Альтернатива

Они вернулись к входной двери. Прозрачные стены позволяли видеть, что делается снаружи. Казалось, дверь прогибается под гулкими ударами. Саше стало немного не по себе: освещенный яркими лучами, его двойник в изорванной одежде яростно молотил ногами по двери. – Откройте, выродки! Я знаю где Лена!

Усилители разносили по коридору этот рык и Семен Семенович брезгливо поморщился: – Спасателей уже вызвали. Скоро его уберут отсюда. – Так это же Сашка! – Саша разыграл удивление, – Я его знаю! Чего это он?

В этот момент двойник выволок из машины какой-то аппарат и на конце шланга призрачно засиял короткий факел пламени. – Ну, это уже ни в какие ворота… – пробормотал побледневший Семен Семенович. В коридоре появилось несколько молодых людей крепкого телосложения. Дверь под огненной струей тонко пела и растекалась дымящемся расплавом. Тут с неба посыпались машины со спасателями. Амортизируя, они замирали и из них выскакивали люди в защитной одежде, только что оторванные от своих дел. Отобрав резак у нарушителя, они о чем-то горячо заговорили с ним, но тот снова рванулся к двери. Его схватили за руки и вдруг он увидел Сашу. – Евгений! Женька, открой дверь! Эти выродки украли Лену! Женька!!!

Спасатели насильно потащили его прочь, усадили в машину, и вскоре только изуродованная дверь и острый запах горелого материала напоминали о происшедшем. – И чего они с ними так церемонятся? – недоумевал Семен Семенович, – настороженно поглядывая на Сашу, – Надо сразу руки за спину и в лечебницу! Ну, Женечка, давайте займемся нашими делами. Они намного интереснее. – Черт!.. не понятно! – Саша стоял, изображая мучительную работу мысли, – Про Сашку такое не подумаешь. Он кричал, что вы у него украли Ленку. – Как это украли? Она что вещь какая-нибудь? Это же бред. Вы сами видели его состояние. – Семен Семенович! Я ведь собираюсь посвятить свою жизнь вашим идеям. Я или подойду, или нет. Лучше сейчас все выяснить, чтобы потом не было сюрпризов и разочарований. Если честно, я давно – за вас, так что мне можно говорить, без опасений быть не понятым, все как есть, я пойму правильно потому, что не обременен всяким там фанатизмом и достаточно безынерционен в вопросах морали. Вы же догадываетесь, почему я пришел к вам, да еще не дождавшись утра. – Ну, что ж… – Семен Семенович вздохнул и испытующе посмотрел Саше в глаза и, казалось, укрепился в доверии. – Тут, Женечка, есть грань. С одной стороны, болото мерзости, разврата, пошлости, а с другой – высшее понимание человеческой сущности. И нужно быть очень деликатным, чтобы не угодить в грязь… В наш век идет бескомпромиссная борьба за человека. И подчас случаются неизбежные жертвы. Они не напрасны. Если раскрывать только факты, то возникает ужасающая картина: мы негодяи, насильники… Но если подойти с диалектическим пониманием, то станет ясна неизбежность и необходимость в таких действиях. А факты таковы: романтически похищена очень красивая девушка. Вся ее беда в том, что она очень и очень красивая. – Да, Сашка хвастал мне, что Ленка у него красавица… – Саша изобразил плохо скрываемую похоть. Семен Семеновича опять понесло: – Вы знаете, невозможно что-либо выдумать из ничего. Человек может пользоваться только тем, что найдет в природе. Так и красота. Художники искали ее в натуре. Нам остро необходимы образцы человеческой красоты для моделей тех счастливых миров, на которые имеют право все люди. Нас оправдывает то, что она уже практически согласилась с нами сотрудничать и выразила готовность к такой роли. Она проделала для нас очень большую работу, и мы порадовали ее сюрпризом – началом новой жизни. Так что все намного сложнее и я… – Я понял вас, Семен Семенович! – Саша волновался и это было заметно, – я раньше кое-что слышал, много думал и поэтому пришел к вам. Вот бы ее увидеть, – он чуть криво улыбнулся и неподдельно порозовел, – и с нее начать… чувствую, что тогда сомнений точно не осталось бы никаких… – Хм… Вообще-то у нас так не принято. Но… и если бы не Володина рекомендация… – Семен Семенович со вздохом вынул из кармана небольшую пластинку и в воздухе как живая возникла маленькая Лена. – Вы же меня понимаете, – Саша изобразил чуть обиженную морду с похабной усмешкой, – Что мне на эту картинку… короче, в качестве небольшой вступительной услуги… познакомьте меня с ней! – лицо у Саши уже натурально пылало. Это с очевидностью оправдывало его нетерпеливый ночной визит. Так напористо и с надежно понятной мотивацией еще никто не вербовался, и Семен Семенович брезгливо улыбнулся: этот станет фанатично преданным адептом.

4. Мир 2

Университетский друг по прогулам и мороженному, Володя, посоветовал, как поступить, чтобы избежать распределения для обязательной отработки выпускником после защиты диплома. Альтернативой трем годам кабалы была только запись в отряды Оранжевых Беретов для поддержания правопорядка. – Ну или на Ленке женись. Ее папочка точно на хорошую работу устроит. – Не знаю я еще точно насчет Ленки… Такое ощущение, что она меня терпит про запас. – Возможно, это – твоя параноидальная иллюзия. – Володя слыл опытным знатаком женщин насквозь, – Бывает, что женщина просто компенсирует отсутствие чувств максимальной пользой от мужа, чтобы быть типа не хуже других. При этом начнет присматривать по сторонам более достойного партнера. Женщина мыслит стереотипно, это медицинский факт. Но обрати внимание: природа сделала женщину слабее мужчины. Те виды, где женщина была сильнее, не выдержали естественного отбора еще, может быть, у предков человека. Женщина, строящая свое поведение в основном на своих чувствах, проистекающих из женской культуры, равноправие воспринимает как слабость мужчины, потому что исторически привыкла видеть его силу. И в доме воцаряется гибельный матриархат. Он всегда возникал, когда мужчины в обществе теряли часть своей силы и становились в чем-то зависимыми от женщин, но он нигде не оказался жизнеспособен. Семьи с распоясавшимися женщинами не выдерживают естественного отбора. – Ты решил внушить мне полное отвращение к семейной жизни, чтобы я пошел в береты? – А умом ты не согласен с этим? – Да вроде бы логично. – Я наблюдал судьбу своего братца и его товарищей. Они иногда исповедуются у нас дома. – А.. понятно. Ну, а любовь в этой схеме участвует? – Похоть имеет конечные сроки своей функциональности. Потом остается привычка, и если успела выработаться совместимость, взаимная необходимость, близость, то все будет хорошо. – По-моему ты упускаешь один случай. Редкий, но самый главный. Когда в результате физиологического влечения психология перестраивается так, что у обоих и в мыслях нет доминировать, а к партнеру относятся как к самому себе. Тут главное – не поддаться влияниям и советам извне, иметь свое мнение. Может быть, это и есть настоящая любовь? – Идеалист! Такие проигрывают. Ненулевая вероятность есть, конечно. Счастливо жить хотят все, а достаточное взаимопонимание или отношение как к самому себе бывают так редки, что оказывается вне нашей теоретической модели как редкое исключение, – убежденно констатировал Володя. – Думаю, что если с самого начала была симпатия, то никто не проиграет, если будет относиться к партнеру честно как к самому себе, даже если окажется, что симпатия базировалась на обманчивых впечатлениях. Иначе это нужно называть не любовью, а партнерством. – Существует множество ситуаций, когда честность не выдерживает необходимости получить свое. – Я стараюсь быть честным. – Ты не понял… Учти, женщины в гораздо большей степени строят свое поведение на неосознаваемых мотивациях, на том, что чувствуют к тебе в данный момент. Сегодня ты симпатичен, а завтра, беда-то какая, ты слегка облажался и пал в глазах. Им очень важно соответствовать типажу успешной женщины в обществе, чтобы было не хуже, чем у подружек. Я бы для проверки сначала ставил чистый эксперимент: что у женщины преобладает в чувствах к тебе, безусловная привязанность или же догмы женской субкультуры. – Думаю, что тест в начале отношений будет показывать искреннюю близость, ну а потом на поверхность полезет глубоко внедренное стремление быть не хуже подружек и поиски лучшего, – заметил Саша. – Да ладно проблемы воздвигать на пустом месте!.. Есть немало хорошо показавших себя тактических приемов. Например, я бы вдруг перестал к ней ходить. Зная степень ее гордости и анализируя поведение можно было бы сделать достаточно верные предсказания. – Все просто на словах. Учти все мы в какой-то степени паразиты и в какой-то степени зависимы от предвзятых представлений. Ты сам не знаешь точно, как будешь думать завтра.

5. Мир 1

Семен Семенович нетерпеливо переступал, как если бы ему нужно было в туалет облегчиться. – Пойдемте же, друг мой!

Саша последовал за Семен Семеновичем. Они вошли в просторную комнату с необычными, видимо очень комфортными креслами. Саша с интересом наблюдал за оживленной мимикой Семена Семеновича пока тот вел переговоры по телепатической радиосвязи, но ничего для себя полезного не уловил. – Мы нашли возможным и полезным удовлетворить ваше желание, Женечка, – Семен Семенович, явно загорался новой идеей, – все это даже очень кстати. Среди нас, прожженных, ха-ха, артистов действительно не найдется более подходящего типажа. Так вот, сценарий таков: в настоящий момент похищенная могучим драконом красавица находится в его темнице, в понятном состоянии готовности ко всему и смирении, но со всегда остающейся надеждой. Вам, Женечка, нужно трансформироваться в того фанатика, у которого ее похитили, раз он был ее мужчиной. Извините за неудобства, понимаю, как хочется оставаться самим собой, но так нужно. Цель: воплотить счастливый конец сказки или, что тоже самое, переполнить счастьем благодарную героиню, ну и вам перепадет этой самой благодарности. Леночка должна увидеть необыкновенную красоту переживаемого – прообраз тех прекрасных миров, которые нам предстоит создать. Итак, забудьте, что вы Женя. Теперь вас зовут – Александр Сергеевич. Вы минуете все преграды, доберетесь до замка и победите дракона. Красавица, конечно, будет вам благодарна. Вы объясните, что теперь вся ее жизнь будет как сказка, достаточно одного ее слова. Сцены, которые вы разыграете сейчас и впоследствии, войдут в золотой фонд человеческих отношений. – А, по-моему, вы рискуете! – Чем это? – А тем, что прямо сейчас Саша все рассказывает спасателям и те вот-вот устроят у вас обыск. А Лена еще не готова дать согласие остаться здесь. – Ее не найдут. Ее внешность изменена другим кодом, а психика контролируется через дополнительный канал связи. – Что за канал связи, способный на такое?.. Этого они не предусмотрели. Саша передал данные Володе. – Не волнуйтесь, Женя, понимаю вас как специалиста. Я имею в виду то последнее техническое усовершенствование, которое мы допускаем по отношению к человеку. Мозг дополняется новейшим адаптирующим устройством, позволяющим передавать другим и записать на носители всю полноту текущего самоощущения. Это истинный телепатический по полноте восприятия фильм-сопереживание. Он и позволяет жить в мирах, существующих только как плод синтеза специальных компьютерных систем. Не нужны никакие муляжи и киборги, все воплощается в точности как в реальности. – Я и не слышал о таком! – Еще бы! Попади это устройство в руки научников и предотвратить процесс роботизации человека будет уже невозможно. Но у нас и в самом деле очень мало времени. Научники не стоят на месте. Мы должны увлечь за собой человечество раньше, чем они освоят подобные технологии. Для этого необходимо создать фонд человеческих отношений. Да, Володя, который вас рекомендовал, оказал нам неоценимую помощь. Без его устройств не было бы никаких перспектив. Прямо сейчас сделаем вам подсадку адаптирующих структур, и вы будете совсем наш. Семен Семенович театрально щелкнул пальцами. В комнате возник жизнерадостный мужик с ежиком вокруг лысины и на подбородке. Его манеры в неуловимых нюансах настораживали и давали повод подозревать утонченную психиатрическую ненормальность. Широкая улыбка не сходила с круглого лица и только принимала различные оттенки. В висках торчали жесткие седые волосы. – Здорово, приятель! – прогремело это чучело, – Зови меня просто Константин Андреичем. А ты, значит, Женя. Сейчас впрыснем тебе присадочку… – Меня зовут Евгений Павлович, пожалуйста. – Не безобразничай, Женя. Вот когда примкнешь полностью к нам, то и станешь Евгень Палычем. Саша недоуменно взглянул на Семена Семеновича, но тот со слащавой любезностью убедительно закивал головой: – Не сомневайтесь, все будет хорошо!

Константин Андреич шагал по коридору стремительной походкой и ни разу не обернулся. Саша запыхался, когда они добрались до лаборатории, заставленной по большей части не знакомыми устройствами. Он дал усадить себя в кресло и послушно просунул голову в стереотаксический фиксатор. Константин Андреич ласково ухмыльнулся и, гнусавя что-то неразборчивое, захлопотал вокруг. – Приглушись слегка, – посоветовал он. Саша догадался, о чем речь и анальгизировался. Едва ощутимо кольнуло голову с разных сторон. А потом в сознании начал возникать и пропадать хаос звуков, мешанина цветов, запахов и других ощущений, все более сложных и образных. Понятно, что впрыснутые микро-адаптеры натыкались на структуры мозга, ответственные за тот или иной образ и, подключаясь, кратковременно возбуждали их. Через некоторое время процесс закончился. Константин Андреевич посмотрел на приборы, потом на Сашу и, уверившись, что все готово, освободил фиксатор. – Ну, что, попробуем?

У Саши закружилась голова: он оказался один в двух лицах: он и столь же ментально доступный теперь Константин Андреич. Два человека слились в одно самоощущение и только прошлый опыт хранил индивидуальность. – А прикольный мужик этот Константин Андреевич! – удивился Сашин опыт, примеряя чужую субъективность, – Своеобразный и такой непосредственный. Да он прямо точно такой же как я сам, только смотрит на все с какой-то неожиданной стороны…

А ментальность Константина Андреевича воскликнула: «Да ты же ни фига не Женя никакой!..»

Это восклицание вызвало ассоциации в Сашиной памяти и автоматически вспомнилось все, что связано с похищением Лены. С другой стороны, Саша узнал все, что касалось тактики артистов. – Кто бы мог подумать такое про этих артистов! – радостно удивлялся Сашин опыт, – Как мы, однако, заблуждались! Не такие уж они негодяи… они просто не понимают! – А парализатор тебе ни к чему, – озабоченно бормотал опыт Константина Андреича, – Ты уже наш. Тебе понравилось. Лучше выполняй роль для тебя же и предназначенную!

Саша очнулся, оставшись в ментальном одиночестве. Он тут же с облегчением релаксировался, став самим собой. В руке у него появился парализатор. – Поторопился ты, Александр Сергеевич, с перевоплощением! – оскалился Константин Андреевич, – Я ведь тебя пока никому не выдал! – Ну и что? – У нас официально запрещены полные телепатические контакты. Они нивелируют индивидуальность и на руку научникам, – Константин Андреич удобно отвалился в кресле, сияя снисходительной ухмылкой, – Этот сеанс объединения я сделал потому, что предполагал что-то рациональное у научников. Они ведь не дураки и их тянет эта самая наука. Вот и захотелось узнать. – Ну, и как, узнал? – Ты думал о другом и состояние у тебя было не подходящее… Ты и представить себе не можешь, Саша, в каком счастье можно купаться с помощью наших моделей! А вы, научники, страдаете от неудач и бесплодных поисков. Редко завершаются ваши работы. Неужели эпизодические радости можно сравнить с нашим счастьем? – Ты хоть и побывал у меня в голове, но ничего не понял, – пробормотал Саша. Константин Андреич только чуть шире ухмыльнулся. Саша задумался, потом поднял голову: – Ты ведь не вечен. Промелькнет мгновение, насыщенное твоим счастьем, и как ничего не было до этого так ничего и не останется. Посмотри со стороны: какой-то жучок копошится в своей кучке счастья, что-то ему там радостно. Но вот его уже нет, будто и не было – смешно и глупо. Если он оставил потомство, то продлил существование своего вида и только. – А вы, научники?.. Ну, открой мне глаза, я ведь четко прочувствовал, что вы – не просто упертые фанаты, а что-то в самом деле важное просекаете. – Ты не торопись, раз понять хотел и слушай… – Да, проясни, вот нафига же тогда личное счастье? – Радость нахождения удачного – это подсказка, выработанная эволюционным отбором, куда нужно направлять усилия чтобы выжить. И боль – подсказка: не делай так больше. А вы хотите радоваться даже если все наперекосяк. И получится, что не будет развития, а будет всем довольный хомячок в шлеме счастья. А без шлема он ничто уже не сможет. – Прямо по учебнику, – осклабился новой гримасой Константин Андреич. – А вот то, чего ты не понимаешь. Твое «я» меняется каждое мгновение и это тебя не волнует. Нет смысла сохранять его уникальность и его переживания. Важно – развитие идей в общей культуре. Сохранится то из твоего «я», что образовано ставшими общепринятыми понятиями и еще при жизни существующая параллельно в головах других людей – его носителей. И тут уже видно насколько бессмысленно понятие личного, как только мы отходим от конкретного тела как носителя разума. Если бы всех людей объединить в телепатическую систему, то в полной мере возникла бы сущность единого гигантского организма. Мы только что испытали такое в общем взаимослиянии. А вы, артисты, боитесь сливать индивидуальности, хотя культура как раз и есть то общее, что уже слилось. Вы хотите каждого в отдельности посадить в изолированные счастливые мирки и тем самым лишаете его реальной жизни идей. Со смертью безвозвратно погибнут бессмысленные, никому не нужные норки хомячков. Вы хотите развивать человеческие чувства и отношения между людьми, но, ставя целью безусловное счастье для каждого, делаете все наоборот. На самом же деле связь между людьми нужна для объединения усилий в приспособлении к новому в природе. Не пойму, почему вы просто не стимулируете центр удовольствия в мозге? Результат будет тем же. – Черт, откуда ты знаешь про всеобщее объединение?.. Но чуть лучше начинаю тебя понимать… Ладно, все не переговоришь. Ты кого собираешься спасать: Лену или меня? – Чего тебя спасать? Сам решай. – Ладно. Я твою концепцию записал, я подумаю пока ты разыгрываешь свой спектакль и до этого никто не узнает кто ты. Готов? – Вполне… – Тогда поехали. – Маленький вопросик. Что вы на самом деле подослали к нам на озеро? Ободрало меня совсем не сказочно и горело там все…

Константин Андреич укоризненно посмотрел на Сашу: – Да обычный киборг, оборудованный манипуляторами и панорамной голографической установкой. А в твоем предстоящем приключении это будет компьютерная модель, наделенная присущими дракону свойствами. В частности, ему внушили любовь к твоей Ленке, так что учти, он будет мотивированным соперником! Если облажаешься, не обессудь…

6. Мир 2

Трагически худой препод сквозь многократно-толстые очки строго удерживал взглядом почтительно застывшую аудиторию. – Садитесь!

Студенты с облегчением уселись за массивные самшитовые парты. Парни расслаблено скользнули по полировке на самые кончики сидений, вытянув ноги в прорези впереди. Девушкам сидение на спине претило как неподобающее, они склонны были поднимать руки к лицу, прикрывая лоб, что при некотором навыке позволяло спать, не теряя позу. – Я у вас веду спецкурс «Алхимия природный соединений». На носу выпускные экзамены, времени мало и мои лекции – только канва, а в основном нужно изучать литературу самостоятельно. Зачет я принимаю бескомпромиссно строго. И честно предупреждаю: я невероятно обидчив. Зовут меня Вениамин Феоктистович. Если не можете выговорить, то лучше не пытайтесь: я очень злопамятен, так что будьте осторожны. Саша удивился, когда после лекции преподаватель подошел к нему и назвал по имени: – Александр Сергеевич? Вы не торопитесь? Задержитесь на минутку, пожалуйста. Хм,.. Вас в школе не дразнили Пушкиным? – Один попробовал… а что? Вы меня знаете по школе? – Нет. – Тогда причем тут Пушкин. А вы действительно очень злопамятный? – Саша досадовал, что задерживается. Лена, конечно, не станет его дожидаться из принципа. – Я думал, что сегодня студенты еще понимают шутки. – Все зависит от того, кто шутит. Если бы я точно знал, что вы умный человек, то, услышав от вас забавную глупость, улыбнулся бы. Но если я вас не знаю, а вы сказали эту глупость, то я могу подумать, что вы были искренни. – Да вы просто точная копия отца! Но то, что простительно ему, с вашей стороны уже хамство. – Так причем Пушкин? – Я знаю вашего отца, Сергея Лазаревича и очень в его духе было дать сыну такое имя. – Вы друг отца? – Скорее нет. Мы научные и не только оппоненты. Он попросил меня не распространять наши разногласия на вас и быть по возможности объективным, – тощий препод испытующе посмотрел на Сашу, – Что вам подсказывают интуиция, кто из нас скорее всего прав в целом, отец или я?

Саша понимающе ухмыльнулся. – Я не знаю из-за чего вы конкретно поцапались, но, зная отца, могу предположить, что он прав не больше, чем процентов на тридцать. – Вот как?! Вы так негативно воспринимаете своего отца? – Ну, а вы правы, пожалуй, процентов на двадцать. – Хм, а где остальные пятьдесят процентов? – Если истина – это сто процентов, то вы вместе учитываете только половину. – Но отцу вы, конечно, отдаете предпочтение в десять процентов. – Да, я убедился, что в бытовых спорах он обычно оказывается более правым потому, что избегает утверждать то, чего не знает точно. – Но у нас с ним был научный спор. – Научный спор не совместим с выяснением отношений. Хотя бывает трудно избежать горячности, но с горяча науки не получится. Преподаватель насмешливо посмотрел на Сашу через боковой фокус очков: – Очень хорошо поставлена речь, в карман не лезете. И хорошо, что вы знаете к чему должны стремиться ученые. Одевайтесь в гардеробе, я подожду. Раз уж мы так разговорились пойдемте вместе до остановки. Они вышли и невольно прищурились от яркого света. Лены, конечно же, у входа уже не было. Стояла чудесная погода. Свежий снег искрился на зеленеющим к полудню солнце как зеркальца крупными радужными пластинками. Множество детей цветными пятнами носились вокруг, кидаясь красиво рассыпающимися снежками. Саша поскользнулся и, эффектно отплясав, ловко скоординировался. Вениамин Феоктистович запоздало подхватил его под локоть. – Осторожнее, а то ошибки делать легко, а исправляться бывает уже поздно, когда зад отобьешь. – Я еще ни разу не грохнулся этой зимой. Неплохая координация. – У твоего отца тоже неплохая координация. Может быть, он тоже поэтому не боится делать ошибки? – Научные ошибки, то есть отрицательные результаты, необходимы в исследовании. – Прямо-таки необходимы?! А без них, что, наука бы пострадала? – Без них наука была бы невозможна. – Сейчас вы так категоричны вероятно потому, что знаете наверняка? – Конечно. – Попробуете обосновать? – Дело в том, что у человека есть только два способа узнать новое: заметить проявившуюся закономерность в природе или, по аналогии с такой закономерностью, предположить наличие каких-то связей в явлении, но затем, опять-таки, проверить точность аналогий опытом. – Простите, есть еще и логический метод. – Логика – это изученные причины и следствия. Если задача сформулирована так, что к ней кажется применима известная логика, то и в этом случае убедиться в верности можно только, проверив решение в реальности. Ведь всегда есть вероятность, что в новых условиях старый опыт не пройдет. Так что, все логическое мышление сводится к навыкам применения ранее приобретенного опыта к предположительному решению новых задач с последующей проверкой решения на истинность. – Хорошо формулируете, учту. Вы хотите сказать, что логического мышления не бывает, а можно говорить только о запрограммированной заранее последовательности совершения операций, как в ЭВМ? – Луше говорить о личных знаниях причин и следствий, и это – не правила мышления. – Но говорят же про людей, мыслящих преимущественно логически и людей с образным мышлением. Говорят же об открытиях на кончике пера. – Любые открытия проверяют реальностью, и если они оказываются верными, то уверенность крепнет, а если нет, то помнят об ошибке предположения. – Хм, занятно… Так без ошибок никак? – Иначе как узнать, что так делать не следует? Ищется другой путь пока новое предположение не оправдается в реальности. – Откуда вы всего этого набрались?.. Признаться, интересно было послушать. Чувствуется, что размышляли об этом уже. – Да, это – мой старый интерес. – Вот времена… у студентов уже есть свои исследовательские интересы! Можно сказать, что я как-то лучше стал понимать позицию вашего отца. То, чем он может оправдать такую свою деятельность. Да… но личное… мы ведь не машины. Наука создана для человека, для его счастья, а не для депрессивного копания в ошибках, и поэтому наука не может не содержать личного. Что скажешь на такое?.. Они замолчали. Саша с изумлением увидел в нем «артиста». Так он мысленно называл тех, кто стремится к удовольствию как самоцели. Он презирал это так же, как в народе насмехаются над теми, кто попался на мастурбации, даже больше потому, что мастурбацию, все же, можно было бы оправдать гормональным штормом, а это была чистая наркомания самоудовлетворения. Они подошли к остановке. – Дядя! – трое решительных пареньков обратились к ним, – Дядя, спорим, что вы не раздавите это яйцо между ладонями?

Саша хмыкнул и проигнорировал. – Дядя, спорим? Даже силачам давали, а они не смогли! – Кыш! – фыркнул Саша. – Ну вот, зачем же так? – вступился Вениамин Феоктистович, снимая перчатки, – Мальчишки – молодцы. Какое непосредственное человеческое любопытство! Заметили, что яйцо не просто сделано. Так что, говорите, я не смогу его раздавить? – Сами попробуйте, не сможете! – старший протянул яйцо. – Все-таки как удивительна природа! – восхитился препод, – Неужели даже яйца содержат неожиданное! – он взял яйцо между ладонями, сцепив пальцы как показал мальчик и напрягся. Яйцо не поддавалось. – Надо же, – лицо у Вениамина Феоктистовича чуть побледнело от усилия, – Неужели какую-то скорлупу…

Яйцо внезапно подвернулось боком, длинная тягучая плюха брызнула ему в нос и желток, не теряя целостности, стек по подбородку. – Тьфу, черт! – он брезгливо стряхнул остатки скорлупы с ладоней и растопыренными пальцами начал счищать напасть с одежды. Довольные мальчишки разбежались. – Снегом попробуйте! – посоветовал Саша, стараясь не дышать, чтобы не выпустить рвущийся смех.

7. Мир 1

Большой палец Константин Андреича, обросший кустиками шерсти, готов был соприкоснуться с уже пульсирующим зелеными стрелками стартовым сенсором, но садистская пауза затягивалась. – Ты учти, сказал он на прощание, там все будет совсем не как в кино, а взаправду! Не расслабляйся! – Давай уже! – Выкрикнул Саша и стиснул пальцы на ручках кресла. Его швырнуло на землю или ему так показалось из-за немалого добавочного веса рыцарской брони. Он упруго распрямил подогнувшиеся ноги. От мощного ветра, бьющего в лицо, сперло дыхание. Низкие, почти черные облака быстро несло по небу. Ветер дул с такой яростью, что широкий щит вырывало из рук. Саше приходилось прижимать его к латам и выравнивать в направлении очередного порыва, на что уходило немало сил. Длинные ножны бились о высокие камни, выводя из равновесия так что хотелось их отстегнуть и выбросить. Из узких расщелин между огромными камнями выдувало птиц, и они летели, кувыркаясь, как листья. Он не ожидал, что настолько реально будет ощущать все это и уже почти обессилил. О какой битве тут могла идти речь?.. Скалистое плато поднималось к горе, на вершине которой, в дымке, завиваемой ветром столбами призрачных смерчей, вздымался черный замок. У его стен проворно рыскал маленький с такого расстояния трехглавый дракон, изредка роняя по ветру языки пламени. На коне было бы легче. Саша раньше ездил верхом, но ему навязали доспехи и не позволили ни танка, ни даже коня. Теперь он не понимал с какими шансами ввязался в эту затею и, вспоминая драконьи когти, не представлял, как сможет победить его. Правда, меч был волшебным: разил без усилий хоть плоть, хоть камень на шесть своих длин при каждом замахе. На горе две пасти огнеметно исторгли длинные языки пламени, маревом растаявшие над замком. Ветер донес низкий турбореактивный гул. – Интересно, заметил он меня или нет? – прикидывал Саша, пробираясь среди валунов. Змей нервничал. Он то и дело резко распахивал крылья, и мерзкий рык разносился по плато, срываемый ветром. – А если он в ухо так гаркнет? – Саша тоскливо констатировал отсутствие оптимистических перспектив. Среди камней показалось одинокое обгорелое дерево. Толстый корявый ствол мощными корнями вцепился в землю. Здесь дракон уже жег кого-то. Дальше тянулся ровный склон, где не спрятаться. Дракон поднялся на задние лапы и, выгнувшись дугой как кошка, с мерзким скрежещущим звуком принялся точить когти о стены замка. – Ракетой бы его! – замечтал Саша, вспоминая древние системы поражения. Что остается от всего могущества человека без его технических средств, в которых воплощены знания, собранные многими поколениями? Чем больше приспособлений использует человек, тем он сильнее, но и тем более он зависим от них. С голыми руками он не способен конкурировать даже со зверями потому, что те лучше научились владеть данным природой. Дракон напряженно застыл перед прыжком, вздыбился, пару раз дернул задней лапой, вздымая грунт, приник к самой земле и свергся вниз вдоль склона. Черные крылья распахнулись широким взмахом, заслонив замок и застыли в парении. Саша сжался, пораженный зловещей красотой полета. Дракон планировал, стремительно увеличиваясь в размерах. От тройного визга голов заложило уши и мелко задергалось под глазом. Саша поднял щит, ожидая огневой атаки и направил меч прямо перед собой. Но порыв ветра некстати чуть не опрокинул его, упруго ударив в щит, и Саша невольно присел. Это было так не вовремя, что он испуганно ругнулся, и тут же три огненные струи обдали его сверху. Дракон пролетел мимо, на ходу мазнув лапой с выпущенными когтями, но промахнулся из-за того же ветра, и Саша, перелетев через голову, отделался лишь нечувствительными сгоряча ушибами. Щит прогремел по камням как крышка от большой кастрюли, и звук тут же был унесен ветром. – Ого!.. – лихорадочно задышал Саша, поднимаясь на четвереньки и ошалело озираясь в поисках дракона, – Так он меня просто запинает!