при этом отдали за бесценок. Ради титула, ради положения и какого-то призрачного благополучия. Она помнила принца ещё мальчишкой, рыжим, с усыпанным веснушками носом и деревянным мечом, который он никогда не выпускал из рук. Он дергал её за косу и дразнил «полукровкой».

– Как можно полюбить того, кого не знаешь? – спрашивала она у неба, но оно ответить не могло или не хотело.

Девушка рухнула на пол и разрыдалась, ей не хотелось уезжать, не хотелось оставлять отца, не хотелось верить, спасшему её мужчине…

Большой черный волк, тихо цокая когтями по мраморному полу, подошел к девушке и осторожно ткнулся носом в плечо.

Амелия с тоской обернулась и увидела большие зеленые глаза. Ей показалось, они смотрели на неё с такой преданностью и тревогой, что бояться было бы совершенно глупо и безосновательно. Девушка порывисто обняла зверя, уткнулась в него и разрыдалась ещё сильнее.

Верест напрягся всем телом и зарычал. Женские слёзы, их он ненавидел больше всего на свете. Еще, будучи мальчиком, он видел, как не спала ночами его приёмная мать, как считала последние копейки, как размачивала в воде черствые сухари и наконец-то ела и как блестели в отблесках свечи её глаза… Он слышал сквозь тонкие стены, как она всхлипывала, уткнувшись в подушку, от голода, от бессилия, от невозможности дать чужим детям больше, чем у неё было…

И сейчас, когда девушка, которая понравилась ему с первого взгляда, рыдала на его плече – мужчине хотелось завыть в закатное небо, разорвать весь мир, лишь бы она не плакала…

– Понимаешь, – шептала Амелия между всхлипами, – я ведь совсем его не знаю… Я не хочу с ним… Не могу… Это не правильно…

Верест отстранился. Если она не хочет, чтобы он вёл её в столицу – он откажется. Он чувствовал страх, отчаяние и еще один, незнакомый ему запах.

– Ты чей? – она провела нежной рукой по его морде и мужчина едва удержался от желания перекинуться, прижать её к себе и соприкоснуться губами.

Волк оскалился, но она опять не испугалась, лишь хмыкнула и тихо сказала:

– Идем, на кухне точно должен быть свежий кусочек мяса, – девушка встала и поманила его рукой. – Что, неужели не голоден? Пошли!

Верест мяса не хотел, тем более сырого, но хотел пойти за ней. Поэтому сидел, не решаясь ни уйти, ни встать. Тогда девушка снова подошла к нему, присела рядом и нежно коснулась губами мохнатой морды.

Волк резко извернулся и лизнул ее губы. Сладкий вкус, с оттенками слёз… Такой манящий, доводящий до безумия.

Амелия звонко рассмеялась, словно это не она только что рыдала взахлёб и краем рукава вытерла рот.

– Не делай так больше, мохнатый! Ты останешься тут? Если нет, прибегай ещё… – она осеклась, и глаза вновь наполнились слезами.

– Господин… – Верест напряг слух и уловил едва слышный голос из гостиной. – К вам в город принесли ребенка… он… на черном коне… сказали… к вам.

Оборотень невольно зарычал, не расслышав всего. Он вскочил на лапы и побежал туда, оставив Амелию в одиночестве.

Если бы девушка только знала, что только что это был её первый поцелуй…

***

– Понимаете, моя сестра, она… Ее изнасиловали… И она пыталась убить ребёнка… Но мы с матерью вырастим кроху. Только вот остановить её не успели… – сквозь слёзы шептала гостья градоправителю.

Верст подошел тихо, и барон едва не подпрыгнул, когда волк уселся рядом с ним.

– Я сочувствую и понимаю, что вы ищете племянника, но как я могу вам помочь? – никак не мог понять Катос. Он уже знал, кто так нагло сидит возле него и, слегка склонив голову набок, слушает девушку.

– Говорю же вам, мне описали того, кто забрал малыша. Я по всем селам за ним пешком шла. Он точно должен был пройти через этот город. В одной из деревень сказали, что он вообще именно сюда и шел!

– А теперь вы хотите забрать ребенка и вырастить? – ещё раз, больше для оборотня, уточнил градоправитель.

– Конечно! Это же наша кровь… Не важно, как ребенок появился. Важно, как его вырастить… – всхлипывала девушка, косясь на волка.

Вер подошел к ней и, осторожно уцепив за край платья, потащил в детский дом, туда, где оставил ребёнка.

Девушка лишь обернулась на градоправителя, но увидев одобрительный кивок, робко пошла за мохнатым проводником.

Запах у забора Вересту сразу не понравился. Было что-то отталкивающее в том, кто приходил сюда совсем недавно. Он носом подтолкнул девушку внутрь.

Та, что не так давно стала матерью для детского дома сидела на кухне и со слезами на глазах, нервно чистила рыбу. Руки девушки были в крови и чешуе, а саму её мелко трясло.

Верест подтолкнул гостью, чтобы та наконец-то заговорила.

– Здравствуйте, – робко подала голос пришедшая.

Смотрительница подняла на неё глаза и молча кивнула.

Ресту пришлось зарычать, чтобы та, что назвалась сестрой выбросившей дитя девицы, снова заговорила.

– К вам приносили ребёнка? Совсем маленького, новорожденного… Это должен был быть высокий, темноволосый мужчина, он был одет…

– Её… – она затихла, словно подбирая слова: – Девочку украли… – и разрыдалась ещё сильнее.

Глава 9

Ложь. Её запах Рест научился различать еще от приемной матери, когда на вопрос: «Ты сама-то хоть что-то поела?», она с невозмутимым видом отвечала: «Конечно, сынок!» и ласково трепала его по волосам.

Он перекинулся. Как есть нагишом, и ухватил смотрительницу за волосы:

– Где ребёнок?! – спросил он, едва сдерживаясь, чтобы не ударить её лицом об стол.

– Я не знаю! – испуганно закричала она.

– Врёшь, нутром чую. Говори! – мужчина встряхнул её за плечи, чтобы хоть как-то остановить истерику и заставить признаться.

– Я не знаю! – она разрыдалась ещё сильнее, закрыв лицо руками.

– Кто её забрал?! – теперь его пальцы на её плечах сжались так, что девушка вскрикнула от боли.

– Мужчина. Он сказал, что будет о ней заботиться! – очередная ложь, сквозь слёзы.

– Или ты сейчас же мне всё рассказываешь, или я придушу тебя! – в его глазах промелькнули грозные волчьи огоньки. – Он денег дал, или что?!

– Да! – закричала она в ответ, задрожав всем телом. – Мне детей кормить чем-то надо!

Все-таки от пощечины мужчина не удержался. Даже несмотря на собственное правило: никогда не бить женщин. Значит себя продать она отказалась и отдалась первому встречному, а ребёнка запросто?

– Веди стражу, – сказал он родственнице малышки, снова перекинулся в волка, вернулся к забору и взял след.

Через четверть часа мужчина добрался до небольшой поляны за городом, откуда снимался приезжий цирк.

Теперь он услышал плач. Плач спасенной из колодца малышки. Тонкий слух не ошибался в таких вопросах. Для него даже шелест крыльев ворон был каждый раз разный.

Оборотень кинулся к кибитке, из которой доносился детский крик. Он бесшумно запрыгнул внутрь. Над девочкой склонился какой-то мужчина, одетый в заляпанный багровыми пятнами фартук. В руках незнакомца был странной формы, тонкий нож, на котором уже алела кровь.

Рест зарычал и кинулся на этого урода. Острые зубы быстро прокусили руку так, что нож выпал. Дальше не посчастливилось горлу противника. Привкус крови пьянил, равно так же, как и был противен. Уметь убивать и любить отнимать жизни – совершенно разные вещи. Верест умел делать это очень хорошо, но всегда ненавидел смерть в любом её проявлении.

Волк встал на задние лапы и посмотрел на малышку. Ему стало дурно. Ушей не было. Совсем. Они были отрезаны до самого основания. Брови превращены в кровавые полоски, а губы сшиты так, чтобы выглядели словно бантик…

Верест перекинулся в человека, схватил два края белой ткани, на которой лежала малышка, уши и то, что было срезано с бровей, завернул, сделав удобный узелок. Вернулся в волчью ипостась, подхватил сверток и, что было сил, побежал к единственному человеку, кто мог еще успеть помочь, кому он доверял.

Волк ворвался в одну из комнат кабака, стоящего на другом краю города и перекинулся, как и прежде не обращая внимания на наготу.

– Тормунд, где твой маг?! – Рест налетел на торговца, который остолбенел глядя на плачущий комочек, и встряхнул его за плечи.

– Где-то в городе, – ответил мужчина. – Что это?

– Активируй артефакт тревоги, срочно! – Вместо ответа приказал оборотень.

Мужчина лишь коротко кивнул и, достав массивную печатку, нажал на большой рубин.

Маг появился в считанные секунды, на ходу подтягивая штаны.

– Бордельный ты житель… – с осуждением пробурчал Тормунд.

– Помоги ей! – Рест аккуратно поднял малышку и протянул чародею.

Тот тяжело вздохнул. От такой картины ему самому стало дурно, но умелые пальцы тут же ловко начали свою работу. Он плел сильное заклинание лечения, такое, на которое у него едва хватало сил, но чтобы помочь ребёнку маг готов был и полностью лишиться своего дара.

Да, он был боевым магом, но милосердия у него хватило бы на то, чтобы остаться без сил, даже залечивая царапину на лапе котенка…

Магия медленно перетекала в маленькое тельце, восстанавливая каждый порез, приращивая то, что было отрезано…

Чародей наконец-то отвел руки от малышки и едва не упал от нахлынувшего головокружения. Просто срастить плоть было бы проще, но он пытался сделать так, чтобы даже шрамов не осталось.

Тормунд молча протянул ему бутылку с добрым красным вином. Он уже знал, что это хоть немного, но восстанавливает силы, после сложной волшбы.

– Спасибо, Кор. Теперь за мной должок. Вовек не забуду! – от души поблагодарил мага Верест, поднимая спящую под заклинанием малышку на руки.

– Издеваешься? – проворчал чародей, прикладываясь к горлышку. – Это же всего лишь ребёнок…

– И ты не должен был помогать, но сделал даже больше, чем было нужно. Спасибо. – Верест посмотрел на хозяина обозов и, нахмурившись, попросил: – Тор, дай какие-нибудь штаны, а? Не хочу перекидываться…