– Ну… Да, это же на Жестянке. Ты чё, братан? В натуре, потерялся? – трубка свистит и шипит, как расстроенная гармошка. Ржёт Сиплый так же отстойно, как и говорит. Отодвигаю телефон подальше от уха. – На Жестянке? Так это в паре кварталов от тебя. Слышь, брат. Нужно мне. Поправить здоровье, понял?

– Да понял я, понял. Ты только ко мне домой не суйся пока. У меня там, рядом с тобой, на Жестянке, кое-что заныкано. Короче – сейчас пили вниз по Пролетарке, потом налево и прямо по Куйбышева. Тридцать первый дом. Двухэтажка под снос, окна-двери заколочены, увидишь. Там заборчик вокруг подъезда, а рядом – ёлочка растёт. Пошуруй внизу – найдёшь.

– Ты прям Дедушка Мороз, Сиплый. Подарочки под ёлкой прячешь. На оленях небось притаранил? – усмехаюсь, представив Сиплого в красной шубе, с мешком дури в руке.

Сиплый снова изображает гибрид волынки и гармошки, затем коротко бросает: – Ну бывай, Коржик. Позже словимся, – и отключается.

Словимся… Конечно, словимся. Куда мне деваться от тебя, братан. Теперь я весь твой, барыжья морда. Бреду в ту сторону, куда сказал Сиплый – вниз по Пролетарке. Поразительно убогое местечко. Странно, что я никогда не бывал здесь раньше, хотя живу в соседнем районе. Жестянка – лучше названия не придумать. Мне навстречу выруливает компашка – явно датые. Орут чего-то, граблями машут. Ой-ё, это у меня глюки отходняковые? Смерть, мать её, с косой на меня прёт, и девки рядом все в кровище. Ржут, блин. Хеллоуин, говорят. Да я чуть не обделался, падлы. Валите на хрен, весельчаки долбаные. Мне не до приколов, раскумариться бы, уже кости ломит. Ещё немного – и начну орать от боли. Прибавляю шаг и крепко сжимаю челюсти. Неожиданно от вида этих весёлых ряженых чудиков в башку полезла всякая байда сопливая.

Когда-то и я так зажигал на первом курсе. Эх, блин, где мои семнадцать? Куда делся тот Серёжка Коржиков – «подающий надежды, гордость школы»? Отличник, мать твою. Нежный мальчик с наивными глазами Феди Белкина. И тоже стишки читал со сцены, помню. Весь такой правильный, честный, мечтающий о возвышенном. До первой дозы, ага. Найти бы сейчас ту сволочь, что втюхала мне её. Хотя – сам дурак, что повёлся. Так что винить нужно только себя. Это я проколол свои мечты, как воздушные шарики, я. Вот этими руками. Сам себя превратил в Коржика. Надежды теперь мне подаёт Сиплый. Вернее, продаёт. Надежду прожить ещё один день без ломки. А завтра всё по новой. Замкнутый круг. Система. Карусель. Крутись, братан.

Из универа погнали, конечно – со второго курса, к тому времени я плотненько так врос в систему. Какая уж тут учёба – карусель не даёт думать ни о чём, кроме следующей дозы. Сначала что-то там врал родителям, потом вещи стал таскать из дома. Обычная история обычного зависимого. Мать умерла от инфаркта – довел, блин. Отец сказал, что я для него умер. Ты как всегда прав, батя. Того Серёги уже давно нет. Покоится на кладбище несбывшихся надежд. Только сестра ещё верит, что его можно оживить. Эх, сестрёнка, мне бы твою уверенность. Порой мне кажется, что я и вправду ходячий мертвец. Зомбак, твою мать.