Империя дракона

Охота на вепря

До самого начала зимы жизнь при королевском дворе протекала спокойно. Визиты послов и заседания совета, сменялись шумными пирами и приемами. Плелись сети интриг в дальних уголках бальных залов. Напевы менестрелей звучали под аккомпанемент виолы или лютни. Проходя по заполненным людьми залам и галереям, я часто ловил восхищенные взгляды, устремленные на меня. Только Флориан и Клод после тайного разговора с полуночным гостем избегали встреч со мной. В их глазах я часто замечал страх. Чем я мог вызвать их испуг? Стоило заглянуть в зеркало, и я видел там своего прекрасного двойника. Овальное лицо выглядело очень юным, золотые локоны всегда сияли слишком ярко, но я стягивал их на затылке черной лентой. Вот только огромные голубые глаза иногда загорались жестоким, стальным блеском, будто из глубины зеркала на меня смотрел не наивный, златокудрый юноша, а злой ангел, облаченный в одежды королевского сына.

Однажды из окна башни, я увидел мчащегося к замку гонца. По гербам, вышитым на его одежде, я догадался, что он служит одному из баронов. Должно быть, стряслось что-то ужасное, раз слуга одного из королевских вассалов мчится сюда во весь опор. Может быть, на земли феодалов стали нападать разбойники или крестьяне восстали против своего господина, и этот гонец примчался ко двору за помощью.

Я ждал, когда меня позовут в тронный зал. По обычаю младшие принцы, хоть и не имели права голоса, но должны были присутствовать при встречи послов и приеме просителей. Не дождавшись приглашения, я сам направился к тронному залу. Проходя мимо помещения, где обычно заседал королевский совет, я услышал возбужденные голоса. До меня донеслись обрывки ядовитых фраз и обычных пререканий. Советники вели ожесточенный спор.

Дверь была приоткрыта. Я заглянул в проем. Вокруг огромного круглого стола, украшенного орнаментом, столпились советники. Чуть поодаль вели дискуссию несколько министров. Флориан со скучающим видом приподнял тяжелую портьеру и уставился в окно. Ему бы читать рыцарские поэмы, а не готовиться принять тяжесть венца. Клод был гораздо сильнее заинтересован происходящим и даже попытался расспросить гонца. Король же внимательно выслушивал всех. Я разглядел морщинки на его высоком лбу, задумчивость и мудрость в глазах, седину в русых прядях. Вот он образчик царственности. Смотря на него, я думал, что настоящий монарх, не может иметь юный лик, как выяснилось позже, я жестоко ошибался. Мудрость и чудовищная сила могут быть прикрыты нестареющей красотой. А красота, в свою очередь, лишь прикрытием для злодейств дракона.

Король поднял руку, призывая присутствующих к молчанию, потом с самообладанием, достойным восхищения, начал задавать вопросы гонцу. Ответы были излишне вежливыми и взволнованными. Насколько я понял, гонца прислал один из баронов, чьи владения граничили с королевскими. В лесах этого феодала завелось нечто, что перепуганный гонец привык обозначать одним словом «смерть». А как выяснилось позже, эта самая смерть бродит по чаще в образе вепря, которому помогает нечистая сила.

– Погибло несколько крестьян, – продолжал гонец. – А остальные боятся отходить далеко от своих жилищ. Ведь любой может стать следующей жертвой.

– Насколько мне известно, барон один из лучших охотников, – послышался спокойный голос короля. Сильные звуки в миг заполнили собой все помещение. – Неужели он не пробовал убить этого вепря?

– Ваше величество, разве можно нам, простым смертным, вступать в схватку с …ними? – гонец долго думал, прежде чем испуганно, с придыханием выговорить последние слово. Кого он имел в виду? Почему он боялся говорить о « них»? Кто так его перепугал? Неужели один вепрь может навести страх на владения богатого феодала? Может, вся беда в суеверии крестьян и привычке все драматизировать. Я привык относиться ко всему спокойнее и рассчитывать в борьбе со злом лишь на собственные силы. Пусть другие надеются на заговоры от злых сил и амулеты, а меня сможет ранить лишь живое существо, ни дух. Перед смертью будет время прочесть молитву, а пока я хотел сражаться с помощью меча.

– Если дело обстоит именно так, то никто из рыцарей не решится помочь вашему несчастному вассалу, – осторожно заметил первый министр, обращаясь к королю.

– Я решусь, – отозвался я, смело переступая порог. На меня тут же устремилось множество пар удивленных глаз. Гонец облегченно вздохнул. Один только Флориан отнесся к моему заявлению скептически.

– Как же ты собираешься убить этого вепря, пустив в ход все свое обаяние? – холодно поинтересовался он. Хотел сказать что-то еще, но предпочел промолчать, будто бы решив не разглашать тайну.

– Ваше высочество, лучше бы вам остаться при дворе, ведь на завтра назначен бал, – более дипломатично обратился ко мне первый министр.

– Да, верно, прекрасному кавалеру достойнее танцевать в обществе дам, чем скитаться по большим дорогам, – поддержал его один из советников.

Такой тон был мне обиден. Неужели королевские сыновья в этой стране считаются лишь еще одним украшением бальных залов, а не рыцарями?

– Лучше останься дома, – посоветовал мне Клод.

– И подождать, пока в наших лесах тоже заведется нечистая сила, – усмехнулся я в ответ. – Вы считаете, что я недостоин владеть таким оружием, как меч? По-вашему, мне не достает смелости и меткости в стрельбе, господа?

Такие вопросы были больным уколом. Ведь всем было известно о моих победах на многочисленных соревнованиях и турнирах.

– Твоя смелость граничит с безрассудством? – шепнул мне Клод, так тихо, чтоб не слышали другие. – Оставь звездочетам их обязанность разбираться с темным злом.

– Ты хочешь бросить этих людей в беде? – так же тихо спросил я. – Если кто-то нуждается в моей помощи, то я не смогу просто отвернуться, как все эти гордые дипломаты, что заполнили зал совета.

Клод задумался над моими словами. В лазурных глазах промелькнула что-то вроде понимания и надежды.

– Ты можешь погибнуть, – предостерег он.

– Как и каждый рыцарь, идущий на бой, – бесстрашно ответил я и уже громче спросил, обращаясь к королю. – Вы позволите мне отправиться в путь немедленно?

Король согласно кивнул с таким скорбным выражением лица, будто отдал разрешение на мои похороны.

– С тобой отправятся шесть моих лучших рыцарей и твой брат, – король бросил на Клода такой пронзительный взгляд, что слова протеста тут же замерли на устах последнего. Я невольно подумал, что этих двоих связывает какая-та тайна, что их решение зависит не от страха за мою жизнь, а от того, что за мной все время должен следить кто-то из родных. Но почему?

Надо было отправляться в путь не медля, пока король не изменил своего решения. Я вернулся в свои покои только для того, чтобы захватить меховую накидку. Зима выдалась холодной. В каминах замка день и ночь пылал огонь, а за окнами кружились снежинки. На лестнице я столкнулся с придворным звездочетом. Цепкие длинные пальцы вцепились мне в рукав. Злые черные глаза с красными прожилками всего мгновения изучали мое лицо, будто пытаясь найти на нем следы страха. Звездочет выпустил меня и медленно зашагал вверх по ступеням. Его свободные, усыпанные блестками одежды колыхались в такт движениям.

– Эдвин, ты едешь или остаешься? – донесся до меня недовольный голос Клода. Он уже собрался в дорогу. Несколько рыцарей из тех, которые боятся лишь королевского гнева, а не демонов, гарцевали на конях во дворе замка. Грум вывел из конюшни лошадей для меня и Клода. Я приторочил к седлу своей лошади арбалет и перекинул себе через плечо колчан стрел. Нам предстоял неблизкий путь. Вскоре ворота замка с шумом захлопнулись за нами. Гонец скакал впереди, указывая нам дорогу через заснеженный лес.

Несколько часов мы подгоняли коней и опасливо оглядывались по сторонам, при этом соблюдая угрюмое молчание. Не было ни шуток, ни боевых кличей, ни ободряющих фраз, обычно сопутствующих такому путешествию. Каждый из нас приготовился встретиться с опасностью. Мы уже пересекли черту королевских владений. Лес вокруг стал мрачным, пейзажи неприветливыми, а небеса затянулись серыми облаками. Значит, скоро начнется снегопад. Не было слышно ни щебета птиц, не видно было и проворных рыжих белок, заполонивших окрестные леса. Мне казалось, что природа вокруг вымерла, а сухие колючие деревья стали лишь временным жилищем для духов, вселившихся в корявые стволы. Магия может как уродовать природу, так и преображать ее, наставляли нас сказки. Этот лес был превращен в угрюмые угодья зла. Как только мы заехали в чащу, как я почувствовал непреодолимый страх, будто кто-то сжал мне сердце ледяной рукой. Наверняка, каждый из моих провожатых почувствовал то же самое, но никто не смел признаться другому, что его угнетает сама атмосфера леса.

Тишину нарушал только цокот копыт и далекий, но настойчивый стук дятла.

– Скоро мы доедем до поляны, там вепрь охотится каждую ночь, – сообщил гонец и пришпорил своего коня. – Нам надо добраться туда до заката и окружить поляну.

– Значит, этот вепрь охотится только ночью? – спросил я.

– Он выбирается из своего логова, как только заходит солнце, – кивнул гонец.

– А где это логово? – поинтересовался я.

– Никто не знает. Скорее всего, недалеко от ущелья. Но вряд ли вы найдете поблизости хоть одного смельчака, который посмеет отправиться туда.

– Должно быть, там поселились гоблины, – пошутил я и хотел рассмеяться, но вдруг совсем близко, над нашими головами раздался все тот же назойливый стук, будто дятел отбивает по стволу дерева барабанную дробь.

Я поднял голову, но не увидел птицы, только какое-то крошечное существо, лишь отдаленно похожее на ребенка в алой бархатной накидке устроилось на верхнем суку дуба.

– Скорее посмотри наверх, – попросил я Клода.

Он тоже взглянул на дерево, но на суку больше никто ни сидел. Неужели мне это только показалось? Должно быть, я слишком много времени провел в седле и сильно устал. Да и кто еще, кроме уставшего или подвыпившего человека, может принять дрозда за гнома?

– Чем же это дерево так сильно отличается от других? – удивился Клод.

– Мне показалось, что я видел там дрозда.

– Ты, что раньше никогда не видел дроздов или хотел посадить одного из них в клетку. Прости, но боюсь, что в замковые покои нам не разрешат принести никого крупнее канареек.

Отвернувшись от дерева, Клод решил обратиться к гонцу.

– Эй, любезный, далеко ли еще до вашей поляны? – спросил он и тут же замолчал. Гонец, гарцевавшей на коне впереди нас, исчез в неизвестном направлении, дорога впереди была пуста. Не клубилась пыль над землей, значит, минуту назад никто не промчался по ней галопом. Я оглянулся, чтобы посмотреть на наших провожатых, но их тоже больше рядом с нами не было. Если бы они решили повернуть назад, то лес бы сейчас сотрясался от стука лошадиных копыт, но вокруг стояла тишина. Не могли же наши рыцари провалиться сквозь землю, но как иначе можно объяснить их исчезновение.

– Куда делись наши спутники? – я осматривался по сторонам, но нигде не видел и следа присутствия людей.

Клод был изумлен и напуган не меньше меня, но его гордость не позволяла ему показать свой страх. Он был, как всегда, сдержан и хладнокровен – образец наставника и старшего брата.

– Ты не мог бы ехать чуть позади, – Клод сказал это таким холодным тоном, будто я был недостоин ехать бок о бок с ним или представлял опасность для любого, с кем оставался наедине.

Такая просьба показалась мне оскорбительной и тем не менее я придержал коня, пропуская брата вперед. Неужели я не заслуживаю доверия? Клод заметно побледнел и смотрел на меня так, будто боялся нападения с моей стороны. Какая перемена произошла с ним после того ночного визита. С тех пор он ни разу не разговаривал со мной с глазу на глаз.

– Эдвин, ты пристал ко мне, как тень, между всадниками должна быть соблюдена дистанция, – в голосе брата послышался страх. Я заметил, что он как-то нервно сжимает образок у себя на груди, будто боится нападения со стороны нечистой силы.

Я заставил своего коня идти медленнее, чтобы отстать от Клода хоть на несколько шагов, но мой конь не привык к такой медлительности. Он любил мчаться по степям со скоростью ветра, а не тащиться медленным шагом. Даже уставший, он рвался вперед.

Заметив, что я нагоняю его, Клод выхватил меч, но вместо того, чтобы повернуть сверкающий клинок ко мне, он лишь поднял вверх и показал мне крестообразный верх меча. Таким способом рыцари ограждали себя от злых духов. Стоило показать им специально отделанную в форме креста рукоять, как они, обожженные и испуганные, должны были уйти. Но какое отношение этот обряд мог иметь ко мне? Неужели Клод подумал, что рядом с ним в моем обличии едет сам дьявол.

– Ты не боишься? – удивленно спросил он.

– Ты хочешь, чтобы я скрестил свой меч с твоим вместо того, чтобы убить вепря? – ответил я вопросом на вопрос.

– Конечно нет, – Клод поспешно убрал меч.

Он даже не извинился за свое странное поведение. Дальше мы ехали в полном молчании.

– Эдвин, – неуверенно обратился ко мне брат. – Я давно хотел задать тебе вопрос. Ты никогда не ощущал рядом с собой присутствия некоего зла. Может, иногда ты чувствовал, что в тебе есть что-то темное и опасное?

– Что? – я не верил своим ушам. – Ты не мог бы объяснить попонятнее! Ты считаешь меня опасным.

– Нет – нет, – поспешно возразил он. – Я сказал это просто так. Разве можно было о тебе такое подумать? От тебя исходит бесконечный свет, а не тьма. Надо было просто получше присмотреться к тебе прежде, чем слушать клеветников.

Он сжал свой образок так крепко, что побелели костяшки пальцев.

– Кто мог сказать что-то плохое обо мне? – удивился я.

– Всегда найдутся злые языки, – спокойно ответил он и с наигранной усмешкой добавил. – Видишь ли, дьяволу принято приписывать аристократическое происхождение.

– О, ну тогда мы оба подходим под эту категорию, – искренне рассмеялся я, но Клод даже не улыбнулся, лишь печально кивнул.

– Скоро стемнеет, – я пришпорил коня. – Надо, как можно быстрее, добраться до той поляны, о которой говорил гонец.

Но найти злополучную поляну нам так и не удалось. Темнота застала нас на лесной дороге. После долгих часов езды я с ужасом понял, что мы заблудились в этом мертвом, высохшем лесу. Над нами нависал угрюмый полог голых, сплетенных между собой ветвей. Согнувшиеся деревья, как будто угрожали вцепиться в нас своими колючими ветками. Свистел ветер. В воздухе сильно похолодало, и я поплотнее закутался в свою накидку. Мимо нас пробежало какое-то существо похожее на рысь. Лошадь Клода испуганно заржала и встала на дыбы, готовясь сбросить седока. Мой конь тоже испугался, но я крепко держал поводья. Я крикнул, чтобы Клод крепче держался в седле, но было уже поздно, лошадь сбросила наездника и галопом понеслась прочь, в темноту лесной чащобы.

К счастью, моя брат не был ранен и мог идти. Ему повезло, что он отделался несколькими ушибами. Дальше мы пошли пешком, ведя на поводу моего коня. Он все еще был напуган, но не смел меня ослушаться.

– Смотри, вот то самое место, – Клод указал рукой вперед. Там, где расступались заросли деревьев, мерцал в свете луны настил белоснежного снега на широкой поляне. А за ней уходил вниз крутой обрыв. Я вынул из колчана стрелу и зарядил арбалет. По снегу действительно тянулась цепь следов какого-то крупного животного. Значит, мы опоздали, и вепрь уже ушел на охоту. Если эта огромная тварь направилась в деревню, то крестьянам не поздоровится. Ведь они даже не попытаются защищаться, думая, что заранее обречены на поражение в борьбе с нечистью.

Клод вынул из ножен меч – единственное оружие, которое осталось у него после бегства коня. Я же сначала собирался испытать свою меткость. Если в словах гонца есть доля правды, то вепрь будет возвращаться в свое логово через эту поляну. Отсюда на горизонте выступают очертание гор. Должно быть, где-то там расположено зловещее ущелье.

В воздухе кружились снежные хлопья. Зимний холод пронизывал до костей. Со стороны леса послышался шум, звуки движений, хруст сухих веток. Через несколько часов рассветет. Вепрь возвращается в свое убежище. Я первый заметил вепря и понял, почему местные жители так боялись его. Более хищного и устрашающего зверя мне еще не приходилось видеть. Его колючая шерсть, тупая морда и острые клыки могли произвести неприятное впечатление, но лихорадочно блестевшие красные глаза, действительно, придавали ему сходство с воинственно настроенным демоном. Не долго думая, я выпустил первую стрелу и попал зверю в хребет. Дикий рев разнесся над поляной. Клод занял боевую позицию, а я потянулся за второй стрелой. Больше я не промахнусь и попаду прямо в сердце животного. Но перезарядить арбалет я не успел, вепрь кинулся на меня и повалил на землю. Я почувствовал спиной ледяной холод замерзшей земли, а лицо мне обжигало горячее ядовитое дыхание. Вепрь медлил, будто кто-то запрещал ему разорвать мне горло, будто кто-то невидимый и властный велел ему оставить меня.

Я почувствовал, как тяжелая туша свалилась с моей груди. Вепрь выбрал себе другую жертву и даже меч Клода не мог спасти его от смертоносных клыков. Я быстро поднялся с земли, выхватил из ножен меч. Оружие показалось мне легким и бесполезным. Меч Клода был переломлен пополам. Как это случилось, я не заметил. Чудовище хотело повалить его наземь, как минуту назад меня.

– Отойди в сторону! – крикнул я Клоду.

Он послушно отскочил к ближайшему дереву. Никто еще не убегал с поля боя с такой легкостью. А во мне, напротив, проснулся хищник, мрачное, свирепое существо с двумя черными крыльями. Я размахнулся мечом и ударил вепря по шее. Первый раз меч лишь скользнул по толстой шкуре, брызнула тонкая струйка крови, но со второго удара мне удалось отсечь голову дикому зверю. Я устало опустился на землю рядом с обезглавленной тушей. Мне было трудно отдышаться после борьбы, после двух ударов, отнявших у меня все силы. И в тоже время я был уверен, что моих сил недостаточно, чтобы убить такого вепря. Я почти чувствовал, что в последний миг кто-то незримый схватил меня за руку и помог нанести решающий удар.

Клод подошел к моему коню, вынул из седельной сумки флягу с вином и протянул мне. Над мрачным силуэтом гор забрезжили первые лучи рассвета. Ночь прошла, как в аду. А свет утра возрождал былую красоту увядшего леса.

– Ты выполнил свое обещание! – Клод произнес эту фразу торжественно и с уважением. Неужели один героический поступок так преобразил меня в его глазах.

С другой стороны, мы были в бедственном положении. На одной испуганной лошади вдвоем далеко не уедешь. Я предложил Клоду взять моего коня и отправиться за помощью в ближайшею деревню.

– Да, барон должен знать, что ты избавил его от этой напасти, – Клод пнул сапогом тяжелую тушу. – Надеюсь, что в честь героя устроят хотя бы пир.

– Я был бы рад просто хорошему обеду в трактире и покупке двух быстрых коней. Я надеюсь, что ты не заблудишься, разыскивая деревню и не заставишь меня долго ждать.

На самом деле, я был рад под любым предлогом избавиться от Клода и в одиночестве сходить к ущелью, тем самым доказав, что никакого зла в окрестностях не осталось. По старинному рыцарскому обычаю я вырезал из пасти вепря язык, чтобы в случае появления самозванцев доказать, что победитель я и никто другой.

Я поднялся с земли и вздрогнул от неожиданности. Прямо передо мной стоял высокий, статный господин, с головы до ног закутанный в черное. Даже нижняя часть лица была повязана черным, шелковым шарфом. Только глаза поблескивали, переливались множеством смешинок под полями шляпы с золотой пряжкой.

– Доброе утро, мой принц, – поприветствовал меня незнакомец.

– Вы славно потрудились! – он указал на поверженного вепря.

– Я только выполнил свой долг, – коротко ответил я, тоном своего голоса давая понять, что не желаю вступать в разговор.

– Да, конечно, ваш долг заботиться о благе верноподданных. Ведь вы скоро станете королем. Трон этой страны по праву принадлежит только вам.

– А как же два моих старших брата? – я удивленно уставился на незнакомца, неужели он принял меня за старшего принца.

– Я же сказал, что эта страна либо будет принадлежать вам, либо лежать в руинах, – терпеливо, как глупому ученику, начал объяснять незнакомец. – Королем станет либо избранный, либо никто не займет этого места.

– Что вы имеете в виду?

– Да и зачем вам это бедное королевство, – как ни в чем не бывало продолжал незнакомец. Подумать только, он назвал одну из богатейших стран мира бедным королевством. – Зачем вам эти люди с их вечным недовольством и страхами? Зачем вам нужно близкая к своему закату держава? Ведь волшебная империя ждет вас!

Он звонко рассмеялся, отвернулся от меня и направился к лесу.

– Стойте! – крикнул я, но он только взмахнул длинный плащом и в следующий миг, незнакомца как ни бывало, лишь черный коршун взмыл ввысь и полетел к холодным вершинам ледяных гор.

Вдали послышался звон бубенцов. Через поляну промчались богатые, серебристого цвета сани. Они остановились рядом со мной. Шустрый, маленький человечек, больше похожий на гнома, выпрыгнул из саней, снял с головы украшенную цветными перьями шляпу и поклонился мне. Кони нетерпеливо били о землю копытами. Две очаровательные дамы сидели в санях.

– Здравствуйте, монсеньер, – поприветствовала меня одна из них. Ее лицо было прикрыто вуалью, но под складками кружев можно было рассмотреть очертание розовых губ и нежного подбородка. Она куталась в меховое манто. Ее подруга, одетая в роскошный пурпурный плащ с капюшоном тоже, прикрыла лицо вуалеткой и только после поздоровалась со мной.

Я сдержанно ответил на приветствие.

– Я хотела спросить вас, мой господин, как нам проехать в ущелье? – спросила та дама, что обратилась ко мне первой.

– В ущелье? – изумленно переспросил я.

– Да, сегодня мы собираемся там, монсеньер. А вы разве не знали?

Ее вопрос еще больше удивил меня, чем то, что две леди собираются ехать в это место, покрытое дурной славой.

– Вы меня с кем-то спутали, госпожа, – поспешно ответил я.

– Нет, что вы, монсеньер, я бы ни с кем не спутала вас, – вполне искренне возразила она.

– Неужели вы не почтите своим присутствием наше собрание. Ведь мы так долго…ждали вас, – почти пропела вторая леди, сделав паузу перед последними слова. Мне показалось, что ее губы под вуалью сложились в восхищенную улыбку.

– Так вы покажете нам дорогу, – настаивала первая дама, и ее голос напоминал мне перезвон маленьких колокольчиков.

Я махнул рукой в сторону, где, как мне показалось, находится ущелье. Странная дама начала вызывать у меня неприязнь. Я был больше чем уверен, что вижу ее впервые в жизни. Ни у одной придворной дамы не было такой гордой осанки и грации выжидающего хищника. Она напоминала мне затаившуюся пантеру.

– Спасибо, монсеньер, – прозвучал серебристый голосок. Сани тронулись с места. Звон бубенцов разорвал морозную тишину неприятной музыкой. Еще несколько минут повторялась одна и та же нота « дзинь – дзинь – дзинь», и снова наступила тишина. Сани обогнули обрыв и скрылись за поворотом узкой, опасной дороги, окаймлявшей пропасть.

Я был растерян и ошеломлен и тем не менее решил во что бы то ни стало добраться до ущелья. О каком собрании говорила эта дама? Разве что черные вороны собираются целой стаей кружить над ущельем? А, может, там действительно обитают феи, эльфы и прочие опасные неземные существа, но, насколько я знаю, они любят лето, ручьи, цветники и заросли диких роз. Так что же им делать здесь в царстве зимы? Я посмеялся над собственными мыслями. Глупо было думать, что на глубине ущелья феи устроят бал. А вот прием в отцовском замке начнется сегодня вечером. Но на него мне уже не успеть. Зато у меня с собой были меч, стрелы и арбалет, и я мог смело отправиться к ущелью. Я пошел той же дорогой, какой поехали дамы, и, к своему удивлению, не заметил ни следов копыт, ни привычных тонкий борозд на снегу, будто сани летели, не касаясь снега.

На всякий случай я зарядил арбалет и все время держал его в правой руке, в любой миг готовясь стрелять. Но на моем пути больше не повстречалось никаких опасностей. Кругом вообще не было ни души, только сверкающие снега, камешки, скатывающиеся вниз с обрыва, и угрюмая стена деревьев. На суку одного дерева я заметил птичье гнездо, в котором поблескивали какие-то яркие камушки и перламутровые бусы. Очевидно, это было жилье какой-нибудь вороватой сороки. Но самой птицы я не увидел.

По мере моего продвижения вперед дорога сужалась. Вскоре это была узкая, извилистая тропка, спускавшаяся вниз. Толстая корка льда покрывала землю. Мне пришлось идти вперед осторожно, чтобы не поскользнуться и не упасть в черную расщелину пропасти. Несмотря на усталость, я добрался до подножия гор, поднялся по петлявшей над обрывами тропке и почувствовал необъяснимый страх. Да, действительно, это место было слишком мрачным. Наверное, я забрался на такую высоту, куда не решился бы залезть никто из местных жителей, но спуститься вглубь ущелья было бы самоубийством. Осторожно прошагав по заледенелой земле к самому краю расщелины, я заглянул в черную пустоту. Лучи солнца не проникали туда. Над ущельем повисла зловещая тишина. Я долго стоял на одном месте, не решаясь спуститься вниз и не в силах повернуть назад. Вдруг до меня донеслись звуки мандолины. Приятная, тихая музыка. В этой глуши она напоминала райские напевы. Но кто может играть на мандолине среди гор и замерших тропинок? Я был так очарован, что только спустя несколько мгновений понял, что звуки исходят из глубины ущелья.

Я прошел чуть вперед и увидел, что прямо в горной тверди вырублены ступеньки, они прямой лестницей уходили вниз, прямо в темную глубину. Я начал спускаться по твердым ступеням. Всего на миг я оказался в полной темноте, но с упорством продолжал свой путь вслепую и не без труда спустившись вниз снова увидел дневной свет. Безрадостные, холодные лучи освещали высокую каменную арку. Затейливый орнамент, как будто, обвевал ее всю одноцветной гирляндой из высеченных на каменной поверхности цветов. На фризе арки была выгравирована какая-то надпись. Украшенный множеством завитков буквы показались мне незнакомыми. Насколько я мог судить, надпись была сделана на одном из древних, преданных забвению языков.

Пройдя под аркой, я оказался на берегу небольшого водоема. Быстрое течение реки принесло к берегу небольшой челн. Мне казалось, что я сплю. Разве внизу ущелья может быть так светло и красиво. Поборов в себе подозрительность, я забрался в челнок, который как будто поджидал именно меня. Течение реки само понесло его вперед. Челн плыл мимо серых монолитов и каменистых берегов, потом нырнул под своды длинной аркады. Река протекала под сводами многочисленных арок, как в полутемном тоннеле, в конце которого вдруг забрезжил свет. Да в самом конце аркады виднелся берег, точнее широкое полукружие лестницы, ведущей к пещере, вход в которую был закрыт тяжелой бархатной занавесью. Складки пурпурного бархата скатывались вниз, на подобие шатра, украшенного золотыми кистями.

Я выпрыгнул из челна, взбежал вверх по ступеням и остановился в нерешительности. Что ждет меня там, внутри пещеры? Может быть, люди барона не без причины боялись этого ущелья. Ведь я надеялся прийти сюда и доказать, что здесь не водится никаких духов? Но кто же тогда отправил плыть по течению этот челн? Что, если в этой пещере нашли убежище разбойники? Последняя мысль была мне больше по душе. Разбойники просто люди из плоти и крови. С ними можно сразиться на мечах. Это получше бессмысленной борьбы с эфирными, злокозненными существами, которые по легендам ищут приют в заброшенных местах.

Я отдернул тяжелую занавесь. С шелестом качнулись кисти, взвился дымок золотистой пыли и моему взгляду предстало небольшое помещение, от пола до потолка отделанное начищенными до блеска мраморными плитами. Я вошел внутрь. На стене висела карнавальная маска с изящными отверстиями для глаз и тонкой выпуклостью носа. Я снял ее и примерил. Маска ровно легла на лицо, будто была предназначена только для меня.

Кроме первого входа, в помещение вело еще три арочных проема, так же завешанных тяжелым бархатом с бессчетным количеством кистей. Одну из стен украшало зеркало, а перед ним на круглой консоли стояла стройная элегантная девушка. Она была одета так, будто собралась на бал. Вот только пышные оборки розового платья слишком сильно подчеркивали мертвенную белизну ее кожи. В правой руке она держала овальное зеркальце и с кокетливой улыбкой рассматривала в нем свое лицо. У нее были такие тонкие, изящные черты и в тоже время несмотря на все жеманство ее позы, девушка казалось неживой. Я подошел ближе. Вокруг консоли стояли подсвечники в форме золотистых рук, державших свечи. Еще шаг вперед. Свет упал на упругие женские локоны, и я с ужасом осознал, что они сделаны из мрамора. Неужели я принял холодное изваяние за живого человека? Да и кому пришло в голову одеть на статую настоящее муслиновое платье и сунуть в мраморные пальцы ручное зеркальце. Эта одежда была просто насмешкой над талантом скульптора. К тому же, вблизи статуя выглядела зловещей. Лукавая живая улыбка на мраморных губах стирала границу между одушевленным и пустым. Скульптура снова показалась мне живой. Наверное, расположенные на такой манер зеркала и свечи могут создавать зрительные иллюзии.

– В тебе есть сходство с богиней, – произнес я фразу из стихов, обращаясь к статуе, и в этот миг кто-то больно ущипнул меня за локоть. Я обернулся. Никого. Только со стороны одного из проходов донеслись торопливые шаги. Приподняв занавесь, в проход проскользнул мальчик, скорее всего паж, хотя и одет слишком нарядно. В руках он держал небольшую мандолину. Я готов был поклясться, что струны сами по себе дернулись, издавая протяжный звук.

– Не будите ее! – донесся до меня испуганный мальчишеский голос. – Еще не время! Она проснется только завтра.

Паж оттащил меня от статуи. Я удивленно продолжал смотреть на изваяние. Мальчишка дернул меня за рукав.

– Пойдемте, все уже собрались в зале, – сказал он.

Тонкие черты его лица как-то напряглись, меж бровями залегла складка. Волосы были собраны под вельветовый берет. Я заметил, что его уши с заостренными к верху концами слишком длинны и не сочетаются с изящным лицом.

– Идемте же! – он схватил меня за лацкан рукава и настойчиво потянул за собой. – Неужели вы хотите пропустить такое событие? Сам князь почтит сегодня нас своим присутствием.

Не дав мне опомниться, он поднял одну занавесь и втолкнул меня в огромную полутемную залу. Вокруг не было ни свечей, ни лампад. Тусклые лучи света пробивались сюда через большой стеклянный купол в центре потолка. Тонкие мраморные колонны выстроились у стен круглой залы. Несколько нарядно одетых пар прошествовали мимо меня. Лица дам и кавалеров были прикрыты совершенно одинаковыми синими полумасками. Из них всех только я умудрился одеть черную маску. Но ведь я нашел ее совершенно случайно. Я был уверен, что меня с кем-то спутали, поэтому так любезно принимают на этом странном сборище грациозных, почти эфирных существ. А чужая маска, которую я решил примерить, позволяла мне сохранять инкогнито. Эта зала под куполом напоминала мне иллюстрацию из какого-то романа. Ее подавляющие размеры произвели на меня неприятное впечатление. А стоило только посмотреть ввысь, на купол, как начинало шуметь в ушах. Головокружительная высота может быть безопасной лишь для того, у кого есть надежные крылья и силы для полета.