И тогда наконец тишина внутри Зоя стала такая оглушительная, что в ней стали различаться голоса. Вот что-то поют дети, мотив знакомый, но не разобрать слов. Вот птица кричит, взлетая с ветки, что за птица? Забыла название. Вот смеется она сама, Зоя, молодым, колоколисто-звонким смехом.

Сны прекратились, или не прекращались вовсе, и не было у них ни начала, ни конца, ни сюжета, ни формы, только мелькало что-то, как на карусели, цвета какие-то, пятна, звуки.

Так много времени прошло, или мало, Зоя не вставала с кровати, или вставала. Пока однажды вдруг не промелькнуло что-то такое, от чего сжалось сердце: не фигура даже, не тень, а лишь рябь в воздухе, но в ряби этой уловилось что-то знакомое, и Зоя стала ждать, пока рябь проступит четче. Так и вышло, с каждым сном рябь материализовалась все заметнее: сначала в силуэт, а потом в силуэте стали различимы родные черты, но не все сразу, а по частям. Сперва правая рука с заплаткой на локте рубахи привычно взметнулась, чтоб потереть бугристый нос. Желтая с трещинами пятка стукнула по полу глухо. Потом седая лохматая голова повернулась на бок, к окну, но полностью лица еще не было видно. Зоя не торопила, но сосредоточенно ждала, не открывая глаз. Потом голова медленно повернулась и губы зашевелились.

– Дед, Дед! – закричала Зоя. Но губы Деда шевелились беззвучно.

– Я не слышу, Дед! Громче скажи!

Дед вытаращил глаза и задвигал сердито кустистыми бровями, и губы вытягивал изо всех сил, но Зоя все также ничего не слышала. Тогда он гневно вскочил и исчез куда-то. Зоя проснулась и заплакала.

Долго бродила она по дому, потерянная, шепча и плача: «Чего ты хотел сказать, Дед? Просил чего-то? Я не поняла…» Подобрала мягкое с пола, пожевала, но оно вышло обратно. Заплаканная Зоя снова легла и крепко зажмурилась.

Дед долго не приходил, а потом появился, но не в комнате, а за окном. Он барабанил пальцами по стеклу и все также двигал губами, но Зоя ничего не могла разобрать. Она стояла на коленях перед окном, прижимаясь к нему лбом, изо всех сил всматриваясь в движения рта Деда, но ничего не понимала. Дед снова в сердцах исчез.