Но это был его лес. И он был за него в ответе.
Слезы текли по шершавым щекам Шабуши. Он вспомнил, как хорошо ему было бродить по лесу, как любил он разговаривать со зверьем лесным, как слетались птички поклевать семечки с его руки, как однажды его разбудил маленький дятел, который хотел спрятать зернышки и уже начал клевать Шабушу в щеку, вспомнил красивых мавок-хохотушек, которые всегда смеялись и убегали, когда видели лешачонка, а он стеснялся и быстро уходил в чащу, вспомнил Кикимору, которая всегда перечила ему и ворчала, но все же была старинной подругой его деда. «Наверное она просто скучает по деду, поэтому и бурчит», – внезапно подумалось Шабуше. И почему-то стало спокойнее. Шабуша вспомнил, как шелестят в вышине кроны огромных берез, как звонко поют птицы летним утром, как восхитительно пахнет палая листва и хвоя после дождя.
Это был его, Шабушин лес. И он никому не позволит его уничтожить.
Леший медленно, собираясь с силами, встал на ноги и бросился прямо на присоску черного чудища.
* * *
Вихрем он пролетел мимо желтых тварей и через мгновение оказался у монстра. Сила удара маленького крепенького тельца была так велика, что монстр пошатнулся, его хобот растерянно повис в воздухе. Однако, уже через секунду чудище оправилось и продолжило свою работу. Шабуша решил, что умрет, но не позволит ему больше убить ни одно дерево. Шабуша был везде. Он дико выл, бил чудище по глазам, пока не пошли трещины, нападал на него сзади, пытаясь не дать ему двигаться дальше, тянул и рвал его хобот. Чудовище невозмутимо жужжало и медленно продвигалось к молодой елочке. Вот уже занеслась присоска, вот извивается длинный склизкий хобот, вот он обхватывает и присасывается к руке Шабуши. Присоска начинает дрожать и визжать, и руку обжигает невыносимой болью. Маленькие глаза-жучки закрываются, но перед тем, как темнота поглотит его, он успевает увидеть, как с другой стороны к маленькой елочке приближается второе черное чудовище, еще больше и еще страшнее прежнего.
Внезапно боль прекратилась.
Шабуша открыл глаза. В прозрачном воздухе висела ошеломляющая тишина, красноватый закатный свет проникал сквозь пустые глазницы гор. «Должно быть я воссоединился с дедом», – пронеслось в голове у Шабуши и слезы облегчения покатились из глаз.
На покалеченную грудь Шабуши опустился маленький козодой. Он сидел, серое, невзрачное пятно, и внимательными глазами смотрел на лешего. Шабуша медленно повернул голову.
* * *
Вдоль кромки леса на опушке длинными рядами стояли все обитатели Лесного царства. Все звери лесные, все птицы небесные, оставив вражду между собой, объединились против угрозы человека и вышли на защиту своего дома. Здесь были и суровые волки, и хитрые лисы, и грозные медведи, и даже трусливые серые зайцы. Над полем сражения бесшумно парили ястребы и беркуты, кукушки и дрозды. Ящерицы и змеи, похожие на длинные ленты, поблескивали чешуей в высокой траве. Множество насекомых роились в воздухе, готовые по первому слову броситься на неприятеля. За зверями видны силуэты болотников и Кикиморы, русалок и берегинь, злыдни притаились за деревьями, видна даже тень Лиха Одноглазого. На ветвях деревьев стоят мавки. Обычно веселые хохотушки, сегодня их лица нахмурены. Вот от толпы отделилась высокая фигура и медленно двинулась к врагу. Это была она, лесная царевна, ее длинные золотистые волосы и белые одежды отливали красным в закатных лучах солнца.
Она шла прямо вперед, не глядя на застывших чудовищ и притихших растерявшихся людей, а из глаз ее катились слезы, и падая на землю, превращались в огромные розовые жемчужины.
Она шла прямо вперед к одному человеку, тому самому, кто придумал защищать глаза невидимыми повязками и уши специальными затычками.
– Что же ты наделал, Иван! – только и произнесла Елена, и человек в отчаянии упал перед ней на колени.
Шабуша видел, как он плачет и просит ее о чем-то, как он показывает ей на огромную прозрачную гору со сверкающей на солнце серебристой вершиной, что высилась среди серых гор с пустыми глазницами, как он хватает и целует руки лесной царевны, не желая ее отпускать. Елена лишь грустно качала головой и слезы струились по ее щекам.
Потом она ушла и все обитатели лесного царства исчезли вслед за ней.
Солнце уже зашло, а Иван еще долго сидел на остывшей черной земле, сжимая в руке жемчужины – слезы своей любимой. Потом медленно поднялся и направился прочь от леса, туда, где веселыми разноцветными огнями сверкал большой город, в котором и сейчас живут люди.