2
– Может быть, не будем спешить? – сказал адмирал. – Пусть мерзавцы – райане поволнуются, а мы пока отобедаем. Вряд ли нам удастся прилично перекусить в конвертоплане. А уж у этих дикарей – тем более.
– Я не примадонна из рекламно-эротического шоу, – холодно сказал Координатор и с демократической улыбкой повернулся к свите, отечески качая пальцем. – Точность, сэры, есть вежливость ответственных лиц. Следует признать, что высказывания древних были иногда необычайно выразительны.
По свите прошелестел подобострастный смешок.
– Мы подневольные люди, и отправимся, как только охрана позволит нам это, – продолжал Координатор, – а пока… э-э-э… Господин Азерски, составьте мне, пожалуйста, компанию. Я хочу пройти на смотровой мостик и, так сказать, попрощаться со Столицей.
Координатор вышел на смотровой мостик, облокотился о перила и вперил задумчивый взгляд в гигантский провал шахты центрального квартала столицы. Азерски встал рядом.
Из огромной, почти километровой в диаметре шахты поднимался ровный тугой гул. По опоясывающим провал многополосным спиральным дорогам сплошным потоком ползли тяжелые грузопоезда. В пронизанной всполохами реклам бездонной пустоте порхали бесчисленные флаттеры и скримеры, исчезая и вновь появляясь из горизонтальных транспортных тоннелей. Зрелище, открывавшееся со смотрового мостика, было достаточно впечатляющим даже для Рекса, успевшего навидаться всякого за свои неполные тридцать лет. Из шахты исходила тяжелая эманация давящей, необоримой и тупой угрозы, и Рекс невольно обратил внимание на то, что прямо под ними, чуть выше верхних этажей гидропонного уровня, завис хищный, похожий на беременную самку гамадрила, полицейский винтокрыл.
– Какое величественное зрелище, – тихо сказал Координатор. – Апофеоз человеческой мощи. Покидая Столицу, я всякий раз выхожу на этот мостик. Постоять. Для вдохновения. Нигде более нельзя с такой силой почувствовать себя владыкой мироздания. У Вас не кружится голова от того, что Вы находитесь сейчас на оси Великой Империи? Дух не захватывает?
– Нет, – кратко ответил Рекс.
Координатор перевел взгляд на Рекса и несколько минут рассматривал его с задумчивым видом.
– В том-то и дело. Что ни говори, но Вы не горожанин. Вы – человек с поверхности. Ну а поскольку нам предстоит иметь дело именно с такими людьми, боюсь, что миссия с самого начала обречена на провал. Мы просто не найдем аргументов.
– Для моего родного мира аргументы нашлись, – возразил Рекс.
– Да, – согласился Координатор. – Азерцы оказались более подготовленными к восприятию передовых идей. Это радует. Но, как Вы, разумеется, хорошо знаете, и на Азере до сих пор имеется весьма влиятельная оппозиция. Во главе с Вашей тетушкой.
– Тетя Лера всегда отличалась твердостью характера и абсолютной независимостью суждений, – усмехнулся Рекс.
– Главное отличие Вашей тетушки от прочих смертных заключается не в независимости и твердости, а в размерах земельных владений. Кстати, судя по докладам, после референдума она их весьма и весьма успешно приумножает. Я поразился, как много аборигенов чуть ли не даром передают ей свои земли… На что они рассчитывают? Остановить прогресс? Совершенно очевидно, что естественная среда обитания на планетах, доступных для крупных конвертопланов, есть непозволительная роскошь, особенно… э-э… учитывая степень перенаселенности Старых Миров.
– Очевидно, аборигены иначе оценивают ситуацию.
Координатор приподнял брови и перевоплотился в не лишенный надменности вопросительный знак.
– Земли нашего рода не позволяют создать сплошную сеть подземных коммуникаций, – пояснил Рекс. – Без этого разработка недр планеты остается делом чуть ли не абсолютно нерентабельным. Вот Вам и ответ. В конце концов, что такое город? Он вторичен, потому что создается на базе заброшенных шахт и выработок. И пока шахты нерентабельны, всегда есть возможность возврата к прошлому. К чистой воде. К свежему воздуху. К солнцу. Очевидно, этих людей мало волнует проблема перенаселенности старых планет империи, а вот разграбление собственной – еще как!
Координатор, не мигая, смотрел на Рекса и молчал. Потом он снова повернулся лицом к шахте.
– В том, что Вы говорите, разумеется, есть доля… э-э… Но взгляните сюда. Недра этой планеты выкачаны еще много столетий назад, а разве она перестала быть центром вселенной? У наших ног лежит величайший, славнейший, грандиознейший из миров. Планета – город, насквозь пронизывающий материки, горные кряжи, подножья океанов. Если эта планета мертва, тогда что такое, по-вашему, планета живая? Она грандиозна, величественна, она похожа на… я затрудняюсь подобрать адекватное сравнение, ну же, помогите мне…
– На очень-очень червивое яблоко, – сказал Рекс, приятно улыбаясь.
Координатор рассмеялся.
– А вы, оказывается, крайне ядовитый человек. Жаль, что в Вас отсутствует поэтическая жилка. Как там у Данте… "Земную жизнь пройдя до половины…" Божественная комедия. Прочтите, молодой человек. Обязательно прочтите. Вы полагаете, что перед вами просто Город? Нет. Это Рай, опрокинутый в землю. Двенадцать уровней как двенадцать кругов дивной райской гармонии, да смотрите же, смотрите!
Координатор не лицемерил, не лгал. Он действительно был взволнован.
– Смотрите! Каждый шаг спирали путепровода отсекает один уровень, квартал, состоящий из сотни производственных и жилых этажей, административную, хозяйственную, социальную единицу нашего мира. А если посмотреть на него, так сказать, образными глазами, глазами шоумена, глазами Данте, это один круг… э-э-э… рая, заселенный миллиардами счастливых душ. Двенадцать кругов рая… Земного рая… Впечатляет?
– Истина требует, чтобы я внес поправку, – возразил Рекс. – У Данте в аналогичном случае речь шла о кругах ада.
– Что есть истина? – с удовольствием рассмеялся Координатор, наслаждаясь беседой. – Пилат был неглупым человеком, не правда ли?.. Да, так вот, живи Данте сегодня, он опрокинул бы рай в землю, выбросив ад на поверхность.
– Что касается ада на поверхности, с этим делом мы успешно справляемся сами, – хмыкнул Рекс. – Недаром наша санация отправляет туда самых отпетых своих грешников. Ну а если говорить о Данте… в империи неплохо с пространщиками, прямым доказательством чему являюсь я. Рад был убедиться на Вашем примере, что с Координаторами у нас тоже вполне благополучно. Но вот со всякими там Данте в нашем раю, увы, очень плохо уже много веков. Вы не знаете, почему? Как это так получилось, что вначале важнейшим, а потом и единственным из искусств у нас стало искусство рекламы? Да и перефразируя Пилата, спрошу: "Что есть рай?"
– Рай – это место где царит полная и совершенная гармония между средой и индивидом, – сказал Координатор. – Оставим в покое санатории, места заключения это и в самом деле ад нашего мира, и тюрьма есть тюрьма. А вот возьмем… э-э… хотя бы первый уровень Города, так сказать, первый круг нашего рая. Гидропоника. То, что некогда называлось сельским хозяйством. Пусть здесь живут не самые одаренные представители человеческой расы, даже, скорее, наоборот, самые бездарные, тупые и необразованные. Но в их мире есть все, что необходимо человеку. Да, их жилые ячейки меньше, пища хуже, развлечения грубее, чем на других, более низких уровнях. Но это не так важно, как различие в качестве жизни между соседними этажами. Да-да, и не нужно саркастически улыбаться. На кого смотрит, с кем сравнивает себя обыватель? С ближайшим соседом, разумеется. Ближние этажи доступны. Их жизнь видна со ступенек эскалатора. Она порождает здоровую зависть живущих выше, создает стимулы к работе и конкуренцию. Борьбу за место внизу. Постоянное, пусть даже очень медленное движение вниз, к лучшим условиям, создает… э-э… здоровую иллюзию проницаемости, в том числе и межуровневых границ. Вот Вы снова ухмыляетесь. Вас веселит слово "иллюзия". И напрасно. Иллюзия есть, так сказать, общечеловеческая категория. Самые образованные люди не свободны от иллюзий.
– Например, величие империи… Идеальный город… Рай… Ось мира… – негромко пробормотал Рекс. Координатор снова рассмеялся.
– Я же говорю, что Вы человек ядовитый. И, тем не менее, Вы не можете не признать моей правоты. Принципиальное устройство каждого уровня совершенно одинаково. Верхние этажи деловые. На верхних уровнях Городов на этих этажах расположено производство, ниже – административные учреждения, банки, конторы. Средние этажи каждого уровня занимают тоннели единых транспортных горизонтальных систем, связывающих соседние шахтокварталы. Нижние этажи жилые. А самый нижний блок этажей каждого уровня – Бродвей, в просторечии любовно именуемый "Бродом". Развлечения и отдых, отдых и развлечения. Не имеющие работы и живущие только продажей голосов на выборах, могут добираться до него эскалаторами. Это долго, нудно и трудно, зато бесплатно. Люди более высокого статуса платят и едут на лифтах. Это дорого, иногда даже разорительно, особенно если учесть плату за вход на Брод нижних уровней, но зато престижно. Что же касается межуровневой миграции, то, как бы Вы не хихикали, она существует, хотя бы как возможность. Ну а если кому-то придет в голову фантазия посмотреть, как живут далеко внизу, он может накопить денег и сделать для себя, так сказать, "проницаемым" практически все. Хотя бы в экскурсионном смысле.
– Ага, – сказал Рекс, – в том числе, и седьмой, санационный уровень, отделяющий производство от администрации Города. То есть, простите, седьмой круг рая. Круг ангелов с огненными мечами.
Координатор расхохотался. Из глаз его потекли слезы, он кашлял, хрипел и махал руками.
– Да, – сказал он, успокоившись, – Седьмой круг рая – это Вы неплохо. Ангелы с мечами… Надо будет обязательно рассказать этот анекдотец Координатору от Имперской безопасности. Правда, у сэра Верховного Санатора очень плохо с чувством юмора. Не боитесь?.. Вы смелый человек. Это радует. И все-таки, по сути, Вы не правы. Важно, что людям есть за что бороться, к чему стремиться, а это и есть счастье.
– Значит, счастье в стремлении вниз, – сказал Рекс. – Так сказать, в паденьи.
Координатор несколько секунд молча рассматривал его в упор.
– Знаете, я нахожу, что Ваша тетушка сделала большую глупость, рассорившись с Вами, – сказал он вдруг совершенно серьезно. – Вы единственный из Азерски, на которого она могла бы опереться. Я знаком с эти делом в деталях и знаю, что говорю. Все прочие ждут, не дождутся, когда старушка, пардон, отыдет в мир иной, чтобы тут же обратить наследство в деньги. А люди, как известно, смертны. Причем, по словам одного из самых значительных литературных героев в истории человечества, внезапно смертны. Так что рентабельность разработок всего лишь вопрос времени. Что касается Райны, то райане должны осознать, что отказ от сотрудничества повлечет за собою ответные меры. Предлагая Райне строительство Города, мы ясно даем ей понять, что в поставляемом ею мясе и зерне в самое ближайшее время обнаружатся геномодифицированные продукты, а то еще и что-нибудь похуже, используют же райане технологии клонирования скота, в конце концов? Чума какая-нибудь сольманелезная, например, обнаружится. Чем они думают расплачиваться за товары?
– Я полагаю, что райане делают ставку на собственные силы, – сказал Рекс. Координатор вздохнул.
– Это было бы ошибкой. Империя вложила в планетную систему Сола большие средства. Не хотелось бы прибегать к крайним мерам, но позиция Вашей тетушки, а теперь еще и райанское упрямство очень затрудняют… м-да. Во всяком случае, я рад, что лично Вы нашли свое место в имперском обществе и, как Вы сами, надеюсь, понимаете, рад, прежде всего, за Вас, за правильность понимания Вами своего священного долга.
– Вы имеете в виду долг Советника при Координаторе?
– Да, – помолчав, согласился Координатор. – Но не только. Я надеюсь использовать Ваши драгоценные таланты с… э-э-э… максимальной полнотой. Вы, судя по всему, самый лучший, самый одаренный интуитивист в мире. Это радует. Мои информаторы уверяют, что Ваши успехи не идут ни в какое сравнение с… э-э… достижениями других. Вы, как биологический объект, продвинулись далеко вперед. Может быть, даже предельно. И не нужно со мною спорить.
– Не буду, – согласился Рекс.
– Моя информация всегда точна. Если Вы действительно до сих пор этого не знали, знайте.
– Спасибо.
– Не за что. Кстати сказать, Вы не задумывались, насколько это присуще Вам, как биологическому объекту? Что же первично в Ваших способностях? Так сказать, телесные данные, или некая специфичность сознания? Что Вы сами думаете на этот счет?
Азерски изумленно посмотрел на Координатора.
– Мне недавно уже задавали этот вопрос, и я не сумел на него ответить.
– Задавали? Кто?
– Один знакомый.
– Кулакофф? Впрочем, все это не важно. Важно другое. Вам следует быть осторожнее. Было бы очень жаль, если бы все это, – Координатор сделал в его сторону неопределенный жест рукой, – все это понесло бы ущерб. Э-э-э… испортилось, так сказать.
– Я постараюсь, – сказал Рекс сухо. Направление, которое принял вдруг разговор, ему смутно не нравилось.
– У Вас, если я не ошибаюсь, уже были столкновения с моей охраной? – невозмутимо продолжал Координатор. Азерски пожал плечами.
– Биопы, как правило, меня не любят.
– Вот именно. Кому-то в Вас не нравится физические данные, кому-то интуитивизм. Кстати, э-э… мне любопытно, как Вы воспринимаете меня? Я что-нибудь эманирую?.. то есть, я хотел бы знать, что можно сказать обо мне по моей эманации?
– Вы волевой человек и прекрасный артист. Я впервые встречаю человека, который при таком фонтанировании внешних эмоций соблюдал бы внутри каменное спокойствие и невозмутимость. Что бы Вы ни говорили, что бы ни делали, от Вас исходит неизменная благожелательность и легкая насмешливая ирония.
– Ну что ж, теперь благодарю Вас я. Что же касается охраны… Дело не только в Ваших внешних данных и подчеркнутой независимости поведения. Мои охранники очень нервничают, когда вблизи появляются вооруженные люди. – Координатор окинул Азерски веселым взглядом. – А у Вас при себе целый арсенал. Скорострельный игломет в чужих руках уже сам по себе способен довести охрану до истерики. А тут еще и бластер. Правда, биопы есть биопы, самое страшное Ваше оружие они, пожалуй, таковым и не осознают. Я прав?
– Вы имеете в виду конвертор?
Координатор молча развел руками.
– В этом смысле все на свете является оружием.
– И все-таки. Меня пытались убедить, что конвертор для Вас всего лишь удобный предлог вооружиться.
– А зачем это мне, Вам не объяснили? Займусь грабежом банков, или как?
– Вернемся к конвертору, – невозмутимо сказал Координатор. – Что Вам стоит, например, запихнуть человека с его помощью физиономией в аннигилятор?
– А что мешает мальчикам вон из того винтокрыла шарахнуть по нашему балкончику ракетой?.. Вы, конечно, не знаете, что произошло со мною в последней экспедиции?
– Ну, почему же. Не в подробностях, естественно, но знаю. Правда, мне не ясна цель этой диверсии. Кстати, хотелось бы услышать Ваши соображения на этот счет.
– Одно из двух. Либо кому-то не терпелось расправиться лично со мной, заодно скомпрометировав саму идею малого конвертора, либо…
– Либо?
– Либо мы все – те, кто причастен к эксперименту на Астрее, я имею в виду – находились в приятном заблуждении относительно его истинных целей.
– Объяснитесь, – насторожился Координатор.
– Возможно, кому-то очень не нравилась истинная цель эксперимента. Сразу оговорюсь, что не имею ни малейшего представления о том, в чем она заключалась. Но, когда задумаешься, кое-какие мысли так и норовят затесаться тебе в голову.
Координатор смотрел на Азерски немигающим взглядом и уже не улыбался. Азерски продолжал.
– Суть эксперимента, по заданию, заключалась в попытке проведения управляемой аннигиляции с помощью малого конвертора. Что реакция пойдет, было ясно с самого начала, так что, по сути дела, доказательства не так уж и требовались. Однако деньги были выделены и, как Вы, вероятно, знаете, немалые. Вначале мы собирались просто рассеять выделяющуюся при аннигиляции энергию в окружающем пространстве. Но от нас почему-то требовали, чтобы место эксперимента нельзя было засечь. Нам было предложено найти другой способ траты энергии. Нас буквально подвели к идее сконвертировать какое-нибудь пространство. Нам даже предложили исходные данные и временной интервал.
– Так-так, продолжайте, это очень интересные соображения
– Я, собственно, закончил. Осталось несколько слов. Представьте себе, что кто-то, не желающий лететь на рейсовом конвертоплане, воспользовался этой дырой в пространстве для перемещения, скажем, на обычном челноке или прогулочной яхте? Что произошло бы с этим пользователем, если бы посередине эксперимента конвертор взорвался?
– Координатор задумчиво покивал головой.
– Но это еще не все, – небрежно взмахнул рукой Рекс. – Как Вы думаете, на что я тут как-то на днях потратил свое свободное время? Я постарался определить, что за материальные тела находятся вблизи заданных нам координат. Знаете, что я выяснил?
– Разумеется, – в тон ему ответил Координатор. – Земля и система Сола. Вы очень интересный собеседник, г-н Азерски. Это радует. Но вернемся к началу нашего разговора. – Координатор неожиданно хихикнул. – Червивое яблоко… Остроумно. Но в этом смысле червивыми яблоками следует признать и все результаты глобальной эволюции человечества. Обеих ее ветвей – и биологической, и технологической. Технологическая-то, нематериальная эволюция и была испокон веков тем самым червячком, что копошился в теле биологической жизни. Человечество не могло обходиться без небиологической сферы, без ее прогресса и, как бы сказать… процветания. Но и ужасно перед нею трепетало! Его лучшие умы панически боялись создания Искусственного Интеллекта, который тысячекратно превзойдет биологический мозг, и с которым тот никак не сможет соперничать. Но, согласитесь, к этому дело и идет. Само человечество стремительно деградирует в червовечество. Даже нынешнее возникновение интуитивистов оказалось возможным только за счет привлечения… э-э… возможностей небиологической электронной жизни. Без нее – никак!
– Боюсь, что в этой тираде все поставлено с ног на голову, – возразил Рекс. – Электронные процессы ни в коем случае не противостоят биологической жизни. Сама биологическая жизнь в том или ином смысле основана на этих процессах. В интах имеется скорее взаимовлияние с последующим синтезом биологического и небиологического, чем их противостояние. Причем небиологическое играет пусть и инициирующую, но вспомогательную роль. Я, разумеется, не специалист и специально над этим никогда не задумывался, но, насколько могу судить, биологическая сфера все время совершенствуется, а вовсе не достигла своего предела. Причем она не просто подстраивается под небиологическую, но включает ее в себя.
– Вы полагаете? Кстати, нас зовут на посадку. Приглашаю Вас занять место в моем салоне. Мне хотелось бы продолжить наш разговор.
3
– Итак, сэры, – сказал Координатор, – подвожу итоги. Переговоры будут происходить здесь, на флагманском дредноуте «Разрушитель Солнц», делегация Райны уже вылетела. Челнок состыкуется с нами с минуты на минуту. Встречать делегацию будет гроссадмирал Хилтибрант со своими офицерами, а также прочие сопровождающие меня лица, имеющие ранг Советника. Сам я, естественно, не сдвинусь с места, поскольку, согласитесь, это было бы слишком жирно для такого рода захудалой планетки. Не по кобыле брык, как говорили древние.
Координатор благосклонно покивал головой в ответ на подобострастные смешки свиты и продолжал:
– Всю предварительную работу Советники должны провести в своих каютах. Я начну работать с меморандумом, когда приложения к нему будут всесторонне изучены, разногласия, по возможности, утрясены, а сам документ вами, сэры, завизирован. Это отнюдь не означает, что я отказываюсь обсуждать возникающие проблемы, но, естественно, в приватном порядке и в отсутствии делегации Райан. Однако прошу учесть, мои слова вовсе не означают, что вы можете беспокоить меня всяким вздором. Ну и в качестве поощрительной меры я подготовил, так сказать, натуральную морковку. Советники, с рекомендациями которых я буду согласен, могут немедленно по визировании документа испросить поощрительный отпуск и отправиться на ближайшем рейсовом конвертоплане в столицу… или куда глаза глядят, хоть бы и отдыхать на Землю. В месте назначения я вас не ограничиваю. Все свободны. Сэра Азерски я прошу задержаться.
Координатор оглядел Рекса с головы до ног и, оставшись явно удовлетворенным увиденным, заботливо спросил:
– Как Вы себя чувствуете, господин Азерски? Старые раны не беспокоят?
– Благодарю, сэр, неплохо. На мне все заживает, как на крысе.
– Это радует. Это хорошо, замечательно и, можно даже сказать, превосходно. Ухаживайте за своим телом, господин Азерски, берегите его. Оно того стоит. К тому же, Вы красивы. Вы знаете, что Вы красивы?
– Я? – удивился Рекс. – Бог с Вами, господин Координатор. – Если здесь и есть красивый мужчина, то это Ваш Советник от Информации.
– Вот как? – рассмеялся Координатор. – Но это совсем другая красота. Боюсь, что почти каждая женщина предпочтет Вашу.
– Боюсь, что почти каждая женщина предпочтет деньги господина Советника, – возразил Рекс.
– Но, позвольте, – заявил Координатор, отсмеявшись. – Насколько мне известно, Вас тоже никак нельзя назвать бедным человеком. По крайней мере, в потенции. Разве я ошибся? Впрочем, речь не об этом. Я задержал Вас для того, чтобы сообщить, что Вашу просьбу о посещении тетушки на Азере, пусть даже пока и не высказанную, я склонен удовлетворить. Я не думаю, чтобы в вопросах конверсии пространства могли возникнуть существенные разногласия. Строго говоря, пресловутая "морковка", о которой я только что вел речь, должна служить лишь дымовой завесой для Вас.
– Давайте начистоту, сэр. Вы явно заинтересованы в моем посещении тетушки. В чем дело?
Координатор тонко улыбнулся.
– Берете крысу за клыки? Ну, что ж. Должен сказать, что в Совете Координаторов Империи нет единства во мнениях о э-э… некоторых вопросах внутриимперской политики. Коллегиальное управление практически изжило себя. Поскольку знаменитая формула: "Государство – это я" очень прочно закрепилась в сознании всех шести членов Совета Координаторов империи – я не исключение! – то вот я и считаю себя монополистом на правильное мнение. Вы следите за моей мыслью?
– О, да, сэр. Со всем возможным тщанием.
– Прекрасно. В силу целого ряда причин, уж поверьте мне на слово – это очень веские причины, в свое время узнаете, так вот… э-э… в силу этих важных причин я совсем не против, чтобы Вы оказались на Азере и помирились, наконец, с вашей тетушкой. Я достаточно хорошо изучил Вашу тетушку, с Вами дело обстоит, скажем так, несколько хуже, но я отнюдь не заблуждаюсь на Ваш счет. Мнению Старой Дамы о Вас я доверяю целиком. Полагаю, что Ваше появление в родовом Гнезде вызовет цепочку желательных мне событий. Старая Дама хочет, я думаю, чтобы именно Вы стали следующим комтом Азеры. Это радует. Я, по уже упомянутым мною причинам, хочу того же. И не нужно меня благодарить. Я корыстен, и мотивы, которыми я руководствуюсь, вряд ли придутся Вам по вкусу, когда Вы о них узнаете. Если Вы удовлетворены, прекрасно. Если нет, что делать, большего я Вам все равно не скажу.
Рекс хмыкнул. Координатор, истолковав это превратно, укоризненно покачал головой.
– Вы иронизируете напрасно. Слова "знаю хуже" вовсе не означают "знаю плохо". Хотите доказательств? Пожалуйста. Мне известно, например, что в результате каждого стресса Ваши способности развиваются скачкообразно и стремительно. Причем, чем более тяжелая ситуация вызвала у Вас, э-э… означенный стресс, тем более мощным оказывается вышеупомянутый скачок. И это важно как для биологических, так и для небиологических процессов.
"Вот это да, – подумал Рекс ошеломленно, – а ведь мне самому до недавних пор и в голову не приходило связать эти вещи между собой". Координатор, между тем, продолжал:
– Перед вылетом сюда, например, информаторы предупредили меня, что Вы, э-э, похоже, научились читать мысли. Кстати, это правда?.. Впрочем, что это я? Вы все равно не скажете. Итак, я был предупрежден. И принял меры. Вам ведь не удалось ничего прочесть в моей голове, не правда ли? Моя защита оказалась непробиваемой даже для Вас.
– О какой защите Вы ведете речь? – удивился Рекс. – Просто идя на сегодняшний разговор, Вы использовали фант, не содержащий соответствующих знаний, вот и все.
Координатор некоторое время молча глядел на Рекса, а потом спросил все тем же ровным благожелательным тоном:
– И давно Вы поняли?
– Что Вы фантом? Практически сразу же. Еще в первый день я уловил цикличность в Вашем биоизлучении. Честно говоря, я с самого начала был несколько удивлен тем, что Вы отправляетесь на Райну в истинном теле. Согласитесь, что это никак не оправдывается степенью важности проблемы. Кстати сказать, Ваш фантом превосходен, поздравляю. А потом я подумал, что если господин Координатор и решил устроить себе маленькие каникулы за государственный счет, что за дело до этого мне?
Координатор рассмеялся с несколько удивившим Рекса облегчением.
– Понятно. Так вот, сударь мой, послезавтра из космопорта Райны отправится рейсовый космолет в Столицу и далее на Землю. Он пойдет с заходом на Азеру. Дерзайте. Но учтите, что в порту и вообще на Райне кишмя кишат шпионы азерского Совета. У них там тоже нет иллюзий по Вашему поводу, живой Вы им не нужны. Итак, я сделал все, что мог. Дальше действуйте сами. И не благодарите меня. Мне станет совестно. Как Вам уже было сказано, я в этом деле преследую свой отнюдь не бескорыстный интерес. Кстати, вот еще проблема, которую мне интересно было бы с Вами обсудить. Как Вы думаете, интерес бывает… э-э… бескорыстным?..
Делегация райан состояла из четырех насупленных мужчин и одной не менее сердитой женщины, оказавшейся, к величайшему удивлению Рекса, Советником местного райанского Совета Координаторов "от Науки", и занималась она проблемами конверсии пространства. Женщина была высока даже по азерским или райанским меркам, тяжеловесна и на удивление некрасива. Где-нибудь в Старых Мирах, например, в Столице, она чуть ли не могла бы сойти за биопшу. Симбиозные контакторы у Советницы были всего лишь стальные, тем не менее, золото на висках у Рекса никакого видимого впечатления на нее не произвело.
Попытку Рекса называть ее "госпожа Советница" она немедленно пресекла, заявив, что советница – это жена, а она сама Советник, и что она лично предпочитает смысловую правильность грамматической. Рекс, не удержавшись, сделал большие глаза, что немедленно понизило температуру встречи еще на добрый десяток градусов.
– Нам сообщили, – сказала она, с отвращением глядя на Рекса, – что прежде, чем меморандум попадет на стол господину Координатору, он должен будет пройти экспертизу у его Советников, в том числе у Советника от конверсии. Правда, мы никак не могли ожидать, что этот Советник будет носить фамилию Азерский.
– Чего только не бывает на белом свете, – весело заявил Рекс и пригласил "госпожу Советника" в свою каюту.
Меморандум на первый взгляд казался составленным на редкость толково. Никаких ограничений на движение грузовых судов к Азере он не предусматривал, и единственной запретительной мерой в их адрес было требование отсутствия пересечения коридора конвертирования с траекторией движения Райны. Что касается военных судов, то любое их появление в окрестностях Сола должно было быть тщательнейшим образом обосновано и согласовано с Советом Координаторов Райны.
Пока Рекс читал меморандум, "госпожа Советник" сидела напротив на самом кончике кресла и следила за ним злобным взглядом. Была она взвинчена, напружинена и готова каждую минуту вступить в яростный спор. Между тем, в меморандуме что-то было не так, Рекс чувствовал это всеми фибрами души.
Рекс надвинул сенсоры на контакторы, включил компьютер и принялся просчитывать возмущение пространства при конвертировании судов различного тоннажа. Вот оно. Райане, как, впрочем, и все неспециалисты, не учитывали одного немаловажного обстоятельства. Конвертор сам по себе являлся оружием. Причем, очень грозным. Рекс сдвинул сенсоры на шею, свернул и протянул "госпоже Советнику" меморандум.
– Ну и каков же будет вердикт "лучшего специалиста Империи?" – саркастически осведомилась она.
Рекс пожал плечами.
– Я не вижу ни одного пункта, против которого имперская делегация могла бы выдвинуть сколько-нибудь обоснованного возражения. Напротив. Я могу назвать, по крайней мере, два положения меморандума, которые она будет приветствовать с… как бы это сказать помягче… ироническим энтузиазмом, что ли.
– Что это Вы такое имеете в виду? – подозрительно спросила "госпожа Советник".
– Направление и ширину коридоров для конвертопланов, – пояснил Рекс. – Для тех координат, в которых вы их проложили, эти коридоры слишком широки.
– Ага, – завопила "госпожа Советник", – вот оно! А то я все жду – когда же начнутся провокации? Ваши штучки шиты белыми нитками, сударь мой. Мы заузим коридоры, а вы тут же поднимете крик, что суда Компаний не могут в них вписаться без дополнительных маневров и траты лишней энергии. Империи нужен "казус белли", не так ли? Нет, господин Азерский, не выйдет. От нас вы повода к войне не дождетесь.
Рекс вздохнул.
– Вы, райане, просто зациклились на провокациях.
– Мы ни на чем не зациклились. И мы не райане. Это наши забывчивые соседи называют себя азерцами. Хотя Вам, потомку старого пирата это, может быть, и лестно. А мы – россы. И еще я должна сказать Вам напрямик, уж коли Вы такой поклонник своего не к ночи будь помянутого предка, что из всего вашего рода лишь одна Старая Дама достойна носить фамилию Азерских, хотя ее эмиссары и рвутся почему-то к встрече с Вами.
– Благодарю за столь лестный отзыв о тетушке, – усмехнулся Рекс, – хотя логика Вашего высказывания представляется мне несколько… как бы это… чрезмерно женской, что ли. Кстати, наши общие земные предки, мне помнится, называли себя не россами, а россиянами.
– А вот сиять нам как раз и не с чего, – отрезала "госпожа Советник", причем челюсти ее лязгнули как гамадрилий капкан.
– Мы отклонились от темы. Я хочу предложить Вам прямо здесь, не сходя с места, провести некие расчеты. Представим себе, что в последних числах мая через коридор, обозначенный в меморандуме под номером "одиннадцать би эй", проходят два конвертоплана класса "Си", а следом, в первой декаде июня, наливной танкер класса "Эйч".