Грешница Люсиль

– Чайки, – очень серьезно сказала она. – Чайки мне рассказали. Я умею слушать чаек. А то, о чем молчали чайки, рассказали рыбы.

– Рыбы молчат, – возразил Злобный Хорхе.

– Ты плохо слышишь, – фыркнула она. – Рыбы говорят. Я слышу рыб. Вообще-то, они те еще сплетницы. Правда, кое-что искажает вода, не всему можно верить. А я просто хорошо слышу. Поэтому слышу твое сердце, дыхание, слышу, как кровь течет по сосудам, как растут твои волосы. Поэтому слышу чужие мысли… У меня хороший слух. Я на скрипке играю.

Хорхе пытался осмыслить то, что она говорит. Потом решил, что это тяжело. Поэтому просто спросил:

– Аурелиано знает?

– Аурелиано знает чуть меньше, чем я, – засмеялась Люсиль.

– Почему он хотел умереть? – спросил Хорхе, сам не понимая, зачем. Его вдруг стало это сильно интересовать.

– Потому что каждый хоть раз хочет, – она пожала плечами. – Смалодушничай, дай этому желанию волю – и все, отправляйся из этого ада в другой. А знаешь, почему он не смог?

– Почему? – это Хорхе тоже было очень интересно. С чего бы?

– Потому что он знал, что не умрет. Что еще не время. Так что – если он обо мне не знает, то догадывается. Ты ведь тоже догадывался, – Люсиль вдруг встрепенулась, приподнялась и взъерошила волосы Хорхе. – Просто не мог это сформулировать.

– Да, – согласился он. – Я думал, ты моя смерть и пришла проводить меня.

Люсиль фыркнула.

– Сам дойдешь, не маленький. У тебя в запасе еще лет восемьдесят, если не будешь дураком.

– А… у тебя? – Злобный Хорхе сел и тревожно заглянул в глаза рыжей.

– А у меня – целая вечность, – грустно улыбнулась она. – Если останусь такой же дурой. Ладно, мне пора.

– Куда?

– Туда, в реальность. Ко мне скоро придут.

Люсиль встала и вышла на берег,на ходу выжимая мокрую юбку.

– Значит, они к тебе правда ходят не просто так? – крикнул Хорхе.

– Просто так вообще ничего не бывает, – спокойно ответила она. – Если хочешь, скажи то слово, которое у тебя на языке вертится. Скажи, мне все равно.

– Я не могу, – тихо признался он. – Мне кажется, это неправильно.

– Ну, наверное.

– Но ведь зачем-то они…

– Приходи сам – узнаешь, – перебила его Люсиль. – Все, я ушла. И ты иди. Мокрый уже весь.

Хорхе тряхнул головой и вернулся в свою комнату.

Хорошо,женщина. Действительно, настало время сделать это.

Через несколько минут он уже стоял на пороге ее дома.

Хорхе знал: теперь или никогда. Если ему суждено сказать ей все в лицо, то это должно случиться сейчас.

Сколько он ждал ее? Сколько мечтал о ней? Сколько пытался понять ее?

Черт его знает. Наверное, миллион лет.

Сколько раз в своих фантазиях он касался ее белой кожи, целовал ее, хватал ее за рыжие кудри…

И сколько раз он наяву не мог подступиться к ней.

Все. Хватит. Час настал. Теперь он стоит у ее порога, и зайти внутрь – значит закончить это и принять ее просто женщиной. Просто шлюхой.

Конечно, немного жаль ее сладких чар, которые растают навсегда после этого мгновения. Но, в конце концов, он, Хорхе, прежде всего, мужчина. Ведьма она или фея, фокусница или ведунья, для него ее самая большая тайна заключена между ее ног. Да и эта тайна раскрывается в считанные минуты.

Он собрался с силами. И решительно толкнул дверь.

Аурелиано вздрогнул, Люсиль вскрикнула от неожиданности и машинально прикрыла рукой – нет, не белую грудь, и не рыжеватый треугольник лобка,и даже не круглую попу, а… шахматную доску.

Хорхе смотрел на них и не верил своим глазам. Он тер их снова и снова, но ничего не менялось. Так все и было.

Аурелиано и Люсиль, абсолютно одетые, сидели на полу и играли в шахматы.

– Но… Ты же… Все же… – терялся и путался в словах Хорхе. – Ведь все про тебя говорят! А ты… ты ведь не отрицала! Ты никогда не сказала, что это не так!

– Ну и что,– Люсиль улыбнулась и пожала плечами. – Сам же говорил: врать – не грех. Кофе будешь?