Она ждала день за днем заветного стука, нельзя было свыкнуться с этой тоской. Оставалось только терпеливо ждать.
В колхозе один раз в три месяца, колхозники, человек пять-шесть, гнали бычков в город Тулун, за 70 километров на забой. Мясо шло и на тушенку, и в армию, и в тыл.
Пелагея ждала перегона скота, потому что потом, сдав скот приемщику, она бежала на железнодорожную станцию. Мимо проходили эшелоны, иногда останавливались, выходили солдаты. Каждый раз, с замиранием сердца, вглядывалась в лица сошедших, но ее Алексея не было. С трудом заставляла себя пойти обратно и снова ждать.
Шел март 1946 года. Пелагея готовилась в дорогу, надо было сдавать скот. Вышли рано, за спиной котомка с водой и хлебом, в руке хворостинка. Весь путь занимал двое суток. Ночевали в селе, как раз на полпути. Всю дорогу Пелагея жила в каком то странном ожидании. Что-то произойдет? На тяжкие мысли не было времени: небо хмурилось, скотники спешили выйти в путь.
И вот она опять приближается к станции. Тихо. Видимо, поезд, к которому она обычно подходила, прошел.