Дорога в Мир Снов

Глава 4. Модель мира

Саша создавал свой идеальный мир в воображении. Он решил, что он должен четко знать в какую реальность ему нужно попасть. Он был убежден, что мысли не рождаются в наших головах – они уже созданы более разумным существом, а мы лишь распознаем код определенного образа и проникаем в него.

Например, когда-то давным-давно существовали динозавры. Жили они в определенном мире, о котором мы можем только догадываться по данным археологов. Модель этого мира частично воссоздана, частично додумана. Но общая картина его ясна. При этом он сохранился как образ в мыслительном поле земли. Мы можем туда попасть, если найдем разгадку, как это сделать.

Прежде чем создавать модель своего мира, Саша долго думал:

«Нужно учесть все мелочи, чтобы не разочароваться. Я – строитель своего будущего и своего Мира Снов. Я, как ребенок, собирающий конструктор: все детали созданы до меня, а я лишь выстраиваю свое творение. И если я сделаю дом без крыши, таким он у меня и останется. Но это будет неправильно. Потому что я строю свою параллельную жизнь, а не только минутное сновидение.

Люди даже понятия не имеют, что такое сон. Они бессознательно туда окунаются и так же бессознательно забывают, что там происходило. Они входят в этот мир абсолютно необдуманно, но он управляем так, же как и наш».

Он около месяца только думал об этом, каждый день записывал новые мысли в свой дневник, затем вырывал из него страницы, комкал их и сжигал. Хватался за голову и продолжал искать решение дальше. В один из таких дней он на клочке бумаги написал:

«Я знаю, что я стою на пороге великого открытия. Я уже стою у этой двери, но не знаю, как подобрать ключ…»

На работе он никому не раскрывался. Но все больше уходил в себя. По ночам он сидел, смотрел в темное окно, пытаясь за ним разглядеть свой сон.

Он решил создать план идеального сна на бумаге. Он взял ручку и стал думать, что же важнее всего.

Первым он написал «родители».

Родители – это наши корни, связь с остальным человечеством. Именно в родственных связях мы познаем, что мы не одиноки. Но Саша эту связь давно утратил. Родители погибли, когда ему было семь лет. Они работали на заводе. В их цехе была неполадка, и там произошел небольшой взрыв. Всего погибло человек пять – шесть, и среди них оказались его родители. Сашу и Киру воспитывала бабушка. Но он уже потерял свою родственность с человечеством…

Он вспоминал родителей, но прекрасно понимал, что их нет. И первой мыслью было – воплотить их в своем сне! Если они не смогли воспитать его, то пусть присутствуют во сне – здесь можно идеализировать человека до той степени, которую хочется видеть.

Саша стал искать их фотографии, чтобы создать их образ. Долго выбирал, где они выглядели удачно. Он держал в руке фото: отец – высокий темноволосый мужчина в полосатой футболке держит за руку стройную женщину со светло-русыми волосами. Фотография была черно-белой, в то время еще не делали цветных.

«Нет, – снова писал он в своем дневнике, капая на него черный кофе, который приходилось глотать большими кружками, чтобы свободное время тратить на разработку, а не сон, – я не могу в свой идеальный мир внести родителей. Я их абсолютно не помню и не знаю, как они должны были отнестись к моему изобретению. Я не знаю, зачем сейчас ворошить свое прошлое и доставать оттуда кусками то, что мне не привелось испытать. Родители более всего нужны в детстве. Они заботятся, создают атмосферу развития ребенка. Сейчас мне этого не нужно. Я создам другой мир!

Родители уходят на второй план, как появляется своя семья. Я должен смоделировать свою новую жизнь. Да, точно, ведь мне нужна жена!»

Он отложил ручку, прочитал написанное, и опять задумался. Саша посмотрел на часы – уже доходило три часа. Он решил, что на сегодня хватит и лег в постель. Как он ни старался, он не мог заставить приходить тот сон, который он моделирует, естественным путем.

За утренним кофе, Кира спросила:

– Что с тобой? Ты плохо выглядишь – круги под глазами. Тебе не спится?

На что Саша ответил:

– Я сплю. Но я размышляю над своей работой и ищу путь собственного продвижения моей идеи.

Кира пожала плечами – ей эти слова ни о чем не говорили. Она произнесла:

– У тебя же есть на это рабочее время.

– Его мало. Если я буду использовать только рабочее время, то я буду развиваться так же, как мои коллеги. А я хочу обогнать их.

– Да зачем тебе это? – не понимала сестра. – Мир ведь так интересен. Не нужно себя тратить только на одну вещь. Это неразумно.

– Нет, Кира, я с тобой не согласен. Те люди, которые, не думая, распыляют себя на все, ничего не достигают. Успех приходит к тем, кто много работает для развития своей идеи. Он должен отказывать себе во многом, и работать целенаправленно, идя только в одном направлении.

– Ну, тебе виднее, – ответила сестра. – Это связано со сном?

– Да.

– Когда добьешься чего-то конкретного, не забудь рассказать мне, – улыбнулась она. – А то я даже не узнаю, что мой брат – великий ученый.

– Хорошо, – кивнул он.

– Знаешь, сегодня прекрасная погода, давай с тобой погуляем вечером после работы. Раньше мы гуляли каждые выходные. Но теперь ты не выходишь из своей комнаты даже в свободные минуты. Давай сегодня прогуляемся?

Саша сначала хотел отказаться, но сестра смотрела на него с таким жалостливым видом, что отказаться означало только одно – обидеть ее. А этого он не хотел.

– Хорошо, – согласился он.

А про себя подумал:

«Возможно, мне это пойдет на пользу, и я найду какой-то образ, который непременно нужно внести в мой мир».

Стояла действительно прекрасная погода, которой нас иногда балует природа в начале октября. Бабьим летом это не назовешь. Но это прекрасное состояние природы так радовало: она была готова сорвать все оставшиеся листья с деревьев и окутать их белым пушистым снегом, нанести вьюгу и запорошить каждую дорожку, стереть каждый клочок земли и все спрятать под своим белоснежным покровом.

Настал долгожданный вечер с прогулкой. Было около десяти градусов тепла. Кира надела серое пальто и укутала шею зеленым палантином. Саша тоже надел пальто и черную шляпу, представляя, как будет ходить в таком виде, когда станет профессором. Только тогда он непременно купит себе трость с каким-нибудь интересным набалдашником – может быть, в виде дракона, а может в виде необычного камня, на который с завистью будут засматриваться прохожие.

– Как у тебя дела на работе? – спросил Саша у сестры.

– Нормально. Мне очень нравится в школе. Я даже подружилась с молоденькой учительницей биологии. Мы пришли с ней в одно время. Правда, она только закончила институт. Живет с родителями, очень много читает, чтобы набраться опыта. Мне она понравилась.

– Я рад за тебя. Ты, может быть еще и замуж выйдешь.

– Ой, это вряд ли, – грустно ответила Кира.

– Почему же?

– В школе я точно мужчину не встречу. У нас их всего четыре, и все женаты. А вот тебе нужно найти женщину…

– Ой, Кира, – махнул рукой Саша, – я уже женат на науке. Она не позволит мне завести женщину, потому что все свободное время я трачу на нее.

– Ты можешь сместить свой приоритет и наукой заниматься меньше… – осторожно произнесла Кира, но брат отрицательно покачал головой и произнес:

– Нет. Я свой выбор сделал. Наука для меня важнее. Я занимаюсь своим делом уже восемь лет, и ты хочешь, чтобы я признал, что зря потратил время?

– Ты меня неправильно понял. Я тебе не говорю, что ты зря потратил время. Я говорю лишь, что можно завести семью и заниматься двумя вещами в жизни. Ведь многие так живут: и любимым делом занимаются, и счастливы со своей семьей, разве не так?

– Но они не добиваются ничего глобального. Они живут посредственной жизнью и занимаются работой как необходимым занятием для зарабатывания денег. Нужно ставить идею выше всего, возводить ее на пьедестал, к которому нужно стремиться каждый день, каждое мгновение своей жизни. Нет, Кира, я считаю, что великие люди – это только те, кто отдает себя на служение одной идеи.

– Не буду с тобой спорить, – улыбалась сестра, – тебе виднее, ученый.

Саша глядел по сторонам. Они шли по узенькой улочке частного сектора, в котором они жили. Иногда проходили одиночные прохожие или влюбленные парочки, которые прижимались друг к другу.

Он смотрел на них, смотрел на покосившиеся старые дома, которых было больше, чем новых. Но среди них встречались и недавно отстроенные двухэтажные красавцы со стильными балконами, и с плотно закрытыми воротами в целый этаж. Он разглядывал их. Казалось, что такие дома скрывают какую-то неведанную тайну. Но тут же он вспомнил про себя и свой дом. Его дом, стоявший почти на самой окраине города, таил для случайного прохожего – куда большую тайну, чем красивый ухоженный дом состоятельного человека.

Вечером он снова сел за дневник и, поставив цифру два, написал «женщина». А «жену» зачеркнул.

«Конечно же, женщина! – воскликнул он. – Именно женщина, даже не так – муза – вот как должно быть! Нежный женственный образ прекрасного создания…»

Перед глазами встала Вика, которая говорила:

«Я хочу быть музой…»

«Вика, ты ей станешь! – заключил Саша. – Но ты – несовершенна. Я сделаю такой образ, который тебя сделает музой!»

Дальше он снова стал писать, иногда раздумывая, кусая ручку и глядя перед собой, будто он описывал ту девушку, которая стояла перед ним:

«Муза – самое прекрасное состояние женщины. Она должна стать воплощением совершенства, красоты и безмятежности. Она должна вдохновлять меня, побуждая при этом на такие дела, которые не могут сделать другие. Но сама она при этом не может ничего создать. Она – наблюдательница. Она томительно закрывает глаза, произнося:

– Ты сможешь. Я верю в тебя.

А я, внимая дивным звукам ее голоса, киваю головой и совершаю то, что у всех вызывает восторг!

Это прекрасная картина. Вот я даже вижу ее. Она сидит у моря. На ней облегающее, но закрытое белое платье. Она сидит на огромном камне и задумчиво смотрит, как море бьет волной о берег. На нее летят капли пены, и она улыбается. Потом летит белая грациозная чайка и едва касается ее крылом.

Вика задумчиво глядит в море. Ее глаза отражают гладь стихии. Она сидит, поддерживая рукой подбородок так, что ее длинные тонкие пальцы немного оттопырены. На ней нет украшений… Нет, неправда! Есть одно – кольцо с большим бриллиантом на левом безымянном пальце. Это кольцо говорит само за себя. Ей незачем увешивать себя огромным количеством бижутерии или тонкими кольцами из золота. Только одно кольцо, которое стоит целое состояние! Оно отражает множество бликов. Оно будет в форме сердца. Да, точно – сердце искусства.

Но вот один минус ее образа – она действительно муза искусства, а не науки…»

Саша пошел на кухню, налил себе кофе, сделал пару глотков и вышел на улицу. Уже стемнело. На небе разбрасывались умелыми точками звезды. Все-таки этим хорош частный дом – соприкосновение с природой в нем намного ближе, чем в шумном мегаполисе, где мы соприкасаемся с гулом машин, заводов и прочими благами цивилизации. Ему на минуту показалось, что он растворяется в ночи, как где-то далеко послышалась бренчащая гитара и несколько голосов тянули:

– Белая береза, я тебя люблю.

Протяни мне ветку нежную свою.

Без любви и ласки пропадаю я.

Белая береза, ты – любовь моя…

Припев повторили снова, и Саша пошел домой довольный, словно схватил птицу удачи за хвост и быстро понес ее в дом, чтобы заточить ее.

«Точно, – ударил он себя ладонью по лбу, зайдя в свою комнату, – ведь и не надо быть в своем Мире Снов ученым! Это банально: ученый, придумавший машину сна. Я этим никого не удивлю. И так понятно, если я открыл Мир Снов, значит, я и создал тот прибор, который меня перенес туда».

Он снова взял ручку и сделал третий пункт «музыкант» и начал писать свои доводы:

«Почему музыкант? Ну, вот почему:

Первое. Музыкант – участник соприкосновения с божественностью, он творит, слышит музыку – звучание нот. Если мы – не музыканты – откроем тетрадь с нотами, мы ничего не разберем, что это за кружочки с палочками и почему они располагаются на разной высоте. Но лишь музыкант, к примеру, пианист – начинает играть, производя эти ноты, и мы видим в нем что-то божественное. Он открывает нам дверь в другое измерение – Мир Звучания. Мы не можем это повторить, не обладая знаниями. Вы скажите, что это наблюдается в любой сфере. Например, строитель складывает кирпичи, тоже обладая определенными знаниями. Но я с этим не соглашусь.

Музыкант – духовная сфера, постижение красоты и гармонии.

Второе. Если, конечно, здесь уместно это, то вспомним слова из Ветхого Завета: «Сначала было Слово…» Я говорю: если, потому что сам в христианскую теологию не верю. Я не то, чтобы атеист. Я верю в Венец Разума – Великого Мыслителя, но не в библейского Иегову. Библия переписывалась, переводилась и могла не сохранить свой первоначальный смысл. Я верю, что мы живем по определенным законам, которые функционируют по своей модели. Значит, их кто-то создал. Назовите это – как хотите: Бог, инопланетяне или еще как-то. Но что-то есть.

А фразу «Сначала было Слово…» я не понимаю, как каким-то определенным словом. Это скорее был звук, импульс, который зародил существование. Теория Большого Взрыва это доказывает. Ученые говорят, что был взрыв, с которого все началось. Ну, вот я и считаю, что при взрыве был звук – то легендарное Слово, о котором сохранилось предание.

Третье. Это Вика. Она говорила, что закончила музыкальную школу и хотела бы быть вдохновительницей музыканта. Будет именно так. Пусть в моем мире будет часть ее мыслей – музыкант, играющий за роялем – белым, как халат ученого…»

Мысли не давали отключиться разуму и Саша долго не мог уснуть. Он намечал себе дальнейшие действия. Прошло уже недели три, как он моделировал мир и, наконец, он видел результат. Правда, пока было неясно, можно ли реализовать этот мир, но он решил создать его в идеале, а потом искать решение.

Он читал множество книг: и научных, и предлагающих лишь непроверенные гипотезы. Но у него сложилась своя картина мира: есть тот мир, в котором живем все мы – реальный физический. Есть эмоциональный, где собраны все наши эмоции, они витают в бессознательном состоянии, пока мы не вызовем их к жизни всплеском. Там собраны все эмоции мира, которые когда-то были и которые еще нужно испытать. И третий мир – умственный. Это матрица знания. Саша даже предполагал, что если раскрыть ее код, то можно без труда обрести ключ ко всем знаниям мира. Мир Снов строится из эмоций и ума. Можно создать свою картину и купаться в ней. Нужно только подчинить ее логическим законам.

В течение двух последующих недель он создал еще один пункт – «среда мира».

Над ним он думал больше, чем над другими. Он часто писал, исправлял и вконец выкидывал листы. Для него это оказалось самым сложным. Идею моря и юга он отодвинул сразу. Муза может там жить, но он – нет. Он должен жить в более конкретной местности. Он пришел к выводу, что это будет его город – что здесь придумывать. Это будет реальный город – то место, которое он может создать, не привирая. А значит – не создать, а прочитать его код. Он писал:

«Моя жизнь будет проходить в моем городе. Я – успешный музыкант в своем городе. Так сказать, некая знаменитость узкого круга. Действие будет проходить в элитном районе мегаполиса – то есть там, где я не живу, но о существовании которого знаю. Я буду играть не для большой сцены, а именно для элиты города в красивом дорогом ресторане…»

Тут он немного задумался, отложил ручку и закрыл блокнот. Он выстроил главный треугольник своего мира: муза Вика – музыкант – красивый дорогой ресторан с красной обивкой. Да, теперь он был доволен. Но перед ним стояла сложная задача – создать тот прибор, который бы отвечал его требованиям, который бы унес его в этот сказочный Мир Снов.

Глава 5. Изобретение чудо-машины

Перед Сашей стояла сложная задача – сделать то, что пока не удавалось профессору за двадцать лет работы, сделать чудо-машину, которая будет переносить в определенную реальность, в созданный Мир Снов.

Это задача оказалась сложнее, чем казалось изначально. На это было потрачено около трех лет. Каждый день он в раздумье бросался в свою мастерскую и не понимал, что нужно сделать. Если мир был творением его фантазии, то прибор нужно было делать физически.

Перед ним была основа – разработка профессора Проклова, но больше она напоминала корпус с набором микросхем. Этот прибор не работал, а Саша добился того, что его машина переносила в сон или, проще сказать, что просто усыпляла. Но перед ним стояла другая задача – переносить в конкретный сон.

«Как же мне этого добиться?» – вопрошал он с воспаленными глазами и ходил из одной научной библиотеки в другую.

Он читал теорию, читал практику, и вскоре ему казалось, что это невозможно. Не может существовать такой прибор! Он поверил в несбыточную мечту и все!

Руки опустились. На какое-то время он впал в депрессию. Он ходил на работу, как робот, и все свои действия исполнял автоматически. Но ИДЕЯ в его сознании была так сильна, что он решил снова заняться изучением литературы.

«Где-то, – размышлял он, – есть ключ к моей проблеме. Я просто его не вижу. Возможно, это одна строчка в большой книге. Когда я ее увижу, я пойму, что мне нужно делать. А пока – нужно искать!»

В воскресный день он был в библиотеке. Обложился книгами и журналами и усиленно читал. В зале возник спор между библиотекарем и неким тучным господином высокого роста в черном костюме. В читальном зале было совсем немного народа – человек семь-восемь и этот мужчина обратил на себя все взоры. Он держал в руке золотое пенсне, на голове была причудливая шляпа с каким-то мудреным орнаментом в виде извивающего змея, которую он категорически отказывался снимать. Более того в правой руке он держал трость с набалдашником в виде зеленого с полосами камня яшмы.

Глаза Саши медленно шли снизу вверх, и он с интересом разглядывал чудного человека, требующего какую-то несуществующую книгу. Казалось, он пришел из прошлого или из другого измерения. Он возмущено говорил, обращаясь к библиотекарю:

– Молодой человек, вы не должны здесь работать, вы совершенно не знаете книг, изучаемых столетиями.

Библиотекарь – молодой парень в аккуратных очках, гладко зачесанный в темно-серой жилетке и черных брюках, встал и вежливо отвечал:

– У нас нет такой книги.

– Может быть, вы не знаете и о теории относительности? Слышали имя достопочтенного Альберта Эйнштейна? Мой отец знал его лично. А его теория просто великолепна, она говорит о том, что происходит деформация пространства-времени, которое связано с присутствием массы-энергии. А вот его теорию раскрывает профессор Макс Мюхинен, о котором вы совершенно не знаете!

– Я ничем не могу вам помочь, потому что в нашей библиотеке действительно нет ничего из работ этого профессора. И имени такого я никогда не слышал.

– Но это не значит, что его не было, раз вы не знаете о нем! Это вы совершенно неграмотны!

– Пожалуйста, постарайтесь говорить тише. Это читальный зал, здесь должна быть тишина. Я могу вам дать другую книгу из нашего фонда, – аккуратно произносил библиотекарь и покосился на взволнованных читателей, которые все, без исключения, были заинтересованы происходящим.

– Другую? – еще громче закричал неизвестный. – Я спрошу другую, а вы опять скажите, что такой книги у вас нет, и даже, что ее не существует вовсе! Нет, я, пожалуй, пойду в другое место, где знают о великих ученых!

Он артистически повернулся, опираясь на трость, и величественно пошел прочь.

Саша провожал его глазами. И как только дверь библиотеки стала с шумом закрываться, спохватился и подбежал к библиотекарю.

– Извините, а кто был этот человек? – спросил Саша, на что парень пожал плечами и произнес:

– Я вижу его впервые. Вероятно, какой-то сумасшедший…

Но Саша уже бежал из библиотеки, догоняя чудного посетителя. Он шел перед ним большими уверенными шагами, щурясь от солнца. Саша добежал до него, задыхаясь, и произнес:

– Постойте…

– Да, – выдавил он и остановился. Он надел на глаз пенсне и стал внимательно разглядывать запыхавшегося читателя. Потом произнес:

– А ты не так прост, как кажешься с первого взгляда.

– Что? – не понял Саша, а незнакомец продолжал медленно с расстановкой, словно подбирая каждое слово и – то кивая, то выбрасывая неподходящее:

– Молодой человек, я видел вас в библиотеке. Вы сидели, обложившись книгами, но это не то, что вам нужно. В них вы ничего не найдете полезного для себя. Чем вам поможет книга «Квантовые вычисления и квантовая информация»? Или зачем вам читать «Современные геометрические структуры и поля»? Зачем вам эти книги?

Саша изумленно смотрел на незнакомца и не понимал, как он мог разглядеть эти книги, ведь он стоял от него на приличном расстоянии…

– Меня зовут Геннадий Альбертович, – произнес он и протянул руку Саше, который машинально ее пожал. – Надо сказать, что меня зовут Генрих, но когда я в России, то предпочитаю, чтобы меня звали Геннадием. Поэтому если вы меня увидите на улице и закричите: Генрих Альбертович, я никогда не оглянусь. А Альберт – прекрасное отчество, как думаете? – он хлопнул Сашу по плечу, а он сказал, словно не понимал, что происходит:

– Оно тоже не настоящее?

Геннадий Альбертович громко рассмеялся и произнес:

– Альберт – известный ученый и я взял это отчество в знак уважения к нему. – Он наклонился к Саше и тихо добавил: – Мой отец действительно лично был с ним знаком. У меня дома много его фотографий.

Саша подумал, что он и, правда, сумасшедший. Единственно было непонятно, как же он узнал про книги, которые были на его столе. Чудак продолжил:

– Знаете, почему вам не нужно тратить время на те книги?

– Почему?

– Потому что вы – не физик. – Он отчаянно закивал головой, закрыл глаза и продолжил: – нет, нет, точно не физик!

– А кто? – спросил опешивший Саша.

– Алхимик! – Геннадий Альбертович широко раскрыл глаза и поднял указательный палец левой руки вверх! – В этом не может быть никакого сомнения, вы – алхимик!

Он неожиданно повернулся и пошел по шумному проспекту, где остановилась огромная колонна машин из-за затора. Возможно, большой поток, а возможно, авария. Машины стали сигналить, некоторые водители что-то кричали друг другу, а незнакомец все уходил вперед. Саша стоял, как завороженный, на тротуаре, пытаясь осмыслить слова чудака, а он все дальше терялся в многоликой толпе центральной части города.

Машины немного стали проезжать и Саша очнулся. Он побежал за Геннадием Альбертовичем и позвал:

– Генрих Альбертович, постойте!

Но чудак, казалось, его не слышал. А, наоборот, чем ближе он становился для Саши, тем быстрее становился его шаг. Саша бежал и вот уже он оказался на берегу реки, где не было шума и гама. Здесь бродили одинокие прохожие и ели мороженое. Берег был усеян резными скамьями, на одну из которых и сел Геннадий или Генрих Альбертович, кто бы его там знал!

Саша подбежал, запыхавшись, и плюхнулся рядом. А чудак расплылся в улыбке, произнеся:

– Ах, это вы молодой ученый!

– Я звал вас, почему вы не остановились?

– Я не слышал, – невозмутимо ответил он. – Вы знаете, я немного туговат на ухо, – и как бы в доказательство он показал на свои уши, от чего Саше ничего яснее не стало. А профессор продолжил, смотря на реку:

– Должно быть, вы хотите спросить, что вам – молодому алхимику – нужно сделать, чтобы добиться результата?

Саша смотрел на него и кивнул.

– Вам, как любому алхимику, нужен камень!

– Я – не алхимик, вы ошиблись!

– Нет, – махнул он крепкой ладонью, – я в этом не мог ошибиться. Вы хотите постигнуть другую реальность и строите аппарат, который способен перенести вас в Мир Снов, верно?

– Это – да, – задумчиво произнес Саша и спросил: – но откуда вам это известно? Ведь я никому об этом не говорил…

– А мне не обязательно об этом рассказывать. Я знаю гораздо больше, молодой человек, чем вы можете себе представить. Я вас старше, я много чего видел и узнал. На вашем лице прямо написано: алхимик. Вы можете не соглашаться, но сначала выслушайте меня. Вы живете в конкретном мире, а хотите переместиться в абстрактный. Для этого вам нужно соотнести два мира: ваш физический, используя знания физики, и Мир Снов, используя алхимические данные. То, что надо сделать в физическом строении – вы уже сделали. Теперь нужно одушевить прибор, заложить в него программу действия. Именно для этого нужно стать алхимиком!

– Но как?

– Поглядите на мою трость.

Саша перевел взгляд на нее.

– Яшма – развивает дар предвидения и видения того, что скрыто от других глаз. Положите на него руку.

Саша положил, закрыл глаза и перед ним замелькал его Мир Снов: вот она красавица Вика сидит в ресторане и пьет белое вино. Перед ней лежат ноты, и она внимательно их разглядывает. Она весело смеется, посматривая на сцену. Саша открыл глаза, а профессор продолжил:

– В самое сердце твоего прибора нужно внести яшму, – произнес чудак, резко перейдя на «ты». Он достал камень из кармана пиджака и протянул его Саше. Он был точь-в-точь как на трости. – Это одухотворит твою мечту и у нее вырастут крылья.

– И все?

– Нет. Помни, что самая таинственная энергия – это электричество. Ты должен совместить эти три пункта в один треугольник: твой прибор – яшму – и яркую вспышку электричества.

– Взрыв? – понял Саша.

– Всплеск, – помог Геннадий Альбертович.

– А кто вы?

– Ты еще узнаешь. Это не последняя встреча.

– Вы знаете, что творится в моей голове, вы знаете, как мне помочь, но не хотите мне открывать свое имя?

– А зачем?

– Может у меня что-то пойдет не так, и я захочу найти вас…

– Я сам тебя найду, когда настанет для этого время. Но хочу тебя предупредить: тот мир, который ты открываешь, реальней этого. Не совершай там необдуманных поступков. Наше сознание там реальнее, чем здесь. Будь там очень осторожен. Бойся своих желаний. Потому что за каждое ты будешь отвечать.

Саша кивал, а собеседник продолжил:

– Мир Снов – это как дремучий лес. Ты в него входишь, но ничего не знаешь о нем. А он устроен более централизовано, чем твой. Ты проходишь в ту реальность, о которой ничего не знаешь. Но не веди себя там, как господин. Будь там гостем, и ничего страшного не случится.

Геннадий Альбертович поднялся со скамьи, но вновь повернулся к Саше и добавил:

– Ты будешь отвечать за дела, которые будут там совершать те люди, которых ты туда приведешь. Будь осторожен. От тебя зависит, вернутся они обратно или затеряются в недрах волшебного мира Морфея.

Геннадий Альбертович скрылся из виду так быстро, что Саша не понял, в какую он пошел сторону и где его нужно искать. Он смотрел на реку и крутил в руке зеленый камень.

– Воистину чудак, – решил Саша и вернулся в библиотеку, чтобы забрать свои вещи, которые он в погоне за чудаком, забыл.

К книгам на столе он не притронулся. Он сдал их и поспешил домой, не веря, что может быть алхимиком, даже в соединении с физиком. Он писал в дневнике:

«Я признаю, что в нашем институте физика смешана с психологией. Но об алхимии я не знаю ровным счетом ничего, кроме того, что она связана с магией и некими заклинательными манипуляциями, с помощью которых одно вещество превращается в другое.

Если следовать этому, значит, яшма должен превратиться во что-то другое под действием вспышки света. Но как ее сделать? Возможно, мне поможет замыкание…

Пока я не знаю, как это произойдет. Но возможно чудак помог мне или… погубит меня этими экспериментами».

Ясно было только одно – нужно было проводить эксперименты, что бы они ни несли. Но алхимиком себя Саша так и не чувствовал.

Около недели он не подходил к своему прибору и не заходил в мастерскую. Но интерес поборол разум, и он решил попробовать.

«Конечно, я не верю тому чудаку, но почему бы не попробовать?» – решил он.

Он вскрыл прибор и вложил яшму. Где-то далеко слышались звуки грозы, молния сверкала, но очень отдаленно.

«Это то, что мне нужно», – шептал он, надеясь, что гроза сделает свое дело. Но на этот раз ничего не случилось. Гроза прошла стороной… Целый месяц он ждал снова. На этот раз пришла такая гроза, какой не было за это лето ни разу. Все небо заволокло черными тучами, молния сверкала, освещая улицу ослепительным светом, раскаты – один страшнее другого наполняли каждый дом.

Но Саша не знал, как подключить себя к аппарату. Он сидел и думал, что есть два пути: к голове или к руке. Он качал головой и не мог принять решение…

Тогда молния ударила в очередной раз с такой силой, будто стремилась уничтожить всю планету, и в доме погас свет. Только на одно мгновение. Аппарат сверкнул, в нем что-то закрутилось, еще раз вспыхнуло, и свет стал нежным и плавным, как облака.

Чудо свершилось…