Кентавр. Книга II

Мои чувства были напряжены – я пытался уловить каждый незнакомый звук, шорох, но встретил только пару раз молодых кабанов. Феликсу повезло больше: в какой-то момент он вышел из-за деревьев прямо на меня, толкая перед собой связанного незнакомца. Рот он ему заткнул какой-то тряпкой, руки скрутил за спиной, а ноги связал чуть выше колен, так что передвигался пленник с трудом.

– Вот, полюбуйся, – прошептал Феликс, чуть толкнув в мою сторону незнакомца.

Это был достаточно высокий человек. Человек? Да, это казалось странным, но это было первым, что пришло мне в голову при виде пленника. Темнокожий, словно орк, но с более утончёнными чертами лица. Из одежды на нём были только кожаные сандалии и набедренная повязка. Волосы были чёрные, длинные, заплетённые в косички.

– Быстро ты его скрутил!

– Да тут большая сноровка и не требовалась – спал этот пастушок у поваленного бревна, как убитый.

– Тот ли это, кто нам нужен? – выразил я своё сомнение. – Мы ожидали встретить воина, охотника на худой конец, а не свинопаса.

– И этот сойдёт для начала, – отозвался Неймар, присоединившийся к нам.

– Ну, отпускать его уже смысла нет, так что берём. Но я хочу пойти дальше – взглянуть на этих людей или кто они такие. Посмотреть, как живут, как себя ведут, сколько их, – это было моё твёрдое, пусть и рисковое, решение.

– Отец, я иду с тобой! – отозвался Феликс. – Неймар, очень тебя прошу, привяжи этого пастуха к моей лошади, чтобы не свалился по дороге. И побудь здесь. Мы скоро вернёмся. Если не вернёмся – поскачешь с пленником в Чёрные горы что есть духу… надеюсь, этого не случится.

– Хорошо, буду ждать.

Деревья помогли мне осуществить свой план – подобраться ближе к поселению. Если бы не они, я бы ничего не увидел в тот раз и не узнал. Ползти, как Феликс, я не мог, и оставалось только аккуратно и бесшумно продвигаться от одного дерева до другого или, на худой конец, прятаться за разросшимся кустарником. Вскоре я услышал голоса: грубые, отрывистые. Язык я разобрал: они говорили на орковском с вкраплениями некоторых непонятных слов. Орки? Какое-то новое их племя? Но откуда? Да и не похожи они всё-таки на орков… Я ещё ни разу не встречал орка с каким-либо другим цветом волос, кроме чёрного, а у этих обитателей деревни были и рыжие, и чёрные, и палевые волосы. Стало интересно, но не менее тревожно; нужно было во что бы то ни стало во всём разобраться! Мимо нашей засады прошли женщины с вёдрами, одетые во что-то типа балахона из шкур с дыркой посередине для головы. Мы стали подбираться ещё ближе к шалашам, построенным из веток и шкур. Но неожиданно я посмотрел в сторону раскидистого дуба на окраине деревни: моё внимание привлёк шум и несколько мелькавших фигурок, которые я смог разглядеть сквозь ветки куста. Я коснулся рукой Феликса, и мы повернули в сторону, привлечённые этим движением. Подобраться к оркам удалось достаточно близко: кроме кустарника, нас ещё скрыла ложбина от пересохшего русла ручья. Мы оказались на окраине поляны, в центре которой и рос дуб. Вокруг на вытоптанной траве валялись брёвна разного размера и формы. В тени дерева стояла некая конструкция, напоминающая стол, и пень для сидения. На нём сидела тощая и очень высокая орчиха в бесформенном балахоне, в котором она казалась ещё более худой. Неподалёку стояла большая доска на ножках. Повсюду были разбросаны тонкие, исписанные углём дощечки. На доске крепилась большая дощечка с изображением орковской буквы. По всей поляне бегали дети – стоял невообразимый шум и гам! Кто-то падал сам, кому-то помогали упасть как можно более неприятно, кто-то дрался, кто-то кусался и дразнился. Я сразу понял, что это была школа, но, конечно же, не такая, какой ей следовало быть. У нас, в Эльфийских Землях, к школе и учителям отношение было благодарное, вежливое и почтительное. А вот Арина рассказывала, что когда-то очень давно училась в школе, где ученики вели себя подобным образом. Может быть, это всё-таки люди? Тогда почему говорят по-орковски? Нет, всё же орки. Учительница встала, взяла корявый посох и постучала по столу, призывая учеников занять свои места.

Феликс толкнул меня локтем:

– Идём отсюда. Это просто школа.

– Я знаю. Интересно посмотреть, чему здесь учат.

– Тебе всё интересно. Нас ждут – идём.

– Ляг и молчи. Культура начинается со школы, с культуры начинается мировоззрение, мировоззрение ведёт либо к миру, либо к кровопролитию. Школа – ключ к пониманию врага.

Голос учительницы, тем временем, произнёс:

– Тишина! Тишина!

Голоса детей затихли, и, ёрзая, они уселись на брёвна. Учительница важно произнесла, гордо держа в руке свой посох:

– Сегодня, по приказу Совета воинов, мы будем изучать кентавров. Как вы знаете, их будет использовать в своих целях наше войско, так как невозможно отказаться от такого живого оружия: они обладают разрушительной боеспособностью и выносливостью. Тем не менее, большинство из них пока ещё не в нашем подчинении: они должны быть пойманы и уничтожены, чтобы не создавать угрозы нашему народу. Итак, на сегодняшнем уроке мы рассмотрим наиболее удачные варианты, как их поймать и убить!

Дети сидели тихо, видимо, заинтересованные предложенной темой. Я поймал себя на том, что так сильно сжал ветку дерева, которую чуть наклонил вниз для лучшего обзора, словно это была шея врага. О каком таком подчинении кентавров шла речь? Бред какой-то!

– Итак, перед вами – кентавр! – торжественно заявила учительница, перевернув дощечку с буквой.

Я увидел некое изображение, напоминающее кентавра уж очень отдалённо. В рядочек четыре ноги, даже с копытами, которые, правда, росли совсем не оттуда, откуда положено; всё это напоминало столбы вдоль дорог, которые я видел в мире людей. Хвост, как у пушистого кота. Зато даже с моего наблюдательного пункта было заметно, что это кентавр-мужчина с явным отличительным признаком… ну, ладно… Но зачем тело было изображать таким худым? В жизни не видел анайвера такой комплекции: скелет ходячий, заморенный голодом! Видимо от своего бедственного положения он что-то кричал, широко открыв рот и подняв вверх руки с явно недостаточным количеством пальцев! Впрочем, лицо – это отдельный разговор – больше походило на обросшего бородой орка, волос на голове было немного, а те, что были, стояли дыбом. Типичное орковское наскальное творчество эпохи эдак двухтысячелетней давности.

– Итак, кентавры выглядят вот так. Внимательно запомните этот образ, дети! Страшный образ, я согласна! Но врага нужно знать в лицо! Продолжим… Кентавры – злые и подлые звери, помесь лошади с человеком! Они совершенно непредсказуемы и очень агрессивны. Могут похитить женщин – ваших матерей и убить мужчин – ваших отцов и добытчиков! Но, к счастью, кентавры тоже смертны. Сейчас мы посмотрим наиболее уязвимые участки тела кентавра, куда можно нанести смертельный удар, например, используя копьё, стрелы и другое оружие. Эв-ха, детка, скажи, пожалуйста, где у этого кентавра самое уязвимое место?

– Там же, где и у всех мальчишек, – вон там виднеется! – звонким голоском бойко ответила ученица.

Сказать, что я был потрясён – значит, ничего не сказать. Эмоции смешались и не могло найтись той одной, которой я мог бы точно охарактеризовать своё впечатление от всего этого безобразия.

– Нет, Эв-ха, ты не права. Мы говорим о смертельном ударе! Итак, повторяю, этого кентавра нужно убить! – в ярости прорычала учительница. – Куда ты будешь стрелять, Ферхун?

– В брюхо!

– Молодец! А если в бою нужно моментально уничтожить врага?

Меня передёрнуло от этого слова – «уничтожить». Теперь, глядя на эту безобразную картинку, я почему-то представил обычного, ничего не подозревающего анайвера, мирно идущего по зелёному лугу. Например, мудрого Аталиона… или себя.

– Итак, кто мне ответит, куда пустить стрелу, куда разить мечом?

Встал ещё один мальчик:

– Я думаю – в шею. Голова может оказаться крепкой, а сердца у них нет, – проговорил он ровным безразличным голосом.

Учительница что-то произнесла в ответ, но я уже ничего не слышал от гнева. Вскочив на ноги, я в два прыжка оказался среди этих доблестных учеников, чтобы преподать свой урок. При моём появлении все как будто окаменели, застыв на месте, и глядели широко открытыми испуганными глазами.

– Ну и кто из вас хочет приступить к практике? Кто подойдёт и убьёт кентавра: ты? – я гневно взглянул на учительницу – или может быть, ты? – я развернулся к мальчишке с равнодушным голосом.

– Никто! – в ярости я встал на дыбы и с силой ударил копытами в землю. Доска рухнула, распластавшись на траве. Учительница собралась было позвать на помощь, но я приказал ей: «Молчать!», внушительно топнув ногой. Затем подошёл к ней и, схватив одной рукой за ворот балахона, а другой за ноги, посадил повыше на ветку дерева – чтобы не сбежала.

– Призывать к убийству и ни к чему другому, да ещё в столь почтенном возрасте! Глупцы! А теперь слушайте все и слушайте внимательно! Тут кто-то говорил, что у кентавров нет сердца – это ложь! Оно есть, также, как и душа, и чувства, и эмоции – как и у любого из вас. Мы также всё чувствуем: и радость, и любовь, и печаль, и боль. Прежде чем нанести удар, представьте себя на месте того, кому вы наносите рану и причиняете страдания. Действительно ли это необходимо или у вас нет другого выбора? Даже крысу нельзя убить просто так, по той ничтожной причине, что вам не нравится её вид! Вы уверены, что поступите правильно, оборвав чью-то жизнь, пробив железом сердце, которое, наверняка, любило, мечтало, надеялось на счастье? Я не рассчитываю на то, что вы это всё поймёте, для большинства, если не для всех, это слишком трудно!

И когда придёт осознание, тогда, скорее всего, будет уже слишком поздно что-то исправить. Всё равно, предлагаю над этим подумать, осознать, что я сейчас мог бы убить вас всех, по той причине, что мы – враги. Но не считаю это ни правильным, ни достойным поступком. Урок окончен.

Дети смотрели на меня во все глаза, никто не смел даже пошевелиться. Тишина воцарилась, словно на кладбище.

Резко взмахнув хвостом, я лёгким галопом покинул поляну. Ко мне присоединился Феликс, мы добежали до укрытия с лошадьми и пленником. Вскоре сзади послышались крики, но я знал, что быстро на них никто не придёт – обычный шум, но, конечно же, погоня была ожидаема. Мы поскакали к горам. По дороге я несколько раз оглядывался и видел тёмные силуэты врагов, но пешком им было нас не догнать, и они, кажется, прекрасно это понимали.

– Долго же вас не было! – произнёс Неймар, когда мы перешли на лёгкую рысь.

– Отец в школе провёл урок духовно-нравственного воспитания, – с ухмылкой ответил Феликс.

– Зачем же?

– Я не выдержал. Они учат детей убивать! Убивать кентавров, понимаешь?! Они полноценно готовятся к войне. И оружие в руки будут брать все – от мала до велика. А мы сидим в своей мирной долине и знать ничего не знаем!

– Это плохо. Нужно будет перед Состязаниями созвать Совет вождей всех племён, допросить пленника, выбрать Верховного Короля и начинать готовиться к худшему. Главное, чтобы нам поверили, как можно скорее, – чуть подумав, заметил Неймар.

– Почему нам могут не поверить? – удивлённо спросил я.

– Ты жил рядом с опасностью и ходил по лезвию ножа… тебя поймёт Аталион, многие северные эльфы и горные эльфы, чёрные единороги и хуры (они знают об убитом тивре), но, представь, насколько тяжело поверить в реальную угрозу тем, кто тысячелетиями не видел не то, что войны, а хотя бы просто настоящей драки!

Я промолчал и задумался. Неймар был прав. Но я надеялся, что мудрость эльфов возобладает над привычкой, и мы сможем вовремя остановить надвигающуюся на наш мир угрозу.

Мы заночевали в предгорьях, устроив совсем крохотный костёр, чтобы не привлекать к своему лагерю внимания. Заварили травяной чай, не забыв угостить им нашего пленника. Поначалу, когда его развязали, он начал было ругаться, но, кольнув его кончиком меча, я быстро убедил пастуха вести себя тихо и вежливо.

– Может быть, всё-таки скажешь, как тебя зовут и к какому племени принадлежишь? – спросил я пленника уже после того, как он выпил кружку чая.

– Уфыр моё имя. Из племени Таш.

– Вы – орки или люди? Я не понимаю, к какому народу вы относитесь. Говорите-то по-орковски, но не сильно на них похожи. Скорее, на людей.

Уфыр хмыкнул:

– Хм, да не орки мы, и не люди. Мы – тёмные эльфы.

Я был удивлён, и мои спутники тоже. Пленник увидел наши заинтересованные лица и, видимо, это его сподвигло на разговор.

– Ну что? Первый раз в жизни тёмного эльфа увидели? Ладно, я, признаться, тоже никогда ещё светлого эльфа не встречал.

Я осторожно поинтересовался:

– А кентавра?

– Кентавра видел. Издалека, правда. Я когда кабанчиков-то пас, видел отряд наших воинов, возвращающихся из пустыни: с ними шёл и кентавр. Я, поначалу, подумал, что бражки перебрал, но сосед мой тоже их видел, а он в тот день не пил! Зачем вы меня поймали-то? Я всего лишь пастух. Вы меня не убьёте?

– Нет, даже отпустим через некоторое время. Просто покажем остальным, что есть такое чудо на свете – тёмный эльф. Тут речь идёт о войне, а мы и знать не знаем, с кем воевать придётся.

– Ну не со мной, это точно! Я драки не люблю, я люблю поесть, поспать и выпить! А всё остальное – не для меня, неинтересно…

– У нас тут хороший кусочек кабанятины остался, – промурлыкал Феликс, – пошарив рукой в седельной сумке.

– Слушай, эльф, а дай мне покушать! Я есть хочу!

Феликс протянул ему завёрнутый в листья кусок жареного мяса:

– Бери, только ты не просто кушай, а расскажи нам о своём народе, о вашем короле, откуда вообще вы взялись? Через портал пришли в этот мир или как-то ещё?

– Хы-хы, – Уфыр выхватил кусок мяса и быстро принялся за еду. – А как мы вообще все в этот мир приходим? Мать родила – вот как мы появились, а что там у них с отцом было – портал или что ещё – я не спрашивал.

Он говорил, часто, не прожевав, перемежая орковский язык с наречием таш; я с трудом разбирал его речь, но вслушивался в каждое слово, потому что среди его болтовни могла быть и действительно ценная информация.

– А вот откуда все тёмные эльфы произошли – эту байку каждый ребёнок знает. Жили когда-то орк Рувр и эльфийка Виэрина и любили друг друга. Но там, где они жили, по закону нельзя им было друг друга любить – их изгнали. Долго скитались они по пустыне, пока не нашли зелёный островок с источником, где и решили жить вместе долго-долго. У них было много детей: все красивые, тёмненькие, стройненькие. Вот они и стали первыми тёмными эльфами. Да только жаль, что бессмертие от эльфов не унаследовали. Рувр умер, а спустя несколько лет не стало и Виэрины. Ну, а тёмные эльфы продолжили свой род и покорили всю пустыню и её подземное царство, а теперь хотят идти дальше, за горы, где по преданию, жизнь лучше и земли плодородней. Я-то, правда, никуда идти не хочу, мне бы вернуться к своей жене и кабанчикам!

– Вернёшься, – раздражённо проворчал Неймар, – кто у вас вождь, как его зовут?

– Зовут его Наш Повелитель. А знать я его не знаю, он в нашу деревню ни разу не захаживал. У него огромный город под землёй – к чему ему деревня на окраине? Может, кто из воинов его и видел, но только не я. Не моё это дело – рядом с Повелителем находиться. Моё дело – пасти кабанчиков.

– Понятно, – тихо произнёс я, обдумывая слова пленника. Значит, изгнанники не пропали в пустыне, а прижились и завели детей. В результате близкородственных связей ничего хорошего из этого получиться не могло. Тёмные эльфы заполонили всю пустыню и подземные пещеры! Значит, их очень много. А кентавр… что он там делал? Ещё одна загадка, на которую не у пастуха следовало искать ответа. Прервав свои размышления, я поинтересовался:

– У вас и сейчас разрешены близкородственные браки?

– Да не вопрос. У нас хороший закон. Всё можно. Часто, конечно, до драк дело доходит, и трупы – дело обычное, но – жизнь продолжается, и всё естественно – уходит слабый, остаётся сильный. Или тот, кто не суёт свой нос везде и всюду. Как я, например: только пью, ем и пасу кабанчиков.

– Есть у вас лошади? Я весь вечер от тебя только и слышу, что про кабанчиков, – поинтересовался Феликс.

– Не-е… Только кабаны. Не приживаются у нас ни лошади, ни другие звери. Только кабаны да крысы. Да нам лошади не особо-то и нужны. Мы вывели породу кабанов для верховой езды – крупные и злые звери – садись и – в бой! С ними только некоторые воины работают. А деревенскому жителю такие не нужны, нам нужны спокойные кабанчики для еды и для перевозки поклажи. Они звери непривередливые: всё едят, всё терпят.

Ещё одна крупица информации, которая может пригодиться. Я в тот момент ещё не понимал, для чего, но не упускал из виду даже этот диалог о животных. Ночью мы решили организовать дежурство. Пленного привязали к дереву, но всё равно, нужно было за ним следить и охранять подход к лагерю. Враги могли нас преследовать, а ночь – самое подходящее время, чтобы нагнать нас и окружить. Первые пару часов на дежурстве были мои. Я встал подальше от костра и поближе к лошадям, чтобы лучше видеть и слышать в темноте. Лошади могли, возможно, быстрее меня услышать посторонний звук и почувствовать незнакомый запах. Я слышал, как устраиваются поудобней под одеялами мои друзья, как стихают ночные звуки, издаваемые насекомыми и птицами. Постепенно стало очень тихо. Ночь была тёмной: небо плотно затянули тучи, сквозь которые не мог пробиться ни один лунный луч. «Лучше бы днём эти тучи ходили», – раздражённо подумал я, понимая, что не вижу уже ничего абсолютно, кроме маленького костерка, да блестящих глаз лошадей, в которых он отражался таинственным манящим огоньком. Я бесшумно прошёл к костру и подбросил в него ещё немного веточек. Все спали, даже Уфыр, склонивший голову на грудь. Я снова вернулся на свой пост в темноте. Время шло; я почувствовал, что уже с трудом справляюсь с желанием лечь, закрыть глаза и моментально уснуть. Так дальше дежурить нельзя. Я прошёл к костру, убедившись, что все на месте, и тихонько тронул спящего Неймара – теперь была его очередь охранять лагерь. Эльф тихо встал, поднял с земли свой меч в ножнах и лук и исчез в темноте, а я лёг на его место возле костра. Тут было тепло, приятно потрескивал огонь рядом. Я уснул, кажется, как только коснулся головой подушки. Сквозь сон услышал короткий звук, с которым я бы не спутал ничто другое – звон тетивы. Открыв глаза, увидел над собой стоящего с луком Неймара. Его лицо было напряжённым, он смотрел куда-то перед собой, в темноту.

– Что случилось? – тихо спросил я его.

Эльф опустил лук и, с досадой, признался:

– Пленник сбежал. Я пытался стрелять на шорох, но, похоже, это бесполезно.

– Неймар… Ночной Страж! – проворчал я тихо, однако этого хватило, чтобы разбудить Феликса.

– Так может быть, мы его ещё нагоним, если втроём рассредоточимся по лесу? – предложил Неймар.

– Нет, оставь это. Он забьётся под какую-нибудь корягу и в такой тьме кромешной мы не только этого пастуха – мы друг друга не найдём. Что знал, он нам всё рассказал – нет смысла тратить время впустую на его поиски. Лучше бы узнать, как он от нас сбежал, – сказал я, поднимаясь с одеял.

Эльфы были уже у дерева, где вечером привязали пастуха. На траве лежали обрывки верёвки и разворошённая сумка Неймара.

– Он нашёл там маленький ножик, – пояснил эльф.

Да, не всё прошло так, как мы планировали. Но наш поход не был пустой тратой времени – нам многое удалось узнать и найти ответы на некоторые важные вопросы. Мы вместе перешли через Чёрные горы и в предгорьях расстались: Неймар отправлялся к своему горному поселению, Феликс к своему народу, а я – к Арине. Каждый из нас должен был рассказать о том, что мы узнали, своему племени. Мне нужно было поговорить с Аталионом, вождём Анайверов. На Состязания соберутся все короли народов Эльфийских Земель. Необходимо созвать Совет и определиться с дальнейшими действиями.

Часть II.
Тёмная сторона

Я мчался по мягкой изумрудной траве в золотистых лучах утреннего солнца, полупрозрачной искрящейся пеленой окутавших поле. Вдали виднелась сине-голубая гладь Озера Миров. Издалека я услышал знакомый лай и поскакал ещё быстрее. Мне навстречу бежал Ариас, задорно подпрыгивая в траве. Я поймал себя на мысли: как же всё-таки животные быстро растут: я его не видел-то дня три или четыре, а изменения уже на лицо: чуть больше уши, окрепшие лапы, более уверенный голос и движения.

– Ариас! – позвал я приветственно, остановившись, поджидая щенка.

Он подбежал ко мне, задорно виляя хвостом, и я взял его на руки. Щенок лизнул меня в щёку, вцепившись в плечо острыми коготками.

– Я тоже скучал по тебе, мой хороший!

Опустив щенка на землю, я шагом направился к дому. Тивр радостно резвился рядом. Вскоре я увидел наш дом, откуда мне навстречу устремились Сара и Спарта. Я наклонился погладить тиврин. На лугу паслась белая кобыла Арины – Шакира. Она только вскинула голову и приветственно заржала, увидев меня. Арина в лёгком белом платье вышла из дома. Как же красиво искрились лучи утреннего солнца в её выразительных серых глазах, таких добрых и проницательных!

– Арина, любимая, доброе утро!

– С возвращением, Орион!

– Как же быстро растет Ариас! Пока меня не было, он весь подтянулся!

– Вот-вот. Ты обещал заниматься его воспитанием, а сам бродишь по горам… Я за тебя волновалась! Мы с Ариасом, тем временем, освоили поиск предметов – у него прекрасно получается!

– Извини, любимая, я бы с радостью позанимался с ним. Но всё складывается совсем не так, как мне бы хотелось.

Арина серьёзно взглянула мне в глаза:

– Не самые хорошие новости?

– Да, к сожалению.

За завтраком я рассказал Арине о своём походе в пустыню. С тревогой в голосе она произнесла:

– Завтра уже будут Танцы. А послезавтра начнутся Состязания. Поговори с Аталионом, возможно уже сегодня он сможет созвать Совет.

– Именно так я и собираюсь поступить.

Спустя час я бежал лёгкой рысью в Стан Анайверов. Со мной в путь увязался Ариас – он изо всех сил старался не отстать и бежал рядом вприпрыжку. Я снова был при оружии: меня не покидало чувство опасности, а я привык прислушиваться к своей интуиции.

Аталион встретил меня с широкой добродушной улыбкой:

– А!.. Орион! Рад тебя видеть! Давно не заходил! Как дела, как охота?

По мере того, как я углублялся в свой рассказ, лицо вождя анайверов всё больше омрачалось тяжёлыми думами.

– Скверные новости ты принёс, мой друг, Орион, но ты всё правильно сделал. Только прошу тебя – не торопись. Я поговорю с магами. Мы соберём Совет всех вождей. Но не сегодня: в таких делах нужен холодный расчёт и выверенные шаги, а не спешка. В Эльфийских Землях ещё никто не видел этих тёмных эльфов, и накануне праздника мало кто серьёзно отнесётся к твоему рассказу. Всё-таки большая часть местного населения понятия не имеет о войнах и конфликтах. Они всю жизнь жили в тепле и радости. Их сознание не готово к такой информации. Конечно, в школу ходили все, и учителя рассказывали историю. Но, живя такой беззаботной жизнью, многие воспринимают это не как возможный повторяющийся вариант развития событий в любом из миров, а просто как сказку, как выдуманную поучительную притчу – не более того. Ты тоже когда-то очень давно был моим учеником. И я назвал тебя лучшим учеником – именно потому, что ты очень серьёзно и правильно воспринимал сказанное.

Аталион помолчал, задумавшись. Неподалеку от нас проскакали две подружки – молодые анайверки, поймавшие верёвкой юного кентавра. Они не давали ему распутаться на бегу и держали концы верёвки, подпрыгивая, как газели, беззаботно звонко смеясь.

– Они всё-таки другие, – произнёс вождь.

– Или мы – другие. Неймар тоже намекал на это обстоятельство.

– Я всё обдумаю. Попробую предложить возможный план действий – на Совете обсудим. Подумай, Орион, над тем, что бы ты предложил. Ты тоже будешь участвовать на Совете всех вождей. Будут обязательно приглашены лучшие воины и маги. Думаю, вместе мы найдём правильное и разумное решение. И выберем мудрого Верховного Короля.

– Я буду голосовать за тебя, Аталион. Хоть эти земли и эльфийские, но рассудительности у тебя больше, чем у большинства эльфов.

– Твой сын, король Феликс, тоже умён и бесстрашен.

– Да. Но в нём нет твоего спокойствия и стабильности – он словно ветер в поле. Не сидит на месте и никогда не поймёт тех, кто привязан к свои домам, клумбам с цветами и любимым тропинкам к ручью.

– А другие эльфийские короли… М-да… из крайности в крайность…

Мы ещё немного потолковали с Аталионом о том о сём. Ему понравился Ариас. Аталион тоже был удивлён тем, как щенок быстро растёт. Вождь пожелал мне доброго здоровья и удачного выступления на Состязаниях. На том мы и расстались.

Ариас бежал уже не так бодро, и я спокойным шагом возвращался домой, никуда не торопясь и наслаждаясь тёплыми согревающими лучами солнца. В поле задувал ветер, тёплый, но довольно сильный. Я постарался временно выбросить из головы все мои тревоги и заботы, отправить их подальше вместе с ветром и настроиться на соревнования. А тёмные эльфы… К сожалению, никуда они не денутся. Впереди я заметил ещё одного анайвера пшенично-крапчатого окраса. Он медленно продвигался вперёд, то ли прогуливаясь, то ли идя по следу. Когда я приблизился к нему, он стоял в напряжённой стойке, целясь из лука, но, видимо, не решаясь выстрелить из-за ветра. Меня он не видел, я догнал его со спины. Ариасу я жестом приказал сидеть. Кентавр чуть шелохнулся, корректируя направление стрельбы. Мой голос раздался резко и громко, словно выстрел:

– Не стрелять!

Анайвер дёрнулся от неожиданности, и стрела ушла в траву. Светлое пятно, взметнувшись от земли, умчалось вдаль, рассекая широкой спиной море травы.

– Какого лешего тебе здесь надо? – прокричал охотник, резко обернувшись и уставясь на меня блёклыми серо-зелёными глазами. Мне был крайне неприятен этот разговор с молодым, очевидно, невоспитанным анайвером, но кто-то должен его научить уму-разуму:

– Здесь нельзя охотиться. Охотничьи угодья – дальше к югу.

– У меня личные счёты с этим волком. Он пытался напасть на меня!

– Когда попытается в следующий раз, сразись с ним, как подобает кентавру – руками и ногами. Волк – это не дичь, и охота с луком на них запрещена. С виду – ты вроде взрослый, но где всё это время были твои родители, интересно знать? Они не научили тебя ничему, что должен бы знать анайвер. Если бы не завтрашний праздник, отвёл бы я тебя к вождю и…

Он перебил меня:

– А попробуй! Прямо сейчас! – крапчатый анайвер резко выхватил из колчана стрелу, но я своим луком отбил её в сторону.

Его грудь вздымалась от переполнявших эмоций, далеко не добрых. Глядел он на меня так, что мне захотелось наставить ему синяков вокруг этих злых глазёнок, но я сдержался. Я смотрел прямо ему в глаза:

– Если ещё раз увижу тебя за подобным занятием или убитого волка ненароком обнаружу, буду сам стрелять в тебя из лука без предупреждения!

Молодой кентавр хотел что-то возразить, но слов у него, видимо, не нашлось – всё-таки сказался недостаток образования, и он только дико прорычал в ответ, затем развернулся ко мне спиной и поскакал прочь. Я стоял, провожая его взглядом. Ветер трепал волосы и хвост. Ариас нетерпеливо заскулил. Всё же этот кентавр был какой-то странный… Изар, кажется, его имя. Раньше ничем особенным не выделялся, был как все. И вдруг – такая злоба и бестактность! Может быть, стоило всё-таки его догнать и отвести к Аталиону? Я чувствовал, что за таким поведение анайвера что-то кроется: неведомое и тёмное. Но, в тот раз я понадеялся, что он достаточно впечатлился моей угрозой и не станет делать глупостей в ближайшие дни. В конце концов, может быть, у парня перед Состязаниями сдают нервы; праздник пройдёт – и всё уляжется. Успокоив себя этой мыслью, я неспешной рысью направился к дому.

Вечером я вышел на улицу. Светила луна, а дальше, к югу, раскинулись густой россыпью огни многочисленных свечей и костров. Гости собрались в палатках и ждали завтрашнего дня, когда начнутся Танцы!

Утром Арина одела своё самое красивое белоснежное платье с полупрозрачными вставками и рукавами-крыльями. Серебряной брошью с бриллиантом была украшена застёжка её лёгкой длинной мантии. И всё это было усыпано мельчайшими блёстками, искрящимися на солнце волшебным великолепием. Я выглядел куда проще: анайверы не носят одежды, а из украшений у меня были только мифрильные браслеты; волосы и хвост были тщательно начёсаны, копыта и шерсть блестели на солнце – я был готов к танцам не хуже других мужчин. И, конечно же, нас сопровождали тивры: Ариас, Сара и Спарта. Им тоже найдётся с кем пообщаться и затеять игру.

Хотя поляна для Танцев в Стане Анайверов была достаточно большой и ровной, все старались танцевать так, чтобы не создавать огромной толпы и не мешать друг другу. Одни пары сменялись другими. Кто-то внимательно смотрел за танцующими, кто-то просто болтал с друзьями и знакомыми, потом отдыхающие вновь выходили танцевать. Арина исполнила прекрасный танец с Веором, королём горных эльфов, могучим и сильным, одетым во все чёрное с изящными украшениями из платины. Я танцевал с анайверками, юными девушками, смотревшими на меня с большим восхищением. Что скрывать: я был фаворитом на Состязаниях и юные анайверки чуть ли не в очередь становились, чтобы со мной станцевать. У Аталиона также хватало поклонниц. Но мой лёгкий и беззаботный настрой на танцы приугас, когда я увидел, как на поляне танцует крупный темнокожий бурый анайвер с чёрными волосами и хвостом, спутанными в косы с золотыми заклёпками на концах, с татуировкой на груди. Я его никогда раньше не видел. Лет тридцати с виду, но из-за резких и грубых контуров в лице казался старше, примерно моей комплекции, может быть, чуть тяжелее. Когда я увидел, что он выделывает под бой барабанов, мне стало как-то стыдно на это смотреть. Анайверки весёлой гурьбой вились вокруг него. Он танцевал страстно и без устали, но его танец был, мягко говоря, на самой грани приличия. А что касается приличий, то у кентавров они и так достаточно мягкие. Никогда в жизни я ещё не видел такого раскованного и бестактного танцора. Анайверки сменялись возле него, а он всё отплясывал без устали свой распутный танец, не снижая темпа.

Я подошёл к Аталиону:

– Это кто такой? Никогда такого безобразия не видел!

– Смотри и учись – анайверки в восторге, – ухмыльнулся вождь. – Ну, а если серьёзно, я сам его толком не знаю. Представился он Эрратом с Чёрных Гор, его семья жила обособленно. Не так давно его родители умерли от старости и его потянуло к другим анайверам. Возможно, до этого он общался с орками: те иногда делают татуировки, у кентавров, ведь, это не принято.