Брак по-тиквийски 5. Жених для Веры

Разумеется, Вере повезло. Будь эти уроды потрезвее или помощнее, девочка бы так ловко не управилась: кондиции не те. С другой стороны, будь они трезвыми, вовсе бы не полезли, и ничего бы не случилось.

А как это было волнующе! Лежа под капельницей, Арден мечтательно прикрыл глаза, вспоминая взметающиеся кружева, мелькающий капрон и летающие стулья. И туфельки с острым каблуком, с сочным хрустом крошащим кости ублюдков… И серые глаза, горящие яростным огнем, в этот момент они казались поистине прекрасными. Она дралась за него. И сейчас сидела в коридоре за стеклом и не уходила. Легавые предлагали проводить ее до гостиницы, где она сможет отдохнуть и привести себя в порядок, но она отказалась оставить его одного. Видно было плохо: глаза болели, и перед ними все кружилось, – но он знал, что она там.

Дверь отворилась, и вошел сероволосый мужчина, очень похожий на Веру. Арден редко встречался с господином Ильтеном – в основном в школу приходила мать, красивая и резкая дама, которую удивительным образом знали все менты Ноккэма. Посетитель сел на табурет, безошибочно расположив его так, чтобы лежащему не приходилось поворачивать голову.

– Я увезу Веру домой, – сказал он.

В глубине души мелькнуло сожаление. Глупо, господин Ильтен прав: пока Арден в больнице, он не может ни отвечать за девочку, ни учить ее чему-то полезному. А все эти эмоции неуместны. И все же он не смог их отринуть.

– Господин Ильтен, – проговорил Арден; получилось сипло: в горле пересохло. – Я хочу жениться на вашей дочери.

– Занятно. – Ильтен улыбнулся одними губами. – Я вообще-то шел голову вам отрывать. Я доверил вам свою дочь, а вы притащили ее ночью в сомнительную забегаловку и втравили в потасовку. Причем, как выяснилось, зная, что это дочь, а не сын!

Арден зажмурился. Что тут скажешь? Самому стыдно.

– Вы даже не представляете, господин Арден, как вам повезло, что сюда приехал я, а не моя жена. Она бы с энтузиазмом продолжила то, что начали те молодчики из кафе, так что вас бы быстро перевели из этой палаты в реанимацию. А в процессе вы узнали бы много нового о своем моральном облике и профессиональной непригодности.

Он помолчал, явно давая Ардену время прочувствовать обрисованные перспективы.

– К вашему счастью, господин Арден, я свободен от предрассудков, свойственных некоторым женщинам с иных планет, получившим специфическое воспитание. Я спрошу только одно: вы впервые посетили интернет-кафе? Вы до сих пор не знали, что по вечерам там легко встретить неудовлетворенных и озабоченных людей? Не понимали, что там, где подают алкоголь, люди порой бывают пьяными, а иногда агрессивными?

– Поверьте, господин Ильтен, мне очень жаль, что я не учел… – пробормотал Арден.

Еще бы не жаль! Кровоподтек на все лицо, опухшие глаза-щелки, грудь жестко зафиксирована бинтами.

– Честное слово, случившееся будет мне уроком. Некоторые уроки мы, к сожалению, усваиваем позже, чем следует.

– Зачем вы повели туда Веру?

Арден сделал попытку вздохнуть, сломанное ребро отозвалось болью. Вздох вышел судорожным, коротким и неглубоким.

– Господин Ильтен, ну догадайтесь. Посмотреть всякие картинки, фильмы…

– В следующий раз на словах объясните, – проворчал Ильтен. – Не подвергайте мою дочь опасности.

Кто там подвергался опасности – большой вопрос. Девочка – единственная из участников побоища, кому не потребовалась госпитализация. Отделалась парой синяков, царапин и оторванным кружевом. Но спорить Арден не стал, поскольку вычленил из слов собеседника главное: он не возражает против следующего раза.

– Спасибо, господин Ильтен.

– Значит, вы хотите взять Веру в жены, – проговорил Ильтен странным тоном – то ли недоверчивым, то ли скептическим. – Стриженую девочку, которая увлекается физикой и волейболом и способна забить стулом четырех мужиков. Вас это не пугает?

– Стремление учиться и заниматься науками я могу только одобрить. Жаль, что оно свойственно не всем.

Ясно, профессиональная деформация.

– А драка? Насколько я понял, вы пострадали в самом ее начале, но видели все до конца. Вы не представляли себя на месте кого-то из тех, с кем расправлялась Вера?

– Нет, – отрезал Арден. – Я представлял себя на своем собственном месте. На месте того, кого защищают и за кого мстят. Это ощущение дорогого стоит, господин Ильтен.

Ильтен покивал. Еще один сумасшедший.

– Видите ли, господин Арден, мне такие ощущения хорошо знакомы. Вера – копия матери по характеру. Я подумаю над вашим предложением. Не благодарите. – Он поднял ладонь. – Я ничего не обещаю, кроме того что рассмотрю его со всех сторон.

Сказать правду, Ильтен был практически уверен в своем положительном ответе. Не стал обнадеживать Ардена, просто чтобы потянуть время, набить цену. Если рассуждать объективно, вполне подходящий для Веры жених. Поддерживает ее дурацкие интересы, готов хранить ее тайны, и его не отвращает склонность невесты решать конфликты неженскими методами. Хорошо обеспечен, отлично образован, имеет уважаемую профессию и выдержанный характер, закаленный многолетним педагогическим стажем.

Но если бы он дал согласие, не спросив Веру, Тереза бы не поняла. Зачем нарываться на скандал на ровном месте? И он спросил, чисто формально:

– Пойдешь замуж за господина Ардена?

А дочка подумала и ответила:

– Нет.

– Я, пожалуй, сделаю ему скидку… Что?! Нет? Вера, почему?

В сердце закралось ужасное подозрение, и проклятая мышца, как всегда, заныла.

– Вера, я чего-то не знаю? Он тебя обижает? Делает больно? Или требует чего-нибудь унизительного?

Круглые глаза.

– Нет, конечно! Он хороший. Помогает мне в разных вещах. Пап, ты о чем вообще?

– Главным образом – о сексе, – уточнил Ильтен.

– Мне всё нравится!

Может, и не всё, но ябедничать папе – совсем уж никуда не годится. Учитель прав, некоторые вопросы с родителями обсуждать неуместно. Прав и в другом: кое-что, не нравившееся вначале, потом начинало нравиться. Даже раздражает слегка: ну почему он всегда прав?

Ну да, подумал Ильтен. Если бы дочь что-то категорически не устраивало, она не стала бы избивать идиотов, наехавших на Ардена, а добила бы его вместе с ними.

– Тогда в чем дело? Почему ты не хочешь стать женой господина Ардена? Что с ним не так?

– У него борода, – буркнула Вера.

Ильтен уставился на дочь. Вот уж чего не ожидал. У мужчины борода, надо же. Выкатила бы заодно претензию, что у него член. А нет, это ж ей нравится.

– Вера, ты сейчас серьезно? – аккуратно поинтересовался Ильтен.

– Она колется, – насупилась Вера.

Ильтен едва не всплеснул руками.

– Вера, знаешь, чем хороша борода? Ее в любой момент можно сбрить.

– А он не хочет!

Хоть смейся, хоть плачь.

– Если так рьяно желает на тебе жениться, захочет. Могу настоять на включении пункта о бороде в брачный договор.

– Да? – заинтересовалась Вера. – А можешь устроить, чтобы бороды не было, но без брака?

Да что за затык такой?

– Дочка, – сказал он со спокойствием, которое нелегко далось, – объясни мне, что ты на самом деле имеешь против брака с господином Арденом. Я должен знать. Иначе я не смогу подобрать тебе подходящего жениха до совершеннолетия, и пойдешь за кого попало.

Она посопела.

– Пап, ну как ты не понимаешь? Замуж за учителя – это все равно что никогда не закончить школу.

– Мне казалось, ты любишь учиться, – заметил Ильтен.

– Я люблю узнавать новое, а не выслушивать лекции по любому поводу. Папа, ты представляешь себе жизнь с учителем? Все эти «та-ак», «чему я тебя учил?», «почему ты не сделала домашнее задание?», «давай-ка повторим еще раз»… И так до самого конца! Я люблю учиться, но не хочу быть в роли школьника вечно. И еще он все время прав, прямо ужас! И фиг поспоришь!

Ильтен вздохнул. По-хорошему, надо бы велеть дочери выкинуть блажь из головы и готовиться к удачному замужеству. Будь он по-прежнему диспетчером, так бы и поступил с любой невестой. Но дочка своя, а Арден чужой, и если учитывать чьи-то иррациональные хотелки, то – ее.

Ильтен попытался так обставить отказ, чтобы Арден не обиделся. Дождавшись, пока тот выпишется из больницы, вернется в Ноккэм и выйдет на работу, пригласил в бар, угостил хорошим коньяком. Речь повел мягко: дескать, рано еще дочке идти замуж, пусть в школу походит, пока есть возможность. Он, Ильтен, против брака в перспективе ничего не имеет, на предмет отношений с дочерью не возражает, а если господин Арден будет и в дальнейшем заботиться об интересах Веры, то даже одобряет. Но до окончания школы еще много времени, за которое может появиться более подходящий жених, и господин Арден должен понимать…

Арден покивал, конечно. Глупо было бы ожидать, что господин Ильтен уцепится за первое же предложение. Тем более от облажавшегося учителя, который втравил девушку в неприятности и не сумел ее защитить. Понятно, чего уж там. Отец будет искать партию повыгоднее. Может, еще и повезет, если не найдет… Но пока надо считать везением, что он не нажаловался директору и не запретил девочке видеться с Арденом вне школы.

Насчет бороды Ильтен не стал ничего говорить. Бороду сбрить ничего не стоит, но характер просто так не изменишь. Может, со временем все образуется, и Вера будет готова его принять, но если нет, то не о чем и речь вести.

Разошлись в целом довольные друг другом и слегка пьяные. На этой волне Ильтен совершил ошибку, о которой быстро пожалел: поведал Терезе о том, как ловко решил вопрос с господином Арденом. Почему-то она не оценила.

– Что?! Ты обалдел, что ли? Как ты мог позволить этому драному педофилу спать с Верой?

– Ну почему педофилу? – Ильтен увернулся от полетевшей в голову чашки. – Вера вполне созрела. Посмотри на нее: настоящая девушка! Скоро ее будет невозможно выдавать за мальчика.

– Не морочь мне голову! – Еще минус чашка. – Ты разрешил чужому мужику приставать к своей дочери!

– Тереза, уймись! По-твоему, кто должен заниматься с ней любовью, если не чужой мужик? Господин Арден – отличный выбор. Обеспеченный, опытный, серьезный. Если бы наша дурочка не раскапризничалась, уже была бы за ним замужем.

– Даже не думай отдать Веру замуж, не посоветовавшись со мной! И если этот мерзавец до нее дотронется, я пойду в школу и разнесу ее по камешку!

Бэмс! Это блюдце. Аккурат в лоб. Картинка перед глазами заплясала, и он тяжело осел на стул – хорошо, хоть не промахнулся.

– Рино, ты чего? – всполошилась Тереза. – Сердце? Нет? Тебе больно?

Вот вроде бы плохо, но он, невзирая ни на что, любил такие моменты. Тереза сразу утрачивает агрессивность, виновато суетится вокруг него. Отрадно.

– Приложи лед. – Насыпала в полотенце, завернула. – Сейчас я тебе примочку сделаю.

Ильтен прижал лед к наливающейся шишке.

– Тереза, обещай мне, что не будешь разрушать школу, убивать господина Ардена и ругаться с директором, – проговорил он проникновенно. – Пожалуйста! Мне по большому счету все равно, я к твоим закидонам привык, а школа девочке без надобности. Но Вера расстроится. Она любит эту дурацкую школу. И учителя своего дурацкого тоже любит. Придирается к нему, но в обиду не даст.

– Руки оторвать проклятому извращенцу, – проворчала Тереза.

– По-твоему, твоя дочь может понравится только извращенцу? Она настолько некрасива или тупа?

Тереза опешила.

– Господин Арден – нормальный мужчина. И совершенно естественно, что его тянет к молодой симпатичной девушке. В чем тут извращение?

Тереза недовольно фыркнула. Но уже не гневно.

– И у него есть, чем заинтересовать Веру, – добавил Ильтен. – Может, не так сильно, чтобы тут же запроситься к нему в жены, но достаточно, чтобы не желать разрывать отношения.

– У нас на Земле учителя не заводят романы со школьницами. – Тереза дернула плечом. – А если заводят, то это плохо кончается.

– У вас все плохо кончается. – Ильтен вздохнул. – Как можно иметь больше одной женщины на каждого мужчину и при этом быть такими несчастными?

Многое из того, что считается проблемой на чужой планете, тиквийцу тяжело понять. Где-то убивают женщин, изменивших мужьям. В других местах мужчинам запрещается любить мужчин под страхом смерти. В каких-то мирах считается, что женщина до замужества обязана быть девственницей, а если нет – то утопить. А какие-то инопланетяне топят детей, рожденных вне брака. На иных планетах женщину, рожающую только дочерей, могут лишить статуса жены и выгнать на улицу. Вот где извращенцы-то!

– Поверь мне, Тереза: у нас все кончается хорошо. Чем бы на самом деле ни кончилось.

Может, это и не ошибка была. Может, так и было надо: рассказать Терезе, чтобы она перебесилась и все последующие события воспринимала проще.

Потом было лето. Неопытный лопух Дени, которым было легко управлять, но очень трудно объяснить, что на самом деле нужно женщине. Потеря двух лодок, байки о чудовище, нежданно оказавшиеся правдой… Ужасное предложение старшего Хэнка, заставившее Веру осознать, насколько мил Арден. Пришла осень, она вернулась в школу, и он сразу же записал ее на новый курс профессора Терма – не забыл, о чем она просила. Она слушала лекции с его компьютера, устроившись в мягком кресле и почесывая Пуфику теплый животик. И снова явилась мысль: а не выйти ли замуж за господина Ардена? И задержалась надолго. Переехать сюда насовсем, звать его Терао, стать хозяйкой Пуфика…

Математика, используемая профессором Термом, оказалась для Веры сложна. Она пожаловалась учителю:

– Я ничего не понимаю в этих интегралах!

– Хотите, договорюсь с господином Аверсетом о дополнительных занятиях? – предложил он. – Он отличный специалист. Обычно он занимается математикой только с выпускными классами, готовит к экзаменам, но для вас сделает исключение.

Вера помедлила.

– Он знает, что я девочка?

Она стала опасаться раскрытия своей тайны. Чем дальше, тем больше. Тренер все еще не догадывается – даже смешно, но в школе были и другие взрослые, в том числе пожилые и наблюдательные.

– Знает, – ответил Арден.

– Вы ему сказали? – вскинулась Вера.

– Разумеется, нет. Я же обещал, Ильтен, а я всегда выполняю свои обещания. Господин Аверсет сам понял. Он умен, и логика его безупречна.

Вера вздохнула.

– Не беспокойтесь, Ильтен, он не воспользуется этим знанием. Шантажировать вас ему незачем, он ничего не выиграет от того, что сообщит кому-то о вас, а мое уважение потеряет. Как девушка же вы ему неинтересны, он предпочитает мужчин.

Вера ехидно подняла бровь – подсмотрела мимику у мамы.

– Про него так говорят? Или вы основываетесь на собственном опыте?

Арден поджал губы.

– Сарказм вас не красит, Ильтен. А неуважение к старшим и вовсе позорит.

Нет, не пойдет она за него замуж. Следи за словами и слушайся его двадцать один час в сутки – это ж умом тронуться можно.

Впрочем, вредничать Арден не стал. Прочитал ей очередную нотацию о том, как должны вести себя девушки со взрослыми мужчинами (тоска зеленая!), а потом отвел к господину Аверсету, переговорил с ним, и тот ей за несколько занятий доступно объяснил всё про интегралы. Хороший человек господин Арден, только очень занудный.

Профессор Терм

Иногда Вера подумывала, что могла бы выйти замуж за Фарна. Не всерьез, конечно. Фарн – хороший товарищ в спорте и шалостях, но с шалостями пришлось завязать, а спорту уделять меньше времени. А в семейных отношениях рыжий тугодум, не попусти судьба, будет кем-то вроде старшего Хэнка. Да и не дорастет он до семьи ближайшую дюжину весен: денег у отца не так уж много, а сам он хорошую должность вряд ли получит, рядовым же бойцам платят по минимуму. Хоть бы сразу голову не сложил. Вера хорошо помнила, что мама говорила Дени о естественном отборе.

Но Фарн за лето вытянулся, а мышцы у него всегда были. И обалденный огненный «ежик». Еще чуть-чуть, и из забавного мальчугана он станет очень привлекательным парнем. Было бы интересно попробовать с ним… Только открывать секрет никак нельзя, по меньшей мере до окончания школы. Прямо засада!

Шла осень выпускного класса, и Вера напомнила Фарну, когда они возвращались с волейбольного матча с соседним районом:

– Фарн, весной выпускные экзамены.

– А то я не знаю, – пробурчал он. – Вот чё настроение испортили? Такой удачный день, чистая победа, радоваться надо. А вы о будущих неприятностях!

– К неприятностям нужно готовиться заранее.

Вера перепрыгнула лужу, а Фарн наступил и окончательно расстроился.

– З-зохен! Это проклятую лужу можно было заметить заранее. А проклятых экзаменов не избежать! Ну и зачем мне весь год думать о том, как я их завалю и получу вместо диплома пиписку с маслом?

– Затем, чтобы не завалить. Неужели вы вправду согласны на справку о неудовлетворительном образовании? Фарн, в армию дебилов не берут! Разве что в клинику для опытов на мозге.

Фарн угрюмо засопел. Кому другому он, не дослушав до конца, засветил бы по морде за «дебила». Но это же Ильтен. Одно утешение: мяч он подает сильнее и дальше, а еще объем легких больше, как раз недавно мерили.

– Будем систематически заниматься, – постановила Вера. – Напишем билеты по всем предметам, и вы их выучите.

– Ничё я не выучу, – пробурчал Фарн. – У меня память плохая.

– Придется ее напрячь. – Ну прямо безжалостный тип этот Ильтен. – И потренировать. Фарн, как вы в армии собираетесь служить с плохой памятью? Там же надо учить устав, инструкцию по обращению с оружием…

Фарн застонал. Да что ж такое, даже солдатом не стать без выучивания всякой фигни!

– Завтра начнем. – Ильтен ткнул его пальцем в грудь. – Останемся в школе после уроков или пойдем ко мне домой. И не увиливайте! Не то…

– В клинику для опытов, – безнадежно заключил Фарн.

Тереза неплохо знала Фарна и его няню. Иногда он заходил к Вере – редко один, чаще с целой компанией пацанов, – и Тереза кормила их обедом и выслушивала болтовню о спорте, технике и войне: вечные темы, волнующие мальчишек. Будь дело на Земле, они трепались бы и о девчонках, но здесь проще встретить доисторическое чудовище, чем девочку, предмет не представлял актуальности. Вера до сих пор считалась мальчиком, и Тереза поддерживала эту иллюзию: не говорила о дочери в женском роде и не пускала гостей в комнаты, где можно было увидеть платья и прочие девичьи штучки. Пацаны сидели с Верой на кухне, а Аннет строго-настрого запрещалось к ним выходить: на сознательность малышки надежды нет, ляпнет что-нибудь, и конец тайне.

Теперь Фарн вдруг зачастил, причем в одиночку. Занимали кухонный стол, раскладывали планшеты. Вроде обсуждали учебу, но Терезе как-то не верилось, что рыжик внезапно воспылал интересом к наукам. И она поделилась своими сомнениями с Ильтеном.

Тот подозвал дочь, когда Фарн свернул свой планшет, попрощался и ушел.

– Вера, ты проводишь с этим парнем слишком много времени, – отметил отец. – Он в курсе, что ты девочка?

Она округлила глаза.

– Пап, ты что? Он вообще ни о чем таком не думает.

– А ты? Ты думаешь?

Она покраснела.

– Мы просто занимаемся! Я помогаю ему готовиться к экзаменам.

– О-о, с учителем ты тоже просто занималась. А потом я узнаю из звонка легавых, что вы с ним тусили в интернет-кафе и ему из-за тебя сломали ребро.

– Пап, это совсем не то! – горячо запротестовала Вера. – Фарн мой друг, только и всего.

– И ты не прочишь его в женихи?

Вера замялась.

– Ну… я не знаю.

Вот такие друзья.

– Зато я знаю. Этот мальчик тебе не пара, Вера. Он чересчур молод и еще долго не сможет содержать семью. И он катастрофически глуп для тебя.

– Фарн хороший, – надулась Вера. – Он верный товарищ, всегда готов прийти на помощь. Он отличный волейболист…

Ильтен сдержался, чтобы невольной улыбкой не вызвать отторжение.

– Я не говорю, что он плох, дочка. Но это не твой вариант. Тебе нужен взрослый муж, имеющий материальную базу и соображающий, что делать с женщиной, чтобы она была довольна. Достаточно умный, чтобы вам было о чем говорить, а желательно – еще умнее, чтобы поддерживать свой авторитет. Понимающий и одобряющий твои странные интересы. В общем, кто-то вроде господина Ардена.

Вера шумно вздохнула.

– Папа, я не собираюсь выходить за Фарна замуж. Но за господина Ардена тоже не хочу.

Порой Вера посматривала на маминых приятелей – Камма и Винка. Конечно, они намного старше, но Вера уже поняла, что для брака это неплохо. Господин Винк позитивный, веселый, что ни слово, то прибаутка. Рукастый, опять же. Не обидчивый – мама его шпыняет, а ему хоть бы хны. Единственный недостаток – курит постоянно. Любопытно, хоть на секс прерывается?

У господина Камма тоже руки растут откуда надо, зарабатывает не меньше. Зато гораздо меньше курит, да и то скорее за компанию. Наверное, он даже лучше Винка. Серьезный, надежный. Но при этом не занудный. А недавно сменил имидж: сбрил бороду, вообще класс.

Увы, ни он, ни Винк не понимают, как можно увлекаться физикой. Убеждены, что Вера просто мается от безделья, а как только выйдет замуж, с этой блажью надо будет покончить. Женщина, мол, должна думать о муже и детях, а не о темной материи и расширении Вселенной. И папа их переубеждать не станет, потому что сам в глубине души придерживается того же мнения.

Тереза открыла почту, хмыкнула:

– Опять Терм о своих успехах докладывает. Представляешь, Рино, с помощью пентаграммы обнаружили какую-то анизотропию в пси-поле Вселенной.

Честно говоря, Ильтену было наплевать как на анизотропию пси-поля, так и на самого Терма. Бывший соратник Терезы по сомнительным и затратным мероприятиям живет далеко, хлопот не доставляет, ну и ладушки. А вот у Веры новость вызвала бурную реакцию:

– Терм?! – огромные серые глаза распахнулись. – Мама, ты что, знаешь профессора Терма? Того самого, кто построил пентаграмму Терма, которая стала платформой для множества научных открытий? – Изумление, переходящее в восторг.

Мама была от восторга далека. Она сощурилась и вкрадчиво переспросила:

– Пентаграмму Терма? Вот, значит, оно как? Это я начала строить чертову пентаграмму! А он называет ее своим именем? А мое, стало быть, годится только на то, чтобы называть им подводных уродцев?

– Тереза, пожалуйста! – взмолился Ильтен, видя, что она потянулась к чашке. – Это моя любимая, не разбивай ее!

– Я этому профессору кислых щей башку оторву, – посулила Тереза.

– Милая, он на Т1, – урезонивающе проговорил Ильтен. – И я не собираюсь сопровождать тебя туда, чтобы ты совершила убийство, а мне пришлось отвечать.

– Ты правда вместе с профессором Термом строила пентаграмму? – Дочка была в экстазе. – Вот это да! Мам, ты супер! А как он тебя к этому привлек?

– Это я его привлекла, – буркнула Тереза. Оторвать голову тщеславному физику-официанту хотелось по-прежнему, но от восхищения дочери на сердце потеплело. – Пентаграмма нужна была мне. Для связи, – пояснила она. – А он придумал, что она может пригодиться для каких-то научных штук. И достроил на деньги ученой общественности, когда мы с твоим папой уже уехали с Т1. Пентаграмма Терма, надо же! Этот придурок присвоил мою идею и даже не упомянул меня как соавтора!

– Мама, ты что? – горячо возразила Вера. – Профессор Терм не придурок! Ты не представляешь, какой он умный, он офигенные лекции читает, закачаешься! Господин Арден очень хорошо отзывается о его курсе для студентов, вот только математики там многовато… Мам, а можно я расскажу господину Ардену, что ты знакома с профессором Термом и участвовала в создании пентаграммы Терма? То есть… – Она сообразила, что название мегаобъекта, прославившего ее кумира, маму не радует.

– Рассказывай своему Ардену, что хочешь, – проворчала Тереза.

Отношения дочери с учителем ей не нравились. Вроде обе стороны от этого только выигрывают, но от стереотипов не так легко избавиться. Не должны учителя спать с ученицами, и точка. А в этом дурацком Тикви все наперекосяк.

– Мам, – Вера с надеждой затеребила ее за рукав, – а у тебя, значит, есть адрес профессора Терма? А можно я ему напишу? – Умоляющие глаза. – Ну пожалуйста! Я не буду писать всякие глупости, честное слово! У меня есть вопросы по его лекциям. И еще, – она покраснела, – я хочу автограф попросить.

Тереза плюнула.

– Вон компьютер, бери да пиши. Хоть бы и глупости, переживет. «Пентаграмма Терма»! – передразнила она. – Чтоб ему лопнуть от важности, индюку этакому.

Вера не разделяла эмоций матери. Мало ли чем та недовольна! Главное, что не Верой. Она написала профессору Терму и стала с замиранием сердца ждать ответа. И ответ пришел, обстоятельный и доброжелательный. Оказывается, профессор помнил, что в списка его слушателей есть Вера Ильтен, и как раз размышлял, однофамилец ли это или сын его старой знакомой. Он разъяснил все вопросы, которые возникли у Веры при изучении его лекций, посоветовал одну книгу.

Вера похвасталась Аннет, та не оценила. Какой-то ученый с другой планеты не пробудил интереса у сестренки. Мельком глянула на автограф, фыркнула:

– Дурацкий почерк! – и свинтила подбивать Тюля, временно жившего у них, на какую-то проказу.

Тюль тоже не понял Вериного энтузиазма. Пожал плечами: ну, коли это тебя радует, поздравляю. Аннет схватила его за руку и утащила. Наверное, Аннет выйдет замуж за Тюля, подумала Вера. Никто другой не позволит энергичной сестре так собой помыкать.

А вот господин Арден поддержал ликование Веры. Какому учителю не понравится, что на его ученика обратил внимание знаменитый профессор? Арден попросил разрешения зачитать его письмо на уроке и ставил Веру одноклассникам в пример. Тут же озаботился поиском рекомендованной книги, купил и торжественно вручил Вере. Она растрогалась и снова засомневалась: может, все-таки стать его женой? Папа ведь обещал договориться насчет бороды…

Увы, насчет учительских привычек не договоришься. Декады не прошло, как Вера вспомнила, почему не хотела за него замуж. Она, видите ли, недостаточно старалась, а могла бы уже усвоить как следует этот несложный прием! Вообще-то свинство говорить такое девушке в постели. Вера обиженно заперлась в ванной с Пуфиком и шепотом жаловалась иррасу на его хозяина – так, чтобы Арден не услышал и не принялся объяснять, что критику надо воспринимать конструктивно.

Книга, которую Вера внимательно прочла, вызвала новые вопросы, и она опять написала профессору. И снова пришло довольно длинное письмо. Профессор Терм прокомментировал непонятные места книги, выразил радость, что у госпожи Ильтен такой умный и мотивированный сын, и пригласил этого сына после окончания школы поехать в университет на Т1, пообещав дать свою личную рекомендацию.

Арденом владели смешанные эмоции. То ли гордиться ученицей, то ли сокрушаться, что у нее на самом деле нет перспектив.

– Уверен, что вы заслужили это приглашение, Ильтен, – сказал он. – Но вы ведь не сможете учиться в университете. Девушке не место среди студентов, вам уже не удастся скрыть свою природу.

Вера загрустила. И не поспоришь: учитель, как обычно, прав. Ей и в школе становится сложно, физиология мешает. А в вузе обвести вокруг пальца озабоченных сокурсников не получится, девушку разоблачат. Порадуются, должно быть, но это будет не ее радость.

– Ильтен, не печальтесь, – мягко произнес Арден. – Оставайтесь со мной после окончания школы, и я найду для вас возможность дистанционного обучения. Напишу, будто вы инвалид и вам противопоказаны космические перелеты… Что-нибудь придумаю. Конечно, при дистанционном обучении нельзя получить настоящий диплом, только свидетельство о прослушанных курсах – но вам же это неважно, вам не надо устраиваться на работу.

Вера хлюпнула носом.

– Спасибо, господин Арден. Вы столько для меня делаете…

– Я вас люблю.

Она обняла его нежно и крепко. И очень-очень постаралась – так, чтобы он не сумел упрекнуть ее в невнимании или небрежении. На невысказанный вопрос, правда, не ответила.

– Глупости, – сказал папа. – Какой еще университет? Дочка, вернись из розовых фантазий в реальность.

Все-таки господин Арден был тактичнее. Пытался подсластить горькую пилюлю ласками и обещаниями, и им можно было верить. Но папа считал, что ложные надежды вредны, и их сразу необходимо развеивать, пусть даже болезненно.

Совсем другое – мама.

– Что ненормального в желании Веры поступить в университет? – ощетинилась Тереза.

– Молодой женщине вуз совершенно ни к чему, – возразил Ильтен. – У нее другие стратегические жизненные задачи.

– У нас на Земле, где нет вашего дикого мракобесия, любая девочка может попробовать поступить в университет!

– Мы живем не на Земле, – напомнил Ильтен. – В Тикви несколько другая ситуация. Позволять девушке тратить свои лучшие годы на изучение наук, в то время как сотни мужчин не могут дождаться невесты – преступление.

– Ты что, не понимаешь? – Так и хотелось обозвать мужа деревяхой стоеросовой, но Тереза сдержалась. – Сам «многоуважаемый профессор Терм», – передразнила она, – считает, что у Веры удивительные способности. Что она может стать великим ученым. Вот пусть и займется устройством ее образования.

– Делать ему больше нечего, – буркнул Ильтен.

Тереза не была бы собой, если бы легко сдалась. Она написала Терму длинное письмо, чего прежде не случалось. Ну не умела она обстоятельно расписывать свою жизнь и витиевато любезничать. Несколько строк максимум. А тут – аж на экран не влезло. Добрую половину этого письма она костерила Терма за то, что не отдал должное ее приоритету в построении пентаграммы. Содержательная часть начиналась где-то в середине. «Благодарю вас за приглашение моей дочери в университет, – писала она. – Боюсь только, что приемная комиссия воспримет ее желание учиться негативно. Но наверняка в ваших силах договориться насчет ее обучения. У вас же непререкаемый авторитет в научных кругах»… И полстраницы лести, килограмм елея на сердце профессора. Самой смешно, однако – надо.

Терм тоже внезапно изменил своему обыкновению писать пространные письма. На сей раз его ответ был краток, словно вскрик:

«Как – дочь? Разве у вас не сын?»

«Ну что вы, господин Терм! – Тереза ехидно улыбалась, набирая текст. – У меня две дочери». Шок – это по-нашему.

«Вера Ильтен – девушка? – Кажется, маститый профессор пребывал в растерянности. – Девушка правда интересуется физикой? Это она мне писала, вы меня не разыгрываете?»

«Моя дочь действительно увлекается физикой и математикой. Она занимается по специальной программе. Сейчас она, между прочим, в столице Т5, участвует в конкурсе исследовательских работ. И да, она хотела бы продолжить образование. Думаю, это в ваших руках. Хотя бы в благодарность за пентаграмму, которую следовало назвать моим именем!»

«Госпожа Ильтен, в университете строгие правила. Да и вы вряд ли решитесь отправить девочку одну на чужую планету… Зохен, как жаль! Будь это парень, он достиг бы больших успехов. Такой светлый ум и ничем не замутненная логика!»

Вот так бы и дала по башке, явно замутненной. Хорошо, что их разделяют световые годы.