ВОДЯНОЙ ЦВЕТОК
Деревьев трепетная сень…
И полусвет, и тишина…
Не проникает жаркий день
Сквозь чащу леса в царство сна.
Смолою воздух напоен
И острым запахом земли;
Гудят, как нежный арфы звон,
Лесные пчелы и шмели.
Прохладой влажною дыша,
Ручей лепечет и журчит,
Купая листья камыша
И ветви гибкие ракит.
Раскинув круглые щиты,
Смотрясь в зеркальный свой приют,
Как воск, прозрачны и чисты,
Нимфеи-лилии цветут…
И вот, тихонько раздвигая
Их ароматные ряды,
Вся в брызгах блещущих воды
Головка вышла молодая…
В лице смущенье… легкий страх…
И ожидание… и тайна…
И яркий луч, попав случайно,
Горит в каштановых кудрях…
Ресниц решетчатые тени
На бледном зареве ланит…
В движеньях медленных сквозит
Печать томления и лени…
Чаруют юные черты,
Суля нирвану наслажденья,
Не обаяньем красоты,
Но бесконечностью забвенья…
1894
ПЕСНЯ ТИТАНИИ
Эльфы милые, внемлите
Королевы вашей зов,
В колесницу ей впрягите
Девять белых мотыльков.
Уж давно жену-малютку
В хоровод на дальний луг,
Рассердившись не на шутку,
Ждет мой царственный супруг.
Быть грозе! я это знаю,-
Как и силу чар своих,-
И венец мой надеваю
Из алмазов дорогих…
Чу! доносится мне с бала
Серебристый, нежный звон…
Значит, туча миновала,-
То смеется Оберон!
1894
«Когда б могла душа на миг с себя стряхнуть…»
Когда б могла душа на миг с себя стряхнуть
Свое к земле прикованное тело,-
Я б вольной пташкой полетела
И аромат полей вдохнула б жадно грудь!
Как сладко при луне душистой ночью лета
Плясать в кругу виллис, под звонкий их напев,
Качаться на ветвях дерев,
Купаяся в лучах серебряного света…
Иль рыбкой золотой нырнуть в пучину волн,
Где людям все неведомо и ново,
Познать все тайны дна морского,
Всего, что скрыто там, чем ропот моря полн…
Как хорошо в грозу носиться вместе с тучей,
Когда средь молний гром грохочет в небесах,
Неся земле и смерть, и страх…
Какая власть и мощь, какой простор могучий!
Но нет! – ведь если бы могла душа моя
Хотя на миг постичь восторг свободы,-
Я прокляла бы жизни годы,
И плоть свою, и кровь. – оковы бытия!
3 января 1895
ДЖАМИЛЕ
– Вы так печальны, Джамиле?
Ваш взор парит в дали безбрежной…
Но что, скажите, на земле
Достойно вашей грусти нежной?…
Вы так печальны, Джамиле!
– За мной следят… и я грустна
А в сердце страсть и ожиданье…
Сегодня в полночь я должна
Пробраться тайно на свиданье…
Мой лик суров и взор угрюм,-
Не выдаст сердце тайных дум.
– Вы улыбнулись, Джамиле?
И жизнь, и радость в вашем взоре,-
В его глубокой, знойной мгле
Все переменчиво, как в море…
Вы улыбнулись, Джамиле?
– Да, я смеюсь… но ад во мне,
И смерть, и ужас в блеске взора! -
Сегодня по моей вине
Был брошен труп на дно Босфора…
И я смеюсь… но знаю я,
Что завтра очередь моя!
«И ветра стон… и шепот мрачных дум…»
И ветра стон… и шепот мрачных дум…
И жить отрады нет…
А где-то зной – и моря тихий шум,
И солнца яркий свет!
Гудит метель и множит в сердце гнет
Невыплаканных слез…
А где-то мирт, зеленый мирт растет
И кущи белых роз!
Проходит жизнь в мечтаньях об ином,
Ничтожна и пуста…
А где-то смех, и счастье бьет ключом,
И блеск, и красота!
22 января 1895
Ярославль
«Весна идет…»
Весна идет,
Весна цветет!
И жизнь, и свет!
И смерти нет!
Уже цветы
Раскрылись вновь…
Мою любовь
Поймешь ли ты?…
Поймешь ли зной
Горячих дум
И что весной
Тревожит ум?
Когда мечты
Уносят вдаль,-
Мою печаль
Поймешь ли ты?…
Каких забот
На сердце гнет,
Как велика
Моя тоска,
О чем грущу,
Чего ищу,
Мои мечты
Поймешь ли ты?…
1895
ИДЕАЛЫ
Я помню, и в юные годы
Мне жизнь не казалась легка,-
Так жаждало сердце свободы,
Так душу терзала тоска.
Когда же ночные виденья
Слетались на ложе ко мне,
В каком-то недетском волненье
Томилась я часто во сне.
Не шалости, куклы, забавы,-
Мне снилися страны чудес,
Где пальм колыхалися главы
На золоте алом небес.
Мне чудился замок высокий
И в розах ползучих балкон;
Там ждал меня принц черноокий,
Как в сказке хорош и влюблен.
Стоит он и смотрит так нежно,
Весь в бархат и шелк разодет,
На темные кудри небрежно
Широкий надвинут берет…
Исчезли и замки, и розы,
Виденья волшебной весны;
Поруганы детские грезы,
Осмеяны чудные сны…
Одной только вечной надежде
Осталося место во мне,-
И черные очи, как прежде,
Мне блещут в блаженной стране.
И призрачный мир мне дороже
Всех мелких страстей и забот,-
Ведь сердце осталось все то же,
И любит, и верит, и ждет!
1895
МОЙ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ
I
Вы исчезните, думы тревожные, прочь!..
Бронзу темную кос, белый мрамор чела
Крупным жемчугом я обвила…
Буду ждать я тебя в эту майскую ночь,
Вся, как майское утро, светла!
Звезды вечные ярко горят в вышине…
Мчись на крыльях своих, прилетай же скорей
Дай упиться любовью твоей!..
И, услыша мой зов, он примчался ко мне
В красоте благовонных кудрей…
О мой друг! – ты принес мне дыхание трав,
Ароматы полей и цветов фимиам,
И прекрасен, и чуден ты сам!..
И в бесплотных, но страстных объятиях сжав,
Ты меня унесешь к небесам!..
II
В час, когда слетают сны,
В ночи ясные весны,
Слышен вздох мой в тишине:
– Друг мой! Вспомни обо мне…
Колыхнется ли волна,
Занавеска ль у окна,
Иль чудесный и родной
Донесется звук иной,-
Всюду чудится мне он,
Кто, бесплотный, будто сон,
Все качает ветки роз,
Все шуршит в листве берез…
Только выйду, – вслед за мной,
Вея страстью неземной,
По цветам он полетит,
По кустам зашелестит,
Зашумит среди дерев
И, на яблони слетев,
Нежный цвет спешит стряхнуть,
Чтобы мой усеять путь…
Иль нежданно налетит
И на бархате ланит
Бестелесный, но живой
Поцелуй оставит свой…
И, когда слетают сны,
В ночи ясные весны-
Я не сплю… я жду… И вот -
Мерный слышится полет…
И таинственный, как сон,
Ароматом напоен,
Он мой полог распахнул
И к груди моей прильнул!.
Образ, видимый едва…
Полувнятные слова…
Тихий шорох легких крыл…
Все полночный мрак покрыл…
12 мая 1895
«Пасмурно зимою…»
Пасмурно зимою
Небо надо мною,
Небо голубое радостной любви,-
Утомляют ласки,
Усыпляют сказки
Гаснущее пламя дремлющей крови.
Но вернулось снова
Счастия земного
Время золотое, – возвратилось вновь.
И в былинке каждой -
С ненасытной жаждой,
Жаждой наслажденья, – родилась любовь!
Снова льются трели,
Песни зазвенели
Из зеленой чащи кленов и берез…
Опьяняют ласки,
Вдохновляют сказки
И уносят в царство позабытых грез!
26 мая 1895
ЧЕТЫРЕ ВСАДНИКА
Баллада
I
Вспыхнуло утро, багрянцем горя,
Брезжит в окно золотая заря…
– Спишь ли ты, Майя, любимая дочь?
Гостя принять выходи мне помочь;
Гость мой прекраснее юной весны,
Кудри его из лучей сотканы,
Нежно звучит его смех молодой,
Жизнь и веселье несет он с собой!
– Дай мне дремать в очарованном сне…
Мальчик кудрявый, забудь обо мне!
Грезы мои упоенья полны…
Дай досмотреть вдохновенные сны!
II
– Выйди, о Майя, любимая дочь,
Гостя другого принять мне помочь,
Лучший наряд и венец свой надень,-
Видишь, восходит торжественно день!
Гость мой и славен, и знатен вполне,-
Вот он въезжает на белом коне;
Вьется за ним его плащ голубой,
Блеск и богатство несет он с собой!
– Гость твой хорош, – но обманчивый
вид
Столько забот бесконечных таит,
Столько забот о ничтожном -
земном…
Дай же забыться мне сладостным сном!
III
Солнце пурпурное скрылось давно;
Вечер таинственный смотрит в окно…
– Выйди, о Майя, любимая дочь,
Ставни закрыть приходи мне помочь!
Кто-то печальный, в молчанье немом,
Будто сейчас промелькнул за окном,-
Геспер в лучистом сиянье своем
Блещет звездою над ясным челом…
– Гостя напрасно не приняла ты…
Слышишь, сильнее запахли цветы?
Ставни скорей распахни, моя мать,
Сладко мне воздух прохладный
впивать!
IV
– Спи, моя Майя, любимая дочь!
Вот уж спустилася темная ночь,-
Кто-то на стройном коне вороном
Тихо подъехал и стал под окном…
Лик его чудный внушает мне страх,
Месяц играет в его волосах,
Черные очи так ярко горят,
Траурным флером окутан наряд!..
– Встань же, родная, и двери открой,-
Это примчался возлюбленный мой,
С ним я в объятии жарком сольюсь,
К звездному небу навек унесусь!
ЛЮБОВЬ
Придешь ли ты, угасшая так рано,
Души моей владычица, – любовь?
Иль сладкий яд минутного обмана
Мой бедный ум не отуманит вновь?…
Она пришла, – как светлый вестник рая,-
Опять восторг!.. и слезы!.. и мечты!..
Я счастлива, надеясь и страдая,
И жизнь полна бессмертной красоты!
1895
«Что мне в том, что с меня ты не сводишь…»
Что мне в том, что с меня ты не сводишь очей? -
Я измучена тайной борьбой.
В мраке долгих ночей, в мраке зимних ночей,
Я хочу быть любимой тобой…
Целый мир упоенья во взоре твоем,
Что ж легло между нами стеной? -
Ведь с тобою вдвоем, в наслажденье одном,
Мы б узнали восторг неземной!
УМЕЙ СТРАДАТЬ
Когда в тебе клеймят и женщину, и мать,-
За миг, один лишь миг, украденный у счастья,
Безмолвствуя, храни покой бесстрастья,-
Умей молчать!
И если радостей короткой будет нить
И твой кумир тебя осудит скоро
На гнет тоски, и горя, и позора,-
Умей любить!
И если на тебе избрания печать,
Но суждено тебе влачить ярмо рабыни,
Неси свой крест с величием богини,-
Умей страдать!
«Азраил, печальный ангел смерти…»
Азраил, печальный ангел смерти,
Пролетал над миром усыпленным,
Бледный лик его сиял чудесно
Неземной и страшной красотою.
И роптал печальный ангел смерти:
– Боже! все здесь любит и любимо,
И звезда с звездою жаждет слиться,
Только я – один страдаю вечно!
Все меня живое ненавидит
И встречает с трепетом и страхом,
Не клянут меня одни лишь дети,
Только дети, ангелы земные!..
И роптал печальный ангел смерти,
С смоляных ресниц ронял он слезы,
И, упав на дно морской пучины,
Эти слезы обращались в жемчуг…
– Азраил! прекрасный ангел смерти!
Не роняй бесценный жемчуг в море,-
Без тоски, без трепета и страха
Жду с тобой блаженного свиданья!
Отвори мне дверь моей темницы,
Дай расправить связанные крылья,-
И с тобой я буду неразлучна,
И любить тебя я буду вечно!
1895
ДВЕ КРАСОТЫ
Лазурный день. На фоне бирюзовом,
Как изумруд, блестит наряд ветвей,
И шепот их – о счастье вечно новом,
О счастье жить – твердит душе моей.
Немая ночь. Рассыпанных над бездной -
Мерцанье звезд в далекой вышине…
В груди тоска! – И рвусь я в мир надзвездный,
Хочу уснуть… и умереть во сне.
1895
СОНЕТ I
Люблю твое лицо в блаженный час ночной;
Преображенные волшебницей луной -
Бледны твои черты, и пламенные очи
Горят, как две звезды, во мраке полуночи.
Люблю я наблюдать, как чудно меркнет в них
Подавленный огонь безумного желанья,
То вспыхнет… то замрет… И неги трепетанье
Блистает глубоко в тени ресниц густых…
Люблю я этот взор, чарующий и властный,
Когда дрожишь ты весь в истоме
сладострастной…
И, голову с мольбой на грудь твою склонив,
Изнемогаю я от счастия и муки…
И силы падают… и холодеют руки…
И страсти бешеной я чувствую прилив!..
1890
СОНЕТ II
О, знаю я, как чуден темный лес,
Окутанный душистой мглой ночною!
Но заменит ли мне весь мир чудес
Сокровище, утраченное мною?
О, знаю я, как хороша луна,
Сквозь чащу сосен золотом блистая!
Но не сулит мне счастия она,-
Краса небес, царица золотая…
Нет, не зови… Я не приду опять…
Зачем напрасно страсти возбуждать
И упиваться ядом поцелуя,
Когда нельзя на миг забыться мне,
Ни насладиться жизнию вполне…
Когда тебе отдаться не могу я?
29 июля 1890
СОНЕТ III
Палящий зной сменил тепло весны
И шлет земле губительные ласки…
О, посмотри, как лилии бледны
И как фиалок потемнели глазки!
А красный мак… весь рдеет он, взгляни!
Жасмины мне во всем признались сами…
Ты хочешь знать, о чем всю ночь они
Шепталися с далекими звездами?
Но я не выдам бедные цветы,
Я замолчу… А то узнаешь ты,
Что их тоской душа моя больная
Давно томится та сумраке ночном,
Что их недуг мне близок и знаком
И что таким же солнцем сожжена я!
1890
СОНЕТ IV
С томленьем и тоской я вечера ждала;
И вот сокрылся диск пурпурного светила,
И вечер наступил, и синей дымкой мгла
И горы, и поля, и лес заворожила.
Желанный час настал… Но светлые мечты
Не озарили счастьем грудь мою больную,-
Одна, при виде тайн вечерней красоты,
Еще мучительней томлюсь я и тоскую.
Как хорошо вокруг… Зачем же грустно мне?
Должно быть, счастья нет ни в розах, ни в луне,
Ни в трелях соловья, ни в грезах вдохновенья,
Должно быть, есть другой могучий талисман,-
Не бледная мечта, не призрачный обман,
Но жизни вечный смысл, и цель, и назначенье…
1890
СОНЕТ V
В святилище богов пробравшийся, как тать,
Пытливый юноша осмелился поднять
Таинственный покров карающей богини,
Взглянул – и мертвый пал к подножию
святыни.
Счастливым умер он, – он видел вечный свет,
Бессмертного чела небесное сиянье,
Он истину познал в блаженном созерцанье,
И разум, и душа нашли прямой ответ.
Не смерть страшна, о нет – мучительней
сознанье,
Что бродим мы во тьме, что скрыто пониманье
Глубоких тайн, чем мир и чуден, и велик,
Что не выносим мы богини дивной вида…
Коль жизнь моя нужна, бери ее, Изида,
Но допусти узреть божественный твой лик!
1891
ОСЕННИЙ СОНЕТ
Давно ли Божий мир был полон обаянья,
Шумел зеленый лес и ландыши цвели?
Как высоко тогда неслись мои мечтанья,
Какое счастие светилось мне вдали!
Молящая тепла душа была согрета…
Забыться хоть на миг – так сладко было мне!..
И я забылася в блаженном полусне,
Подпасками любви, в усладах знойных лета…
Дни упоения, куда летите вы?
О, не спешите так, помедлите!.. Увы,
Возврата больше нет!.. Бессильно негодуя
И чувствуя зимы дыханье над собой,
Слабею я в борьбе с безрадостной судьбой…
И жизни мне не жаль, и умереть хочу я!
1891
СОНЕТ VII
Твои глаза черны, как мрак Эреба,-
Не оттого ль, что ад в груди твоей?
Что над тобой любви закрылось небо,
Померкло солнце, – счастье прежних дней?
О, не грусти, – тебя я обожаю! -
Моя душа тобой одним полна;
Как Пери льнет к потерянному раю,-
Так о тебе тоскует вновь она.
Вчера была я холодна с тобою
Лишь для того, чтоб чувству отдых дать;
Сегодня же, ты видишь, я опять
Послушною готова быть рабою…
Пойми меня, поверь моей любви -
И страсть мою капризной не зови.
1892
ЭЛЛАДА
I
Туда, туда, в страну цветущих роз,
Где Зевсу гимн возносит Филомела,-
Стремится рой моих крылатых грез,
Там жить бы я и умереть хотела!
Мне кажется, как будто прежде там
Любила я, томилась и желала…
И, волю дав причудливым мечтам,
Лечу туда, где я жила сначала,
К невозвратимо канувшим годам,
К иным минутам счастья и печали,
Когда меня Тимандрой называли…
Свои мечты я в строфах передам,
Затем что ближе к музыке созвучий
И лепет волн, и кедра шум могучий.
II
Как в смутном сне, я помню знойный
день:
Держа в руках цветочные корзины,
Усталая я седа на ступень
У пьдестала мраморной Афины.
Был полон рынок, солнцем залитой,
Кипела жизнь роскошная Эллады,
Пленяли взор изящной простотой
Красавиц стройных легкие наряды.
Как много лиц мелькало предо мной:
Философы, носильщики, рабыни…
Звучал язык, забытый мною ныне,
Но некогда и близкий, и родной,
И падала, журча, струя фонтана
Из губ открытых каменного Пана…
III
Но вот нежданно я окружена
Ораторов толпой красноречивой;
Кому гвоздика пышная нужна,
Кому – корзина с жгучею крапивой
(Невзрачное растенье, но оно
Одобрено бессмертной Афродитой
И почему-то ей посвящено),
Кому – венок из роз, плющом увитый,
Иль алый мак, простой цветок полей,
Желанный тем, что нам дает забвенье,-
Через него в блаженном сновиденье
Покинутым отраду шлет Морфей;
Его потом я оценила тоже,
Тогда ж – фиалки были мне дороже.
IV
И на груди лиловенький букет
Я спрятала рукою торопливой,
Сказав: «В лесу фиалок больше нет!»
Ораторов толпе красноречивой.
Ax, есть меж ними юноша один:
Зеленый лавр чело его венчает,
Он говорит – и молкнет шум Афин,
И с трепетом народ ему внимает!
Никто, как он, на левое плечо
Так царственно не может плащ закинуть
Иль взглядом гордым вкруг себя окинуть,
Когда, с врагами споря горячо,
Он вступится за честь родного края
И речь его гремит, не умолкая…
V
Но не со мной он грозен и суров,
Мне ласк его знакома страсть живая…
Я встретилась с соперником богов,
Душистые фиалки продавая.
И предложила я ему цветы,
Пролепетав приветствие простое,-
Он принял их. – Сбылись мои мечты
В тот светлый миг, в то утро золотое!..
С тех пор всегда лиловенький букет
Скрываю я на дне своей корзины
И жду его у мраморной Афины,
Твердя другим: «Фиалок больше нет!»,
Сама фиалкой сделаться желая,
Чтобы ему отдать себя могла я!..
VI
Куда спешит, волнуяся, народ?
Что там за гул, за крики исступленья?
Кто там с челом увенчанным идет,
Как славный вождь, окончивший
сраженье?…
То он, то он, его я узнаю!
Но кто она, красавица чужая?
Зачем ей руку подал он свою,
Ее с восторгом счастия встречая?
Красив ее обдуманный наряд,
Как бабочка весной – она одета…
Но кто ж она? – «Гетера из Милета»,-
Мне из толпы с насмешкой говорят.
Гетера? – да! Но как бледны и жалки
Пред этой розой скромные фиалки!
VII
Перикл, Перикл! меня не видишь ты?
Не подаришь улыбкою привета?
О, пусть дождем летят к тебе цветы,
К твоим ногам не брошу я букета!
Нет, я горда, и не хочу я быть
Соперницей с продажною гетерой,
Забытая-сумею позабыть
Свою любовь с поруганною верой.
Косматый фавн давно в меня влюблен
И от меня он жаждет поцелуя;
К нему на луг сегодня убегу я,
Хоть, правда, он неловок и смешон,
Как будто – хром, как будто – кос
немного,
Зато женой я буду полубога.
VIII
И вот, из мести к милому врагу,
Цветами фавну рожки обвила я,
Застав его уснувшим на лугу,
И разбудила… Очи протирая,
Проснулся фавн, – к смеющимся устам,
Как флейту, он прижал тростник прибрежный,
И зазвучал по рощам и лугам
Певучий звук, ласкающий и нежный.
На этот зов откликнулся народ
Кудрявых фавнов, хитрый и задорный,
Пришел сатир, покрытый шерстью черной,
Сбежалися нагие нимфы вод,
И закружился в пляске хороводной
Весь этот мир беспечный и свободный…
IX
И я… я тоже счастлива была!
Забыв измены легкую невзгоду,
Я виноградом кудри убрала
И к резвому примкнула хороводу.
Забыто все: Перикл… любовь… тоска…
И торжество Аспазии презренной…
Казалась жизнь светла и широка
Под эти звуки песни вдохновенной!..
Любовь, как солнце, тем так хороша,
Что красит все для любящего взора,
Весельем грусть в душе сменяет скоро,
Затем что к свету просится душа,
Что ею лишь мы счастливы и рады…
Для жизни жить – таков закон Эллады.
1892
ГИМН АФРОДИТЕ
I
Я верю вновь; страданья мной забыты,
Минуло время слез…
О, дайте мне любимиц Афродиты,
Махровых, алых роз!
Я обовью гирляндою живою
Чело и грудь свою,
В честь «златокудрой» лиру я настрою
И гимн любви спою.
И, может быть, ко мне добрее станет
Богиня красоты
И на меня приветливее взглянет
С лазурной высоты;
Пошлет мне мир, а с ним и упованье,
И воспою я вновь:
И шепот волн, и лунное сиянье,
И розы, и любовь!
II
Веет прохладою ночь благовонная,
И над прозрачной водой -
Ты, златокудрая, ты, златотронная,
Яркою блещешь звездой.
Что же, Киприда, скажи, светлоокая,
Долго ль по воле твоей
Будет терзать эта мука жестокая
Страстные души людей?
Там, на Олимпе, в чертогах сияющих,
В дивном жилище богов,
Слышишь ли ты эти вздохи страдающих,
Эти молитвы без слов?
Слышишь, как трепетно неугомонное
Бьется в усталой груди?
Ты, златокудрая, ты, златотронная,
Сердце мое пощади!
САФО
Темноокая, дивная, сладостно-стройная,
Вдохновений и песен бессмертных полна -
На утесе стояла она…
Золотилася зыбь беспокойная,
На волну набегала волна.
Ветерок легкокрылый, порой налетающий,
Край одежды широкой ее колыхал…
Разбивался у ног ее вал…
И луч Феба, вдали догорающий,
Ее светом прощальным ласкал.
Небеса так приветно над нею раскину;
В глубине голубой безмятежно светло…
Что ж ее опечалить могло?
Отчего брови пасмурно сдвинулись
И прекрасное мрачно чело?
Истерзала ей душу измена коварная,
Ей – любимице муз и веселых харит…
Семиструнная лира молчит…
И Лесбоса звезда лучезарная
В даль туманную грустно глядит.
Все глядит она, молча, с надеждой сердечною,
С упованьем в измученной страстью груди,-
Не видать ли знакомой ладьи…
Но лишь волны грядой бесконечною
Безучастно бегут впереди…
1889
«В кудрях каштановых моих…»
В кудрях каштановых моих
Есть много прядей золотистых,-
Видений девственных и чистых
В моих мечтаньях огневых.
Слилось во мне сиянье дня
Со мраком ночи беспросветной,-
Мне мил и солнца луч приветный,
И шорох тайн манит меня.
И суждено мне до конца
Стремиться вверх, скользя над бездной,
В тумане свет провидя звездный
Из звезд сплетенного венца.
1896–1898
ГИМН ВОЗЛЮБЛЕННОМУ
Пальмы листьями перистыми
Чуть колеблют в вышине;
Этот вечер снами чистыми
Опьяняет душу мне.
За горами темно-синими
Гаснет радужный закат;
Ветер, веющий пустынями,
Льет миндальный аромат.
Грозный там, в стране загубленной,
Он притих на склоне дня…
Мой желанный, мой возлюбленный,
Где ты?… Слышишь ли меня?
Помня клятвы незабытые -
Быть твоею иль ничьей,
Я спешу к тебе, залитая
Блеском розовых лучей.
Тороплюсь сорвать запястия,
Ожерелье отстегнуть…
Неизведанного счастия
Жаждет трепетная грудь,-
Сбросить бремя жизни тягостной,
Прах тернистого пути.
О мой светлый, о мой радостный,
Утомленную впусти!
Я войду в чертог сияющий,
Где, на ложе мирт и роз,
Ты покоишься, внимающий
Лепетанью райских грез.
Выну масти благовонные,
Умащу твою главу,
Поцелую очи сонные,
Грезы райские прерву.
Я войду в твой храм таинственный,
Ласки брачные готовь.
Мой прекрасный, мой единственный,
Утоли мою любовь!
1896–1898