Почти в бреду ногами касаюсь дна. Вот он островок! Последние метры к спасению. Выползаю на сушу, тяну друга ,он жив, глазами моргает, но слов не слышно. Собираю сушняк, ветки, траву. Подкладываю что-то под Володю, пытаюсь найти свою капсулу. Вот она и спички сухие. Робкий огонёк охватывает сушняк. Начинаю растирать ноги друга, он стонет от боли, но глаза полны благодарности.
Сколько прошло времени- не знаю, но уже оба сидим, обсыхая у огня. Дожить до утра, а там кто-нибудь спасёт, главное, что есть костёр. Переношу костёр на другое место, а в прогретый песок садимся спиной к спине, так теплее и удобнее. Обь по-прежнему катит огромные валы, но они не пугают. Но я увижу свою доченьку, свою жену.
Сон одолевает, дремлем по очереди. К утру буря стихла, река спокойна. Подплывает идущий мимо катер, берут нас, дают какой-то брезент укрыться, обмотать ноги, чтобы добежать до дома. Неписанный закон на реке – спасение и оказание помощи людям, попавшим в беду.
Володина мать Анна Ивановна ждала у ворот, всматривалась: не идут ли. Теплилась надежда, что живые.
Идут! Бегут! Обхватила, заплакала, повела в дом. В доме протоплена печь, тепло. Пока собирала на стол поесть – видит, легли на большую деревянную кровать и спят. Укрыла тихонько и стала на колени перед иконой Богородицы.
Катя спокойно отпустила мужа, потому что открытие охоты – это как праздник. Ночью проснулась от сильного грохота в окно, ветер срывал открывшуюся форточку с петель. Подойдя к окну, Катя ужаснулась: за окном бесновалась буря. Ветер высоко поднимал какие-то доски, палки с земли, бросал их на дома, кружил в воздухе, угрожающе завывая. Стояла такая мгла, что лампочка на столбе рядом с домом казалась жёлтым пятнышком.