Танец обожженной души

Глава 7

Тик-так, тик-так, а может так-тик, так-тик… Именно такой звук издает, уходящее без возврата время. Кто-то сказал, что время – это деньги, но разве можно тратить то, что бесценно и невозобновимо на то, что порабощает, делает циничнее, злее, и даже толкает на преступления.

Время – это жизнь, которую надо потратить на незабываемые моменты.

Это история, в которой нужно оставить след. И это, то к чему нельзя прикоснуться, но можно ощутить на себе.

– Воды, – прошептал Сергей, медленно приподнимая тяжелые веки.

Не успевший выветриться алкоголь, ядовито действовал на организм, притупляя способность думать. Тут он почувствовал тепло от чьих-то ног, и осторожно повернулся. Рядом на кровати, развалившись и похрапывая, лежала незнакомая девица. Он ткнул в нее пальцем, но та даже не пошевелилась.

– Не глюк, – прохрипел его голос.

Тогда Сергей принялся рассматривать потолок, пытаясь уцепиться в памяти за ключевой момент, который бы смог объяснить ему, как здесь оказалось это «чудо». Но память в свою очередь безжалостно молчала.

Кое-как приняв сидячее положение, он обхватил голову руками и отчаянно простонал. Затем снова поглядел на девушку, гадким образом пускающую слюни на подушку.

– Нет… Нет! – воскликнул Сергей встряхнул незнакомку. – Ну, что это такое, это же свинство! Просыпайся!

Девушка недовольно заерзала.

– Отвали, придурок, – буркнула она.

– Вставай, говорю. Тебе пора, – схватив гостью за талию, попытался поднять ее, но не рассчитал силы и плюхнулся на матрац вместе с ней. – Ну, ладно.

Сергей еле как встал с кровати и, шатаясь, направился в сторону кухни.

Он припал к крану, принялся жадно утолять мучившую его жажду. Удовлетворив утреннюю потребность, налил в тазик холодной воды и побрел в комнату, расплескивая его содержимое.

– Просыпайся! – в голосе проскользнула угроза.

Но в ответ послышался только мерзкий храп, таким, по крайней мере, он ему казался.

– Ладно, – пробурчал Сергей, пошатываясь, и вылил остатки воды из таза на беззащитную, ничего не подозревающую девушку. Она не сразу, но отреагировала, вскочив с воплями и махая руками.

– Дебил, совсем оборзел! Да я тебя сейчас калекой сделаю! – разъяренная девица пустила в ход ногти, оставляя царапины на теле жертвы.

– Оу! Черт! Больно! – Сергей схватил ее за руки, но она принялась атаковать ногами.

– Скотина, неотесанный мужлан! Совсем страх потерял! Да, что ты о себе возомнил?

– Прости, но мне кажется, что тебе пора, – как можно спокойнее промолвил он, грозно всматриваясь в ее бешенные черные глаза.

– Пора? Да, кто ты такой, чтобы говорить мне об этом?

Его взгляд стал жестче, а хватка сильнее. Девушка вскрикнула и умолкла.

– Лучше уходи по-хорошему, я тебя очень прошу, – еще резче зазвучал его голос.

Резким движением она освободилась из рук Сергея, затем агрессивно показала средний палец, одарив самым презрительным взглядом в его жизни.

– Тряпка, – прошипела гостья, натягивая платье.

– Сумочку не забудь, – напомнил он, чувствуя, что голова сейчас лопнет.

– Да, пошел ты! – рявкнула она, и захлопнула за собой дверь.

– Пф-ф… И как мне это удается: довести ситуацию до скандала?!

Он надел старенькие джинсы и с этими мыслями медленно зашагал на кухню.

Утро было испорчено, и Сергей решил отметить столь неудачное начало дня, приняв на грудь несколько стаканчиков успокоительного: крепкого напитка. Открывая новую бутылку виски, взглянул в окно и увидел у мусорного бака щенка, который жалобно скулил, то ли от мучившего его голода, то ли от безысходного одиночества. Глаза испуганно смотрели на мимо проходящих людей, и казалось, что еще чуть-чуть, и он расплачется, будто человек. Сергей наполнил стакан и, сделав несколько быстрых глотков, с грохотом поставил его на стол, после чего отправился на улицу.

– Эй, бродяга, – произнес вкрадчиво голос Сергея, когда тот подходил к мусорке. – Ну, и откуда ты у нас такой? Потерялся или бросили? – руки ласково взяли щенка. – Ну, все, теперь ты не бесхозный.

Подойдя к подъезду, на скамейке он заметил соседку с первого этажа. Старушка, что-то бормотала себе под нос и отрешенно разглядывала изношенные тапочки большого размера, которые так нелепо смотрелись на ее ногах.

– Добрый день, – поздоровался он, подсев рядом. Но она не отреагировала, тогда его голос продолжил:

– Хорошая сегодня погодка, не правда ли?

Старушка замолчала на мгновение, потом снова начала бормотать. Сергей взглянул на нее с подозрением.

– Вам плохо?

– Она отравила мою кошку, – наконец пролепетала соседка все так же, смотря себе под ноги.

– Простите?

– М-м-м… – промычала она, – отравила…

– Кто?

– Убийца.

Он напрягся.

– Кто убийца?

Тут старушка повернулась к нему и посмотрела в глаза каким-то сумасшедшим взглядом:

– Она отравила мою Василиску, а я отравила ее.

– Как? – кажется, он догадывался, в чем дело.

Старушка приняла исходное положение и снова забормотала что-то непонятное. Сергей решил сообщить полученное неожиданным образом признание следователю, но как некстати телефон куда-то затерялся, и он отложил данное дело на потом, успокаивая себя тем, что никуда эта непроверенная информация не денется. В холодильнике оказалось молоко. Миской послужила кастрюлька, на которой виднелась потертая надпись, когда-то сделанная черным маркером: «Сегодня для моего котика самые вкусные котлетки».

– Ну, как тебе? – поинтересовался Сергей, наполняя миску. – Извини, что для котика. Так меня моя бывшая называла, это последнее, что она готовила, – он горько улыбнулся. – М-да, у нее они были действительно очень вкусные.

Щенок принялся с жадностью лакать подачку, а Сергей в это время допил остатки виски.

«Надя», – пролетело в голове. Поток воспоминаний захлестнул его, унося в водоворот ушедших дней.

Все лучшие моменты жизни он связывал с Надей. Пора любви, конфет, цветов и поцелуев. Тогда она казалась самой необычной и самой очаровательной девушкой, которую Сергей когда-либо встречал. Милая, рыжеволосая, как маленькая фея с волшебной палочкой, она раскрасила черно-белые полосы в его жизни яркими разноцветными красками. Он любил ее искренне, не требуя ничего взамен. Все, что ему хотелось – это слышать озорной смех, любуясь улыбкой; чувствовать запах, нежно касаясь ее волос; и просто делать счастливой любимую женщину, безвозмездно даря свою любовь. После смерти брата она стала для него отдушиной. Молодой человек посчитал ее самым ценным подарком судьбы.

Надя приходила к его матери почти каждый день, та была без ума от столь милой девушки, что даже заговаривала о свадьбе, о которой вскоре задумался и сам Сергей. Но в один прекрасный день раздался судьбоносный телефонный звонок.

– Любимый, я… Меня… Господи я так волнуюсь, мне только что сказали… Меня пригласили на стажировку в Германию! – радостно воскликнула Надя. – Ты рад за меня?

В трубке послышался вздох.

– Любимая, я рад за тебя, но разве это не значит, что ты уедешь надолго. Я… – он замолчал на мгновение. – Даже не знаю. Я слишком люблю тебя, чтобы отпустить так далеко.

– Сережка, ты же знаешь, как я этого хотела? – взмолилась она.

– Да. Да, знаю. – Он резко выдохнул. – Милая, давай дома поговорим, хорошо?

– Хорошо.

– Целую.

– И я тебя.

Он надеялся, что Надя передумает и останется, но в тоже время ему хотелось, чтобы ее мечта сбылась.

Вечер этого дня был напряженным.

– А если там ты встретишь другого и забудешь про меня? – растерянно промолвил Сергей, печально глядя на рыдающее небо за окном.

– Нет! Нет… Я люблю только тебя. А год? Он же быстро пролетит. Ну… отпусти меня, – поцеловав в губы, попросила Надя.

Мысль о том, что он не увидит любимое лицо целый год, разгрызала его изнутри, но что не сделаешь ради близкого человека? Сергей обхватил руками худые плечи и, заглянув девушке в глаза, прошептал:

– Ты очень дорога мне, но я хочу, чтобы ты была счастлива. Если эта поездка так важна, то отправляйся, а я буду ждать, сколько потребуется.

Она расплакалась и тихо ответила:

– Милый, как же я тебя люблю!

Он впился губами в ее губы. И именно этот поцелуй ему запомнился навсегда: поцелуй со вкусом страсти, любви и безысходности. Надя улетела через две недели. Первое время они созванивались каждый день, потом звонки становились все реже, и общение перешло на переписку. Ответ от нее приходилось ждать по нескольку дней. Надя объясняла это тем, что времени совсем не хватает: просыпается рано, ложится поздно. Сергей даже хотел приехать, но она отговорила, сказав, что из-за плотного графика у нее не получится уделять ему достаточно внимания.

– Милый, понимаешь, здесь так загружают. Но говорят, что через месяц меня смогут отпустить домой на недельку, так что жди, – пообещала Надя.

Сергей решил сделать ей предложение: купил кольцо и продумал свидание. С нетерпением ожидая приезда любимой, он блаженно представлял ее счастливое и удивленное личико при виде бархатной коробочки с колечком внутри. Мечтал о рождении сына, о тех днях, когда малыш пойдет в школу. Но по истечении месяца от Нади пришло сообщение: «Сережка, прости меня. Так получилось, что я встретила другого. Его зовут Рудольф. Это мой пациент. Так что извини, родной. Извини меня. Но это жизнь, понимаешь? Я люблю его. Не пиши мне больше: через месяц я выхожу замуж».

Она предательски воткнула нож прямо ему в сердце, дав понять, что Сергей ей больше не нужен. Как бездушная вещь, как что-то лишнее в ее жизни, не испытывающее чувств и боли. Тогда, не считая детства, он в первый раз заплакал, теряя веру в людей и в искренность человеческих чувств.

– Нет. Нет! Ты не могла так поступить, – бормотал он, как сумасшедший.

– Ты же сказала… Сказала, что любишь меня! Как противно! Дрянь! Сука! А я дурак! – он вскочил и задвигался по комнате взад и вперед. – Предложение? Да, нужно оно ей! И как я не догадался сразу?! Времени у нее не хватает?! Твою мать! А имя! Зачем мне его долбанное имя?!

Тот тяжелый момент Сергей переживал один, не подпуская к себе никого.

И только бутылка с алкоголем составляла ему компанию, позволяя выговориться, не стесняясь своего собеседника. Иногда звонили друзья и говорили то, что обычно говорят в таких ситуациях: «Да она не стоит того; шлюха последняя; тебе надо расслабиться и отвлечься…». Но давать советы всегда легко, а вот следовать им сложнее.

Из милой улыбчивой феи, когда-то придававшей молодому человеку силы, любовь превратилась в злую беспощадную ведьму, которая, сбив его в полете, оторвала крылья и оставила истекать кровью. В начале, он ненавидел Надю. Избавился от всего, что могло напоминать об этой девушке, оставив только брелок в виде сердечка с надписью «Я люблю тебя». Рука не поднялась его выбросить.

Прошло полгода. Сергей, конечно же, не забыл ее. Боль пряталась в уголках его души, но вспоминать прошлое стало намного легче. Он даже покаялся, что выбросил все Надины вещи. А спустя полтора года молодой человек встретил их общую знакомую, которая рассказала о том, что Надя вышла замуж за того самого Рудольфа, и что у них родился сын – Альберт. А карьеру пришлось бросить ради семьи. Эта новость не обрадовала его, но, по крайней мере, хоть кто-то из них был счастлив.

Сергей вновь вернулся в реальность, вздохнул и, сделав несколько глотков, поморщился. От воспоминаний и выпитого спиртного старая душевная рана открылась и вновь закровоточила. Он посмотрел на довольного щенка, который медленно побрел в сторону комнаты, наполнил полупустой стакан виски и попытался встать на ноги. Ему это удалось, но состояние опьянения было достигнуто. Войдя в комнату, увидел, как «хвостатый гость» истязает ту самую книгу, которую он нашел в кафе.

Сергей подбежал и попытался аккуратно вытащить ее из пасти маленького монстра. Книга была спасена, не считая одного выпавшего листа.

– Это нельзя грызть, это можно только читать, – пригрозил он пальцем.

Щенок смотрел на него с непонимающим видом. Сергей внимательно разглядел вырванную страницу и прочел: «Неистовый Тибальт вбежал со шпагой и ею стал махать над головой».

– М-м… точно! Назову тебя Тибальт! – с детской улыбкой воскликнул Сергей.

Взгляд скользнул по пылившейся в углу гитаре, и через какое-то время взял ее в руки. Пальцы провели по изящным изгибам инструмента с такой лаской, точно касались в этот момент нежного и чувственного женского тела. Гитара принадлежала брату, который в теплые летние вечера любил созывать звучной музыкой ребят в их дворе. Вот так просто, не стесняясь, Миша усаживался на скамейку и начинал петь какую-нибудь популярную песню, виртуозно перебирая серебряные струны.

Сергей же не любил шумные компании и примерно посещал музыкальную школу. Он закрывался у себя в комнате, представляя, будто это концертный зал, а бездушные вещи – воображаемые зрители. И тогда начинал свое выступление. Нежные детские пальчики с любовью и лаской касались тонких струн меланхоличной скрипки, позволяя себе легко и свободно рассекать воздух услужливым смычком. Но однажды, вернувшись домой после поражения на конкурсе талантов, он поставил перед зеркалом табуреточку, встал на нее и с возбужденной злостью в сердце принялся виртуозно играть измученное им музыкальное произведение. Истерзанная грубым обращением, скрипка не выдержала натиска и в отместку наградила его шрамом, который остался от лопнувшей струны. С тех пор Сергей больше не играл на этом инструменте. Хотя иногда доставал его из чехольчика, рассматривал, нежно трогая гладкое лакированное покрытие, но затем вновь убирал, пряча в темную часть шкафа, словно тайну, о которой никто не должен знать.

Взяв первый аккорд, он на мгновение прикрыл глаза, глубоко вздохнул и запел: «У каждого из нас на свете есть места, куда приходим мы на миг уединиться, где память, как строка почтового листа, нам сердце исцелит, когда оно томится…». В сердце засвербело, а память вновь открыла дверь в прошлое, которое побудило опустошить за вечер бутылку с виски и взяться за вторую.

На следующий день картина повторилась. Да и запасы алкоголя говорили о том, что их хватит еще дня на три. Бывший бармен, как ни как.

Сергей был очень рад, что в это момент он не один, а со своим новым другом. Ему было важно знать, что его разговоры кто-то слушает и, возможно, даже понимает.

– Знаешь, Тибальт. А ведь жизнь так мимолетна, – пробормотал он пьяным голосом. – Я даже не заметил, как повзрослел, как закрутился в буднях блеклых дней без любимых игрушек, мультиков и разноцветных карандашей. А ведь в детстве все казалось таким ярким, волшебным, и каждый поход, который начинался за дверью моего дома, был маленьким приключением. А теперь… – он бросил взгляд в окно. – Теперь я знаю, что быть самостоятельным не так-то просто.

На третий день Сергей разбил зеркало, случайно порезавшись его осколком и испачкав при этом кровью кресло. Тибальт с жалостью наблюдал за ним, а потом принялся лизать руки.

– Дружи-и-и-ще, – протянул Сергей. – Только собаки способны служить верой и правдой за еду.

Философские суждения посетили его на четвертый день. Он дал себе звание одинокого волка. Ни друзей, ни любви, ни отца, которого он обожал и почитал в детстве.

Ненависть к людям подросла.

– Люди – звери, понимаешь, Тиба, каждый сам за себя, не верь им дружище, никогда не верь, предадут паскуды, – убеждал он собачонка. – Сегодня друг, а завтра враг, и это ирония жизни. А знаешь, кто говорит, что жизнь сложная, что во всем виновата только она? Слабаки! Не жизнь такая, понимаешь?! Это мы, люди, такие, сами все усложняем, друг другу палки в колеса ставим, бываем несправедливы, но замечаем эту несправедливость только тогда, когда она касается нас. Эгоисты! А жизнь проста и прозрачна, как свежий воздух в девственном лесу. Знаешь, как поется в песне Талькова… И он запел:

 
Этот мир несовершенный
Состоит из всех из нас.
Он – прямое отраженье
Наших чувств и наших глаз.
Этот мир не станет лучше,
И не станет он добрей,
Если сами мы добрее не станем.
 

После чего умолк, но вскоре произнес:

– Так что нужно для начала в себя заглянуть, прежде чем других осуждать, – он задумался и снова выдал новую мысль. – Жаль, что его больше нет в живых… Я бы ни один из его концертов не пропускал.

На пятый день Сергей читал вслух «Ромео и Джульетта», изображая двух героев одновременно. Закончив очередной акт, «плюнул» на это дело и опять завел беседу с Тибальтом:

– Любовь, да к черту ее! И вообще, что это за тетка такая? – нес он в пьяном бреду. – Не верю в нее, не верю. Вот встретил я девушку, кажется, влюбился с первого взгляда. Представляешь?! Прямо как в дешевом романе! Твою-то мать, какой бред! – Сергей ухмыльнулся и вздохнул. – Я знаю, что никогда ее не увижу, но эта девушка засела в моей голове и не хочет уходить, – указательный палец тыкнул в лоб. – Понимаю же, что это идиотизм, но никак не могу избавиться от ее образа.

И эта книга… – он взял произведение в руки, провел пальцем по обложке и резко принялся вырывать страницы с возгласами:

– Хватит, хватит меня мучить! – вдруг он остановился. – А это что? – на заднем форзаце был написан номер телефона. – Почему я раньше его не замечал? – возмутился он. – Тиба, кажется, не все так безнадежно, как казалось! Жизнь преподнесла нам сюрприз! Но только чей это номер?

Молодой человек задумался, потом решил, что лучше оставить этот вопрос для свежих мыслей. После чего бросил остатки книги на пол и, плюхнувшись на кровать, тут же уснул.

Глава 8

Утром он проснулся на полу, рядом, вытянув лапки, безмятежно спал Тибальт. Сергей осторожно поднялся, опираясь на край кровати. Почувствовав острую головную боль, жалобно прохрипел. Добравшись до кухни, достал бутылочку пива и залпом осушил ее. Организму немного полегчало, и молодой человек решил принять душ, чтобы до конца привести его в норму.

Войдя в ванную, в зеркале увидел мужчину, похожего на бомжа: опухшие веки, отросшая щетина, испачканная неизвестно в чем футболка, да и запах был не из приятных. Сергей разделся, бросил одежду в стиральную машинку и залез в ванную. Открыл кран. Прохладная вода в душе разбудила в нем боевое настроение, хотя голова еще раскалывалась. А щетину все-таки решено было оставить, так как это придавало некую брутальность и притягательную небрежность. Выйдя из душа, Сергей принял таблетку от головной боли и почти вернулся к жизни, вот только есть совсем не хотелось, но это было необходимо. На кухне, он заметил Тибальта, который с видом попрошайки уселся у так называемой миски.

– Да, друг, прости, забыл про тебя, – он залез в холодильник, но молока там не оказалось. – М-да, тогда сделаю и тебе бутерброд, – на лице появилась добродушная улыбка.

После завтрака он принялся за уборку. Включил плейлист и выбрал трек под названием «Don't Worry, Be Happy» и, подпевая, занялся делом. Но вдруг он остановился, глаза округлились, а голос воскликнул:

– О, черт! Тибальт! Ты превзошел мои ожидания! Я совсем забыл, что тебя надо выгуливать! Но, дружище, почему именно в кроссовок?! – Сергей неодобрительно посмотрел на щенка. – А они не дешевые, между прочим.

Он аккуратно взял за шнурки испачканную обувь и закинул ее в ванну. А вернувшись в комнату, заметил, что с другой стороны кровати на полу разбросаны книжные листы.

– М-да, хорошо мы с тобой повеселились, друг, – подмигнул он Тибальту, собирая страницы. – Стоп! Номер, номер телефона!

Сергей вскочил в поисках переплетной крышки.

– Вот она!

Взяв ее в руки, удостоверился в том, что номер действительно существовал, и ему это не показалось в пьяном бреду. Он сел в кресло, и в голове тут же возник вопрос: Чей это номер? Но гадать Сергей не любил, поэтому решил позвонить. Однако поиски телефона заняли немало времени.

«Черт, разрядился!» – разочарованно воскликнул внутренний голос.

– Ну, ладно пусть заряжается, пока мы с тобой гуляем. Ах, да! Нам нужно купить поводок, – произнес он вслух, и взял Тибальта на руки. Сергей вышел на улицу и, ощущая свежий легкий ветер, почувствовал себя освободившимся узником, которого долго держали в заточении.

В магазине молодого человека встретила симпатичная девушка. Она любезно проконсультировала по уходу за собаками. После чего Сергей купил корм, игрушки, антиблошиный ошейник и еще кое-какие принадлежности. Назад решил возвратиться через парк, свернул к мосту и прошелся там, где очень редко бывал. Оказалось, что в городе много красивых и живописных мест, которых он раньше не посещал, ограничиваясь лишь теми путями, по которым привык ходить на работу и обратно. Сергей прошел мимо детской площадке, где оживленно играли дети. Мальчики представляли себя современными супергероями, персонажами из какой-нибудь игры или богатенькими бизнесменами. А девочки возились с куколками, красились воображаемой косметикой и готовили несъедобный суп из песка и травы. И только одна девчушка с косичками и крупными веснушками читала книжку на скамье, так увлеченно, что ему стало интересно, что так могло ее привлечь. Подойдя ближе, молодой человек прочитал на обложке знакомое название…

«Да, не может быть!» – пронеслась изумленная мысль.

А вдруг ему показалось? Он подошел еще ближе.

«Нет, не ошибся. Сколько же ей лет?!» Сергей решил познакомиться со столь юной интеллигентной особой. Подсел на скамью к девочке, погладил Тибальта и заговорил с ним:

– Устал… Ну, потерпи, скоро уже будем дома.

Веснушчатое детское личико повернулось в их сторону и проявило любопытство.

– Привет, – улыбнулся Сергей.

– Здравствуйте, – маленькие серые глазки недоверчиво взглянули на него.

– Его зовут Тибальт. Скажи привет, Тиба, будь вежлив, – собачонок завилял хвостом и гавкнул.

Девочка хихикнула.

– А меня зовут Мария, но мне нравится, когда меня зовут Мари, – ответила она щенку. – А он подает лапу?

– Пока не знаю, но ты можешь это проверить.

Мария подошла к Тибальту и, протянув руку, произнесла приказным тоном:

– Дай лапу!

Щенок не понял ее и завилял хвостом.

– Лапу дай!

– Не так, скажи это так, как будто ты просишь об этом близкого друга. Девочка присела на корточки и с дружелюбным видом произнесла:

– Тибальт, дай, пожалуйста, лапу.

Собачонок приподнял лапку. Мари улыбнулась и радостно посмотрела на Сергея.

– Вот видишь. Ему нравятся вежливые люди.

– А я вежливая и умная, – она принялась гладить щенка. – Я книжки взрослые читаю.

– М-да! И что же ты сейчас читаешь?

– «Ромео и Джульетта». Мама говорит, что там про настоящую любовь написано.

– Да? А с чего ты так взяла?

– Ну, потому что они умерли в конце. А моя бабушка сказала, что настоящая любовь – она до гроба.

– Вот как! А ты бы хотела такую любовь?

– М-м-м… Не знаю, вот дочитаю книгу до конца, тогда и скажу.

– Мария! – послышался крик. – Ма-ри-я!

– Ой, кажется, мама зовет. Мне пора. Было приятно с вами познакомиться, – она сделала легкий реверанс.

– Нам тоже, Мари, – Сергей улыбнулся.

Девочка схватила книжку и побежала к дому.

«Хм, «Ромео и Джульетта». Да это просто наваждение, какое-то! Я схожу с ума! – думал он. – И что такое происходит?! Это произведение меня преследует. Ну, повстречал я ее в кафе. И что? А может она не такая уж и особенная, а самая обычная. И что меня в ней зацепило?! – Сергей вздохнул, вспоминая ее глаза, взгляд. Так он сидел минут десять, кидаясь из одной крайности в другую. Но поняв, что эти рассуждения ни к чему не приведут, отправился домой.

Когда он вошел в квартиру, Тибальт ринулся к миске, но не найдя там ничего съедобного, грустно посмотрел на хозяина.

– Да-да, сейчас, дружок.

Сергей достал из пакета упаковку с собачьим кормом и наполнил миску. Щенок торопливо захрустел лакомством.

«Так, а теперь… теперь попробую позвонить загадочному абоненту этого номера телефона», – решительно проговорил внутренний голос.

Набирая незнакомые цифры, молодой человек заволновался: «А что если трубку возьмет не она? Что я скажу, если это будет ее парень? Ладно, буду импровизировать». В телефоне послышались гудки, и мужской голос ответил:

– Да.

– Э-э-э… здравствуйте, вы меня не знаете, но я вам звоню по поводу… м-м-м… «Ромео и Джульетта»… Э-э-э… Ваш номер телефона я нашел в книге… Ваша девушка… Ам-м…

– «Господи, что я несу!» – пронеслось в голове.

В трубке молчали. Сергей подумал, что его план провалился.

– Вы про Джульетту? Вы ее знаете? Что с ней? – вдруг взволнованно воскликнул голос.

– О-да! Я про Джульетту! Она хорошо, – выдохнул он и решил ковать железо, пока горячо. – Послушайте, может, встретимся? Я вам все расскажу.

– Хорошо, давайте через два часа в кафе «Италиано», – поспешно звучали слова.

– Отлично! – согласился Сергей.

В трубке послышались гудки.

«Ух, ты! Вот это поворот! Как он быстро согласился, даже придумывать ничего не пришлось. Хм… возможно, это тот парень на фото, – думал он.

– Ну, хоть какая-то зацепка. По крайней мере, я знаю ее имя. Джульетта… Надо же, как у Шекспира…».

Мысли прервал Тибальт, который тащил по ковру ботинок.

– Фу, нельзя! Черт! – Сергей отобрал его и закинул в угол прихожей. – У нас два часа, думаю, успеем прибраться, дружок.

Он погладил щенка за ушком и принялся за дело. Осколки были собраны; кресло вычищено, хоть и не до конца; кровать заправлена, а кроссовки вымыты и надушены. До встречи оставался час. Сергей переоделся, схватил остатки книги и положил в небольшой рюкзак.

– А ты остаешься дома за главного, и смотри, не шали, – дал он указ щенку, зашнуровывая кеды.