Ребята переглянулись и безропотно последовали за своим спасителем. Преодолев несколько коридоров и пустых покоев, няня как будто что-то вспомнила, резко повернула в какой-то узенький коридорчик. Влюбленные, слепо доверяя своему проводнику, нырнули за ней. Проход становился все уже и темнее. Наконец они уперлись в маленькую дверь. Кайт с разгона впечаталась лбом в спину резко затормозившего Макза, который в темноте видел не хуже, чем на свету. Под тихие ругательства потирающей ушибленное самолюбие кикиморки и участливое хихиканье ее возлюбленного, няня, немного повозившись, справилась таки с упрямым замком и резко распахнула дверь.

Яркий свет ударил в глаза, успевшие привыкнуть к полумраку. Когда ребята проморгались, первым делом окинули взором место, в которое попали: это была огромная, залитая солнцем и утопающая в зелени ротонда, посреди которой возвышалась статуя прекрасной женщины. Ее волосы будто развевались на ветру, а губы и глаза лукаво улыбались. «Прямо как у Кайт, когда она подшучивает надо мной…» – подумал Макз, а Кайт, не в силах вымолвить ни слова, просто подошла к статуе и обняла ее. Когда молодой леший приблизился к любимой, из глаз у нее текли слезы.

– Познакомься, Макз, это моя мама… – всхлипнув, только и смогла произнести девушка.

Сколько времени прошло – они не ведали, так и стояли, обнявшись: царевич – царевну, а та – свою родительницу…

Только не заметила парочка, что кроме них и нянюшки в ротонде был кто-то еще. Этот свидетель неожиданного вторжения не прятался ни от кого, просто тихо сидел на мраморной лавочке, густо увитой плющом настолько, что в этих зарослях действительно мудрено было кого-то заметить. Был он ни кем иным, как властителем рек и озер, Водяным Ронком.

Сперва царь опешил – кто, дескать, посмел потревожить его уединение? Поняв, кто именно вторгся в тайное место его уединения, оторопь сменилась гневом, чуть не обрушившимся на головы детей. Но увидев слезы Кайт, поняв, что он не одинок в своей боли и скорби, Ронк, оглушенный открытием, словно прирос к тому месту, на котором сидел уже довольно долго. Стыд перед дочерью и детское нежелание быть пойманным сыном бывшего лучшего друга, а ныне – врага, в минуту душевной слабости заставили мощного воина буквально слиться с местностью. Практически не дыша, на автомате нашептывая заклинание для отвода глаз, Ронк вдруг горько пожалел обо всем, что натворил за эти годы. Он сперва уронил бородатую голову на жилистые, но все еще очень крепкие руки, потом резко вздернул ее вверх, молящим взором окинул статую любимой жены и… Взглядом наткнулся на глаза, которые смотрели прямо на него, глядели прямо в душу, с пониманием, сочувствием и заботой.

Прожив много лет в волшебном мире, Мария Андреевна будто обрела иммунитет к разным заговорам, да ворожбе. Вот и теперь она точно знала, что Водяной тут. Нянюшка почувствовала своего друга и благодетеля как только они с ребятами преодолели защитный барьер. Ведь та дверь и полутемный коридорчик были ни чем иным, как очередным, довольно непростым заклятием, наложенным самим царем, дабы никто смел беспокоить Водяного в минуты памяти и скорби. Марусенька, будучи еще молодой женщиной, как-то раз случайно забрела в это место и после частенько наведывалась к статуе царицы, разумеется – в отсутствие ее царственного супруга, чтобы поведать Марне как растет Катенька. Будучи женщиной верующей, нянечка была уверена, что душа царицы, спускается иногда с небес именно в это место, чтобы послушать своих родных и утешить их. Не редко здесь снисходило на Марию Андреевну озарение по тому или иному вопросу воспитания неугомонной подрастающей царевны.