Сокровища Пейрана

– Я очень признателен вам, Ваше Сиятельство, за то, что вы позволили мне появиться здесь. Признаться, я давно живу в ожидании встречи с вами.

И голос у этого человека оказался очень приятный глубокий. Нет, он так сильно не соответствовал привычному образу лекарей, но граф от растерянности едва не заёрзал в своём инвалидном кресле:

– Мне сказали, что вы очень дружны с Жофреем, но я рад отметить, что вы значительно лучше воспитаны… Говорите, что давно ждёте нашу встречу… Кто же рассказывал вам обо мне? От кого именно вы узнали о моей беде?

– О постигшем вас несчастье я услышал уже полтора года назад, эта трагедия потрясла многие души… И я вспомнил о вашей беде снова в тот момент, когда ощутил уверенность мастера своего дела… После исцеления виконта де Гордюа я дерзнул предположить, что, быть может, смогу быть полезным и вам.

– А если исцеление виконта де Гордюа было лишь… чудом? – невесело сощурился граф де Розаэль.

– Даже если и так, – ничуть не смутился Брант, – Разве ж сама наша жизнь не чудо?

– Стало быть, вы уповаете на чудо, – усмехнулся граф, – И при этом называете себя мастером?

– Почему нет? Вы только осмотритесь, сколько удивительного происходит вокруг… – и губы Бранта смягчились в улыбке, – Я бы многое мог тут упомянуть, но хватит и одного – вы уже слышали о найденном вашей дочерью человеке. Он всё ещё жив! Я многое повидал, но это… Поверьте, мы с вами стали свидетелями великого чуда! Мне лишь раз или два доводилось встречаться с такой силой жизни… Но знаете что? Я дерзаю ожидать не меньшую силу жизни и от вас, сударь!

– От меня?! – всё-таки не скрыл удивления граф.

– Именно, от вас, Ваше Сиятельство. Я нашёл ваши земли в отменном порядке, что о многом говорит. У вас две дочери редкие красавицы. Право, вам есть для чего жизнь. У вас достаточно много причин для того, чтобы встать на ноги…

– Всё! О моих ногах больше ни слова! – жёстко оборвал гостя граф, но Брант словно и не услышал этих его слов:

– Вы ведь были великолепным всадником! Кто ещё в этих краях мог сравниться с вами в конной выездке?!

– Я сказал хватит!!! – граф грозно возвысил голос, и тон его не допускал и тени возражения.

Тут же рядом с Брантом нарисовался и Жюс Берру и уже в поклоне указал гостю на дверь, но Брант снова не счёл это всё достаточным основанием к тому, чтобы замолчать:

– Успешному исцелению неизменно должна предшествовать и сопутствовать огромная жажда этого исцеления. Вот мне и интересно, а желаете ли вы ходить? Если нет, я готов сию минуту извиниться за то, что нарушил ваш покой, и раскланяться. Если да, я полон решимости постараться помочь вам. Я сказал постараться, потому что более определённо можно будет говорить только после того, как я вас осмотрю. Так ответьте для начала хотя бы себе – желаете ли вы ходить!? Я пока ещё здесь, у Жофрея. Его новому постояльцу нужна моя помощь… Но я был бы вам признателен, если бы вы дали ответ уже к концу этой недели. Моё время очень ограничено. Да и вы уже упустили почти два года, большой срок…

Глаза графа уже пылали яростным возмущением, усы устрашающе шевелились, он был полон возмущения, огромного возмущения, и будь его воля… От распирающего его гнева он даже потерял дар речи, и Жюс Берру решился стать голосом своего господина:

– Да как вы смеете так говорить с Его Сиятельством?!! Вы… вы всего лишь лекарь!!!

Но Брант словно не замечал ни гнева графа, ни его срывающегося на крик секретаря. Он вдруг мягко улыбнулся и, определённо обращаясь к хозяину дома, заявил:

– Ваше Сиятельство, вы и прежде не прозябали, но задумайтесь, насколько же ваша жизнь могла бы быть богаче?.. Помните, никто не живёт вечно!

От этих последних слов дерзкого лекаря Диану и Жанну бросило в холодный пот, что уж говорить о Жюсе Берру и Кристин, которая решилась стать тихим свидетелем этой удивительной встречи. Теперь все эти люди замерли, перестали дышать, никто не смел даже глаз поднять на графа.

В воздухе повисла прямо-таки грозовая тишина.

Губы Бранта сложились в горькой улыбке, и он решил спрятать лицо в низком поклоне. А уже в следующий миг круто развернулся и стремительно направился к выходу из кабинета, в котором ему так и не было предложено присесть. Он уже был на самом пороге, когда вдруг, словно удар колокола, прозвучал приказ графа:

– Стойте!

Брант остановился и медленно развернулся. Их глаза встретились, и как бы ни был тяжёл взгляд графа де Розаэль, Брант не дрогнул. Оценив эту тихую силу странного лекаря, граф чуть смягчился:

– Если вам доведётся взяться за работу, какую плату вы потребуете? Судя по качеству вашей одежды, берете вы много.

Но Брант повёл головой отрицательно:

– Денег я с вас не возьму.

– Совсем?! – не поверил своим ушам граф.

– Ни гроша, – и Брант веско кивнул.

– Это не только удивляет, но и настораживает. Тогда на каких же условиях вы работаете?!

– В данный момент в деньгах я не нуждаюсь. Так что условия мои будут не обременительны: стол в тех случаях, когда я буду оказываться в вашем доме в часы трапезы, и доступ в вашу библиотеку – есть у меня слабость к чтению.

– И это всё?!!

– Вы, верно, меня не понимаете, – красивых губ Бранта коснулась печальная улыбка, – Мне интересен ваш случай с медицинской точки зрения. Я попрошу и правда высокой платы только в случае вашего полного исцеления. Только в день, когда вы сможете пройтись без посторонней помощи, я обращусь к вам с просьбой.

– Какой просьбой? – граф даже подался ближе, так его удивили и насторожили эти слова Бранта.

– До тех пор я не скажу какой.

– Но я не имею обыкновения обещать вслепую! – и граф возмущённо откинулся на спинку кресла.

– И это правильно! Потому я оставляю за вами право отказать мне в моей просьбе, – и Брант снова поклонился.

– Что?!! Право отказать?! – глаза графа расширились от удивления, – Вы очень странный человек!.. И, конечно же, вы не собираетесь снимать маску.

– Я в праве ожидать, что созерцание моего лица будет крайне неприятно как для вас, так и для ваших дочерей… Но, если вы будете настаивать, я покажу моё лицо, но только вам.

Что ж, граф согласно кивнул, правда, это ещё не означало согласие на лечение. Брант выждал такую значимую минуту и всё-таки решился уточнить:

– Так вы, Ваш Сиятельство, позволите мне осмотреть вас?

Затаившиеся Диана и Жанна смотрели на отца, даже не моргая. Граф взглянул на дочерей и… вдруг кивнул:

– Хорошо. Мы сделаем это в моей спальне… Прямо сейчас.

I. Глава 05. Всё сначала…

Диана подавила тяжёлый вздох, встала, с удовольствием расправила затекшую спину и повела руками, словно лебёдушка расправила крылья. «Уже полдень?! Оказывается, я задремала!» – удивилась девушка и подошла к окну.

Она была в доме Жофрея, в комнате, где уже четвёртый день гостил найденный ею в Тарне молодой человек. К сожалению, сознание к нему пока не возвращалось. Лицо его уже давно избавилось от зеленоватой бледности, щёки чуть впали и покрылись редкой щетиной, она же украсила и его подбородок. Губы крепко сжаты, глаза закрыты. Да, эти дни слились для Андре в одну очень длинную ночь, но тем временем жизнь не стояла на месте.

Три дня назад Брант заявил, что готов попытаться поставить графа де Розаэль на ноги. Тогда же граф дал на это согласие, чем удивил прежде всего сам себя. А Брант, видно сильно опасаясь, что граф передумает, уже на следующий день сделал операцию, и это было очередным чудом. До сих пор было трудно поверить в то, что это случилось, и в то, как именно это случилось…

Сейчас Диане вдруг припомнилось, как утром того дня в их доме появился старый священник – святой отец Франческо, который был пастырем этих мест. Это Брант решил пригласить его и настоял на том, чтобы перед операцией в доме был отслужен большой молебен, и все домочадцы во главе с хозяевами причастились. И сам Брант был в первых рядах. Диана отметила, как легко и просто он общался со священником, складывалось впечатление, что отец Франческо не в пример остальным отлично знает Бранта. К тому же, оказывается, Брант знает наизусть все молитвы, так безошибочно его губы вторили словам святого отца.

После того, как Брант испросил благословение на операцию и омыл руки святой водой, он был оставлен один на один с графом. Все уже знали, что он собирается снова поломать графу ноги и сложить их на этот раз правильно. Все со страхом ожидали воплей хозяина дома, и потому многие, сами того не замечая продолжали молиться. Но только те, кто был ближе всех к дверям комнаты, смог расслышать приглушённое рычание графа и его стоны. В какой-то момент, устав от такого напряжения, старый священник вдруг воскликнул, почему же Брант работает один, почему ему не помогает Жофрей. На что смертельно бледная Жанна ответила ему, что граф не пожелал снять для Жофрея запрет на появление в этом доме… Да, даже теперь…

Через два часа, подобные вечности, Брант открыл двери спальни графа и позволил увидеть больного. Граф был бледен, щеки его впали, но глаза были… да, радостными!

– Папа, как вы?! – едва сдерживая слёзы, воскликнула Жанна, хватая его руку.

Граф ответил очень слабым рукопожатием, но голос его зазвучал неожиданно уверенно:

– Я буду ходить, дочка! Буду ходить!!!

И ему поверили, лица людей озарились в счастливых улыбках, всех кроме, пожалуй, Жюса Берру, который скорее выглядел очень растерянным, чем радостным. Диана заметила это, очень удивилась, их глаза встретились, и почти сразу Жюс преобразился – раз сейчас время радоваться, он будет это делать громче всех. «Какой же он странный и неприятный человек!» – уже в который раз тогда поймала себя на такой мысли Диана, да и сразу выбросила её вон.

А тем временем отец Франческо осенил графа святым знамением и воскликнул:

– Ваше Сиятельство, вы проявили редкостное самообладание! Господин Брант собирался поломать вам ноги… Это ведь должно быть невыносимо больно!

В ответ граф улыбнулся и попытался взглядом найти Бранта, который в это время скромно скрывался в проёме дальнего окна. Когда же все разом развернулись к нему, он счёл необходимым подойти к графскому ложу, и хозяин дома произнёс:

– Я отлично помню, как было больно тогда, два года назад! Адская боль! Ещё и поэтому мне было трудно решиться на эту операцию, но господин Брант уверил меня, что постарается ослабить её. Что же такое вы сделали, друг мой? Сегодня это было вполне терпимо!

В ответ Брант отрицательно качнул головой:

– Просто сегодня, Ваше Сиятельство, вы настроились на подвиг! То, что я сделал, не лишило вас чувствительности. Я знаю, что вам было больно!

– Но не настолько!

Что ж, Брант кивнул:

– Я рад. А теперь, друзья, – обратился он к посетителям, – я очень прошу вас всех оставить господина графа одного. Ему необходим отдых. Сейчас для него жизненно важен сон!

Конечно же его послушались…

И вот уже два дня Брант разрывается между домом Жофрея, неизменно заступая на ночные вахты у постели Андре, и замком Розаэль, где с предельным вниманием следит за самочувствием графа, потчует его какими-то зельями и краткими, но очень занятными беседами.

Размышляя сейчас о нём, Диана невольно отметила, как предельно корректен и прост он в общении. Как только люди перестают бояться его маски, так сразу становятся его друзьями. Только два дня, а он, похоже, уже знает весь замок поименно! И это при том, что появляется он только у постели графа, да на кухне в обеденном зале. Вот и сейчас он в замке…

Вдруг Диана, чей невидящий взгляд был обращён к окну, ясно расслышала позади себя стон. Она резко развернулась и увидела, что глаза Андре приоткрыты. Сердце девушки замерло. Едва дыша, она приблизилась к кровати.

Взгляд раненного, прежде неподвижно упёртый в потолок, постепенно прояснился и… обратился к ней. «Да, глаза голубые! Скорее даже синие!!!» – невольно восхитилась Диана, и её растревоженное девичье сердечко тут же пустилось в пляс. Наконец-то, к этому человеку вернулось сознание!

Его красивые глаза почти полностью раскрылись и теперь с нескрываемым интересом изучали прекрасное лицо девушки. Это совсем не смутило Диану, она тепло улыбнулась ему и тихо поинтересовалась:

– Как вы себя чувствуете, сударь?

Он попытался кивнуть, но его голова тут же откликнулась острой болью. Ему пришлось зажмуриться, перевести дыхание, но то были лишь пара секунд слабости, и вот он уже снова смотрит на девушку. Его губы смягчились в улыбке и, не без труда разжавшись, едва-едва слышно произнесли:

– Хорошо, благодарю.

Кто знает, что именно ожидала услышать Диана, но от таких слов она невольно всплеснула руками:

– Хорошо?! У вас удивительное самообладание… либо очень странное чувство юмора. Как можно чувствовать себя хорошо с пробитой головой и поломанными руками?!

При таких словах Дианы брови Андре удивлённо приподнялись:

– Неужели я так сильно помят?! Что произошло?!

Этот его вопрос сильно озадачил девушку:

– Признаться, мы думали, что это вы нам расскажите… Но да всему своё время! Для начала давайте познакомимся. Я Диана младшая дочь графа де Розаэль. А вы? Кто вы?!

Андре ответил благодарной улыбкой, очевидно снова хотел кивнуть, да вовремя остановил этот свой порыв, решил поберечься.

– Очень раз знакомству, мадемуазель! Позвольте и мне представиться. Я… – Андре уже собирался назвать своё имя, но вдруг осёкся на полуслове.

Его взгляд снова остановился, губы крепко сжались, брови едва не сомкнулись, так сильно он нахмурился.

– Что? Что случилось? – забеспокоилась девушка, – Снова голова болит?

Но Андре словно не расслышал эти её слова. Его лицо исказила гримаса боли, и он снова закрыл глаза.

Только теперь Диана сообразила, что, пожалуй, надо позвать на помощь Жофрея, старый лекарь должен знать, что больной очнулся, но тут вдруг Андре произнёс:

– Диана де Розаэль… Диана…

Повторил, открыл глаза и снова уставился на девушку. Та искренне растерялась:

– Сударь, как вы? Сильно больно?

– Нет, не сильно, – юноша снова улыбнулся, – Просто я…

– Если вы не желаете открывать своё имя, я не в праве настаивать, хоть… – так Диана неожиданно и для себя самой озвучила свои мысли, но Андре тут же вскинулся:

– Нет, мадемуазель! Вы меня не верно поняли! Я вовсе не хотел вас обидеть, но… – растерянность в его взгляде только возрастала, уже грозила перерасти в отчаяние.

Он обвёл взглядом всю комнату, снова посмотрел на Диану. Да, в его прекрасных синих глазах появилась тень ужаса.

– Что же тогда? – Диана и правда не понимала, что с ним происходит.

– Я… Я не помню… – едва слышно выдохнул юноша.

– Не помните? Что именно?

– Своё имя, кто я… – всё так же, едва слышно, отозвался Андре, и вдруг вскинулся – Кто я?!!

В первый момент Диана даже дар речи потеряла. Чего-чего, а такого она никак не ожидала. Но одного взгляда в полные изумлённого отчаяния глаза Андре оказалось достаточно, чтобы девушка смягчилась. Она заботливо поправила его одеяло и улыбнулась:

– Те, кто вас лечит, искренне удивляются тому, что вы вообще ещё живы. Главным образом, из-за головы. Такое ранение… Но их ужасным прогнозам, как видно, не суждено сбыться. Я уверена, эта потеря памяти явление временное. Давайте просто наберёмся терпения.

Что ж, Андре улыбнулся более открыто, и Диану ослепил блеск ровного ряда белоснежных зубов.

– Терпение? Почему-то мне не кажется, что я обладаю этим качеством в достаточной мере.

– Вы правильно излагаете и ясно мыслите, – улыбнулась девушка, – Я уверена, что это лучшие признаки того, что всё у вас будет хорошо!

– Тем не менее, не будете ли вы так любезны рассказать, что вам известно обо мне? Как я здесь оказался?

– Что ж, извольте, – Диана расположилась в кресле у кровати раненного и приготовилась к рассказу, но прежде ей предстояло справиться с вдруг охватившим её душу волнением.

Смотреть в эти красивые глаза без смущения было трудно, их синий цвет в буквальном смысле слова лишал её дара речи. Осознав это, Диана пуще прежнего зарделась от смущения. Спасение было лишь в том, чтобы отвести взгляд в сторону, обратить внимание к попавшей под руку ленте:

– Мне сказали, что вы появились в наших краях примерно две недели назад. Назвались Андре…

– Андре?! Это моё имя?! – тут же вскинулся юноша.

– Это имя, которым вы изволили назваться, но оно не настоящее… Не знаю по какой причине, но вы скрыли своё настоящее имя…

– Скрыл… – эхом отозвался названный Андре.

Диана робко глянула на него. Оказывается, он снова хмурился, пуще прежнего, совершенно точно изо всех сил старался вспомнить, но пока безуспешно.

– Сударь, не переживайте так сильно! Всё очень скоро встанет на свои места! – и вдруг осмелевшая Диана пустилась в красочный рассказ о том, как она нашла его, как вытащила на берег, привела помощь…

Она решила отвлечь его, и это у неё получилось. Андре превратился в слух. Его исхудалое покрытое щетиной бледное лицо буквально окаменело, глаза даже не моргали, так внимательно он слушал девушку. Но рассказ её был краток.

– Значит я здесь лежу уже четвёртый день, верно я понял? – уточнил Андре.

– Да, верно.

– Это дом лекаря Жофрея… Мадемуазель, вы здесь ради меня? Не только спасли, но и ухаживаете за мной?

Диана многое бы ответила, будь на месте Андре кто угодно другой, мол не думайте о себе слишком многое, сударь, но он… Нашлись силы лишь кивнуть.

– Я безмерно благодарен вам, мадемуазель! – горячо воскликнул юноша, – Наверняка знаю, такой долг ничем не выплатить, просто знайте, я ваш вечный должник и вернейший друг!

Диана благодарно улыбнулась, но слово «друг» отозвалось в её сердце каким-то глухим эхом. Нет, не друга она в нём видит…

– Сударь, а вы женаты? Помолвлены? – вдруг вырвалось у девушки, а уже через миг она сама же и ужаснулась такой своей смелости.

Андре понял причину её замешательства и уже хотел ответить безо всякого лукавства, но вдруг осознал, что просто не знает, что сказать.

В самом деле, женат ли? Помолвлен? «Кто я?!!» – набатным колоколом загудел в его голове вопрос. И почти сразу голова ответила на него новым, страшным ударом боли. Юноше захотелось заслониться от этой боли, оттолкнуть её прочь. Руки сами собой поднялись, чтобы сжать раскалённые виски, но тут его поразила новая боль, вряд ли меньшая, теперь от рук. Обе руки в плотном чехле бинтов.

«Ах да, поломаны! Хоть это помню», – сам себя поздравил Андре, опуская их на постель.

Ему надо было совладать с этой болью, он должен постараться! Глубокий вдох, медленный, очень медленный выдох. И боль тут же начала ослабевать. Ещё вдох, выдох. Очень скоро стало возможно открыть глаза. Всё расплывается. Рано? Ещё вдох, очень медленный выдох, и новая попытка вырваться из этого больного дурмана.

Где-то рядом эта прекрасная, такая знакомая девушка. Со страшной силой захотелось снова увидеть её, и это желание придало дополнительные силы, чтобы отогнать приступ адской боли. У него получилось! Уже через несколько секунд ему стало легче дышать, и юноша снова попытался открыть глаза.

Но что за чёрт?! Перед ним возникло мужское лицо в чёрной маске! Андре невольно отшатнулся, это привело к тому, что он глубже вжался в подушку, но нового приступа боли при этом не последовало. И то ладно!

Но странный ужасающий образ в маске всё-таки не желал развеяться. На взмокший от холодного пота лоб легла тёплая мужская рука, несколько мгновений, и боль отошла достаточно далеко, чтобы больше не обращать на себя такое внимание, стало значительно легче дышать.

– Жофрей зовёт вас, сударь, не иначе, как молодой герой, – прозвучал приятный отражающийся в самой глубине души голос этого странного человека в маске. Он улыбался, – Знаю, вам очень больно, но вы не издали ни звука! В самом деле редкое самообладание!.. Я Брант. Ученик Жофрея. Вы меня видите? Хорошо. Сейчас я буду задавать вопросы, а вы в знак согласия закройте глаза один раз, если…

– А просто ответить нельзя? – невольно усмехнулся Андре.

– Можно, конечно, – снова улыбнулся Брант, – Значит, говорите вы не только во сне. Прекрасно!

– Здесь была девушка… Диана де Розаэль…

Брант удовлетворённо кивнул и обернулся, явно приглашая кого-то подойти. Ещё секунда, и Андре смог различить искажённое страшной тревогой лицо Дианы.

– Простите, сударь, я так растревожила вас своими… разговорами, – страшно смущаясь, промолвила девушка.

– Что вы!? Напротив, я так рад, что вы… не сон! – улыбнулся в ответ Андре, только после этого его взгляд снова обратился к Бранту, – Задавайте ваши вопросы, господин Брант. Может быть, вы будете удачливее…

– Удачливее? В каком смысле? – и правда не понял тот.

Улыбка Андре стала невозможно печальной. Почувствовав это, Диана бросилась к нему на помощь:

– Господин Андре не помнит ничего из того, что было с ним до момента его пробуждения здесь. Даже своё настоящее имя!

Андре благодарно кивнул Диане.

– Амнезия, – тут же поставил диагноз Брант, – Такое бывает… Значит своё имя вы не помните. Тогда придётся продолжить пользоваться тем, которое вам дал ваш друг.

– Какой друг?

– Питер Вайт, – вдруг раздался новый для слуха Андре голос.

Брант и Диана синхронно развернулись и, не сговариваясь, отступили от кровати больного.

Ещё секунда, и в поле зрения Андре возникло новое лицо. Жофрей приветливо улыбался, но взгляд мудрого лекаря пытливо изучал лицо молодого человека. Пауза начала затягиваться. Андре сощурился и решился нарушить молчание:

– Вы Жофрей? Хозяин этого дома?

– И почему это звучит как вопрос?

– Вы не спешите представляться, мне приходится догадываться…

– Представляться? Догадываться?

– Я должен вас знать?

Жофрей выпрямился и обратил лукавый взгляд на Бранта:

– Амнезия. Согласен. Но как славно он излагает!

– В каком смысле «славно»? – не понял Андре.

Жофрей наклонился к нему и по-отечески нежно потрепал по плечу:

– «Славно», значит складно и разумно! И это получив такую пробоину в голове! Ты, сынок, определённо родился в рубашке. Насчёт потери памяти не переживай. Наверняка, это явление временное. Раз ты так ясно осознаёшь себя, значит и остальное приложится. А до тех пор будем звать тебя Андре. Так ты был представлен мне во время твоего первого визита в наши края.

– Расскажите об этом! Прошу вас! – тут же подался к нему ближе юноша.

– Тише! Тише, дружок! Обязательно расскажу, но чуть позже… Для первого раза общения достаточно, верно? – и Жофрей развернулся к Бранту.

Тот веско кивнул и определённо указал Диане на дверь.

Но как же ей не хотелось уходить!

– Мадемуазель, – вдруг воскликнул Андре, – Могу ли я надеяться на нашу новую встречу?

– Обязательно! – тут же откликнулась Диана, а уже в следующий миг залилась краской смущения, но это смущение не лишило её дара речи, – Я обязательно приеду!