– Спасибо, хорошо- немного раздосадовано ответила Галя, – даже лучше чем обычно.– стараясь быстрее закончить разговор, чтобы ее не отрывали от чарующей музыки, отмахнулась Галя. Женщина в форме растерянно отшатнулась на шаг, но остановилась и продолжала смотреть на нее. Пытаясь скрыться от многочисленных глаз, прикованных к ней, Галя опять устремилась к началу платформы, но уже в отдалении от края. Музыка лилась и лилась. И даже приближение поезда показалось практически бесшумным. Зайдя в вагон и пристроившись сбоку у двери Галя пыталась напеть или хоть фрагментарно запомнить музыку звучащую в ней. «Как жаль, что я не могу записать эту симфонию»– думала она и продолжала покачиваясь с вагоном плыть в накатывающих волнах органа.
Всю дорогу до магазина она пребывала в этом состоянии волшебной эйфории. И лишь войдя в торговый зал, где с двух люстр-вентиляторов свисали забытые с лета вытянутые рулончики липучек облепленными чёрными точками погибших мух, она немного пришла в себя. Отстояв психоделическую очередь состоящую из всех мастей форматов и возрастов покупательски-способных старух, она была, если можно так сказать, обслужена ржавого цвета блондинкой с крючковатыми хищными пальцами. Ими она отрывала вмороженные друг в друга рыбьи хвосты, предварительно расколов ледяной рыбьий брикет об угол необъятного пня для рубки мяса, бурого от старой крови. Напихав три килограмма заветного минтая в упругий пакет для химреактивов, и прикинув экономию, которая при всём желании не покрывала расходы на новые джинсы, Галя двинулась обратно. Музыка уже не лилась так явственно, а звучала уже только где-то в голове, словно удаляясь, оставляя за собой флёр невозвратной магии. Волшебный шар, окружавший ее так же медленно растворялся, словно предрассветный туман в тёплых волнах наступающего дня. Эйфория отступала, но отступала медленно и бережно, передавая Галю реальности. Добравшись до дома без происшествий и глотнув холодного приторно сладкого чая, Галя пару рыбин оставила размораживаться на кухне в раковине, а остальной улов затолкала в морозилку.
Переодевшись в вязанное платье и сапоги на десятисантиметррвой шпильке, Она поспешила на занятия в музыкальное училище. Музыка спешила вместе с ней. Теперь это была хорошо определившаяся мелодия. Пока тряслась в набитом троллейбусе Галя попыталась записать ее в тетрадь по сольфеджио. Но стоя и держась одной рукой ей это практически не уласлось. Да и абсолютног слуха у неё не было.