– Тогда скажи мне, умник, куда же он девался? – завизжал совершенно выведенный из себя Фетмен.
– Это не я, это ты должен нам… – язвительно начал было Ховрин, но тут в разговор вмешалась до сих пор молчавшая Эни.
– Господин Кэббот, скажите, а как выглядит этот самый малый конвертор? Такая штука, вроде органолы, у нее еще клавиатура… да?
– Похоже, – сказал Кэббот, а Ольгерд Старкофф возмущенно заорал:
– Мадемуазель, может быть, Вы удовлетворите свое любопытство в другое время?
– Это ведь довольно мощное устройство? – продолжала Эни, не обращая на сыночка внимания.
– Вы хотите сказать… – насторожился Бюллер.
– Именно, – отрезала Эни. – Ваш компатриот, уважаемые господа Санаторы, наплевал на все расставленные ему ловушки и просто конвертировался сначала на конвертоплан, а при подлете к Азере – с оного. Уж на это-то и в малом конверторе энергии хватит, не правда ли, Фил? Он оставил всех вас с носом, господа.
Присутствующие ошеломленно молчали.
– Он мог это сделать? – повернулся Бюллер к Кэбботу.
– Э-эм… думаю, что да. Кто другой – не знаю, а он мог.
– Господа, господа, – пресекая вновь начавшийся шум, выкрикнул Ховрин. – Давайте дослушаем Верховного Санатора. Я полагаю, он доложит нам о мерах, которые предпринимают подчиненные ему службы, чтобы обезопасить нас и наше дело в новых очень непростых условиях. Это важнее и конструктивнее взаимных упреков и обвинений.
– Мы исходили из предпосылки, что Рекс находится на Азере и, похоже, оказались правы. Основной своей задачей санационные службы считали предотвращение… э-э… чтобы Рексу проникнуть в банковский компьютер. А то Старая Дама мгновенно сделает его соправителем, ковыряйся с ним тогда. Для предотвращения предприняты следующие меры. Первое. Заблокировали все информационные выходы из Гнезда. Второе. Взгляните на экраны своих инфоров, господа. Перед вами сеть действующих и строящихся шахт. Красным цветом показано расположение основной охраны, синим, зеленым и желтым – соответственно мобильные воздушные отряды, наземные штурмовые группы и опорные локационные пункты, снабженные кроме радаров еще и установками, регистрирующими перемещение теплокровных животных. Крыса не проскочит, господа.
– Рекс не крыса, – процедил брюзгливолицый.
– Вот именно, – немедленно парировал Фетмен. – Он гораздо крупнее. Третье. Мы организовали патрулирование верхних уровней Города специальными патрулями, которым выданы голографические портреты искомых лиц, я имею в виду Рекса и эту красулю, с которой он сюда летел. Для патрулирования мы привлекли все свободные правоохранительные силы вплоть до курсантов академии санации. Ну и, наконец, четвертое. Под нашим полным контролем находится подполье, организованное в Городе Старой Дамой для помощи Рексу. Если даже, паче чаяния, ему удастся пробраться в Город, он все равно придет к нам.
– О чем мы рассуждаем, – снова завопил Ольгерд. – Сели в глухую оборону и квакаем: первое, четвертое. Надо нападать. Надо шарахнуть по Гнезду ракетами – и все дела. Благо для этого уже все подготовлено.
Эни поправила на висках сенсоры и холодно произнесла:
– Это не выход.
– Дорогая Эни, – с преувеличенной вежливостью сказал Ольгерд. – Вы забыли, мы обсуждаем не фасоны платьев или причесок.
– Вот именно, дорогой… – Эни споткнулась на едва не произнесенном слове "сыночек". – Накрывать Гнездо ракетами целесообразно лишь в одном случае – если мы уверены, что Рекс находится в нем.
– Но Вы же сами!.. – взревел Ольгерд и, вздевши руки в воздух, повернулся к присутствующим, как бы приглашая их разделить с ним его возмущение и сарказм. Эни хладнокровно продолжала:
– А кто Вам, собственно, сказал, что он конвертировался к тетушке, а не прямо в Город?
Атомный взрыв произвел бы на присутствующих меньшее впечатление. Все оцепенели. Эни повернулась к Кэбботу.
– Скажите, Фил, это возможно?.. прямо из конвертоплана и к нам, сюда?.. Что же Вы молчите? Отвечайте, Фил?
На Кэббота было больно смотреть. Губы его тряслись, глаза бегали, руки дрожали.
– Я не… еще час назад я бы… энергия… так мне трудно…
Первым оправился от потрясения Карл Бюллер.
– Черт побери, Фил, Вы тоже из Корпуса! Вы пространщик. Вы даже, вроде бы, считаетесь более сильным, чем Рекс.
Но Кэббот уже взял себя в руки.
– Давайте смотреть правде в глаза, – резко сказал он, и окружающие поразилась той перемене, которая в нем произошла.
– Да, да, да, да, – продолжал Кэббот ожесточенно. – Я выше по рангу, а не…как Вы говорите. Человека сильнее, чем Рекс Азерски, природа иметь… так сказать… не существует. Сам шеф ему в подметки годиться не может, хоть и участвовал с малыми конверторами при разработке с самого начала.
– А это при чем? – выкрикнул Ольгерд.
– При том! При том! Система компьютер – конвертор через контакторы влияет в сто раз сильнее, чем простой симбиоз с одним компьютером. И преображает любого, что никому тут даже оконтакторенному не снилось. Вот вы мне ставите в вину, что он там, на астероиде не взорвался. Господи, да если хотите знать, это все уже тысячу раз прокручено такими аналитиками, которые, извините за резкость, не чета… э-эм, да. Спросите у любого оконтакторенного, если он достаточно продвинутый, да вон, хоть бы у мадемуазель Боди, что она чувствует, когда у нее компьютер неисправный? Он прямо как бы болит, господа, как будто вы руку или ногой повредились… в смысле, головой… А Рекс уникум. У нас симбиоз двойной, а у него тройной. И чтобы победить, нам всем попотеть, я вас уверяю! Еще как! Не знаю я, можно конвертироваться внутрь, или почему. Он знает, а мне нужно считать.
– Так посчитайте, черт возьми. И доложите, – выкрикнул Бюллер. – А пока нам следует исходить из посылки, что Рекс это может, судари мои. Однако раз он до сих пор не вошел в банковский компьютер, будем считать, что в Городе его пока нет. Эни, дорогая, раз уж Вы высказали одну за другой эти кошмарные идеи… у Вас есть какие-нибудь соображения… так сказать, что делать?
– Естественно. Мы должны немедля ни секунды отключить от банковского компьютера все, я повторяю, все персональные ячейки Города и организовать самую тщательную охрану собственно банковских терминалов.
– Но мы парализуем деловую жизнь… почти… – сказал брюзгливолицый.
– Если мы этого не сделаем, у нас не будет вообще никакой деловой жизни, – отрезала Эни. – И вот еще что. Если конвертор жрет прорву энергии, надо установить контроль над ее расходованием на наших атомных станциях. Рекс должен будет замкнуть конвертор на планетную энергетическую сеть. Больше ему взять энергию негде. Я права, Фил?
После долгих криков и обсуждений было решено оставить подключенными кроме банковских терминалов лишь жилые румы членов Совета, а Верховному Санатору предписано организовать самую тщательную их охрану. Члены Совета, в свою очередь, обязались обеспечить доступ к их терминалам любому члену Экономической Комиссии. Слова Эни о контроле над энергосетью "молодые реформаторы" встретили более чем прохладно. Они потребовали, во что бы то ни стало, продолжать патрулирование по всем уровням. Им казалось, что этот кошмарный Рекс, где бы он ни находился, конвертировать себя мог в любое место в Городе, и чем тогда поможет знание энергетического баланса? На том и порешили, хотя для обеспечения такого патрулирования пришлось резко ослабить внешнюю охрану. Бюллер пытался воспротивиться, говоря, что в таком случае Рекс может конвертироваться и непосредственно в банк, но охваченный паникой Совет не слушал его. Соответствующие распоряжения были немедленно утверждены.
Когда заседание было закончено и присутствующие уже расходились, Эни, раздраженная тем, что узнает далеко не всех, так сказать, “совещантов”, ухватила за рукав Бюллера.
– Карл, скажите мне, я не узнаю… то есть… в смысле, не знаю, кто такой вон тот крупный мужчина с брюзгливым лицом?
– Вы не поверите, Эни, но его зовут Валентин Азерский. Это один из ближайших прямых наследников Старой Дамы, но наш с Вами единомышленник и соратник… до поры, – отвечал тот.
5
Скрыплы… кровь, кровь… скрыплы… Волна паники навалилась, подбросила вверх, швырнула на четвереньки. Скрыплы были повсюду, страшные омерзительные, они падали на спину со сводов тоннеля, впивались в кровеносные сосуды, раздувались пузырями от выпитой крови, скрыплы, бежать, бежать…
Очевидно, Рекс сильно шарахнулся головой о стену, и боль привела его в чувство. Он перекатился на живот и вскинул игломет. Мимо каверны со страшной скоростью проносились крысы, глаза их были полны безумного страха, с оскаленных пастей клочьями срывалась пена. Вместе с крысами из штольни волнами выплескивалась паника. Скрыплы! Рексу тоже хотелось бежать прочь, причем именно на четвереньках.
Что-то заставило его взглянуть вверх. Прямо надо ним, сверкая в луче фонарика фасеточными глазами, висела одна из давешних многоногих тварей. Рекс машинально ткнул в нее рукоятью игломета и снова уставился в темный провал тоннеля, брезгливо вытирая игломет о штаны.
Тоннель опустел. Луч фонарика бессильно тыркался в рваные слизистые стены, отчего тьма вокруг становилась еще гуще и страшней. Из темноты доносились неясные скребущие звуки, полные жуткой угрозы. Он невольно ухватился за рукоять бластера, отчетливо осознавая, что пустить его в ход в диком переплетении подземных тоннелей было равносильно самоубийству. Сзади послышался тихий, почти человеческий стон. Рекс подпрыгнул на месте и обернулся.
В двух шагах от него на полу тоннеля в луже омерзительной слизи возилась крыса с непропорционально огромной головой. Подниматься на ноги стоило ей, казалось, невероятных усилий. Дрожащие ноги не держали ее, голова гнула к земле, всякий раз с гнусным чмоканием она плюхалась обратно в лужу.
Рекс подошел и нагнулся над нею. Крыса лежала на боку и глядела на него полным муки осмысленным взглядом. Это была, по-видимому, совсем молодая крыса, почти детеныш, а то, что он принял за непропорционально большую голову, оказалось одной из тех многоногих тварей, с которыми ему пришлось воевать за место для ночлега. Тварь эта вцепилась в затылок крысенка своими крючковатыми и, как он понимал, ядовитыми ногами, а загнутым книзу скорпионьим хвостом вонзилась ему в сонную артерию. Помоги мне, просили глаза крысенка, спаси меня, и Рекс, уже зная, что делать, резко прижал скрыпла к телу зверька, не давая ему возможности вытащить из артерии кровососное жало.
Крысенок, помогая, уперся дрожащими ногами в ближайший сталагмит. А Рекс, тщательно следя, чтобы скрыпл не зацепил его ядовитым когтем за обнаженное тело, достал из кармана зажигалку и поднес ее пламя прямо к голове омерзительной твари. Скрыпл дернулся под рукой, пытаясь спрятать глаза. Однако Рекс не давал ему сделать это, и скрыпл, конвульсивно содрогаясь, начал вдруг резко уменьшаться в объеме, впрыскивая назад в крысенка высосанную кровь. Когда скрыпл уменьшился почти до нормальных размеров, Рекс смахнул его с крысенка и мстительно наколол на острую вершину сталагмита.
Рана на шее малыша была чудовищной. Рекс прижал ее пальцем, чтобы тот не истек кровью, и неловко терзал одной рукой карман куртки в поисках бактерицидного пластыря. К счастью, пластырь лежал сверху, и только это спасло их обоих от неминуемой смерти. Рекс уже залепил крысенку рану, когда что-то с силой шлепнулось ему на затылок и завозилось, заскреблось на шее, дергая и терзая капюшон куртки. Рекс машинально смахнул это нечто рукою, к счастью левой.
Когда побоище окончилось, поле боя осталось за Рексом. Но какой ценой! Его левая рука висела как плеть. Любое движение отзывалось в ней нестерпимой болью. В правой он сжимал практически бесполезный теперь игломет, поскольку в его магазине осталось всего лишь несколько зарядов. Вокруг валялось десятка два истыканных иглами скрыплов. Крысенок лежал, закатив глаза, но был он жив, бока его судорожно вздымались и опадали в такт неровному дыханию.
Рекс вздохнул. Оставить малыша в тоннеле значило обречь его на верную смерть. Осторожно, стараясь не потревожить больную руку, Рекс поднял его с земли и стал пристраивать за пазухой. Крысенок открыл глаза, вздохнул, и вдруг лизнул его в подбородок. Может быть это и смешно, но Рекс был тронут.
– Ничего, ничего, малыш, – сказал он. – Жить будешь и еще со скрыплами посчитаешься.
Хотя, что он им может сделать? Скрыплы падают на спину жертвы с потолка, впускают парализующий яд и спокойно выпивают из нее всю кровь, и ведь не пошевелишься, спасение от боли только в неподвижности… Рекс поспешно обшарил фонариком свод тоннеля над головой, нет, чисто, твари были, очевидно, способными учениками. И это было очень хорошо. В голове мутилось, его шатало, к горлу подкатывала тошнота. Вряд ли он сейчас смог бы оказать сопротивление чему бы то ни было. Похоже, яд не только парализовал жертву, но и расширял сосуды, чтобы гнусным упырям было легче сосать кровь. Откуда здесь взялись эти твари?.. Рибартон?.. Тетушка?.. Уж, не об этом ли подарке Городу говорили Рексу ее посланцы? Рекс смутно помнил, что о чем-то подобном он читал в дневниках своего знаменитого предка.
Теперь болело уже все тело. Сердце сокращалось судорожными толчками, и каждое сокращение отзывалось волнообразно разбегавшейся по телу болью. Хотелось, не сходя с места, плюхнуться в гнусно чвакавшую под ногами грязь и замереть в неподвижности, чтобы хоть немного уменьшить нестерпимые мучения. Но, как говорится, промедление было смерти подобно. И Рекс зашагал по тоннелю следом за пробежавшей стаей, справедливо полагая, что крысы выведут его к людям.
6
Очевидно, чертов яд был совсем не прост. Во всяком случае, весь дальнейший путь остался в памяти Рекса не слишком отчетливо. Он пролезал в невероятно тесные дыры, куда-то карабкался и даже, вроде бы, с кем-то дрался. Во всяком случае, при очередном просветлении сознания Рекс обнаружил, что магазин игломета опустошен окончательно, а бластер отсутствует.
Рекс кое-как проревизовал ситуацию. Осознал, что из всего внушительного арсенала оружия, которое взял с собою в этот сумасшедший поход, рассчитывать отныне оставалось только на собственные руки. И, сделав это крайне неутешительное для себя умозаключение, вырубился окончательно.
В себя Рекса привела чудовищная боль в руке. Кто-то тряс его за грудь и неразборчиво орал в лицо. Глаза резал яркий до нестерпимости свет. Рекс помотал головой, отгоняя дурноту.
Над ним, чуть ли не уткнувшись гигантскими колесами в стену тоннеля, нависала громада рудовоза. В нескольких метрах слева зиял чудовищный провал вертикальной шахты – главной, опорной части нового квартала подземного города. Дороги, по спирали опоясывающие огромную шахту, были уже готовы, и с бесчисленных этажей горизонтальных уровней по ним сплошным потоком ползли тяжелые рудовозы. Надсадный вой машин сливался с треском электросварки, грохотом копров и скрежетом буров. А над всей этой дикой какофонией звуков царил истошный визг коротышки, мертвой хваткой вцепившегося в отвороты Рексовой куртки. Лицо коротышки было красно от надсадного крика, глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит, рот брызгал слюной.
– Как ты здесь оказался? – орал тот вне себя. – Т-ты, скот, мерзавец, люмп поганый! Наширялся, паразит, балдеешь, а я из-за тебя работу теряй, гнида!
Коротышка тряс его за отвороты куртки, и эта тряска отзывалась в руке нестерпимой болью. Рекс толкнул его здоровой рукой в грудь, коротышка плюхнулся на задницу и замолк.
– Извини, друг, – пробормотал Рекс, с трудом ворочая языком, – я не хотел…
Однако коротышка не слушал его. Рексу никогда еще не приходилось видеть, чтобы человек с такой скоростью менял цвет лица с багрового на зеленый. Его выпученные глаза глядели Рексу под ноги. Он нелепо дрыгнул толстенькими ножками, перекатился на живот и побежал на четвереньках к подъемнику рудовоза. Рекс опустил глаза. На дороге, уткнувшись клешней в его правый сапог, валялся раздавленный скрыпл. Рекс нагнулся, и с капюшона свалился еще один с парализующей иглой между глаз и оторванным хоботком.
– Стой, чудак, они мертвые, – сказал Рекс, но коротышка уже опомнился.
– Куртку, – крикнул он, – сбрось куртку.
– Не могу… рука…
Когда Рекс снова пришел в себя, они сидели в кабине рудовоза, а коротышка визжал в микрофон:
– …почем мне знать, откуда они тут взялись!.. придите и посмотрите сами… Сам ты пьяный, я служил на Рибартоне, мне ли скрыплов не знать… У меня в рудовозе малый, который на них наткнулся и даже прикончил двух. Люмп какой-то, драный весь, и вообще… А черт его знает, как он туда попал. Люмпенов не знаешь? Они везде пролезут… Откуда мне знать, почему он жив? Здоровенный бугай, ты б его видел… Ага… Ага… Передать медслужбе… Все понял, при чем здесь паника? Не в шахту еду. К моему возвращению одно из двух: или скрыплов здесь уже не будет, или людей… Нет, самый верх гидропонного, выше только санатории. Жду. Конец связи.
Он отключил микрофон и повернулся к Рексу:
– Держись, парень, я спецназ вызвал. Сейчас высадятся, оцепят шахту, тут и медики прилетят. Всадят в тебя сыворотку, через месяц будешь как новенький. Не боись. Раз уж до сих пор не загнулся, будешь жить.
Снизу один за другим поднимались винтокрылы спецназа и плюхались на посадочные площадки перед горизонтальными тоннелями. Из винтокрылов выскакивали люди в черной форме седьмого уровня и стремительно исчезали в провалах тоннелей.
– Разведка, – сказал коротышка уважительно. – Ну и работенка, скажу я тебе! Зато и получают мужики – будь здоров. Ты вон тоже вымахал, дубинушка, с рудовоз, а люмпаришь. Ладно бы еще как в Старых Мирах с работой была напряженка, а то – завались работы. Хочешь – проходчиком, хочешь – водителем. По вечерам инфор надрывается, зовут на гидропонику, химический, механический. Что за молодежь пошла, оседлаете свои турбоциклы, и ну носиться по тоннелям, придурки. Нет, я это не понимаю. Ни настоящего, ни будущего, ничего. Много ли продажей голоса заработаешь? Тьфу. И турбоцикл у тебя, у дурака, теперь пропал. Если и найдут, то конфискуют за незаконное вторжение на стройку и создание аварийной ситуации. И водительских прав теперь лишат, не надейся, что тебе эти самые скрыплы зачтутся. На пари, небось, в тоннель залез?.. а там скрыплы.
Рексу было совсем плохо. Каждый звук отзывался в голове тупой болью, но он не прерывал коротышку, слушал, мотал на ус, в его словах прорисовывалась для Рекса убедительная легенда и линия дальнейшего поведения.
– А турбоцикл у тебя был, небось, краденый, – бубнил коротышка. – Ты вот что, ты не сознавайся, зачем тебе статью на себя вешать? Ты скажи, что на рудовозном грузопоезде проехал. Я тут в позапрошлую ездку у себя с хвостовой машины тоже целую компанию согнал. Решили себе пикник устроить, сволочи. Я согнал, а другие могли и просмотреть.
Снизу медленно поднимался красный винтокрыльчик медицинской службы.
– Да, скрыплы… И откуда эта дрянь взялась? Как вспомню Рибартон – мороз по коже. А я-то рассчитывал на этой самой Азере корни пустить. Навсегда. И место хорошее, и работа. Вот уж невезуха, так невезуха.
Винтокрыльчик плюхнулся на посадочную площадку и через несколько минут снова поднялся в воздух уже с Рексом на борту. Коротышка, приоткрыв дверцу кабины, помахал ему рукой. Рудовоз круто развернулся, и все остальные платформы рудопоезда, с абсолютной точностью скопировав это движение, одна за другой скрылись в шлюзе.
Приемная карантинного отсека была именно такой, какой полагалось ей быть на самом верхнем уровне имперского города: грязь, небритые биопы – санитары, больше похожие на вышибал из сомнительных забегаловок, медицинская сестра с брезгливым выражением лица и бесконечно усталый единственный на весь отсек дежурный врач.
Врач посмотрел на Рекса воспаленными глазами и рассеянно удивился тому, что тот еще жив. Впрочем, его больше занимали собственные проблемы.
– То-то, гляжу, все крысы смылись. Ни в кладовых нету, ни в жральнях. – Он невнимательно погладил сестру по груди и животу. – Мне надо на часочек испариться, так что ты уж тут сама. А этому долбошлепу влупи двойную дозу бензотиазамина, и пусть катится отсюда ко всем чертям.
– А он не загнется? – сестра с сомнением покосилась на Рекса.
– Если он до сих пор копыта не откинул… Не класть же его в стационар на два месяца? Вдруг, в самом деле, эвакуация? И без него возни хватит.
– Смотри, – сказала сестра. – Тебе видней. Только помяни мое слово, завалится прямо тут. Хлопот не оберемся.
– Ну, вкати ему заодно и стимуляторы. На всякий случай. И гони, гони его в три шеи, – сказал врач, все так же рассеянно запуская руку ей за пазуху. Сестра перехватила ошеломленный взгляд Рекса, вспыхнула и свирепо оскалилась.
Они вышли, но сестра тотчас вернулась со шприцем в руках и, не утруждая себя излишними заботами, ткнула Рекса иглой в руку прямо через рукав. Он невольно охнул. Сестра, сохраняя на лице выражение крайнего недовольства, вновь набрала полный шприц какой-то дряни и сказала:
– Сунь в пуп хайло.
– Что? – не понял Рекс. Тогда сестра подскочила к нему вплотную, вцепилась свободной рукой в волосы и, с криком: "Да нагнись же, дебил!", с силой дернула вниз.
Парик сидел на Рексе достаточно плотно. К тому же, он был снабжен специальными присосками, которыми цеплялся за височные контакторы. Однако, разумеется, на такие рывки он не был рассчитан. Некоторое время сестра с недоумевающим видом вертела его в руках, потом подняла глаза на Рекса и обмерла, уставясь полным ужаса взглядом на золотые височные контакторы.
– Дайте сюда, – прошипел Рекс. – Ну! Быстро!
Руки медсестры дрожали. Лицо было мокрым от пота. Рекс нацепил парик на голову, потом ухватил ее здоровой рукой за плечо и слегка встряхнул.
– Успокойтесь. Успокойтесь же. Все?.. Порядок?.. Вот и прекрасно. Куда Вы должны меня колоть?
– В шею, – пробормотала она еле слышно.
– Что же Вы стоите? Колите.
Она лихорадочно заторопилась. Как по мановению волшебной палочки, на столе возникла склянка со спиртом, вата, коробка с одноразовыми шприцами. Когда все было закончено, Рекс достал из-за пазухи своего подопечного и заявил:
– Теперь колите его.
Возражать она не посмела. Рекс был уже в дверях, когда в его затуманенную ядом голову пришла мысль о необходимости обезопасить себя. Он повернулся и снова пошел к столу. Сестра вскочила и попятилась.
– Вам… совсем не нужно этого делать, – сказала она хрипло. – Я… я никому… ничего…
– О чем это Вы? – мягко спросил Рекс. – Вы были так добры к несчастному затурканному люмпену. Ну а что касается всего прочего, то ведь здесь не случилось ничего необычного, не правда ли? Или Вам все-таки что-нибудь привиделось?
– О да, – с облегчением выдохнула она, – то есть, нет-нет, ничего…
– Вот и чудненько. В Вашем благоразумии я, пожалуй, уверен. А как с этим у Вашего быстрорукого начальника? Смотрите, не сболтните ему лишнего при, как бы это помягче… очередном сеансе пальпирования.
– Я не сумасшедшая, – твердо заявила она. – Да и вообще, если хотите знать, мы люди подневольные, мало ли чего приходится терпеть ради работы. Вот Вы так смотрите и… вообще… а во время всяких этих, как Вы выражаетесь, "сеансов" только и думаешь, чтобы он кончил поскорее, к-козел.
– Ну что ж, как говорится, счастливо оставаться.
– Постойте, – остановила его сестра. – Вам скоро станет совсем плохо. А я, наверное, даже догадываюсь… – Некоторое время она молча глядела ему в лицо, раздираемая, по всей видимости, мучительной внутренней борьбой. – А-а, семь бед – один ответ, все равно они у него незаконно, а что у меня есть ключ, он не знает. Погодите минутку.
Сестра снова выскочила за дверь, и отсутствие ее было на этот раз значительно более долгим. Наконец, она появилась снова и сунула ему в руку блок из трех таблеток в яркой упаковке.
– Держите. Больше не могу, нету. Так что зря не глотайте. А вот как станет совсем невтерпеж, суйте под язык.
– Спасибо, – сказал Рекс, засовывая таблетки в наплечный карман. – Спасибо, и не поминайте лихом.
– Дай Бог Вам удачи, – сказала сестра тихо. – Вам и… Вашей тетушке.