И тут я понимаю, что не помню, как его зовут. Разве можно забыть имя человека, которого любила столько лет? Кажется, что-то на «д». Дима? Денис? Даник?

– Едете? – спрашивает он, пока я не решаюсь зайти в лифт.

Давид! Точно. Его зовут Давид.

– Да, – говорю я и захожу в лифт.

– Какой вам этаж? – спрашивает Давид.

– Первый, пожалуйста.

Он не узнает меня. Пожалуй, это к лучшему.

Давид нажимает на кнопку лифта. И мы без остановок доезжаем до первого этажа. В полном молчании. В пустом лифте.

Когда дверь открывается, Давид протягивает руку вперед, показывая, что пропускает меня вперед.

Я прохожу, а затем оборачиваюсь и смотрю ему прямо в глаза. На долю секунды мы застываем. Всегда думала, что вот с этого момента все и начнется. Но чтобы что-то началось, сначала должно закончиться старое.

И я наконец говорю:

– Спасибо.

2022—2023

Проклятие разбитого зеркала

– Мое место меня ждет. Мое место меня ждет. Мое место меня ждет, – бормочу себе под нос, заезжая во двор. – Мое место меня ждет. Мое место меня ждет. Мое место меня ждет.

Сработало! В самом конце двора виднеется последнее свободное место на парковке. Мне придется тащиться с зеркалом вдоль всего дома в пять подъездов. Но какая разница, если я загадала свободное место, и оно появилось специально для меня? Всегда срабатывает.

Я с легкостью въезжаю в то крошечное место, что оставили мне соседи, и паркую свой старенький жук. Поправляю на зеркале заднего вида деревянную подвеску из реликтового водяного ореха с тонко вырезанными рунами Райдо и Альгиз, что значит «дорога» и «защита». Напоследок улыбаюсь своему отражению – сегодня прекрасный день.

Достаю с заднего сиденья огромное зеркало в бронзовой раме, надежно упакованное в несколько слоев пупырчатой пленки, ставлю его, прислонив к машине, и оглядываюсь назад. С другой стороны, пять подъездов – это не так уж и много. Правда же?

Закрываю пассажирскую дверь, но хлопок оказывается достаточно сильным, и зеркало начинает съезжать. Я успеваю подхватить свое сокровище, спасая себя же от беды. Фух… Только этого еще не хватало.

Я обхватываю зеркало двумя руками и перехожу на тротуар. Лучи солнца проникают сквозь пупырчатую пленку и, отражаясь, легонько ударяют мне по глазам. Опускаю голову, чтобы не щуриться, и вижу его…

В метре от меня прямо на пешеходной дорожке сидит Бася. Чернильный кот с красным ошейником облизывает лапу, а затем проводит ею за ушком. Вот зараза пушистая! Бася выглядит вполне безобидно. Но я знаю: стоит сделать только шаг, как планы кота резко поменяются. Ему обязательно приспичит на другую сторону.

Я ступаю на проезжую часть, хочу сделать крюк, чтобы обезопасить себя. И Бася тоже делает шаг. Мытье вдруг отходит на второй план, теперь коту зачем-то понадобилось на другую сторону. Все, как я и предсказывала.

Останавливаюсь и замираю. Резкие движения сейчас под запретом.

– Бася, стой, стой, стой. Котя, котя, котя.

Кот тоже останавливается. Он усаживается на асфальт и смотрит мне прямо в глаза.

– Молодец, хороший котик. Басечка, не надо туда ходить. Там нет ничего интересного.

Я медленно и аккуратно кладу зеркало на землю. А затем достаю из сумки пакетик кошачьего корма и трясу его в руках.

– Хочешь? А, Баська? Смотри, как здесь вкусно. И не надо ходить на другую сторону. Иди сюда. Кис-кис-кис.

Кот сидит на месте и продолжает смотреть на меня в упор. Вымогатель. Мне ничего не остается, как разорвать пакетик с кормом, вывалить коричневую жижу прямо на асфальт и отойти в сторону.

– Давай, Бася, не бойся. Ты же знаешь, что я тебе плохого не предложу.

Бася подходит к «рагу с крольчатиной» и принимается с аппетитом наворачивать кошачий деликатес. Ура – путь свободен. Я двигаюсь все так же медленно, чтобы не спугнуть черного кота и не навлечь на себя беду. Беру зеркало и тремя быстрыми шагами прохожу вперед, оставляя все несчастья позади. Фух, пронесло.

Я оборачиваюсь и смотрю, как аппетитно кот уплетает корм. Улыбаюсь ему и отправляюсь дальше.

На лавочке возле подъезда сидят наши постоянные обитательницы двора. В своей голове я называю их Старушка номер 1, Старушка номер 2 и Старушка номер 3. Прохожу мимо, стараясь не привлекать внимания. Не хочу вступать в очередную бессмысленную беседу с пенсионерками, чьих имен даже никогда не знала. Но спрятаться за зеркалом мне не удается.

– Здрасьте, – говорят старушки в унисон.

Просто киваю в знак приветствия и еле слышно шепчу себе под нос:

– Драсьте.

Подхожу к двери подъезда, но в последний момент спотыкаюсь о решетку для чистки обуви и чуть не роняю зеркало.

– Не разбей, – бросает мне вслед Старушка номер 1. – А то семь лет несчастий будет.

Я резко оборачиваюсь и подхожу к пенсионерке.

– Вы знаете, что ваш Бася опять бегает по пешеходной дорожке? – говорю я с явной злобой в голосе.

– А где же ему еще бегать?

Она смеется. Будто это я дура.

– Ну он же черный! – почти кричу я. – Он приносит несчастья прохожим! Таких котов нельзя выпускать на улицу.

Старушка номер 2 лишь продолжает смеяться. И остальные пенсионерки подхватывают этот мерзкий хохот. Вне себя от возмущения я подхожу еще ближе к святой троице и наставляю указательный палец на Старушку номер 2.

– На прошлой неделе, когда вы шли из магазина, у вас порвался пакет, – говорю я, – а все продукты оказались на асфальте.

Старушка номер 2 убирает от своего лица мой палец.

– Да, зря я взяла старый пакет.

– Ага! – вскрикиваю я. – А вот и нет. Я все видела в окно. Сначала вы встретили этого Басю, и он перешел вам дорогу. И вот спустя час пакет порвался, и все покупки оказались на земле. Это не совпадение! Это несчастье! И виноват во всем только черный кот.

Старушки смеются еще больше. Ну разве можно с ними вообще о чем-то серьезном разговаривать? Я молча разворачиваюсь и захожу в подъезд, не придерживая дверь, чтобы она со всей силы ударилась о косяк в знак моего протеста.

Наконец-то дотягиваю зеркало до лифта и вот сейчас по-настоящему чувствую, как отваливаются руки. Но вздохнуть с облегчением мне не удается. На кнопке вызова висит табличка с ярко красными буквами, выведенными трафаретом: «Временно не работает». Два часа назад работал и вдруг сломался? Чьи это проделки? Бася же дорогу не переходил… И мне ничего не остается, как отправиться на лестницу, скрытую за лифтом.

Я останавливаюсь на каждом лестничном пролете и пытаюсь отдышаться. И, кажется, сейчас до меня доходит: не надо было ругаться со старушками. Это карма так быстро сработала. Если бы я была к ним добрее, принимала бы их со всеми недостатками и старческим маразмом, лифт бы не сломался.

Ну, хотя бы считать этажи не приходится, каждый подписан огромной цифрой. 3, 6, 9… и последний 12 – мой. Я делаю еще одну остановку, перевожу дух. Пытаюсь попасть ключом в замок, но онемевшие руки меня не слушаются. Несколько попыток и все-таки одна оказывается удачной. Наконец-то захожу в квартиру и тут же с грохотом плюхаюсь на пуфик у входной двери.

– Мира, это ты? – доносится голос Златы из кухни.

– Это я, – отвечаю запыхавшись. – Все нормально, я ничего не сломала.

В квартире пахнет едой. Жареным луком с лисичками и картошкой. И, кажется, еще творожной шарлоткой. Я бы сейчас и мамонта съела – вот настолько голодная.

– Когда лифт починят? – кричу я настолько громко, насколько мне позволяют оставшиеся силы.

– Когда начнешь бегать по утрам, тогда и починят, – отвечает Злата все так же из кухни. – Это для таких лентяек, как ты.

– Ха-ха.

Злата появляется в коридоре, вытирая руки полотенцем.

– Позвони тете, – говорит она. – Хозяйка квартиры все-таки, может, знает.

– Ай, не хочу дергать ее по пустякам.

Тут Злата замечает зеркало, которое я придерживаю одной рукой.

– Че опять уже купила?

И я расплываюсь в улыбке.

– О, это нечто нереально крутое.

– Опять ритуальные штучки-дрючки на удачу?

Злата говорит с издевкой, но я не поддаюсь на эту провокацию. Она никогда не понимала моего увлечения и тем более не воспринимала его всерьез. А талисманы и обереги для нее – всего лишь «штучки-дрючки». Вот только я двигаюсь к успеху, а она топчется где-то на обочине. И кто из нас в итоге глупый?

– Ну, показывай уже, – просит Злата.

Я снимаю пупырчатую пленку, обнажая свое сокровище. Зеркало обрамлено в бронзовую раму с причудливыми завитками. Сверху и снизу расположены изображения раковин, а рядом с ними – по два ангела. Несмотря на первую половину прошлого века, рама сохранилась в прекраснейшем состоянии. Провожу рукой по орнаменту в стиле рококо и чувствую, как внутри меня все замирает от соприкосновения с вечностью. И как только человечество от этой красоты перешло к прямым линиям и пластику?

Злата склоняется над зеркалом и долго всматривается. Но ее привлекает вовсе не старинная рама с раковинами и ангелочками, а собственное изображение.

– Ты права, это нечто невероятное, – говорит она с серьезным выражением лица, касаясь рукой своего отражения. – Это самое уникальное зеркало во всей Вселенной. Я вижу в нем… свое будущее.

Я толкаю Злату в бок, и она отскакивает.

– Ау, больно же.

– Не надо так шутить.

– Да ладно тебе. Это просто зеркало. Всего лишь очень древнее зеркало.

– Это не просто зеркало, это моя защита.

– От кого защита-то?

– От злых людей. Посмотри, сколько вокруг завистников. Их слова, даже их мысли могут разрушить мой успех. Все эти амулеты, обряды, ритуалы, – я вытягиваю руку с красной ниткой на запястье, затем звеню чертовой дюжиной булавок на джинсовке и сжимаю в кулаке кулон с кошачьим глазом, – все это работает! Я могу контролировать свою жизнь. И я защищена от негатива окружающего мира.

– Ну да.

Злата разворачивается и уходит на кухню, бросая мне напоследок:

– Извини, у меня тут ужин подгорает.

– Однажды ты мне поверишь, – кричу я ей вслед. – Я не сумасшедшая!

Отдышавшись после забега на 12 этаж с утяжелением, я захожу на кухню, беру со стола бутылку кефира и делаю несколько глотков. Кисломолочная прохлада приятно растекается по горлу.

– Что ты делаешь? – спрашивает Злата, когда замечает, что я делаю. – Он уже просроченный. Я достала из холодильника, чтобы выкинуть.

Смотрю на дату изготовления.

– Один день не считается, – делаю еще несколько глотков и бросаю бутылку в мусорное ведро.

Тянусь за стопкой документов, которые я оставляла на обеденном столе, и замираю.

– Где? – я повышаю голос. – Где? Где банка с водой? – и тычу пальцем на свои документы. – Здесь стояла банка с водой. Где она?

– Да, я ее убрала, – Злата говорит так спокойно, как будто совсем не чувствует своей вины. – Ты вообще нормальная ставить на документы банку с водой?

Она даже не понимает, что сделала. Она поменяла ход моей истории, которую я так тщательно выстраивала!

– Ты опять все испортила! Эта вода была заговорена на успешную сделку. Если завтра клиент подпишет эти документы, я получу повышение. Я чертовски заслуживаю этого повышения.

– Так, если ты заслуживаешь повышения, может, ты и так его получишь? Без всяких заговоров.

Хватаю со стола свои документы и выхожу из кухни. С ней просто бесполезно разговаривать.

***

Я плюхаюсь на кровать и раскидываю руки в стороны. Как же все болит. Потягиваюсь, потом еще разок.

Взглядом упираюсь в дешевенькую репродукцию Климта на стене. Вот сюда-то я и повешу зеркало. Встаю с кровати и снимаю картину. Она висела здесь так долго, что обои пожелтели от времени. И гвоздь покрылся ржавчиной.

После стука в дверь на пороге появляется Злата с пирогом-каракулем в руках. Она ставит десертную тарелку на прикроватную тумбочку и говорит:

– Я пришла мириться.

– Ага, – только и отвечаю я, примеряя, как винтажное зеркало будет смотреться на винтажных обоях.

Затем беру сухую тряпку из микрофибры, пшикаю на зеркало стекольной жидкостью и принимаюсь до блеска натирать поверхность.

– Так чем, говоришь, так необычно это зеркало? – спрашивает Злата.

– В древности люди считали зеркало магическим предметом. С его помощью можно вычислить злой дух.

– Это как с вампирами? Ну, они же не отражаются в зеркале.

– Может быть, – я смеюсь, – не встречала еще вампиров. Я поставлю на это зеркало защиту, и оно будет оберегать мой мир.

– Это как?

– Если в него посмотрится человек, который желает мне зла, его отражение исказится. Для меня это будет предупреждением, что от него стоит держаться подальше.

Злата выныривает из-за моего плеча, пытаясь посмотреться в зеркало.

– Ну, что там с моим отражением? Исказилось?

Я смеюсь и бросаю в Злату тряпку, которой только что натирала зеркало.

– Нет, я же еще не провела ритуал. Пока это просто зеркало. Очень красивое старое зеркало.

– Давай быстрее проводи ритуал. Твой суженый-ряженый завтра же придет? Вот заодно проверишь, не желает ли он тебе зла.

– Славка хороший. Это я и без зеркала знаю. И ты тоже.

Я протягиваю Злате мизинец.

– Мы хоть и ссоримся постоянно, но я знаю, что ты моя подруга и желаешь мне только добра.

Злата протягивает мизинец в ответ, и мы крепко сцепляем наши пальцы.

– Мирись, мирись, мирись. И больше не дерись, – говорим мы в унисон.

Я поднимаю зеркало и прицеливаюсь на ржавый гвоздь. Надо бы заменить ветхую веревочку на металлическую цепочку, но это потом. Сейчас мне не терпится повесить его на стену.

– И что теперь? – спрашивает Злата.

Боковым зрением замечаю, как она берет мой гримуар, в который я записываю все свои ритуалы и обряды, и листает его.

– Надо прочесть какое-то магическое заклинание?

– Не трогай, пожалуйста.

Злата меня то ли не слышит, то ли игнорирует специально. Я вешаю зеркало и тянусь за гримуаром, но не успеваю.

– Атикус-матикус-крабимис-букс, – зачитывает Злата и зеркало падает.

– Нееееееееееееееет! – кричу я.

Я падаю на колени. И плачу, плачу, плачу. Сгребаю осколки ладонями, совсем не обращая внимания на порезы и пол, заливающийся кровью, но какой теперь в этом толк?

– Я куплю тебе новое зеркало, – Злата бросается ко мне. – Смотри, рама осталась цела. Нужно только заменить зеркало. Это все нитка, она была слишком старой и не выдержала.

– Ты ничего не понимаешь! Это конец. Моя счастливая жизнь закончилась. Впереди 7 лет сплошных несчастий. Это все проклятие разбитого зеркала.

– Какие несчастья? Это всего лишь зеркало! А когда что-то бьется это, наоборот, к счастью. Давай я тебе помогу.

Злата подбирает осколок с пола, но я отталкиваю ее руки.

– Не трогай. Это опасно. Пусть все несчастья достанутся только мне.

– Мира, нет никакого проклятия.

Я поднимаю на Злату испепеляющий взгляд. Просто хочу, чтобы она перестала со мной спорить.

– Ну хорошо, – говорит Злата, как будто прочитав мои мысли. – Допустим, существует некое проклятие разбитого зеркала. То есть ты разбиваешь зеркало, и 7 лет с тобой происходит только плохое.

Я киваю в знак согласия и вытираю слезы.

– Но если есть проклятие, то должно быть и антипроклятие или как там его. Противоядие. Нам надо противоядие!

Я бросаюсь к гримуару и судорожно начинаю его листать, оставляя на страницах кровавые отпечатки.

– Я что-то писала об этом.

Нахожу нужную страницу и зачитываю вслух:

– Перестаньте паниковать и бояться. Для нейтрализации негативной энергии вам понадобится спокойствие и холодный рассудок.

– Холодный рассудок беру на себя, – говорит Злата. – Что дальше?

Читаю:

– Шаг первый. Соберите осколки. Но ни в коем не случае не делайте это голыми руками, сметите осколки веником.

Злата выходит из комнаты и спустя пару секунд возвращается с веником и совком. Пока она сгребает осколки, я держу совок.

Читаю:

– Шаг второй. Ни в коем случае не смотритесь в осколки зеркала. Накройте их темной тканью.

Злата набрасывает на совок с осколками тряпку, которой я протирала зеркало.

Читаю:

– Шаг третий. Крупные осколки промойте под проточной водой в ванной комнате – вода унесет все плохое. И сложите в непрозрачный пакет.

В ванной я промываю осколки, тщательно натирая каждый. А затем складываю их в пакет с логотипом какого-то модного бренда, который держит Злата.

– Глупо это как-то все, – говорит она.

– Молчи и держи.

Читаю:

– Шаг четвертый. Мокрой тряпкой соберите остатки зеркальной пыли. Тряпку следует выбросить.

Злата протирает мокрой тряпкой пол, где разбилось зеркало, и выбрасывает ее в пакет с осколками.

Читаю:

– Шаг пятый. Осколки следует закопать в землю отражающей стороной вниз. И никогда не приходить на место захоронения.

Мы просим у соседей лопату, сославшись на умершего хомячка, и едем в самый дальний парк. На дворе уже ночь, и вокруг никого, нет даже снующих туда-сюда парочек. Злата выкапывает яму под деревом, а я складываю в нее осколки. Обязательно отражающей стороной вниз.

Читаю:

– Шаг шестой. Веник и совок подбросьте вверх три раза так, чтобы каждый раз они падали на землю.

Я подбрасываю вверх веник, Злата – совок. Дожидаемся, когда они упадут на землю.

– Мне этот парк все равно никогда не нравился, – говорит Злата.

– Почему?

– Неудачное свидание.

Мы поднимаем совок с веником и подбрасываем их так же еще два раза.

Когда наш обряд остается позади, я забираюсь в постель и укутываюсь в одеяло. Просто смотрю на потолок в свете прикроватной лампы. Уже давно за полночь, а сна ни в одном глазу.

– Ты как? – спрашивает Злата, появляясь в дверях.

– Хоть бы сработало, – говорю, не отводя взгляда от потолка.

– Все будет хорошо. Просто верь, что все будет хорошо.

Наконец-то отрываю взгляд от потолка и перевожу его на Злату. Она пытается улыбнуться, но ее губы дрожат, из-за чего улыбка выходит натянутой.

– Ага, – отвечаю.

Я выключаю прикроватную лампу, переворачиваюсь на правый бок и засыпаю. Пусть все будет хорошо. Ведь я так старалась, чтобы у меня все было хорошо.

***

Удивительно, но на следующий день я просыпаюсь легко и в хорошем настроении. Еще и до будильника. Неужели у нас получилось? Я не спешу, потягиваюсь в постели, дожидаясь, когда прозвенит будильник. Но вместо этого раздается звонок.

Тянусь за телефоном и замечаю на экране надпись «Жанна». Что начальнице нужно от меня в такую рань?

– Алло.

– Где документы, черт тебя побери? – кричит в трубку Жанна, даже не поздоровавшись.

Здесь явно что-то не так. Я поднимаюсь в постели и смотрю на часы на прикроватной тумбе. 9.30… Твою ж… Опускаю ноги на пол, не замечаю, как наступаю на осколок зеркала, и беззвучно взвизгиваю.

– Я уже везу их! – отвечаю Жанне.

Я бегаю по комнате, прихрамывая на одну ногу и оставляя по старому паркету кровавый след, и пытаюсь собрать одежду для офиса. Сегодня у нас подписание контракта с клиентами, а значит, я должна выглядеть хотя бы нормально. Ведь это мой контракт и мои клиенты.

– Какого хрена они вообще у тебя делают? – кричит в трубку Жанна.

Останавливаюсь, сажусь на кровать и достаю из стопы впившийся осколок.

– На удачу. Я заряжала их на удачу. Ты же знаешь, что все мои сделки проходят успешно.

– Мира, ты, конечно, молодец. Но если документы сейчас же не окажутся в конференц-зале, ты потеряешь работу. И я уже не говорю о повышении.

– Дай мне полчаса.

– Твое время пошло.

Я бегу в комнаты Златы и врываюсь без стука.

– Злата, подъем-подъем! Мы все проспали!

Но Златы здесь нет. Ее комната аккуратно убрана, постель заправлена. Ушла и меня не разбудила? Она же знала, что у меня сегодня важный день. Вот тебе и подруга.

Я быстро одеваюсь, беру папку с документами и уже хватаюсь за дверную ручку, как входная дверь распахивается сама. На пороге появляется тетя с незнакомыми людьми.

– Тетя?

– О, Мира, ты дома. Я думала, что ты уже на работе. Но хорошо, что я тебя застала.

– Что происходит? Кто это?

– Это покупатели…

– Ты продаешь квартиру? – я не верю своим ушам.

– Да, я давно об этом думала. А тут как раз попались покупатели, – тетя кивает на незнакомцев, – которым срочно нужна квартира в этом доме.

– Когда нам нужно съехать? – у меня нет времени выяснение подробностей, тем более и так все понятно: моя жизнь катится к черту.

– Я думаю, – тетя смотрит на незнакомцев, – неделька у вас есть.

– Ясно, – говорю я и просто выхожу из квартиры.

На площадке замечаю мигающую кнопку лифта. Прикладываю ухо: кажется, что-то движется. И нажимаю на вызов. Через три секунды двери распахиваются и я захожу внутрь. Класс. Хоть в чем-то мне еще везет.

Жму на кнопку первого этажа и двери лифта закрываются. Я стою в ожидании и перевожу дух. Смотрю на экран своего телефона, там мигает непрочитанное сообщение от Златы: «Ну, ты хоть проснулась? Я тебя все утро будила».

Пишу ответ, но останавливаюсь и смотрю на табло лифта. Там по-прежнему светится цифра «12». Прислоняю ухо к двери лифта – тишина. Вот черт!

Нажимаю на кнопку экстренной связи.

– Что у вас случилось? – раздается мужской голос из динамика.

Я прислоняюсь к панели громкой связи, чтобы меня было хорошо слышно, и говорю:

– Вы не поверите. Тут такая странная ситуация.

– Женщина, что случилось?

Женщина? Фу, как некультурно.

– Я застряла, – говорю в динамик. – Кажется, я застряла.

– Ожидайте. Отправляю к вам мастера.

– Но как долго?..

Связь обрывается, и я не успеваю закончить вопрос. Каждые пять секунд смотрю на часы и проверяю телефон. Но связи здесь нет. Я бьюсь головой о стену, перечитываю документы, пялюсь в одну точку. А чем еще заняться, когда застрял в одиночестве?

Минут через 20 двери лифта все-таки открываются, и я просто сбегаю по лестнице. Мчусь к своей машине, прихрамывая на порезанную ногу. Сажусь за руль и наконец-то выезжаю со двора. У меня еще есть время. Я успею. Все получится.

Но я не успеваю. Каждый встречный светофор загорается красным, стоит мне только к нему приблизиться. Эти секунды кажутся невыносимо долгими. А потом опять звонит Жанна.

– Ты вообще в своем уме? – кричит она.

– Я уже еду.

Я выкручиваю руль и давлю на педаль газа, превышая скорость на миллион километров в час.

– Что значит «я уже еду»? «Я еду» ты говорила час назад. И вообще, Мира, ты знаешь, во сколько начинается твой рабочий день?

– Говорю же, что уже еду. Прости, Жанна, вчера был очень сложный день, и я не услышала утром будильник.

– Мира, я не строгий начальник и все понимаю. Но только не сегодня. Уже час в конференц-зале сидят представители «Айс-Инт» и ждут, когда им принесут документы на подпись. Молись, чтобы их терпение оказалось безграничным. Если из-за тебя сорвется сделка…

– Кажется, я знаю, что можно сделать. Зайди в мой компьютер и распечатай документы заново. Версия с окончательными правками есть только у меня.

Я вешу на проводе и жду, когда загрузится операционка.

– Пароль? – спрашивает Жанна.

– Только обещай не смеяться, – молю я.

– Мира, у меня нет времени на штуки. Какой пароль?

– Русскими маленькими буквами: мирапобедительпожизни.

И все же смешок Жанны раздается. А затем я слышу хлопок.

– Что это было? – спрашиваю я.

– Твой компьютер, – говорит Жанна, – только что сгорел. Дуй в офис.

– Я поняла. Сделка не сорвется. Все будет хорошо. Ты же знаешь, я удачливая.

Нажимаю кнопку отбоя и ощущаю странное бурчание в животе. О нет, только не это. Только не это. Треклятый просроченный кефир!

Пока стою на очередном светофоре, замечаю кофейню. У меня нет выбора. Я не могу обкакаться перед клиентами в прямом смысле. Поэтому, когда машина сзади начинает истерично сигналить, включаю поворотник, поворачиваю направо и кое-как паркуюсь у входа в кофейню.

Спустя всего несколько минут я выхожу из уборной. У кассы никого нет, и я решаю, что могу позволить себе бутылку воды.

Делаю глоток холодной минералки, оборачиваюсь и замираю, наблюдая через огромное панорамное окно, как эвакуатор увозит мою машину. Роняю бутылку с водой на пол, расплескивая содержимое, и выбегаю из кофейни. Я пытаюсь бежать за эвакуатором, но тот уже слишком далеко.

Только сейчас замечаю знак «стоянка запрещена». Да и как они так быстро успели приехать?

Я сажусь на бордюр и закрываю лицо руками, пытаясь скрыть слезы от прохожих. В машине остались документы. Это последний и единственный экземпляр. Теперь Жанна точно меня убьет.

Телефон звонит, и я тут же нажимаю отбой, едва увидев надпись «Жанна». Ну что я ей скажу? У меня больше нет ни оправданий, ни возможностей все исправить. Можно считать, я проиграла. Жанна присылает сообщение: «Тебе капец!» Следом приходит еще одно сообщение. Оно от Славки и совсем короткое: «Нам надо расстаться».

Он расстается со мной по смс?! Да чтоб этого придурка! Вчера, еще вчера все было хорошо…

Мне нужны объяснения, поэтому я набираю номер Славы, но абонент не доступен. Набираю сообщение: «Срочно позвони!» На что выскакивает уведомление: «отправка сообщений ограничена». Еще и заблокировал, придурок!

Приходит еще одно сообщение от Жанны: «Мы повели их обедать. У тебя есть последний шанс». Я вытираю слезы, делаю глубокий вдох и набираю 102.

– Добрый день. Мою машину только что забрал эвакуатор. Что мне делать?

– Номер машины? – спрашивает равнодушный голос на той стороне.

– 7027 AI.

– Вашу машину увезли на штрафстоянку. Записывайте адрес, откуда ее можно забрать.

– Спасибо. Фух, это как раз недалеко от меня.

Ехать до штрафстоянки не больше пяти минут. Пытаюсь вызвать такси, но в радиусе меня не оказывается ни одной машины. Ждать – не выход. Тем более это не так уж и далеко. Я быстро доеду на метро, возле кафе как раз вход в подземку.

Вагон метро полон людей, хотя час пик уже и закончился. Я стою, вжавшись в поручень. Рядом проходит парень и на мгновение крепко прижимается ко мне, после чего шепчет: «Простите». Извращенец!

Две минуты в подземке кажутся целой вечностью, но я наконец-то выхожу на белый свет. Тянусь в карман сумки за телефоном, вот только его там нет. Останавливаюсь и вываливаю все содержимое прямо на асфальт – телефона нет. Твою ж… Чертов извращенец!

На огромной штрафстоянке никого нет, только ряды машин. Я пробираюсь сквозь автомобили, подхожу к будке сотрудника стоянки и стучусь в окошко.

– Добрый день. Я хочу забрать свою машину.

– Водительские права и технический паспорт, – отвечает мужчина, если верить бейджику, по имени Виктор.

Я достаю документы. Виктор заполняет бланки у себя на компьютере, а затем протягивает мне штрафную квитанцию.

– Это к оплате.

У меня округляются глаза.

– Ого! Но у меня нет столько с собой.

– Штраф можно оплатить в течение месяца.

– Ну хоть в чем-то мне сегодня повезло. Я могу забрать свою машину?

– Сначала нужно вызвать ГАИ для составления протокола. Первый раз что ли?

И я киваю – да, первый.

– Можно воспользоваться вашим телефоном? – спрашиваю. – Мой украли.

Виктор протягивает мне телефон, и я снова набираю 102.

– Здрасьте. Я на штрафстоянке на Брикета, хочу забрать свою машину.

– Ваша заявка принята, – говорит оператор, как будто это робот, а не человек. – Ожидайте инспекторов.

– Но сколько ждать?

– Минуточку. Машина госавтоинспекции как раз недалеко от вас. Инспекторы будут максимум минут через пять.

Неужели мне только что снова повезло? Нажимаю кнопку отбоя и отдаю телефон Виктору.

– Кажется, моя жизнь снова налаживается. Ой, можно я сделаю еще один звонок? Предупрежу начальницу, что задерживаюсь.

– Звоните.

Я набираю код и останавливаюсь.

– А ведь я не знаю ни одного номера наизусть, – говорю и возвращаю телефон Виктору.

Я остаюсь на улице посреди машин. Жду, что вот-вот на стоянку заедет машина ГАИ. Но она не заезжает. Проходит пять минут, а затем еще десять. Не заезжает. Еще пять минут. Не заезжает.

Заглядываю в будку к Виктору и спрашиваю, сколько прошло времени. Может, это мои внутренние часы сбились?

– 20 минут.

– А обещали пять минут. Где же они?

И я продолжаю ждать.

В небе раздается раскат грома, и тут же начинается сильный ливень. Я мгновенно промокаю до нитки. Возможно, все идет по плану, а я просто не заглянула в прогноз погоды.

Виктор открывает дверь своей тесной будки и говорит:

– Заходите, что ж вы мокнете-то.

Я захожу в будку, где нет места для посетителей. Не знаю зачем, если и так уже вся промокла и дрожу от холода. Просто приятно, что хоть кто-то еще пытается мне помочь.

Виктор смотрит кино на маленьком телевизоре и ест бутерброд, заботливо приготовленный, наверное, его женой.

– Вы верите в проклятие разбитого зеркала? – спрашиваю я.

Он собирается откусить бутерброд, но не делает этого, а переводит взгляд с телевизора на меня.

– До вчерашнего дня я была абсолютно счастливым человеком. А потом разбила зеркало и началось… Я сделала все эти чертовы ритуалы. Даже ездила ночью в парк, чтобы закопать осколки отражающей стороной вниз!

Виктор все так же, застыв над бутербродом, смотрит на меня.

– Я подбрасывала веник в воздух. И ничего. Ничего не сработало. Моя жизнь кончена. А впереди меня ждет семь лет несчастий.

– Есть хотите? – вдруг спрашивает он. – У меня есть еще один бутерброд.

А я хочу. Страшно как хочу. Киваю. Виктор протягивает мне бутерброд и наливает в кружку кофе из термоса. И я выкладываю все как на духу про разбитое зеркало и свои несчастья.

– И вообще больше ничего не сказал? – спрашивает Виктор, когда я дохожу до места про парня и смс.

– Вообще! Просто написал: «Нам надо расстаться».

– Может, поссорились из-за чего?

– Нет! У нас все было прекрасно. До сегодняшнего дня. Я же говорю: это все проклятие разбитого зеркала.

– Не знаю, проклятие не проклятие. Будет лучше. Такая красивая девушка точно не пропадет.

– А как же штраф?

– Как я всегда говорю: спасибо, что деньгами. Заработаете еще.

– Могу поспорить, что меня уже уволили.

– Будет другая работа. Обязательно будет.

Когда дождь заканчивается, на штрафстоянку заезжает машина ГАИ. И я выхожу из будки.

– Здрасьте. Это я звонила. Вон там моя машина.

– Представляете, – говорит инспектор, – мы к вам выезжаем, и как раз перед нашей машиной авария. Да еще такая непонятная. Пока мы разобрались, кто и что там нарушил.

– Да, забавно, – говорю и непонятно, смеюсь или плачу.

Инспекторы ГАИ составляют протокол и протягивают бумаги мне.

– Больше не нарушайте.

Я сажусь в свою машину и уезжаю со штрафстоянки. Мчусь, обгоняя попутные машины. Но какой в этом толк? Знаю, что уже ничего не исправить. Я все испортила. Меня уже уволили. Можно даже не показываться в офисе. Просто я должна дойти до конца.

Паркуюсь у бизнес-центра. Растрепанная и в мокрой одежде. Вот такая захожу в офис. Самое главное – документы – у меня в руках.

– Лучше бы ты вообще не приходила.

Такими словами меня встречает секретарь Жанны. Сейчас здесь все против меня.

– Где Жанна? – я игнорирую чужие советы.

– У себя, – она указывает рукой на дверь. – Подсчитывает ущерб твоей выходки.

Подхожу к двери, стучу, но не дожидаясь ответа вхожу внутрь. Жанна сидит за своим столом и печатает на компьютере. Внезапно она останавливается и поднимает на меня глаза.

– Я сэкономлю тебе время и скажу, что ты здесь больше не работаешь, – говорит Жанна.