Берега мечты. Том I

–Когда на Боринкен пришли первые европейцы, остров на девяносто процентов был покрыт лесами, – рассказывал Род, пробираясь через бамбуковые заросли и слетающиеся над головами лианы, – но принудительное насаждение цивилизации привело к тому, что нетронутых испанцами областей почти не осталось. Даже священный лес Эль-Юнке колонизаторы понемногу вырубали на нижних уровнях, но выше подниматься они все равно побаивались. Таино считали, что испанцев пугает божественная кара, но я думаю, на самом деле они просто опасались столкновений с вооруженными индейцами, которые сражались за Эль-Юнке до последней капли крови. До «облачного леса», где по легенде обитает бог Юкайю, колонизаторы так и не добрались, а в середине девятнадцатого века испанский король объявил верхнюю половину Эль-Юнке заповедником. Потом Пуэрто-Рико отошел американцам, и те удвоили охраняемые территории. Конечно, к этому времени все таино вымерли, а их боги навсегда покинули Боринкен, но лес выстоял, заново разросся и до сих пор хранит свои тайны. Мы с тобой прогуляемся по двум нижним уровням, «табонуко форест» и «пало короладо», а если у меня хватит сил, дойдем до пальмового леса и обзорной площадки. Идти выше не имеет смысла – там дуют такие сильные ветра, что деревья не могут выпрямиться и в полный рост, не зря это место еще зовут «гномьим лесом». Стой! Посмотри, это тюльпанное дерево, точно такое же, как на Гавайях! Нам повезло, у него как раз период цветения!

Тюльпанное дерево – высокое, стройное, с овальной кроной и бурыми, будто покрытыми блестящими воском ветками, усыпали сотни желтых бутонов, распускающихся в наполненные сладким нектаром цветки. От цветов пахло чем-то огуречным, а их бархатная текстура приятно ласкала руки. Я прислонилась к массивному стволу с белыми ромбовидными бороздками, погладила шершавую кору, на долю секунды прикрыла глаза и в ужасе отпрянула от дерева, внезапно отчетливо почувствовав, как моего лба едва уловимо коснулась чья-то невидимая ладонь.

–Что с тобой? – испугался британец, – Рода, да что с тобой?

–Не знаю, – я провела обеими руками по лицу, избавляясь от наваждения, встряхнулась и неуверенно прошептала, – мне вдруг показалось, что…что до меня кто-то дотронулся. Такое легкое, почти неощутимое касание…, наверное, это листок упал…

–Возможно, – рассеянно кивнул Родрик, и в его глазах на миг блеснула робкая надежда, словно он постоянно ждал, когда это произойдет, и теперь не мог до конца осознать случившееся, – идем дальше?

Вскоре мы успешно преодолели наиболее крутой отрезок, и пологая тропа углубилась в пальмовые джунгли. За неделю в Пуэрто-Рико с пальмами я относительно свыклась, однако, сегодня первый раз увидела, как эти деревья выглядят в цвету. Пальма выпускала белесую веточку перпендикулярно стволу и бережно поддерживала ее листом снизу, отчего цветы отдаленно напоминали лодку с парусами. На мягкой коре степенно восседали огромные улитки величиной с человеческую руку, и, если бы не Род, я бы так и не обратила внимание, что они медленно, просто очень медленно движутся по стволу навстречу солнечному свету. Как пояснил мой спутник, скорее всего улитки стартовали с рассветом, и к данному времени добрались в аккурат до уровня глаз. Где-то в зарослях раздавалось заливистое пение птиц, но Родрик поверг меня в откровенный шок, поведав, что громогласно заливаются вовсе не пернатые обитатели леса, а местная разновидность листовых лягушек – «коки», названная так по аналогии с издаваемыми звуками. Показать мне живую «коки» британцу удалось не сразу – несмотря на луженые глотки, лягушонки не достигали в размерах и несчастных пяти сантиметров, но Род утверждал, что колония этих крошечных созданий способна оглушить взрослого человека, и пуэрториканцы не напрасно описывают хоровое пение «коки» как «адское скандирование».

Поднявшись уже довольно высоко, мы неожиданно свернули с тропы и вышли на абсолютно гладкую валунную площадку. Британец взял меня за руку и осторожно подвел к самому краю валунов.

–Взгляни вниз! – свистящим шепотом попросил он, и когда я выполнила его просьбу, у меня резко перехватило дыхание. Я приглушенно вскрикнула, пошатнулась, и, если бы Родрик крепко не фиксировал мое запястье, неизвестно еще, сумела бы я удержать ускользающее равновесие. Прямо под нами раскинулось шелестящее море джунглей, ярко зеленая масса колыхалась и вибрировала, будто под сомкнутыми кронами скрывалось живое, мыслящее существо, вдыхающее и выдыхающее влажный воздух Эль-Юнке. Хотелось до отказа заполнить легкие и на выдохе завопить во всё горло, чтобы эхо разнесло мой       голос по лесу, и неведомая сила услышала мой призыв. Я не могла объяснить свои нынешние эмоции, но, клянусь, сейчас я каждой своей клеткой чувствовала, как нечто громадное и могущественное взирает на меня из самого сердца острова Боринкен, и мне достаточно протянуть руку, чтобы физически ощутить слияние с мистической атмосферой заповедника. Я подняла голову и заметила, что справа на нас надвигаются слоистые облака, застилающие обзор своей туманной пеленой. Погода портилась, зазоры чистого неба становились всё уже, но в единственном голубом просвете я вдруг скорее бессознательно ощутила, чем действительно увидела чей-то изучающий взгляд, и уже не пытаясь совладать с паникой, безвольно обмякла на руках у подхватившего меня Родрика.

–Что это было? – спросила я, – ты ведь это почувствовал, я знаю!

Британец оттеснил меня от края пропасти и одними губами подтвердил:

–Да, но я не могу ответить на твой вопрос. В прошлый раз я принял это видение за пьяные галлюцинации. Тот индеец, называвший себя потомком таино, еле удержал меня от падения, потом он сказал, что я уже занес одну ногу над бездной и был готов к следующему шагу. Уйдем отсюда, из-за тумана всё равно ничего не видно.

–Давай уйдем, – судорожно передернулась я, остекленевшими глазами наблюдая, как облака неумолимо оседают на зеленеющие вершины, – а что это там за башня с крестом?

–Это и есть обзорная площадка, о которой я тебе говорил, – проследил за направлением моего взгляда Род, – но, по-моему, уже нет необходимости к ней подниматься. Мне кажется, отсюда мы увидели достаточно. Лучше я покажу тебе чудесный уголок с водопадом, и мы расположимся на обед.

–Это блестящая идея, Род, – активно затрясла головой я, – я не хочу тут больше оставаться!

Обратный путь дался нам куда легче непростого восхождения, и чем ниже мы спускались, тем чаще нам попадались бурно обсуждающие свои впечатления кучки туристов. После недавнего взгляда в пропасть я отчаянно жаждала уединения и тишины, и была несказанно счастлива, когда британец свернул с популярного маршрута, где порой приходилось протискиваться мимо других отдыхающих чуть ли не плечом к плечу. Мы проигнорировали указатели на источник «Mina Falls» и лагуну «Baño Grande», пересекли по деревянному мостику ручей и очутилась на маленьком пустынном пляжике с уютной заводью и низвергающимся со скалы водопадом.

–Привал! – скомандовал Родрик, устало опустился на корточки у самого водопада, зачерпнул полную пригоршню пузырящейся воды и принялся с фырканьем умываться. Покончив с водными процедурами, он неохотно поднялся на ноги и некоторое время отрешенно смотрел, как я распаковываю пакет с провизией.

–Рода, если хочешь, ты можешь здесь искупаться! Вода прохладная, но и это даже хорошо, чтобы освежиться в этой духоте. Я понимаю – ты скажешь, что у тебя нет купальника, и всё такое, но я обещаю тебя не смущать, – уже одним только своим предложением начисто смутил меня британец, – не упускай возможности искупаться под водопадом, поверь, это удивительное, ни с чем не сравнимое чувство!

–И ты точно не будешь за мной подглядывать? – глупо хихикнула я, невольно соблазненная заманчивой идей подставить тело под потоки падающей воды.

–Я буду стоять к тебе спиной, пока ты сама не разрешись мне повернуться, – серьезно произнес Родрик, – на твоем месте я бы вообще об этом не волновался. Чтобы иметь право заглядываться на красивых девушек, мне для начала нужно сбросить минимум лет двадцать, а ты и сама знаешь, что источник вечной молодости так никто и не нашел.

ГЛАВА XV

Наверное, в иных обстоятельствах купание под водопадом по праву стало бы наиболее романтичным эпизодом в моей весьма небогатой на подобные события жизни. Если бы свадьба не расстроилась, и как это изначально планировалось, мы с Аленом отправились бы в Пуэрто-Рико вместе, всё выглядело бы сейчас совсем по-другому. Презрев стыдливость и тесно слившись в жарких объятиях, мы бы стояли нагишом под срывающейся с отвесной скалы водой и страстно целовались, надежно укрытые от окружающего мира за стеной шумящего водопада. Однако, даже с учетом того, что в итоге всё разом пошло наперекосяк, я нисколько не пожалела о своем смелом эксперименте, а честно выполнивший свое обещание британец ни на миг не заставил меня испытывать дискомфорт. Кто знает, возможно, он украдкой и подсматривал, как я с непередаваемым блаженством растираю тело под прохладными струями и благодаря живительной силе чистой воды постепенно освобождаюсь от прилипшей ко мне усталости, но по крайней мере, делал это так осторожно, что я ничего не замечала. Неиссякаемый водопад безостановочно обрушивал на меня всё новые потоки, и с каждой секундой я чувствовала не только бодрость и свежесть, но и абсолютную готовность к дальнейшим свершениям.

В эти волшебные мгновения всё казалось мне невообразимо прекрасным – влажный тропический лес, идеально гладкие, источенные водой камни на берегу ручья, стрекочущие в зарослях птицы… Даже мои собственные несовершенства больше не порождали во мне приступа стеснительности, хотя, собираясь провести медовый месяц на океанском пляже, я намеренно положила в чемодан практически полностью закрытый купальник, дабы не демонстрировать проклятую жировую прослойку на талии и бедрах, из-за которой я даже любовью с Аленом предпочитала заниматься в интимном полумраке. С объективной точки зрения у меня была запущенная фигура сидячего работника, целыми днями корпящего над текстами, и когда мой жених говорил, что обожает меня с ног до головы, я не могла не удивляться его невзыскательности. Нет, я, конечно, не была пышкой или пампушкой, но лишние килограммы, причем, в самых неудачных местах, у меня, безусловно, наличествовали, что особенно бросалось в глазах в сравнении с прокаченной и просушенной подругой, и порой я откровенно недоумевала, почему на меня «запал» такой замечательный парень и не просто закрутил со мной мимолетную интрижку, а довольно быстро позвал замуж. На самом деле я не прилагала не малейших усилий, чтобы женить Алена на себе, я давно смирилась со своей невостребованностью на столичном рынке невест и отродясь не лезла из кожи вон в попытках охомутать первого встречного и поперечного, но в этом случае мне вдруг безумно захотелось поверить в чудо. Ален был нежен и заботлив, мы отлично проводили время вдвоем и, что немаловажно, принадлежали к одинаковой социальной группе – мы оба не боялись финансовых трудностей и перспективы начинать семейную жизнь с покупки ипотечного жилья, мы реально смотрели на вещи и трезво оценивали свои возможности, никто из нас не хватал звезд с неба и не страдал несбыточными мечтаниями. Впрочем, быть может, мой жених как раз-то и грезил о такой яркой красотке, как Кара, но слишком хорошо понимал, что его запросы чересчур велики, и в результате предложил руку и сердце скромной, домашней и напрочь лишенной карьерных амбиций девушке, чей возраст недвусмысленно намекал на синдром «последнего трамвая». По большому счету, Ален был еще более неуверенным в себе, чем я, и не надумай Каролина отомстить мне за неожиданный успех на матримониальном фронте, мы бы до конца своих дней держались друг за друга, в глубине души сознавая, что от добра добра не ищут. Я бы стала для Алена тихой гаванью, а он для меня – крепким мужским плечом, мы бы прожили дружную, тихую и размеренную семейную жизнь, обзавелись бы детишками и однажды, седые и сморщенные, принимали бы поздравления с золотой свадьбой от многочисленных внуков и правнуков. Так должно было быть, так было предначертано, так было написано нам на роду, но отныне мне следовало окончательно уяснить, что всё никогда не будет по-прежнему. И это купание под водопадом являлось своего рода прощанием с прошлым, сакральным актом очищения и принятия своей судьбы. Не пройдет и недели, как я вернусь в столицу, но вернуться к Алену меня больше не заставят никто и ничто на свете.

–Род, я всё, – поеживаясь от холода, я торопливо натянула на себя оставленную у кромки воды одежду, отжала мокрые волосы и лишь затем окликнула сосредоточено шуршащего пакетом британца.

–Понравилось? – моментально повернулся ко мне тот, – надеюсь, ты не замерзла?

–Немного, – отмахнулась я, – это было великолепно! Спасибо, что надоумил, без тебя я бы точно не решилась!

–Я не сомневался, что ты будешь в восторге! – с зажатой в зубах сигаретой улыбнулся Родрик и протянул мне аппетитную палочку «шашлыка», – попробуй «пинчос», я гарантирую, это необыкновенно вкусно!

Я вгрызлась зубами в мягкое, тающее во рту мясо, обильно сдобренное приправами, зажмурилась от удовольствия и в несколько укусов обглодала «шампур». Похоже, я действительно проголодалась, и совершенно не возражала против добавочной порции.

–Теперь настала очередь «мофонго», – поймал мой красноречивый взгляд британец, – сочетание бананового пюре и свиных шкварок может показаться чересчур экзотичным, но о традиционной карибской кухне не стоит судить предвзято. Мофонго готовят из плантанов, а это совершенно особенный сорт бананов, их иногда называют «овощными». Плантаны зеленые и несладкие, в обжаренном виде они бесподобны. В общем, просто съешь один шарик и поделись впечатлениями!

Так получилось, что к одному шарику тут же присовокупился второй, а потом и третий – я в одиночку умяла больше половины купленных в придорожном киоске мофонго и, ощущая запоздалый стыд за свое обжорство, многозначительно вздохнула:

–Я думала, что приеду домой изрядно постройневшей, но, по-моему, с тобой я наоборот еще больше растолстею и превращусь в настоящую корову!

–Но ты даже не притронулась к эмпанадильас с курицей, а они, бесспорно, заслужили твоего внимания! – насмешливо хмыкнул Родрик и вдруг резко посерьезнел, – твое беспокойство напрасно, уверяю тебя, ты очень гармонично сложена!

–Я не напрашивалась на комплимент, и уже тем более не хотела услышать такую явную лесть, -нахмурилась я и, осененная внезапным наитием, возмущенно округлила глаза, -черт, ты за мной подсматривал!

–И в мыслях не имел! – исключительно натурально открестился британец, – ты почему-то забываешь о моем опыте, за столько лет у меня уже автоматически выработалось рентгеновское зрение!

–Тогда ты бы сразу увидел, что мои параметры далеки от модельных, – буркнула я, так до конца и не поверив этому неправдоподобному объяснению, – Род, я прошу тебя, не надо стараться меня приободрить, и льстить мне тоже не надо. Я знаю, что не красавица, поэтому твои слова звучат, как издевательство и производят на меня прямо противоположный эффект, а это жутко неприятно.

–Прости, – с неподдельным изумлением пожал острыми плечами Родрик, – я искренне считаю, что ты очень хороша собой, но если ты всё воспринимаешь в штыки, то, пожалуй, мне и вправду лучше воздержаться от любезностей.

–И ты прости, – я опустила глаза, поспешно заела стресс пирожком эмпанадильас и внезапно призналась, – Ален тоже расхваливал меня на все лады, а потом… Ну, ты сам понимаешь… С тех пор я неадекватно реагирую на комплименты, мне везде мерещится подвох и двойное дно!

–Я сейчас рискую нарваться на решительный отпор, но промолчать тоже не могу, -британец доел «шашлык»-пинчос, промокнул губы бумажной салфеткой и с подкупающей прямолинейностью выдал, – Рода, ты сама не представляешь, какая ты потрясающая, а все эти люди, которые занижают твою самооценку, тебя не достойны. Может быть, у такого ископаемого реликта, как я, и устаревшие понятия о красоте, но мне бы и в голову не пришло назвать тебя дурнушкой, и это я говорю именно о внешности, а ведь ты еще очень интересный человек. Ты – удивительная, Рода! А теперь, давай, вперед, закидай меня мофонго, чтобы впредь неповадно было делать тебе комплименты!

–Знаешь, – осторожно подняла глаза я, – раз уж тебе как-то удалось убедить меня, что мне незачем волноваться о фигуре, давай обойдемся без боевых действий и просто съедим эти мофонго!

–И желательно побыстрее, – согласился Родрик, -в воздухе пахнет дождем, а ливни здесь такие, что запросто можно за пару минут вымокнуть до нитки. За год в Эль-Юнке выпадет двести миллионов осадков, а сами пуэрториканцы говорят о нем «промокший насквозь».

Мой спутник был прав, и пока мы расправлялись с остатками обеда, небо над джунглями постепенно заволокли тяжелые тучи. Торопливо набив пакет образовавшимся мусором, мы снялись с места и двинулись к машине, но все равно немного не успели, и хлынувший, будто из ведра, ливень застиг нас на полпути. Несмотря на то, что дождь был теплым, я всё равно ухитрилась покрыться гусиной кожей, а когда, мы наконец, добежали до парковки, ливень прекратился столь же резко, как и начался. Из-за туч выплыло жгучее солнце, и на фоне повышенной влажности в лесу воцарилась невыносимая духота, возвестившая, что сегодняшнюю экскурсию пора срочно завершать.

Уже в салоне джипа я набралась храбрости и задала Родрику мучивший меня вопрос, однако, как выяснилось, он и сам не знал на него ответа.

–Что со мной было, там, над пропастью? – робко спросила я, – и под тюльпанным деревом тоже… Я могу поклясться, что чувствовала, как на меня кто-то смотрит, а это прикосновение, оно было таким реальным… Взгляни на всех этих людей, каждый день заповедник посещают сотни туристов, неужели каждый из них сталкивается с теми же ощущениями?

–Не думаю, – мокрая рубашка облепила впалую грудь британца, и сейчас я могла без труда пересчитать все его выступающие ребра, – это не всем дано, Рода, но я отчего-то был уверен, что ты тоже почувствуешь эти взгляды, касания, шорохи, услышишь голоса, зовущие за собой. Не спрашивай, откуда у меня эта уверенность, я и сам ничего не понимаю.

–У меня на родине про такие ситуации обычно говорят «без бутылки не разберешься», – обратилась к народной мудрости я, – твое приглашение на «Пина Колада» всё еще в силе?

–Конечно, -незамедлительно подтвердил Родрик, пальцами зачесывая назад мокрые волосы. Зализанная прическа его разительно старила, тогда как неухоженная, растрепанная, торчащая во все стороны грива парадоксальным образом придавала ему бунтарский вид и за счет этого мгновенно скрадывала возраст, – поставим машину и пешком прогуляемся до Старого города. Кстати, если по возвращению домой тебе захочется блеснуть эрудицией, то по-испански правильно произносится «Пинья Колада», и дословно означает «выжатый ананас». И если увидишь, что кто-то добавляет в коктейль кокосовый ликер, после чего он становится похожим на мутную бурду, сразу бей этого варвара по рукам – в аутентичный рецепт входят только ананасовый сок, лайм, сахар и светлый ром «Бакарди»!

–«Бакарди»! – мечтательно облизнула губы я, – может, остальные ингредиенты не так и критичны?

–Ты рассуждаешь, как истинный алкоголик, и меня это пугает, – неодобрительно покачал головой британец, -но я, черт побери, с тобой полностью солидарен. Тем не менее, помни, что наша цель – весело провести вечер, а не напиться вдрызг, и «Пина Колада» – всего лишь атрибут местной культуры.

–Кого ты пытаешься убедить? Меня или всё-таки самого себя? – подмигнула я, но Родрик моего игривого настроя принципиально не оценил.

–Я не позволю повториться событиям двухдневной давности, – практически по слогам произнес он, – за это время ты стала мне слишком дорога, чтобы снова отдать тебя на растерзание доктору Сандовалю.

–Вот как? – растерянно вскинула брови я, – я чего-то недопонимаю или ты собираешься контролировать, сколько я выпью?

–Рода! – британец на секунду оторвался от дороги, смерил меня пронизывающим взглядом и неразборчиво процедил сквозь зубы, – алкоголь не решат проблемы, он их создает, и создает в таких масштабах, что впоследствии их уже бесполезно разгребать, остается только жить с ними и по возможности стараться игнорировать.

– Твой личный пример впечатляет, но я –взрослый человек и сама несу ответственность за свои поступки, -из духа противоречия уперлась рогом в землю я, однако тут же пошла на попятную – но мне в любом случае приятно, что ты за меня переживаешь. Считаешь себя виноватым за тот раз, да? Но я ведь сама позвала тебя в номер, и насильно ром в меня никто не заливал! И ты не поверишь, но у меня больше нет желания надраться до скотского состояния, и я обеими руками за культурное времяпровождение! Будет здорово, если мы просто посидим в приличном месте и выпьем несколько коктейлей, но тогда и ты должен знать меру. Договорились?

Родрик убрал одну руку с рулевого колеса и в знак согласия стиснул мою ладонь.

–Как же у нас с тобой всё сложно, Рода! – с досадой воскликнул британец, поджигая сигарету, – я- не самая подходящая компания для безмятежного курортного отдыха.

–А где ты тут увидел хоть намек на безмятежность? – риторически вопросила я, – мне было плевать, куда ехать, только бы подальше от Алена, я не могла даже просто выйти на улицу, я погружалась на дно, а ты за уши вытащил меня на поверхность. Слушай, раз уж мы решили не напиваться, а дегустировать «Пина Колада», у тебя случайно не найдется еще какой-нибудь одежды? Перед выходом в свет мне точно не помешает переодеться во что-нибудь сухое и чистое!

ГЛАВА XVI

Не мудрствуя лукаво, Родрик принес мне просто еще одну рубашку и потертые джинсовые шорты, применительно к моему невысокому росту успешно имитирующие ультрамодные нынче «подстреленные» брюки, гордо именуемые признанными гуру фэшн-индустрии моделью «семь восьмых». С изнаночной стороны шорт обнаружился фирменный ярлычок с названием известного и априори дорогого бренда, а качественная текстура ткани, из которой была пошита светлая, в полосочку, рубашка, прямо свидетельствовала о весьма немалой стоимости вышеупомянутого предмета мужского гардероба. По всем признакам выходило, что мой британский друг не только не бедствовал (впрочем, что бы он в противном случае делал в Кондадо-Бич?), но и явно не считал потраченных на одежду денег. Я так до сих пор и не уяснила для себя, чем Род зарабатывал себе на жизнь, а когда он говорил о собственном бизнесе в сфере недвижимости, меня невольно обуревали сомнения в том, что ему удается совмещать ведение дел с регулярным поглощением ударных доз спиртосодержащих жидкостей. Я подозревала, что в свое время британец удачно приобрел несколько прибыльных объектов и сейчас получает с них пассивных доход, не требующий непосредственного участия владельца, но настойчиво выпытывать детали меня совершенно не тянуло, и я деликатно воздерживалась от не красящих меня проявлений неуемного любопытства. Я не привыкла ни лезть в чужой карман, ни считать чужие деньги, и уважала право Родрика на личное пространство – в конце концов он не был никоим образом обязан обнажать передо мной душу лишь по той причине, что я по пьяной лавочке вылила на него неуправляемый поток своих откровений.

Несмотря на принадлежность к элитным дизайнерским маркам, торжественно врученный мне Родриком комплект по-прежнему сидел на мне немногим лучше пресловутого седла на корове, но по крайней мере тщательно отглаженная опытными руками сотрудников местной прачечной одежда выглядела достаточно опрятно, и в какой-то момент отражение в зеркало мне даже понравилось. Нарочитая небрежность, хаотично разбросанные по плечам волосы, полное отсутствие макияжа и постепенно начинающий бронзоветь загар в целом неожиданно сложились в странный, эклектичный, но при этом легкомысленно веселый облик, заставивший меня вновь ощутить себя кем-то средним между беззаботным тинейджером и презревшим условности хиппи. В отличие от буквально помешанной на внешности Каролины, чей шифоньер ломился от последних новинок с мировых подиумов, я никогда не возводила одежду в ранг культа, однако, у меня не хватало дерзости на смешение стилей, поэтому у меня в шкафу висело пять практически одинаковых блузок, столько же брюк и парочка офисных юбок, старательно избегаемых мною в основном из-за чрезмерного облегания моей далекой от совершенства фигуры. Честно сказать, я вообще не умела одеваться – выбирала то, что мне более или менее идет, и ни на йоту не отклонялась от скучного набора безликих вещей, молча завидуя умению Кары перевоплощаться из светской дамы в страстную тигрицу, а на другой день виртуозно эксплуатировать имидж застенчивой скромницы с помощью глухого воротника и круглых очков. Здесь, в Пуэрто-Рико, я сполна насмотрелась на обтянутых узкими топами толстушек, на пухленькие ножки в лосинах, на выпрыгивающие из декольте формы, и не могла не восхищаться раскованными и безгранично уверенными в себе женщинами, благополучно наплевавшими на любые модные табу. Пышные бедра и аппетитные пятые точки пуэрториканки несли с такой же нескрываемой гордостью, как наши анорексичные соотечественницы выставляли напоказ выпирающие ключицы, но самое главное, все эти отказавшиеся от погони за идеальными параметрами дамы вместо того, чтобы источать желчь при виде более худой и подтянутой соперницы, постоянно улыбались, вдоволь ели и, по всем признакам, отлично себя чувствовали. В атмосфере острова витали позитив и дружелюбие, а если тебя и оглядывали случайные прохожие, то за этим следовало вовсе не пренебрежительное цоканье языками, а искреннее одаривание комплиментами. Еще недавно я короткими перебежками пересекала коридоры отеля, до смерти боясь попасться на глаза кому-нибудь из обитателей соседних номеров, но с каждым днем мне всё легче давались публичные проходы через холл и, похоже, я почти что научилась абстрагироваться от мнения общественности, так сильно волновавшего меня на родине.

Со всеми этими переодеваниями мы вышли на улицу уже под вечер. Изнуряющая жара немного спала, и, хотя окружающую температуру было сложно назвать комфортной, дышать стало гораздо легче. Прогулка вдоль береговой линии далась мне без малейших усилий, и вскоре мы оказались у гостеприимно распахнутых дверей крошечного кафе на Пласа де Колон. Носящая имя первооткрывателя американского континента площадь располагалась в восточной части Вьехо Сан-Хуана. Естественно, основной достопримечательностью выступал памятник Колумбу: на массивных опорах грандиозной статуи были закреплены бронзовые таблички с описанием важнейших вех биографии великого мореплавателя, а прямо от монумента каскадом спускался фонтан, откуда вода в четыре мощных струи устремлялась в круговой бассейн у подножия монумента. Заведение, в стенах которого Родрик планировал познакомить меня с национальным символом Пуэрто-Рико, выглядело довольно симпатично, а уютное место рядом с цветущим внутренним садом моментально завоевало мое сердце. На сцене ненавязчиво играла группа музыкантов – колоритный солист в широкополой шляпе напевал что-то веселенькое, а его коллеги аккомпанировали на гитарах и выстукивали нехитрый ритм на маленьких барабанах. Изначально у Родрика была мысль оккупировать барную стойку, но, посовещавшись, мы всё же решили сесть за отдельный столик. После того, как мой спутник развернул меню, я вдруг поняла, что совсем не хочу есть, и ни одно из представленных в списке блюд с труднопроизносимыми, как на подбор, названиями, меня не привлекает. Род попросил две «Пина Колада», и пока официантка выполняла заказ, развлекал меня интересными подробностями из истории Пласа де Колон, до конца девятнадцатого века известной в качестве сквера Святого Джеймса и торжественно переименованной к четырехсотлетнему юбилею Колумба.

Коктейль нам подали в высоких бокалах, украшенных долькой ананаса. Как и обещал британец, кокосовое молоко и его производные в этом рецепте не использовались – по словам Родрика настоящая «Пина Колада» должна была обладать золотистым оттенком и на вкус отдавать в большей мере легкой кислинкой, чем приторной сладостью. А еще сей классический лонг-дринк полагалось медленно потягивать в расслабленной задумчивости, а не залпом опрокидывать в рот, и первые полчаса я честно соблюдала правила. Ананасовый сок создавал обманчивую иллюзию легкости, но содержащийся в коктейле ром быстро ударил мне в голову, и по всему организму растеклось знакомое тепло. Зато на этот раз обошлось без неприятного жжения в пищеводе, и я заключила, что мягкая «Пина Колада» намного лучше подходит для алкогольных возлияний, чем неразбавленный ром, весьма отрицательно сказывавшийся на состоянии моего желудочно-кишечного тракта, а значит, пришли мы сюда, бесспорно, не зря. Кстати, вроде бы кто-то клялся и божился сегодня не напиваться!

–Крутая штука! – сказала я, с двойственными ощущениями созерцая свой наполовину опустевший бокал, – это стоило попробовать!

Родрик подпер голову ладонью и задумчиво заглянул мне в глаза, будто пытаясь прочесть мои мысли. Всего один выпитый коктейль никак не отразился на его лице, но я интуитивно догадывалась, что всё в нем яростно борется с непреодолимым желанием продолжить по нарастающей.

–Может быть, тебя взять фруктов? Или мороженого? – предложил британец, одержав тяжелую победу над соблазном.

–Мороженого, – кивнула я, – какой вид наиболее популярен в Пуэрто-Рико?

–Я не поклонник сладких десертов, – признался Родрик, – но, по-моему, кокосовое крем-брюле любят все. Берем?

–Берем! – одобрила я, – и еще по коктейлю!

Мороженое оказалось выше всяких похвал, и мои алкогольные мечты внезапно потускнели. Вторая по счету «Пина Колада» уже не вызвала шума в ушах, и я, наконец, увидела в экзотическом коктейле не просто вариации с ромом «Бакарди», но и в полной степени оценила его вкусовые особенности. Музыканты наигрывали свою незатейливую мелодию, усатый солист хрипловато пел по-испански, влюбленные парочки кружились в танце – сейчас мне не хотелось ни сожалеть о прошлом, не размышлять о будущем, по совету Родрика я наслаждалась моментом и, периодически бросая взгляды на британца, понимала, что и он испытывает схожие эмоции. Патологическая жажда оглушить себя спиртным незаметно отпустила нас обоих, и я облегчением вздохнула, когда до меня дошло, что нам вполне хватало произведенного «Пина Колада» эффекта.